Инвалиды Великой Отечественной войны

Накануне 75-й годовщины великой Победы в Отечественной войне 1941–1945 годов появилось много публикаций в прессе о подвигах советского народа как на фронте, так и в тылу.

Но есть публикации, которые задевают читателей своей необъективностью и предвзятостью. Например, под рубрикой «Ситуация» в газете «Ветеран Урала» (№ 23 (167), 15.12.2019 г.) вышел материал «Храмовые работники служат бездомным». Речь идет об областных образовательных Рождественских чтениях, в рамках которых проходил круглый стол «Великая Победа: роль Русской православной церкви в сохранении и развитии социального служения». Руководитель социального отдела Челябинской епархии протоиерей Владимир Воскресенский, настоятель Свято-Георгиевского храма Челябинска в докладе «Бедность, как последствия Великой Отечественной войны» ссылается на архивные данные Министерства обороны РФ о калеках и инвалидах, вернувшихся с фронтов и якобы в большей части выброшенных из жизни государством. Цифры количества инвалидов и калек никто не оспаривает, это действительно боль всего народа.

Нам, детям войны, чьи отцы не вернулись с фронта, очень горестно читать необъективные строки отца Владимира о том, что «в 1949 году перед празднованием 70-летия Сталина этих фронтовиков, чье существование государство не могло обеспечить, просто уничтожало. Бездомных калек собирали по центральным улицам крупных городов страны и увозили для жестокой расправы. Часть из них были расстреляны, многих отправили в Сибирь, где они сгинули».

Не укладывается в голове такое заявление, оно  вызывает содрогание и протест у людей старшего поколения  и не только.

Для ответов на встревоженные звонки своих ровесников, мне пришлось обратиться в архивы, искать обоснования утверждениям отца Владимира.

Как у нас все легко делается, получается, можно опорочить, все перевернуть с ног на голову – и никто за это ответственности не несет. Вот и главный редактор газеты «Ветеран Урала» Анатолий Волков ответил мне, что редакция может и не разделять мнение автора той или иной публикации. Но возникает вопрос, зачем надо было печатать именно эту весьма спорную публикацию? Для чего? Какова цель всего этого? Не случайно ли она появилась в газете «Ветеран Урала»?..

Журналистка Виктория Сорокина, которая готовила статью к печати, сообщила, что она записала только выступление на этом круглом столе и не более. А отец Владимир на мой вопрос ответил, что его не так поняли и, разобравшись, он обязательно со мной переговорит, для чего взял телефон (а это было еще в декабре 2019 г.)...  Но до сих пор мне не позвонил. По-видимому, сказать нечего.

В настоящее время в Челябинском регионе более 35 тысяч детей, чьи отцы погибли в той войне, и мы помним то время, когда эти калеки и инвалиды жили среди нас. У советского народа, воевавшего и победившего в тяжелейшей войне против фашизма, не было такого отношения к участникам, а тем более к инвалидам войны, которое могло бы подвести к желанию расстреливать.

Из того горького времени детства хорошо помню заботу, работу и старания своей мамы Анны Романовны, ставшей вдовой в 34 года с тремя детьми. Не имея образования и грамоты, свою жизнь посвятила нам – вырастила, дала образование и всю жизнь подымала уже наших детей – своих внуков, правнуков.

Вот несколько моментов того времени. Сидя у дома с бабушкой, я был свидетелем: проходил инвалид в солдатской шинели на костылях и по щекам его текли слезы. На вопрос бабушки, почему плачешь, солдат ответил, что застуженные на фронте ноги завтра будут ампутировать. Бабушка посмотрела на них и пригласила солдата домой на следующий день.

В то время у нас в доме на Плановом поселке ЧТЗ Тракторозаводского района была русская печь, на которой мы, дети, все выросли. Бабушка слыла знахаркой (в деревне, где она жила, не было врачей и их сельских «медработников» иногда учил приезжавший врач оказывать первую помощь, принимать роды и т.д.). Истопив печь к приходу солдата, выгребла угли и затолкала туда бедолагу. Он кричал, извиваясь от боли, когда она его прогревала, а потом растирала нашатырным спиртом. Так продолжалось раз десять. И солдат пошел, сначала с костылями, потом с тростью (палкой). Он часто заходил к спасительнице, и когда стал работать, в благодарность купил бабушке пальто.

