Книга Памяти жертв политических репрессий (Мытищинский муниципальный район Московской области). ДЕТИ ВОЙНЫ. ДЕТИ БЕДЫ./ Авт.-сост. Г.А. Дениско. – М.: Издательство «Горная книга», 2020 – 420 с. Ил. (в пер.)

Эта книга памяти Галины Дениско о живых и мёртвых детях Войны и ГУЛАГа, о детях безвинно оболганных, униженных, замученных, проклятых, убитых… и забытых. Это книга о жертвах преступного тоталитарного режима, о детях лишённых в раннем возрасте репрессированных отцов, и о тех, кто оказался сиротой при ещё живых родителях.

 В книге помещены честные свидетельства о тех людях, кто в качестве бесплатной рабочей силы в составе многомиллионной подневольной трудовой армии осваивал Русскую Северную Евразию, берег Ледовитого океана, Сибирь, Дальний Восток и Чукотку. О тех, кто был относительно молод и не расстрелян по состоянию здоровья, а отправлен в лагеря и в специальные посёлки лагерного типа при рудниках и шахтах бесплатно строить образцово-показательный социализм.

 Основную часть книги составляют документально-исторический очерки автора-составителя Г.А. Дениско о судьбе более ста человек – детей войны, детей голодного трудового тыла, ГУЛАГа и немецкой оккупации.

 Названия исповедальных этих былей и рассказов говорят сами за себя. «Жизнь без фундамента». «Землянка как символ новой жизни». «Это счастье – спать под столом». «Обед из одуванчиков». «Два солёных огурца». «Опасные навечно». «В номерном посёлке». «Сколько стоит один день неволи». «Жизнь без права выезда»». «Преступление – ехать к мужу». «Меняем сердечную недостаточность на расстрел». «В поисках корней». «Молчите, не высовывайтесь». «Тебе что, мало досталось?».

 Следует отметить, что каждый мемуарный очерк и рассказ, стараниями Г.А. Дениско, автора-составителя этой книги, замечательного археографа,  писателя, лауреата Литературно-просветительской премии «Зодчий» им. Дмитрия Кедрина, сопровожден копиями документов из домашних, государственных и ведомственных архивов. Перед читателем образец добротной, крепкой документально-художественной прозы в самых разных жанрах, начиная от бытийно-исторического очерка и рассказа до горькой были-исповеди. А посему в этой Книге Памяти нет места злому навету, мстительному вымыслу и лукавой мифологии. В ней – правда жизни страдающих и любящих сердец. Здесь собраны трагические исповеди тех, кто ценою жизни строил коммунистических рай для своих мучителей и палачей, а для себя рыл всенародный, тайный, «братский» скотомогильник.

 Эта книга о тех детях, кто был вскормлен материнским молоком, пропитанным горем, болью и немыслимым страданьем, кто жил и рос на подножном корме, жевал овёс и жмых, ел лебеду и варёную крапиву, постоянно голодал и сходил с ума от голода. Эта Книга Живой Памяти бесценна как с точки зрения культурно-исторического просветительства, так и в контексте высокой культуры исторической памяти. Отдельные её главы вполне могут войти в Хрестоматию педагогической антропологии. Пожалуй, ей суждено стать последней книгой живой памяти документально-исповедального характера в эпоху глобальной оцифровки живого мира.

 Эта Книга Памяти представляет собой один из самых ярких образцов настоящей честной отечественной истории, которой у нас никогда не было, нет, и ещё долго не будет. Эта книга о тех, кто пережил две самых страшных трагедии XX века – тотальные репрессии по социально-политическому признаку и Великую Отечественную (советско-германскую) войну.

 По сути, эта книга о геноциде собственного народа через перманентный голод, насилие и непосильный принудительный труд. Эта Книга Памяти о тех, кто ещё в детстве, оставшись без родителей, работал на тяжелых работах, стоял у станка и работал в поле, кто наравне со всеми воевал на фронтах и защищал страну, которая в лице большевистских упырей обошлась с его родными столь бесчеловечно и жестоко.

