Премия за 2020 год присуждена поэтессе из США Луизе Глюк
Шведская академия высоко оценила ее «поэтический голос, который своей строгой красотой делает индивидуальное существование универсальным». Как всегда – ничего непонятно. У комитета была только одна внятная и конкретная формулировка – за эпопею «Тихий Дон» Михаила Шолохова.
Ранее свою версию соискателей на престижную награду по литературе нынешнего года опубликовала букмекерская компания Nicer Odds. В данном рейтинге российская писательница Людмила Улицкая заняла вторую строчку. На первое место букмекеры поставили писательницу из Франции Мариз Конде. Второй стала Улицкая, третье место было отдано знаменитому японскому писателю и переводчику Харуки Мураками, который все последние годы – пролетает, четвертую строчку, по мнению специалистов компании-лохотрона, должна была занять канадская писательница, поэтесса и литературный критик Маргарет Этвуд. Как отметила российская писательница и сценарист, быть в списке номинантов – это уже большое достижение: «Я люблю быть второй». И это – разнесли многие СМИ, начиная с «Литературки». А кто её выдвигал? Как обосновывал? Почему именно Улицкая? И никакая она не вторая, выходит – ну, раз первая – Луиза Глюк! Как говорят в России: третьим будешь?
…Отказ от вручения якобы самой престижной в мире литературной премии в позапрошлом году – лишь отголоски грандиозного скандала, разразившегося в Шведской Академии осенью 2018 года. Выяснилось, что 71-летний фотограф Жан-Клод Арно (супруг поэтессы Катарины Фростенссон, одной из 18 пожизненных членов этого королевского учреждения, ответственного, в числе прочего, за выбор нобелевского лауреата по литературе) был замешан в сексуальных домогательствах. Выявлено 18 таких случаев, включая попытки изнасилований. Одинаковое число попыток и членов Академии – чистое совпадение или символ? Вдобавок, он оказался слишком болтлив – не менее семи раз разглашал секретную информацию, заранее называя имена будущих лауреатов. А еще использовал служебное положение жены в личных целях – проживал в квартире в Париже, которая является собственностью Академии. Бодрый 71-летний фотограф – любвеобильный насильник (осуждён!) владеет престижным богемным стокгольмским клубом Forum. Члены академии даже называли клуб своей «гостиной». То есть налицо – глубочайший разврат, безграничная коррупция, полная моральная деградация. Только такая «академия» и могла вручить нобелевку антисоветчице-журналистке Алексиевич, а потом – американскому певцу Бобу Дилану. Тот, конечно одна из самых влиятельных фигур в поп-музыке на протяжении последних пятидесяти лет и, вроде, фигура – идеальная: его бабушка и дедушка по отцовской линии, Зигман и Анна Циммерман, эмигрировали из Одессы (Российская империя) в Соединённые Штаты после антисемитских погромов 1905 года. Его бабушка и дедушка по материнской линии, Бен и Флоренс Стоун, были литовские евреи, которые прибыли в Соединённые Штаты в 1902 году. Но загвоздка в том, что он сам сомневается: поэт ли я? И вручение Нобелевской премии – просто проигнорировал.
Столпы шведской словесности побежали из Академии, наплевав на вековые традиции покидать ее только вперед ногами. Была уволена ее глава – первая женщина на этом посту, – что спровоцировало массовые демонстрации феминисток в Стокгольме. И вот после такого тройного краха (Алексиевич, Дилан, секс-скандал) – предпринимаются судорожные попытки удовлетворить феминисток и возродить премию, придать ей какой-то смысл и вес: то дать её украинке по рождению – польской писательнице Ольге Токарчук, то председателю Ассоциации поэтов США Луизе Глюк – венгерской еврейке по рождению, члену Американской академии искусств и литературы. Послушайте, нам ведь внушали, что в рыночных и циничных США не осталось никакой поэзии в помине (к чему и мы должны прийти усилиями Роспечати), а тут – Ассоциация, фестивали поэзии, журнал ковбойских (читай деревенских) поэтов.
Луиза Глюк 1943 года рождения давным-давно поступила в Колумбийский университет, но обучение не завершила. Тем не менее с неоконченным высшим образованием, чего нельзя в России, преподавала язык в Йельском университете, где проходил натаскивание главный блогер оппозиции – Алексей Навальный был отправлен на учебу в Йельский университет в рамках американской программы «Баланс России» разработчиками этой программы. Одна из целей «Баланса России» – поддержка и развитие «лиц в возрасте 30-45 лет – тех, кто в скором времени (если уже не сейчас) будут управлять Россией». Данная информация была обнародована после взлома частной переписки сотрудников американских фондов в России и подтверждена пострадавшими. Поклонник выпускника этой программы Дмитрий Быков верит, что так и будет. Он так и заявил в «Новой газете», восторгаясь бредовым интервью Дудя: «Навальный очень старательно веселится в кадре, рассказывает о своем жонглировании, шутит насчет координации, — но Навальный будет совсем не прежним, когда вернется. И Россия будет совсем не прежней. Это я пишу для самых внимательных моих читателей, которые ищут, к чему прикопаться и насчет чего возбудиться. Я просто хочу их предупредить, чтобы потом не обижались. Они все уже сделали для того, чтобы остановить Навального было невозможно. И если им кажется, что разговаривать с ними он будет на том же языке, что с Дудем, — это большая ошибка».