Вот другой момент того времени: в нашем поселке Плановом было «Товарищество», которое объединяло вдов, и оно выделяло землю под посадку картофеля, капусты, помогало приобретать фураж тем, кто держал корову. Руководил фронтовик с одной рукой по фамилии Пушкарев, к которому и мы, ребятишки, обращались, и он никогда нас не отталкивал. Фронтовик собирал вдов и ездили они на мельницу за лузгой (шелуха овса без зерна). Привозила мама по 30-40 мешков этого продукта для нас и коровы и в благодарность кормила фронтовика и угощала бражкой. Мама рассеивала лузгу – горькая пыльца шла нам, детям, на лепешки с картошкой вместо хлеба, а шелуха корове. Так и выживали.

***

Но вернемся к архивам и архивариусам, куда я обратился в поисках истины. Здесь меня свела судьба с заслуженным работником социального обеспечения РФ, кандидатом исторических наук, доцентом, действительным государственным советником 2 класса, бывшим начальником управления соцразвития Челябинской области Юлией  Мануйловой. Лучше ее о социальной реабилитации инвалидов, получивших ранение или увечье на фронтах войны и проживающих на Южном Урале, не расскажешь. Вот что она пишет:

«На рассуждениях по указанной теме так называемые историки и другие «специалисты» пытаются заявить о себе без изучения архивных материалов, исторических исследований, а по принципу «одна бабка сказала». Особенно «знатоки» активизируются к юбилейным датам. Не исключение составляет и подготовка в нашей стране к 75-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне.

При подготовке диссертации по теме «Социальная реабилитация инвалидов войны на Южном Урале (1941–1945 гг.)» я исследовала архивные материалы – более одной тысячи дел из 23 фондов центральных и местных архивов. В изучение попали документы Совнаркома СССР и РСФСР, ЦК ВКП(б), Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б), Наркомата социального обеспечения и Центрального статистического управления РСФСР, отчеты и информации Прокуратуры СССР, информационные письма Башкирского, Курганского, Челябинского, Чкаловского (Оренбургского) обкомов ВКП(б) и облисполкомов, сведения Центральных правлений Всероссийского общества слепых и глухих, материалы отделов социального обеспечения в Южноуральском регионе и др.

В ходе боевых действий погибали, получали ранения и увечья все, кто шел в бой, и молодежь, призванная со школьной скамьи, и более взрослые бойцы и командиры.

Понимая всю тяжесть человеческих страданий, каждого инвалида, получившего тяжелое ранение и, как следствие, группу инвалидности, государство продолжало лечить в эвакогоспиталях в глубоком тылу (Урал, Сибирь). В период лечения в госпитале по рекомендации врачей инвалид мог пройти, и многие проходили, обучение для получения какой-либо профессии: счетовод, бухгалтер, завхоз, кладовщик, мастер по ремонту или пошиву обуви, мастер по пошиву одежды и др.

Начиная с 1941 г. расширялась сеть домов-интернатов, в том числе по постановлению СНК СССР в РСФСР стали организовывать трудовые интернаты в системе социального обеспечения. Интернаты занимались подготовкой к трудовой деятельности на базе собственных учебных мастерских. Закончив продолжительное лечение, обучившись специальности, пройдя освидетельствование во ВТЭК, инвалиды III группы выписывались из интернатов и трудоустраивались на предприятиях или в сельском хозяйстве.

После выписки из госпиталя или трудового интерната инвалидам войны по месту жительства райсобесы назначали пенсию, занимались их трудоустройством по полученной специальности. Райсобесы выдавали направления инвалидам войны для трудоустройства на предприятии, в учреждении или организации. Ответственность за приём на работу инвалидов войны несли руководители предприятий, организаций и учреждений, получавшие плановые цифры приёма на работу инвалидов войны.

По постановлению Совнаркома СССР за трудоустройством инвалидов войны был установлен строгий контроль. В районах и городах были созданы комиссии по трудоустройству инвалидов войны в составе заместителя председателя райгорисполкома, секретаря райкома (горкома) партии и комсомола, представителя профсоюзной организации, заведующего райгорсобесом. Эти комиссии не только контролировали трудоустройство и обучение инвалидов войны, но и вносили предложения по организации специальных магазинов и столовых для бывших фронтовиков.

Но в этой работе были и недостатки. При приеме на работу не всегда учитывались трудовые рекомендации ВТЭК, не всегда создавались необходимые производственные и бытовые условия инвалидам для работы. Поэтому для устранения указанных и иных ошибок, для введения дополнительных преимуществ для инвалидов войны принимались все последующие постановления органов власти.

Рабочей силы не хватало не только на промышленных предприятиях. Работники нужны были и в школах, больницах, предприятиях таких отраслей хозяйства как пищевая, легкая, местная, а особенно в сельском хозяйстве. Вот сюда-то и направлялись инвалиды войны.