 Живые и реальные герои этой Книги Памяти, как и герои романа Виктора Астафьева «Прокляты и убиты», честно признаются в том, что они добровольно уходили на фронт, чтобы досыта наесться солдатской каши. Там, на войне, солдат кормили кашей три раза в сутки, а здесь в тылу – лепёшками из травы и проса. Темой голода и хронического недоедания, туберкулёза и педикулёза пронизаны все без исключения рассказы-исповеди детей «врагов народа», раскулаченных и сосланных крестьян.

 В Книге Памяти Галины Дениско на протяжении 416-ти страниц речь идет о заветном и спасительном кусочке хлеба, о голоде как о главном факторе жизни или смерти. И это нам понятно – тема голода и голодных бунтов составная и центральная часть всей отечественной социальной истории, без голода и голодных бунтов не обходилась ни одна славная эпоха правления Дома Романовых. Тема голодной смерти населения во все времена весьма омрачает внешний героический блеск письменной истории. Увы, совсем не случайно в основе мифологии пищи всех народов мира лежит антропофагия и голод богов. В основе большевистской мифологии, во всех трудовых и военных легендарных подвигов советских людей стали бесправие, смертельный страх насилия и голод.

 Любовь и голод правят миром. Голод кнут Истории и главный бич всех земных божеств. С его помощью (с его страхом мучительной смерти) коммунистические вожди творили чудеса, усмиряли недовольные насилием народы и вынуждали их уничтожать друг друга, сдвигали горы, покоряли реки и моря, меняли время и пространство, по своему усмотрению переустраивали мир, изменяли древние обычаи и нравы, отменяли «морально устаревшие» верования и вероучения. У большевиков была своя мифология пищи, её основой стал голод человека-созидателя и строителя, в ней советские земные божества, чтобы быть всегда всесильными, должны быть сытыми в любое время, во время мирной жизни и во время войны. Весьма калорийное и здоровое питание было в большевистских здравницах в Крыму и в Сочи в период голода 1932-33 гг., когда голодал в Крыму писатель-утопист и романтик Александр Грин, а крестьяне занимались людоедством. Продолжает и сегодня нас удивлять роскошное меню делегатов Пятой сессии Верховного Совета РСФСР от 1-4 марта 1944 г.

 В то время, когда полстраны выживало на картошке и жмыхе, а герои Книги Памяти Дениско ели на обед салат из одуванчиков и пекли лепёшки из травы и отрубей, в Москве во время Пятой сессии ВС РСФСР народным депутатам в гостинице «Москва» и в «Гранд-отеле» было предоставлено трёхразовое питание. Завтрак состоял из четырех блюд (масло, малосольная сёмга, яйца всмятку, мясные котлеты или биточки с гарниром, кофе с молоком и чай с лимоном). Обед состоял из закуски (черная икра, белые грибы), из первого горячего блюда (суточные щи, бульон с пирожком, домашняя лапша), из второго горячего блюда (паровая осетрина, жареный судак, рубленая котлета и натуральный омлет), да десерт – компот из мандаринов или какао. Ужин (вечерняя трапеза) народных депутатов порой затягивался до 2 часов ночи.

 Слово «голод» в России и сегодня несёт в себе магическое, гипнотическое и почти апокалипсическое звучание. Именно с голода и террора большевики начали строительство своей молодой советской республики. Именно в эпоху торжества большевизма хлеб как Имя существительное стал основным источником и смыслом жизни всего советского народа. В этом и содержится, пожалуй, главный «экономический» секрет стремительного могущества СССР как мировой ядерной сверхдержавы. Только жизнь впроголодь является главным условием и стимулом бесконечной интенсификации труда простонародья и бесконечных «трудовых подвигов народных масс». Эта мысль проходит через всю Книгу Памяти Галины Дениско, через все рассказы-исповеди её героев.