Ух ты! – придёт к власти и вешать будет, Быков? И впрямь от либералов, да ещё с таким холодно-прозрачным взглядом, как у Навального – можно всего ожидать. Но ведь и Зильбертруду (Быкову) может достаться. Гостья программы Соловьёва Саадат Кадырова из ТАСС, которая сравнила христианский армянский храм с сортиром (?!) и пригрозила «пятью Карабахами» от Ростова до Москвы, не раз называла Навального по работе в «Яблоке» – националистом. Так что и Быкову поберечься!.. Кстати, закралась мысль: а не всемогущий Навальный ли похлопотал за свою преподавательницу?
Сам Быков сказал телеканалу «Дождь», что поэтесса эта – слабая, никакая. А на вопрос ведущей: «Какие шансы были у Людмилы Улицкой?», издевательски ответил, что никаких: только недавно русскоязычной писательнице вручили – придётся подождать поскольку она помоложе 77-летней Глюк (Быков настаивал произносить: Глик).
В России имя Луизы Глик мало известно. В 2012 году в издательстве «Водолей» вышла книга ее стихов на русском языке «Дикий ирис» в переводе Бориса Кокотова (живет в Балтиморе) и с эссе о ней Михаила Горелика (литературный критик, живет в Москве). В аннотации к книге говорится: «Женщина работает в саду. Выясняет отношения сама с собой, с миром, с мужчинами, с Богом. Говорят цветы. Каждый свое. Говорит Бог. И женщина, конечно. 54 монолога. Голоса несут разные вести, разное знание о мире, порой остро противоречат друг другу, но порой их нелегко различить. Только монологи – повествователь отсутствует. Полифоническая поэма. Время течет от утра к ночи, от весны к осени, от рождения к смерти. Красота и трагизм жизни. Внеконфессиональная мистика без повышенных букв. Тонкий психологизм. Стилистическая простота».
Образцом «стилистической простоты» Луизы Глюк, которая хуже воровства, могут служить строки из стихотворения, давшего название всему сборнику – «Дикий ирис»:
В конце страдания
появилась дверь.
Выслушайте меня:
то, что вы называете смертью,
я помню.
Сверху шорохи, колыхание ветвей.
И - провал. Тусклое солнце
мерцает над голой поверхностью.
Страшно,
оставаясь сознанием, быть похороненным в черной земле.
Скудомыслие и скукотища хоть по-русски, хоть по-английски… Ну и с цветами она так же говорит:
Подснежники
Известно ли вам, что было со мной? Вам знакомо
отчаяние – вы должны
понимать, что такое зима.
Я не рассчитывал выжить (почему мужской род? –А.Б)
в тесной земле. Я не рассчитывал
снова проснуться, ощутить
во влажной почве моё тело,
способное к отклику, всё ещё
помнящее, как открыться
холодному свету
ранней весны –
с испугом, да, но вновь среди вас,
с отчаянным криком радости
на холодном ветру нового мира.
Самое лучшее – последняя строка: прямо про «Новый мир» Василевского где публикуется и автор предисловия к книге Глюк – Михаил Горелик …
Любопытно, что первым нобелевским лауреатом по литературе в 1901 году тоже был поэт, только из Франции – Сюлли Прюдом. Сегодня его имя даже в литературном мире не очень известно, хотя Иннокентий Анненский сделал блистательный перевод его «Тени»:
Остановлюсь — лежит, иду — и тень идет,
Так странно двигаясь, так мягко выступая;
Глухая слушает, глядит она слепая,
Поднимешь голову, а тень уже ползет.
Но сам я тоже тень…
Учитель Ахматовой убрал излишнюю декларативность Прюдома, которая так и прёт в других переводах:
Поэты мощные грядущих поколений,
Вам песни лучшие назначены судьбой,
И ярким пламенем великих вдохновений
Рассеете вы мрак над миром вековой.
Да уж, развеяли через 120 лет. Ничего не скажешь… Одна неумолкаемая критикесса, дающая рекомендации, что читать и как толковать – направо и налево, ликует: «Вручив награду Луизе Глюк, Нобелевский комитет вновь мягко, но непреклонно дал понять, что не собирается прогибаться под требования момента и солидаризироваться с какой-либо системой ценностей, а в принятии решений будет опирается исключительно на художественную значимость текстов лауреата, без учета его национальной, расовой, гендерной принадлежности и тому подобных вещей».
Умеют наши либеральные критики нести пургу на пустом месте и тем самым прикрывать пустыми словесами неизлечимые синдромы и признаки полного вырождения.