Для тех, кто по состоянию здоровья не мог жить без чьей-либо помощи, это инвалиды I и II групп, и у них не было семей или они не хотели в таком состоянии возвращаться в семьи, были организованы специальные дома-интернаты для инвалидов войны или использовались уже имеющиеся дома-интернаты. В этих учреждениях было организовано медицинское обслуживание, питание, посильный труд, участие в художественной самодеятельности и т. п.

Но не все инвалиды войны были довольны своим положением как социальным, так и материальным. Некоторые инвалиды войны, проживая в указанных домах-интернатах, регулярно уходили или уезжали из них по причинам, известным только им. Они ездили на пассажирских поездах, жили на вокзалах, в заброшенных домах и сараях, нищенствовали, просили милостыню. Пожив свободной жизнью несколько месяцев, они возвращались в дом-интернат. Тех, кто самостоятельно не возвращался, работники милиции регулярно собирали на станциях, в поездах, у рынков и др. местах и привозили в дом-интернат. И так повторялось очень часто. И эта работа проводилась регулярно не потому, что неприятно было смотреть на маргиналов, а потому что люди были не равнодушны к беде инвалидов и немощных. Подобное поведение инвалидов войны было объяснимо тем, что они были обижены на войну, которая пришлась на их жизнь. Они не находили достойного выхода в сложившейся ситуации.

Некоторые из этих инвалидов войны не возвращались в дома-интернаты, a совершали преступления или попадали в преступные группы. Вот за совершённые преступления они и привлекались к уголовной ответственности, включая расстрел.

За годы Великой Отечественной войны как Совнаркомом СССР, так и другими органами власти были приняты нормативно-правовые документы по обеспечению условий жизни вернувшихся с фронта инвалидов войны.

Некоторые из них:

- Инструкция Наркомсобеса РСФСР и Санитарного управления Красной Армии от 16 июля 1941 г. «О порядке трудоустройства и направления на обучение инвалидов Отечественной войны»;

- Постановление Совнаркома СССР от 6 мая 1942 г. «О трудовом устройстве инвалидов Отечественной войны»;

- Постановление Совнаркома СССР от 20 января 1943 г. «О мерах по трудовому устройству инвалидов Отечественной войны»;

- Постановление Государственного Комитета Обороны СССР от 12 октября 1943 г. «Об увеличении производства протезов и улучшении обслуживания инвалидов Отечественной войны»;

- и другие».

Такие выводы ученый-историк Юлия Мануйлова сделала на основании архивных материалов, с которыми она работала. Этим выводам и комментариям можно доверять.

***

Приводим мнение Николая  Михайлова из Москвы, доктора социологических наук, преподавателя Челябинского пединститута в 70-е годы: «Во время Великой Отечественной войны было ранено 14 миллионов, из них 11 миллионов получали пособия по инвалидности I, II, III групп.

В 1951 году вышел Указ Верховного Совета СССР «О борьбе с нищенством и антиобщественными и паразитирующими элементами». В значительной степени он касался побирающихся безногих, безруких, слепых инвалидов. В 1950 году был создан интернат на Валааме, и  подобные были почти в каждой области. Необходимости везти их в Сибирь не было, не было и расстрелов.

После Указа было изъято из городов в 1951 г. – 108 тысяч, 1952 г. – 154 тысячи, 1953 г. – 182 тысячи инвалидов, это на всю страну. Они получили уход, медпомощь. Это те, у кого никого не было. Конечно, они заслуживали лучшей участи, но вся страна жила плохо».

А теперь о Сталине. В декабре 2019 г. ему исполнилось бы 140 лет и популярность Сталина растет в последние годы. Роль его в годы войны и послевоенный период велика и общеизвестна, в том числе и в социальной поддержке населения и, конечно, инвалидов. Поднимая страну из руин и разрушений, советское государство в конце 40-х годов проводило весной ежегодное снижение цен на промышленные и продовольственные товары, была отменена карточная система и введено талонное распределение отдельных продуктов и товаров, что было подспорьем к пенсии за погибшего отца. Это продолжалось до кончины И.В. Сталина.

 Смерть Сталина – великая скорбь советского народа, невосполнимая потеря для страны. Мне в 15 лет в 1953 году пришлось быть на площади Революции г. Челябинска в день его похорон.  Народ действительно искренне скорбел, многие не скрывали своих слез.

В преддверии празднования Великой Победы в странах Запада идет усиленная пропаганда пересмотра итогов Второй мировой войны, сознательно принижается роль Советского Союза и Красной Армии в разгроме фашистской нечисти. Мы должны этому противостоять, а не манипулировать сомнительными фактами и собственными домыслами, тем более, когда речь идет о защитниках Отечества, отдавших свою жизнь и здоровье, ставшими инвалидами в боях и сражениях за нашу любимую Родину!