 Продовольственная безопасность страны и весьма строгий контроль над стратегическими запасами продуктов были составной частью внутренней политики советских коммунистов и их последователей – Мао и Пол Пота, при которых даже упоминание вслух о голоде в стране считалось государственным преступлением, а угроза голодной смерти не могла быть оправданием хищения продуктов питания голодающим.

 Так, в СССР, кража продуктов питания с государственной продовольственной базы считалась одним из тяжких преступлений против государства, наказание за это было более строгим, чем за преступления против личности, за бытовые преступления, карманное воровство и ограбление квартир. В таких невыносимых обстоятельствах сиротство, вызванное репрессиями, естественным путём перерастало в массовую детскую преступность, в правовой нигилизм, криминальный цинизм и в проституцию.

 Детская беспризорность и безотцовщина – это закономерный результат войны власти с собственным народом. Детские комбинаты при лагерях, государственные и ведомственные детские дома и трудовые детские колонии при заводах, фабриках и шахтах неразрывно связаны с так называемым коммунистическим и пролетарским бытом, с коммунальными квартирами в городах, с рабочими бараками с двойными нарами для трудармейцев и каналармейцев на великих стройках коммунизма.

 В Книге Памяти Дениско, в каждой были-исповеди обязательно присутствует тема бесприютности и безысходности, тема вечного острого жилищного вопроса – т.н. жилья «бедного советского чухонца» (зека, поселенца и спецпереселенца) – семейная землянка в один-два наката, лагерный барак-землянка, щитовой (насыпной) барак-времянка. Солдатские казармы и лагерные бараки, и рабочие бараки для «вольнонаёмных» вблизи угольных шахт Воркуты и Новомосковска, в спецпосёлках и номерных особых лагпунктах (ОЛП) около вольфрамовых, оловянных и урановых рудников, щитовые домики летнего типа среди тайги в местах лесоповала и торфоразработок. Тот, кто не родился и не жил в землянке, кто не рос и не воспитывался в условиях рабочего барака типичного советского лагерного или шахтёрского поселка, тот никогда не поймёт и не осознает до конца антропологическую катастрофу русского народа.

 Читать эту книгу неимоверно тяжело. Сердце разрывается от боли. В этой Книге Памяти можно прочитать о таких вещах, о которых до сих пор как-то было не принято писать и говорить. Например, о том, сколько стоил один день неволи в СССР. Или сколько стоила жизнь одного заключённого и жизнь солдата внутренних войск. Или жизнь одного беспартийного и коммуниста. Или жизнь генерала КГБ и жизнь академика, инженера-конструктора в условиях номерной «шарашки» и так называемой строго засекреченной свободы. Такая сравнительная оценка человеческой жизни независимо от должности и звания до сих пор считается «политически некорректной».

 Герои этой Книги Памяти рассказывают нам не только о своих страданиях и страданиях своих родителей и предков, но и всю правду о самой стране, где всегда был острый дефицит человечности. Эта книга о стране, где из века в век гибнет человек, где смиренный гуманизм угнетённых изначально и сполна питал кровожадность угнетателей.

Давно известно, что стране, где гибнет человек, всё божье и человеческое, никогда не будет ничего хорошего как для всего общества, так и для рядового гражданина. Там, где ежеминутно и ежечасно гибнет человек, там нет вообще смысла жить и созидать. В стране, где миллионы жертв режима умерщвляются голодом и каторжным трудом, выстрелом в затылок, прикладом автомата или мотыгой, у палачей своя мораль (в основном, зоомораль), свои понятия о добре, о милосердии и чести. В такой стране банальное, ветхозаветное «избиение младенцев» трактовалось и трактуется палачами-исполнителями до сих пор высокой гуманистической целесообразностью с их стороны.

 У каждого народа есть свои душегубы и палачи. И у каждого палача всегда находятся веские аргументы для оправдания своего страшного ремесла даже тогда, когда победители судят побеждённых.

 В таком социуме, находящемся в глубокой депрессии и духовно-нравственном кризисе, нет надежд на нравственное развитие человека в сторону своего совершенства.

