Очень ярко и без малейших преувеличений «Калининградская правда» в одном из своих давних номеров отразила в статье «Что обывателю – «ура», то государству – «дыра», повседневную суету «российской контрабанды», которой ну никак не может противостоять почти цивилизованная Польша. Но всё же русскую водку и табак даже цивилизованные поляки так любят, что... Почти как у Высоцкого получается: «Ну, а картошку все мы уважаем...»

Опять журналисты задают свой извечный вопрос. И очень любят хоть где-нибудь пришлёпнуть хотя бы маленький штамп. Или штампик. Например, заезженный до скользкого блеска, так, что пролетает незаметно в любую статью: «обыватель». Это слово получило в советской литературе какой-то унижающий человеческое достоинство смысл. В польском языке «obywatel» – гражданин. И если между интересами гражданина и государства образуется огромнейшая «дыра», значит это кому-то нужно.

У Игоря Губермана есть интересные строчки:

Есть в законе упущенья,

Как отверстия в заборе.

Есть такое ощущенье,

Что закон писали воры.

Много раз мне приходилось бывать в Польше. В детстве жил в Западной Белоруссии, недалеко от границы, где около половины населения – поляки, местный разговорный язык – смесь польского и белорусского, почти в каждой деревне и городке есть церковь и костёл, а поп и ксёндз чаще всего дружат между собой. Мой отец, школьный учитель, с детства научил меня свободно читать книги на белорусском, польском, русском, украинском языках, в школе моими друзьями наравне с Борисом, Михаилом, Виктором, были Антек, Бронек, Казик.

Поэтому могу уверенно сказать, что знаю поляков не понаслышке. И уверенно говорю, что поляки ничем не отличаются от нас, грешных. Любят русскую водку и табак ничуть не больше, чем свою «Zytniowka», «Wodka wyborowa» или «Bimber». Абсолютно вся «любовь», без малейших исключений, умещается в эту самую «дыру», или в «отверстие в заборе». Без натяжки все эти явления можно обозначить польским, а может быть английским, или, даже русским словом «biznes».

Если государство настолько не уважает своих граждан, что не может обеспечить их работой в соответствии с их образованием, наклонностями, с их талантами и способностями, которая гарантирует достойную жизнь без ежедневных унижений, – а это было бы самое выгодное вложение капитала и является прямой обязанностью государства, то люди поневоле вынуждены скатываться в эту самую «дыру». А их «цельники» и наши «мытари» на этом жируют. Им очень хочется, чтобы «дыра» сохранялась как можно дольше. Только поэтому «мытари» стесняются заглянуть под широкие юбки необычно полным женщинам, которые «буквально в шаге за пройденной перегородкой пропуска на польскую сторону» за считанные минуты становятся стройными.

По этой же причине в салоне автобуса «пан цельник лениво поднимает руку на полку, где уложены сигаретные блоки – и... идёт дальше». Можно не сомневаться, что сценарий этого спектакля мытари и цельники регулярно согласуют между собой, чтобы «обыватели» всегда понимали, что «начальник строг, но справедлив!»

В 1968 году мне пришлось в должности старшего помощника капитана принимать на судостроительном заводе в Гданьске новый БМРТ «Григорий Полуянов». Целый месяц стояли у достроечного причала. Старпомы с других судов научили меня как запастись для судна хорошей краской, другим дефицитным судовым имуществом. Нашим морякам там платили «суточные» в валютных рублях. В порту был магазин «Балтона», где нам можно было очень дёшево покупать спирт – поллитровая бутылка стоила 49 копеек.

Поляков туда не пускали. Только моряков. Купив бутылку, через электрика-аккумуляторщика, который сидел в будке на причале, приглашали мастера покрасочного цеха. Вечером электрокаром к борту доставлялись бочки отличной белой эмали по 50 кг. каждая. Бутылка передавалась мастеру.

Однажды я спросил этих панов: «Зачем вам столько спирта?» Ответ был с громким хохотом: «Дай нам ящик спирта и в этом ящике мы привезём тебе самого Гомулку, если он тебе нужен!»

За 11 бутылок спирта мне удалось там «достать» 5 т. краски, 17 новых судовых огнетушителей, дополнительный комплект внутренних замков с ключами на все судовые каюты. Официальную справку для «цельни» принесли, что всё это – законно.

Не всем полякам нравилось такое. Электрик-аккумуляторщик умел очень убедительно и красиво говорить. Внешне выглядел, как образец справедливости. И, хотя на верфи его называли «рабочий с двумя левыми руками, но он прав» – его избрали лидером профсоюза, а потом и президентом.

Вместо того, чтобы устранить «дыру», в которую стремительно скатывалась Польша, он сделал её шире и глубже. Поэтому поляки и отвернулись от него, избрали «левого» Квасьневского. Похоже, что у этого президента одна рука левая, а другая – правая. Но до простейших истин польский и российский президенты и, соответственно, правительства, договориться не могут. Наверное, поляк не понимает русского языка, а русский – польского.

Моя жена, учительница географии, слушая из года в год пространные рассуждения философов и политиков на «водочные» темы, видя, как даже ученики шестого класса при поездке в планетарий Ольштына, старательно прятали по два литра водки, предложила, на мой взгляд, очень интересную идею:

– В каждую квартиру, прямо на кухню, вместе с трубами горячей и холодной воды, провести ещё одну трубу, по которой пустить РУССКУЮ ВОДКУ. Установить счётчики и оплату включать в жировку вместе с другими коммунальными услугами – по себестоимости, добавив 5% на развитие производства и 13% налога. Производственные мощности, инвестиции, усилия и средства, используемые сейчас на рекламу и производство водки, пива, переадресовать на сельское хозяйство, на производство качественных продуктов питания.

Пить больше, чем пьют сейчас, не станут – больше уже некуда. Проблема будет уничтожена вместе с корнями. «Чёрная дыра» пропадёт. Тема водки перестанет быть интересной и уйдёт в «проклятое прошлое». В магазинах появится хорошая русская колбаса по 2.20 за кг. и хорошее свежее мясо на рынке – по 4.00 за килограмм. Цены на рынках будут устанавливать не кавказские мафиози, а сами крестьяне. Арбитром в этом тонком деле иногда будет выступать казацкая плётка или толпы подростков – из песни слова не выкинешь!

Ну, что, депутаты-законодатели, слабо?!