НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ
В русской литературе тема «поэт и гражданин» традиционно образует один из самых неугасимых дискурсов. Должен ли художник сопрягать в своем творчестве искусство в чистом виде с радением об общественном благе? Или напротив – должен оставаться аполитичным, избегая случайной злобы дня либо политического явления?
Критиками либерального направления в постперестроечную пору было принято к исповеданию убеждение, согласно которому гражданственность в творчестве неизбежно оборачивается тенденциозностью, болезненной озабоченностью социально-политическими вопросами. А настоящему художнику всего этого следует сторониться. Это мнение манифестируется и поныне – в особенности той частью творческого сообщества, которая напрямую выражает и обслуживает интересы власти и крупного капитала.
Интерес и тех, и других вполне понятен и рационально объясним. Вместе с тем многие из вершителей и комментаторов литпроцесса поощряют творчество писателей, ангажированных в политические темы. Или даже сами активно ангажируют в них своих протеже. Их раскручивают и мотивируют, им навевают паблисити и присуждают премии, им делают тиражи, и т.д. и т.п. И сознательно вводят в политическое пространство – как властителей дум, заявляя их именно как фигуры политические и побуждая к разного рода политическим акциям.
И, на первый непритязательный взгляд, мало что выдает в этом креационизме его технологическую составляющую… пока «организующая и направляющая сила», скрывающаяся за феноменом искусства, не начинает действовать системно в электоральный период. Тут уже и обнаруживается системность и срежиссированность «явлений и акций духа», тут все вскрывается фронтально. Тут и наступает «момент истины» - обнаруживая вовлеченность творца в разного рода политические альянсы, схемы и конструкции, от которых он старательно порой открещивается в «мирное время».
Одной из самых знаковых фигур или, как стало модным сказать, ключевых игроков «литературы протеста» стал в последние годы Захар Прилепин. Его герои не только не боятся политической злобы дня – они просто всецело наполнены социально-политическими мотивациями. Да и сам их автор весьма деятельно участвует в политической жизни страны - в предлагаемом ему патриотическом формате.
У этого писателя довольно живая экзистенция в литературе. Он и заявил себя в некоторых своих вещах скорее экзистенционалистом, хотя и без больших интеллигентских «закидонов». А если это и реализм – то все же менее депрессивный, чем у иных молодых. К тому же он производит впечатление парня прямого и честного – и не стесняется указать власти на ее грехи и огрехи. Как это было на недавней встрече с вождем, когда был поднят вопрос о коррупции в системе «Транснефти».
Нам известно при этом, что хищения в «Транснефти» - фирменная тема Алексея Навального, инвест-активиста и блоггера. Именно с ней он и стал впервые появляться на молодежных политических ристалищах несколько лет тому назад. Алексей же Навальный – это критика власти справа, со стороны либерального сообщества. Участие в молодежных движениях вместе с Марией Гайдар, работа советником у «эспээсовца» Никиты Белых, основанный Навальным «Союз миноритарных акционеров» (иначе – защита интересов «имущих второго эшелона»), - все это придает его имиджу борца с коррумпированным режимом вполне однозначную идентификацию. Разве что не сообщает популярности в широких кругах молодежи, ориентированных на традиционные и национальные смыслы, ограничивая базу поддержки.
Можно добавить и еще одну важную подробность. Справедливо подмечено, что в своей критике власти Алексей Навальный никогда не дойдет до критики ее основ. У подобных ему людей просто нет задачи подвергать сомнению основополагающие приобретения эпохи – идеологические, а равно имущественные - природно-ресурсные, информационные и проч. Задача – «устаканивать» систему в желаемом формате и модулировать социальную протестность в искомую тональность.
Плох ли Алексей Навальный вообще – это вопрос того же рода, как и вопрос о том, плох ли вообще либерализм. В идеально-декларативном виде он нисколько не плох, поскольку наследует гуманизму предшествующих эпох. До той отметки, в которой он сообщает реке полноводность, он совсем не страшен, а вот если выше – уже наводнение. И в его мутной воде вместе с нечистотами на поверхность выносятся мнимые ценности, двойные стандарты, мнения толпы или заинтересованных кланов.
Так плох ли Навальный? Да почему же плох, если справедливо критикует власть? Просто нужно понимать природу его критицизма – вот и все. Теперь, когда между ним и Прилепиным обнаружилась плотная смычка (даже в деталях), не будет преувеличением сказать, что Захар Прилепин – это Алексей Навальный в литературе. Они, кстати, и возраста одного. К Навальному и креатурам его политического круга в нынешней России можно относиться по-разному, но всегда желательно сознавать, что это чисто либеральные проекты. Хотя и апеллирующие в основном к молодежной патриотической аудитории – иначе к тем, кому судьба родной страны небезразлична.