 Читать Книгу Памяти Дениско для человека с нормальной психикой – занятие мучительно тяжёлое. С одной стороны, она перенасыщена негативной отрицательной энергетикой тотального насилия над отдельным человеком и над всем народом. С другой стороны, эта переполненная чужим страданием и болью Книга Памяти обладает высоким психологическим воздействием на сознание и совесть её читателя. Перед нами книга-напоминание и книга-назидание.

 Под её твердым переплётом в суперобложке размещены воспоминания людей, кто, статично находясь на месте в своих жилищах-норах, в сидячем и лежачем положении, продолжает тихо уходить вслед за своими репрессированными предками из будущего в прошлое. Три четвёртых из детей Беды, скорей, четыре пятых из них, уже мертвы. Никто из них не хотел умирать. Все хотели жить и радоваться жизни. Никто, по их честному признанию, не хотел стать героем посмертно. У каждого была своя философия жизни. Мертвые сраму и славы не имут. Мёртвым от живых ничего не надо. Даже зёрнышка…

 Сегодня мы читаем исповеди живых теней, которым никто из нас не нужен, и которым никто из новых палачей уже не страшен. Сегодня многим из тех, кто ещё жив, уже далеко за 80 лет. Некоторые из них продолжают стоять в очереди на получение… новых квартир, взамен отобранного 70 лет назад жилья у их репрессированных родителей. Почти все они – инвалиды, оглохшие, ослепшие, обездвиженные. Кто-то лежит в постели и нуждается в сиделке, кто-то с огромным трудом передвигается по квартире в инвалидной коляске. Но при этом многие из них сохранили память о своём трудном прошлом, о трагедии своих родителей, о своих немыслимых мытарствах в качестве детей «врагов народа».

 Одни довольны своей судьбой, другие – нет. Одни осознают, что с ними в детстве произошло, какая страшная беда случилась с их семьями, другие так до конца и не поняли, почему именно они должны были стать жертвами режима.

 Одни из них, став глубокими стариками-инвалидами, пришли к глубокому убеждению, что они и их предки в своё время были безжалостно и жестоко ограблены большевиками. И что в итоге коммунисты, в лице КПСС, все достижения, все трудовые и ратные подвиги и саму великую Победу советско-русского народа нагло приписали себе. Другие, наоборот, продолжают считать насилие и репрессии трагической неизбежностью.

 Уйдя на пенсию, эти доверчивые и пугливые «дети-старики» так до конца и не поняли, зачем и почему так жестоко и зло обошлась с ними и их родными коммунистическая власть. Одни из них так и не знают, зачем и ради чего им дальше жить. Неплодородный истощённый слой русской земли превратился в прах. Некоторые устав от всего прожитого и пережитого в СССР и лишённые в бандитские, лихие 90-е годы «гробовых денег», умоляют Бога забрать их к себе на небо.

 А многие уже давно никого ни о чём не просят. Они давно поняли, что бесполезно плакать и молиться и просить у властей милостыню. Но есть и те, кто хорохорится, старается жить независимо, и ни перед кем до самой смерти не унижаться. Да и не пристало героям нации, населяющим шестую часть планеты, бродить по белу свету и питаться Христовым именем. Одни из них говорят, что в России лучше вообще не рождаться, другие же иного мнения – в России, чтобы сказка стала былью, надо жить долго, не сбавляя темпа и не притормаживая, бежать вперёд на втором и на третьем дыхании.

 По большому счёту, чудом выжившие дети Войны и Беды – все жертвы, все герои. Все дети репрессированных родителей – невинные жертвы монстра власти. Они почти все – жертвы по доносу и по судьбе. Почти все они простили своих изветчиков, мучителей и палачей. Никто не стал им мстить, никто брезгливо не отвернулся, не отказался от них по жизни, когда дятлы-стукачи и алчные дрозды-завистники выражали свой покаянный христианско-коммунистический восторг в середине 90-х годов, после развала СССР.

