Кадр из советского фильма «Ошибка резидента» (1968). Сотрудника КГБ Павла Синицина, работающего под видом уголовника Бекаса, сыграл Михаил Ножкин

В феврале этого года я побывал в Екатеринбурге на юбилее моего старшего товарища и наставника. Ивану Филипповичу исполнилось 85 лет. Уютная, большая светлая квартира, гостеприимные хозяева. Юбиляр и его супруга Клавдия Николаевна с большим радушием встретили меня.

Застолье было назначено на два часа дня. Я приехал рано и помогал хозяевам в подготовке, мы накрывали стол, мне пришлось сходить за покупками, и к часу дня все было готово.

Вскоре в дверь позвонили. Иван Филиппович удивился: кто бы это мог быть? И неожиданно на пороге оказался его внук Павел вместе с молодой особой. Родственники обнялись, Иван Филиппович познакомил нас и сказал: «Паша служит в органах». Внук заявил: «Мы ненадолго, сам понимаешь, служба есть служба». «А это кто с тобой?» – спросил дед. «Это моя коллега по работе». Иван Филиппович ухмыльнулся и сказал тихо, но так, чтобы услышали все: «Много же коллег у тебя развелось, всех и не запомнишь».

Клавдия Николаевна пригласила гостей за стол, мы сели, Паша поздравил деда, вручил подарок и у нас завязался разговор.

«Как служится?» – спросил я. «Ничего, пойдет», – сказал Паша. Иван Филиппович при этом заметил: «Да разве они служат, это мы служили. Они сейчас всё за компьютером бумаги пишут, да деньги ищут».

В разговор вступила гостья, ее звали Наташа: «Ну зачем же вы так, Иван Филиппович, мы тоже служим, продолжаем ваши славные традиции». «Ну-ну, – буркнул дед, – позвольте спросить, какие же?» «Ну как же, – ответила Наташа, – Родину защищаем». «Да-да, догадываюсь», – ответил Иван Филиппович.

Зная характер юбиляра, я не удивлялся такому тону и ходу его мыслей. После этого гостья попросила слово, предложила тост «За славные органы», она вспомнила Дзержинского, дальше сказала что-то невнятное.

 Иван Филиппович поинтересовался: «А кроме Феликса Эдмундовича вы еще кого-нибудь знаете, кто стоял у истоков этих органов?» – «Ну а как же... – задорно ответила Наташа, – там много было интересных людей. Я точно не помню, но, кажется, Будённый. Паша, я правильно говорю?» – обратилась она к другу. Он мотнул головой.

Лучше бы она этого не говорила!.. Иван Филиппович побагровел. Клавдия Николаевна, понимая, что сейчас юбиляр заведется, попросила Наташу сесть, выпить и закусить, что она с удовольствием сделала.

«Чему же вас учат, а главное, где?..» – спросил дед.

Гостья пожала плечиками: «Я разве что-то не то сказала?!»

Иван Филиппович промолчал, потом, наклонившись ко мне, добавил: «Наберут дурех, какие с них работники?..»

Наташа говорила, не переставая, заявив, что скоро с Пашей они будут в Москве и обязательно посетят Ленинку, что когда она училась в Москве, часто бывала в этой библиотеке. Иван Филиппович поинтересовался, где находится Ленинка и какой памятник рядом. «Ну как же, в центре, памятник я не помню, и кто конкретно изображен, но, кажется, Лев Толстой».

«Закусывайте, закусывайте», – запричитала Клавдия Николаевна.

«Дед, да хватит тебе пытать, не на допросе же». Иван Филиппович ответил: «Да лучше бы на допросе, чем за столом такое я слышу».

Время неумолимо приближалось к двум, Паша попросил прощения у деда – надо идти на службу. Наташа оглядела нас томным взглядом, и они, попрощавшись, ушли.

После их ухода Иван Филиппович произнес речь с очень точными и сочными выражениями, которые воспроизвести я не могу.

Обратившись ко мне, сказал: «Да, Серега, мы были другими, надежнее что ли, честнее. Время было другое, государство было правильное...»

Здесь надо добавить, что Иван Филиппович уволился из органов сразу после развала Союза. В свое время он мне сказал: «Я присягал Красному Знамени, а присягу дают раз в жизни».

Ровно в два часа в гости к юбиляру пришли бывшие сослуживцы. Он познакомил меня с ними, мы сели за стол и застолье продолжилось. Старики вспоминали военное детство, службу, разные истории, помянули боевых товарищей. Прозвучали застольные песни,  тосты за Советскую власть, выпили и за здоровье всех присутствующих. Старики норму знали, шел задушевный неторопливый разговор.

Мне было приятно с ними общаться, слушать их, смотреть на эти красивые, мудрые лица, меня переполняла гордость и благодарность к этим людям.

Вскоре я засобирался, через два часа мне нужно было уезжать в Челябинск, и по старинной русской традиции Иван Филиппович на подносе преподнес мне рюмку, наполненную водкой. Мы выпили всей компанией на посошок. Клавдия Николаевна неожиданно запела:

В путь-дорожку дальнюю

Я тебя отправлю,

Упадёт на яблоню

Алый цвет зари.

Подари мне, сокол,

На прощанье саблю,

Вместе с вострой саблей

Пику подари.

Я на кончик пики

Повяжу платочек,

На твои на синие

Погляжу глаза.

Как взмахнёт платочек,

Я всплакну чуточек,

По дарёной сабле

Побежит слеза...

 Вся компания подхватила, громко, весело, задорно исполнила ее до конца. Мы обнялись и попрощались.

Какие же разные поколения, подумалось мне. Я невольно сравнил Пашу и его подругу с этими ветеранами. С одной стороны – суета, банальное зарабатывание денег и какая-то отчужденность во всем и от всех, а с другой – честь, благородство, долг и совесть.