Теперь, когда стало очевидным, что и тот, и другой – что называется, в одной «информационной обойме» и между ними много общего, можно попытаться разобраться, в чем же между ними разница. А разница в том, что в случае с писательством всегда необходимо держать в виду момент самоидентификации. Если Навальному нет нужды декларировать собственную «альянсоемкость» и совершать сопутствующие телодвижения (его дело – экономика), то Захару Прилепину нужно периодически поднастраивать систему «свой – чужой», чтобы не выглядеть чужим там, где хочется быть своим.
Так, на форуме ГЛФР (декларирующего своей главной целью – объединение национального культурного пространства) он пишет: «Людей с либеральными – глубоко чуждыми! - мне взглядами…» - и т.п. Но в другом своем амплуа - под псевдонимом Евгений Лавлинский – он давно уже главный редактор филиала «Новой газеты» в г.Горьком («НГ в Нижнем Новгороде»). О газете - ни словечка дурного, заметим лишь, что она стопроцентно либеральная и как таковая именно чужда традиционализму. Но как в таком случае она может терпеть в своем региональном руководстве человека, которому ее смыслы глубоко чужды? Единственный возможный ответ: значит так надо…
А еще он - руководитель сетевого "Агентства политических новостей - Нижний Новгород", за которым стоит С.Белковский со своим Институтом национальной стратегии. (Начинавший, кстати, карьеру политтехнолога в компании с Константином Боровым и Львом Вайнбергом – отнюдь не традиционалистами). Белковский – известный игрок на патриотическом поле, но бытует и мнение: нередко подыгрывает противнику.
Таков во многом и сам писатель Прилепин. Невольно хочется воскликнуть – так с кем же вы, maestri di cultura? Чего лукавите народу, что в доску свой? Вы ведь куда более свой в другом лагере…
Николай Дорошенко сказал недавно: «…Прилепин, рисующий именно патриотов сплошными уродами, более всего подходит для власти в ее проекте по смене нашей русской ментальности…». Там же и добавил: «Даже если я обругаю Путина, которого теперь на Западе не любят, Запад предпочтет такую же критику со стороны писателя-русофоба…»
Последнее, думается, было сказано все же не о Прилепине - шире. Не следует считать, что таково его кредо. Во всяком случае, в нем нет природной агрессивной русофобии, а его амбивалентность следует отнести к народной мудрости про ласковое теля. И речь уже вести о другом – о самоцензуре, о чуткости к приоритетам соцзаказа. (Потому и его Санькя начинает вооруженную борьбу именно с ненавистными ему «ментами», а не иначе. Потому и в своих интервью молодой, жизнелюбивый и внутренне чуждый уныния (как и провидческого дара) писатель вынужден рассуждать об исторической обреченности России. Потому и те, кто с ним в идейном пуле, множат фразу пора валить…)
И вместе с тем говорить о том, что «русофобия» Западом и нашим нео-западничеством не поддерживается, было бы заблуждением. «Цивилизованный мир» сознательно игнорирует ту часть социального протеста и критики, которой не способен управлять в своих целях. Как и ту литературу, которая его не устраивает – и по соображениям политическим, а вовсе не эстетическим. Только «критика справа» даст ему возможность расставить на российской политической доске нужные фигуры. Было бы странно, если бы он действовал иначе. Ведь заповеди демократии (о готовности жизнь отдать за чужое мнение и т.п.) придумали идеалисты, а оперируют ими инструментально прагматики…
Повторимся, впрочем: порочна не гуманитарная составляющая либерализма, а внешнеполитическая и межэтническая. Либерализм как система убеждений нисколько не порочен и на уровне персоналий. Когда Леонид Радзиховский выражает свои взгляды публициста-либерала, этим он и понятен, поскольку вполне органичен и аутентичен в своем природном статусе - как человек, выступающий от определенной социальной страты. В этом его имманентная суть, и он ей по большому счету не изменяет, за что и заслуживает уважения как публицист. Даже Юлию Латынину при всей ее одиозности можно понять - и как женщину даже простить.
Ресурс взаимопонимания между традиционализмом и сдержанным либерализмом, думается, все же не утрачен. Даже с поправкой на сказанное недавно Владимиром Бондаренко: «Без русофобии ныне ни «Буккера», ни «Большую книгу» не получишь… И хватит нам думать, что мы найдем с русофобскими либералами общий язык. Никогда…»
Но когда в экстазе пост-модернистского бру-ха-ха мучимый раздвоением политического ego художник устраивает клоунаду и начинает жонглировать смыслами и наслаждаться химеричностью происходящего, это достойно сожаления.