 Надо не забывать, что хотя по фарисейскому заявлению Сталина «дети за отцов не отвечают», дети «врагов народа» и ГУЛАГа за своих родителей ответили сполна и заплатили даже больше. Дети раскулаченных крестьян-хлеборобов и дети репрессированных трудоспособных граждан были не только поддержкой своих матерей-вдов, но ещё и тружениками тыла и героями войны, на равных отстоявшими от врага свою страшную страну и завоевавшими великую Победу.

 Мы не должны забывать, что после войны сотни тысяч безногих, безруких, слепых одиноких никому не нужных воинов-освободителей жили на подаяние, нищенствовали в поездах, на вокзалах и площадях больших и малых городов.

 Внимательный читатель в Книге Памяти Дениско найдёт немало негласно табуированных, запретных тем, которые почти не освещались в научно-исторической и в лагерно-тюремной литературе, в частности таких нежелательных и весьма скользких для любого правящего режима как:

 – «женский вопрос» в условиях тотального заточения и насилия (в системе ГУЛАГа), который всегда в России был не в пользу власть имущим и особенно не в пользу большевизму с его навязчивой идеей – воинствующим распространением благодати социализма на все народы.

– создание советского сверхчеловека, живучего и стойкого воина, разведчика и первопроходца на базе детских комбинатов ГУЛАГа и закрытых опытно-экспериментальных воспитательных учреждений КГБ.

Из всего задуманного большевиками-чекистами было доведено до логического конца три проекта:

1. На основе полуголодного и нищенского режима содержания народа в условиях тотального заточения и при наличии огромной бесплатной рабочей силы в СССР был построен весьма жесткий «реальный коммунизм», обладающий ракетно-ядерным оружием. И если Великая китайская стена была построена китайцами за чашку риса в день, то могучий советский ВПК (военно-промышленный комплекс) и «Ядерный щит Родины» в условиях зимы, войны и Заполярья был воздвигнут за 7 лет за хвост селёдки, полбулки ржаного хлеба и 100 грамм сахара-песка в сутки.

2. На базе строго засекреченных чекистских «шарашек» и НИИ в СССР возникла мощная научно-техническая и инженерно-конструкторская мысль. Такие гениальные авиаконструкторы и ракетчики как Роберт Бартини, Андрей Туполев, Сергей Королев и другие – работали в своих «шарашках» – тоже бесплатно, не получая за это никакого жалованья.

3. По сути, именно дети из неполных репрессированных семей составили в послевоенное время основное ядро советской научно-технической интеллигенции. И здесь заслуга не тоталитарного государства и его «мудрых» и «дальновидных» непогрешимых вождей, а только всепобеждающей человеческой негасимой жертвенной любви и великого материнского альтруизма. Эта тема одарённых детей «врагов народа», проложивших путь в науку собственными усилиями, хорошо отражена в Книге Памяти Дениско. В частности в очерках о семье учёного-экономиста Цебика Базирова (с.259), о семье ученого-электронщика Вячеслава Фергина (с.220), о семье ученого-историка Баграта Сейраняна (с.198), о семье профессора МГУ, академика РАЕН Игоря Дроздова (с.115) и др.

 Трудным было вхождение детей «врагов народа» в большую науку и в ряды передовых отрядов научно-технической интеллигенции, ибо не мене трудным было выживание на биологическом уровне. Оно было сродни интеллектуальному подвигу с их стороны и стороны их родных и близких – матерей-одиночек, многодетных вдов, бабушек и дедушек, старших братьев и сестер, тётушек и дядей.

 Но менее, а даже более мучительным было выживание детей «врагов народа» во время войны и в голодное послевоенное время в специальных детдомах и воспитательных, трудовых колониях. Судьбы почти всех были изломаны. Из тех, кто выжил и достиг зрелости, мало кто получил высшее образование, сделал карьеру и создал здоровую семью. Большинство из выживших закончили ПТУ и пополнили трудовые резервы страны. Многие встали на криминальный путь и пополнили ряды узников ГУЛАГа. В системе специальных детдомов девочки-подростки со стороны воспитателей-педагогов подвергались сексуальной эксплуатации по принуждению или за продукты питания (за сахар и конфеты).