От этого жонглирования смыслы и дальше бьются, искажаются, крошатся и низводятся до бессмыслицы. Печальный парадокс ситуации в том, что, окончательно запутавшись в этом «цирке слов», не будучи в силах отличить белое от черного, массы и дальше самоустраняются от попыток осмыслить процессы, попросту аполитизируются. Получается, что тот, кто в своем творчестве вроде бы за народный интерес решил постоять и даже в политический набат ударил, тут же и низводит все до фарса.
Так, в газете «Завтра» (прим. авт. – от 19 октября с.г.) он пишет, что хотел бы видеть за столом с властью рядом с собой еще и Юрия Бондарева, Леонида Бородина, Александра Проханова, Станислава Куняева, Владимира Бондаренко и т.п., а у себя в «Новой газете» активнейшим образом публикует материалы демографа Вишневского в защиту активной мигрантизации России, в поддержку Ходорковского - и вообще «за все либеральное прочее» в унисон с американским госдепом…
Массы – конечно же, не ориентир для художника. Но в том и его назначение, чтобы вести их за собой, формировать вкус, прививать разумные мнения, смягчать нравы. Если он, конечно, берется за темы общественного звучания.
Как и Навальный в политике, Прилепин вовсе не плох в литературе. Но, подобно первому, ограничен в действиях, в выборе художественных средств и концепций. За него этот выбор сознательно и подсознательно делает его alter ego, идеологически и материально ответственная часть его личности, возглавляющая конкретные и четко ориентированные информационные ресурсы и политические процессы.
Это и приводит к ситуациям-симулякрам, когда на встрече с вождем даже серьезные вопросы об уворованных миллиардах озвучиваются застольно-непринужденным тоном (или застойно-принужденным), выдающим напускную скуку и даже taedium vitae вопрошающего. И к отговоркам типа: «У меня нет никаких объяснений тому факту, что меня в который уже раз приглашают на встречу с Путиным…»
Вместе с тем все не так безнадежно – и это был все же не худший вопрос, обращенный к власти. Пусть и декоративный по внешнему оформлению - и оттого любовно и умело ею опровергнутый.
Отношения между литературой, жизнью и политикой, конечно же, куда обширней, глубже и серьезней, чем оно обнаруживается в разговорах с властью «тиражных сочинителей». Власти все же следует отдавать себе отчет в том, что помимо верхушки сочинительского айсберга в России есть и мощная «невидимая часть литературы», непризнаваемая ее часть. Для которой рылеевская максима «Будь поэт и гражданин» - вовсе не повод для «творческих амбиваленций». По «странной бестиражной логике», она так или иначе проникает в народное сознание, в самое жизнь, а стало быть и в политику - и там вершит свою многотрудную работу. И если власть ее не будет замечать, то рано или поздно придет с ней в жесткое соприкосновение – подобно тому, как это случилось с «Титаником».
P.S. В том разговоре вождь все разъяснил писателю, указав на его заблуждения – хотя и не без внешнего пиетета к его литбунтарству. А вслед за этим присутствующими были выражены два мнения, которые, в свою очередь, неопровержимыми язык назвать не шевельнется. Первое: о том, что писателям не нужно никакой поддержки государства. И второе: что не надо и самих писательских союзов.
По первому вот что важно отметить. Как известно, в любом деле первична реклама. Именно она и рождает спрос. Ходорковский, например, без ложной скромности утверждал, что впереди всех его проектов, и экономических, и политических, всегда шла мощная реклама. Не хочется разочаровывать всех этих «Дарек» и «Танюшек» (как они сами себя именовали на встрече с вождем), но их нынешняя самодостаточность и независимость - величина мнимая. Хотя бы и имеющая политическое измерение в «заказе власти на писателей». Как фикция и то, что талант обязательно найдет дорогу к славе и читателям без участия заинтересованных сил.
И второе: без писательских союзов не обходится даже в образцовых демократиях, на которые принято ссылаться. Да в тех же Штатах есть «Гильдия писателей Америки», весьма влиятельная организация. Именно она отстаивает интересы писательского сообщества. Всего один пример: однажды эта организация заставила культового режиссера Терри Гиллиама оставить в титрах фильма двух авторов, сценарий которых был им отвергнут. В новом сценарии, написанном другими, не было ни слова из прежнего, но корпорация все равно принудила оставить их имена как авторов, потому что они будто бы начинали работу...