Тех девочек, которые беременели, ждала ужасная судьба. За аморальное поведение, воровство и половую распущенность, их, как малолетних проституток, отправляли в женские колонии для взрослых на «исправление», где имелись свои детские комбинаты, где рождались от лагерной охраны и росли дети ГУЛАГа. Среди них, юных «мамок-бытовичек», оказалось много и тех, кто попал под большую амнистию 1955 года, кто возвращался из ГУЛАГа на материк.

 Таким страшным образом завершилась большевистская затея создать из «старорежимного, ущербного человеческого материала» новую породу людей-героев и победителей, о которых в годы нашего детства задорно пелось в «Песне о Сталине» на слова В. Лебедева-Кумача:

 Отбросивши сказки о чуде,

 Отняв у богов небеса,

 Простые советские люди

 Повсюду творят чудеса.

Читать эту Книгу Памяти «Дети войны. Дети Беды» Г.А. Дениско невыносимо тяжело даже мне, знающему о советском великом заточении не понаслышке. Но прочитать её всю до конца обязательно надо. Не надо отводить глаза. И делать вид, что нас это всё не касается. И что всё это никогда не коснётся наших детей и внуков. Ещё как коснётся, если… Если быть и оставаться беспамятным невежей. Всегда найдётся тот, кто возомнит себя земным божеством и станет новым пастухом пасущихся народов.

Читая эту Книгу Памяти, вполне осознаешь, почему в твоей стране философ и поэт стократ опаснее разбойника и бандита. Почему большевистская репрессивная машина, бывшая столь безжалостная к многодетным матерям и вдовам, к детям раскулаченных крестьян и простых репрессированных рабочих, проявляла невиданный гуманизм и сочувствие к тем, кто действительно заслуживал сурового наказания – к ворам-рецидивистам, к неоднократно судимым уголовникам-бандитам и жуликам.

В белой ночи Бытия дрожат в морозном мареве огни Алентуя, Амдермы, Вайгача, Воркуты, Диксона, Норильска, Оймякона, Табора и Чекурдаха. Из белой мглы ледовитой северной ойкумены возникают города и посёлки-призраки, мертвые и безымянные лесопункты и лагерные пункты под номерами, заброшенные вольфрамовые, оловянные и урановые рудники и шахты под невинными названиями – Депутатский, Бабушкин, Вакханка, Вольный, Майский, Мирный, Свободный, Спокойный. На фоне этого Вечного Покоя и Небытия всё бредут и бредут по белой снежной пустыне далеко за горизонт событий бесконечные колонны людей в черных ватниках-бушлатах, чёрные угли большевистского мирового пожара, напрасные жертвы утопии.

 В течение последних семи десятилетий XX века древняя Легенда о совершенном человеке превратилась в результате социально-антропологических экспериментов большевиков в легенду о советском человеке, человеке особого типа и чекистской закалки. Сегодня нам известно, что затея эта закончилась распадом СССР при помощи самих же «воспитателей-чекистов».

 Выросшие в атмосфере тотального недоверия со стороны государства три поколения советских людей в течение ста лет вырастили в себе грозди гнева и недоверия к самому государству и правящему режиму. Жуткое, страшное прошлое и абсурдное безумное сегодня «белых и пушистых» правителей.

Но будем сами не плошать и делать всё возможное, чтобы в смертельном противостоянии великой Америки и великого Китая Россия не оказалась в роли боевой «колониальной атомной площадки», ареной боевых действий одной из противоборствующих могучих сторон. Очень хочется иной судьбы России и её несчастному народу.

А.Г. Апостолов, историк, писатель, публицист,  литературный критик, член МГО Союза  писателей России, действительный член  Международной Кирилло-Мефодиевской  Академии славянского просвещения

Приложение

1937-й и другие годы (биографический указатель).

Карательные органы СССР (справочник, включающий в себя также указатель имен "Лица в штатском")

Земсков В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект).