На фото: Юрий Прокушев, Валентин Сорокин

Очерк опубликован в книге Прокушев, Юрий Львович. И неподкупный голос мой... : Поэты России / Юрий Прокушев. – М. : Современник, 1989. с. 317-328.

Я люблю Родину.

Я очень люблю родину!

Сергей Есенин

Ветер, ветер –

На всем божьем свете!

Александр Блок

Весной восемьдесят пятого года, будучи в Белгороде, Курске, Орле, а затем в Новгороде и Калинине, я тщетно пытался приобрести в книжных магазинах хотя бы одну из книг близкого мне поэта, автора более двадцати поэтических сборников. Две последних из них – «Хочу быть Ветром» и «Посреди Холма» были выпущены сравнительно недавно и в московских книжных магазинах разошлись за несколько дней. Имя этого поэта – Валентин Сорокин.

Читатель, я тебе не угождал,

Не потакал, не очень суетился.

Бесславием и славой не делился,

Не каялся, не плакал, не бранился,

Я шел к тебе!

И шаг свой утверждал.

Ни зависти, ни злобы и ни страха,

Ты прикоснись – мокра моя рубаха,

В поту, в пыли, в крови, в огне дорог,

Пока поднялся к Музе на порог,

Не раз была для нас готова плаха.

Только глубинно-народный поэт, совестливый и чистый, как небо России, имеет высокое право на такой, по-пушкински, исповедательный разговор с читателем-другом, читателем-народом.

У Валентина Сорокина, как истинного художника, постоянное мучительное беспокойство за действенность, наступательность Слова, отзывчивость его в людских сердцах.

Очевидно: за полвека Валентином Сорокиным сделано немало, причем сделано без каких-либо личных выгод и расчетов. Говорю об этом, не только хорошо зная долгие годы творчества поэта, но и – жизнь.

Когда думаешь о судьбе Валентина Сорокина, еще и еще раз убеждаешься: у поэта должна быть своя биография, в том числе и трудовая, рабочая. «В том семействе могучем всем бы надо побыть. И работе обучат, и научат, как жить»,– справедливо утверждал выдающийся русский поэт Ярослав Смеляков.

Поэтическая юность Валентина Сорокина озарена огненными всполохами металла. «Когда мне исполнилось семнадцать лет, явился в мартеновский цех к огню. И простоял возле мартена около десяти молодых весен», – скажет поэт о себе позднее. «И двигались составы через дали, гудел мартен вулканом наяву. И пламя, поднимаясь на Урале, Захлестывало крыльями Москву». В годы бесхлебного военного детства в дружной, многолюдной семье Сорокиных, осененной и крестьянским серпом, и рабочим молотом, проходил будущий поэт первые университеты жизни. Позднее, в ремесленном училище, приобщился к стальному делу.

В заводской многотиражке напечатал первые стихи[i]. И, может быть, самое главное, что в братской семье уральских металлургов Валентин Сорокин научился смотреть на мир глазами человека труда, познавать сложные явления действительности с незыблемых партийных позиций самого революционного класса современности – рабочего класса России.

Мне говорить о Родине – как петь,

Как миллион товарищей иметь.

Кровь русская недаром пролилась

И на востоке пламенем взялась,

На западе знаменами взошла,

На севере снега зарей зажгла.

На юге заалела, занялась,

Кровь русская недаром пролилась.

Чтобы так написать, надо так прожить жизнь, полную значения и смысла, радости и борьбы, любви и веры. Есть своя судьба – будут свои стихи: «В мартене, где камень огнем изрубцован, Где стены оглохли от Рваного гула, Я помнил про участь Алеши Кольцова, Меня, как невольника, К солнцу тянуло».

«Огонь» – так крылато и дерзко назвал Валентин Сорокин одну из своих трагически-пронзительных и вместе с тем озаренно-романтических поэм. «...Я стоял у огня, Плавил кремний и резал, Потому у меня руки пахнут железом. Я стоял у огня, Между тьмою и светом, Потому у меня Возле сердца планета. Я стоял у огня, В миг рожденья булата, Потому у меня Путь-дорога крылата».

«Огонь» – так назовет Валентин Сорокин позднее одну из своих ударных книг – книгу поэм, утвердившую его окончательно в современной литературе, как одного из крупнейших, талантливейших мастеров эпического жанра. Нам довелось счастливо выпустить ее в «Современнике» еще в 1974 году.

Ныне особенно очевидно: вся поэзия Валентина Сорокина как негасимый, вечный огонь жизни и памяти народной, огонь доброты и совестливости, огонь надежды и любви.

Огонь поэзии Валентина Сорокина высвечивает в далях нашего героического прошлого бессмертные имена легендарных сынов русской земли: «К звезде полей я прикоснусь рукой: ведь мне судьбу делить покуда не с кем. Здесь Грозный спит, Здесь опочил Донской, Здесь отдыхает после битвы Невский». Так рождаются очень современные исторические поэмы Валентина Сорокина.

Многие из них широко известны и с интересом приняты читателем. Вспомним такие поэмы, как «Евпатий Коловрат», «Волгари», «Пролетарий», «Дуэль», «Дмитрий Донской»... Каждая из них самобытна по форме, каждая имеет свое художественно-историческое лицо, свой стилистический рисунок, свои запоминающиеся языковые образы-родинки. Прошлое, история проходят в них через сердце поэта. Обретая живые, реальные черты, оно наполняется пафосом современности. Оживают в Слове неповторимые, бессмертные Лики тех, кто, по воле народа, творил в веках подлинную судьбу России: Коловрат, Донской, Разин, Пугачев, Пушкин, Достоевский, Толстой...

Отсюда то душевное волнение, то чудо поэзии, то потрясение, порой до спазмы в горле, когда чувствуешь, что все больше становишься как бы соучастником тех исторических событий, о которых рассказывает языком поэзии Валентин Сорокин. Главное для него в поэмах: выход из Истории в Современность, наш день, и дальше – в будущее. Отсюда обращение к тем событиям русской истории, к тем социальным, нравственным конфликтам, тем историческим Личностям, которые, прежде всего, определяли формирование и развитие русской нации, русской общественной мысли, русской государственности как в далеком, так и более близком прошлом нашей Родины. Поэт всем сердцем, всей душой, радостно-одержимо, со светлой патриотической гордостью прославляет исторические свершения соотечественников. Вместе с тем он воинственно непримирим в каждой из поэм к недругам России. Они не однажды приносили горе и страдание, не однажды пытались захватить и поработить его родину, расчленить ее и уничтожить. В каком бы обличии ни проявляло себя историческое зло и насилие, поэт открыто выступает против него. Его разящее Слово карающе, справедливо и беспощадно, как благородный меч воина-защитника Родины.

Несомненно, самобытность исторического эпоса Валентина Сорокина составляет его пронзительный лиризм, напряженность чувств души поэта, обжигающий нас своим огнем, высокий эмоциональный настрой повествования. Идет это от предельной искренности поэта, одной из прекрасных, характерных особенностей его блистательного таланта.

Вновь и вновь зорко вглядывается Валентин Сорокин в героические страницы прошлого, открывая в Слове для себя, а значит и для нас, его читателей, подчас незаслуженно забытые, светлые, святые имена наших замечательных соотечественников, поборников разума и свободы, без которых ныне не было бы таких нас, а значит и такой России.

...Поэт на берегу великой северной реки. Когда-то здесь, «во глубине сибирских руд», печально и горько звенели каторжные цепи декабристов. В скорбном молчании, у могильных холмов героев «25 декабря», поверял поэт свою жизнь их жизнью.

Стоят во мгле чугунные кресты

Среди холмов над гневною рекою,

Зовущие вершины непокоя:

Отсюда до бессмертья – полверсты.

Мы подличаем, ссоримся, спешим

И хвастаемся глупыми делами.

А вот они звенели кандалами;

Их святоносный дух несокрушим!

Россия, величавые сыны

В твоей земле сибирской опочили.

Кресты мое сознанье омрачили;

Могилы декабристов – будто сны.

Здесь вольный ветер, облаков гурьба,

Здесь замолчит любая знаменитость,

Признанье – это не грызня за сытость,

А равная безумию борьба.

Под знойным бурятским небом, у могилы поэта-декабриста Николая Бестужева, как крик души звучат скорбные, обжигающие сердце слова: «Господи, спаси, Никогда не разрешай поэту, Русскому, являться на Руси!» Возможно, родились они в душе Валентина Сорокина не в самые радужные часы его жизни. Возможно! Проходят эти мгновения, разум подсказывает, что всегда кто-то должен идти на плаху, ради святой правды и будущего:

Словно бы река мне говорила:

«Не жалей и не тоскуй о нем.

Смерть его покоем одарила,

А тебя – страдальческим огнем;

Чтобы ты в забытом веке дальнем,

Где багрянит ненависти вал,

Каждый след

на тракте на кандальном

Горькими губами целовал!»

Сорокинская поэтическая душа богата и глубинна. Она все время в постоянном движении и обновлении. Огонь ее ярко освещает Лик нашего времени, нашей социалистической родины, ее героические деяния, ее святое ленинское знамя. Еще в двадцатые годы один великий поэт открыто провозглашал: «Я – всю свою звонкую силу поэта тебе отдаю – атакующий класс», а другой столь же открыто утверждал: «Но и тогда, когда во всей планете Пройдет вражда племен, Исчезнет ложь и грусть, – Я буду воспевать Всем существом в поэте Шестую часть земли С названьем кратким «Русь».

Это были Маяковский и Есенин – любимые поэты Валентина Сорокина. Для него «эти поэты – братья по революционному подъему народного духа. Пусть они, – замечает он, – не похожи формой и ритмом стиха, пусть они различаются по восприятию новой жизни на земле, но говорили они и пели одно: правду, свободу, звали в будущее... Образно можно сказать так: если Маяковский – басовая труба Революции, то Есенин – ее щемящая скрипка».

Валентин Сорокин верен святой традиции первопроходцев и зачинателей советской поэзии – Владимира Маяковского и Сергея Есенина. Мир его поэзии многомерен, светел, противоречив, как сама жизнь. От лирических стихов о любви и природе до его эпических поэм и баллад мир этот озарен главной правдой нашего века – правдой Ленина, правдой Октября. «Пали за революцию истинные работники! Деды мои, отцы мои, братья мои прекрасные, Мы навсегда срастаемся с вашими судьбами ясными!»

В центре мира его поэзии, как солнце, – Россия, ее судьба, ее прошлое, настоящее, будущее: «Я, покуда враз не обессилю, Вижу в том призвание свое: Жить в России и ценить Россию, Защищать Россию, Суть ее!»

Сколько прекрасных стихов и песен сложено о России. Кажется, все уже давным-давно сказано и пересказано. Случается, к сожалению, потускневшие слова и образы кочуют из одного стихотворения в другое. Но вот приходит новый истинный поэт, со своим Словом, своими звуками и красками, своим виденьем родной природы, деяний народных и создает свой образ Родины.

В каждой из поэм Валентина Сорокина: «Летят журавли», «Орбита», «Обелиски», «Дорога», «На Пахре», «Дом» и многих других (всего-то их двадцать пять!), в каждой встает перед нами неповторимый образ России, с ее необъятными степными просторами, где «разгребает ветер синеву над скифскими бессмертными холмами»; с березовыми рощами, зелеными дубравами и белоснежными цветущими садами, где «метельный огонь как ветер солнечным звоном плещет»; с уральскими древними горами и вечной красотой Байкала, где «в часы полночи По глубинным развилкам дна, Золотые прищуря очи, Как царевна, идет луна»; с сибирской тайгой «на три тысячи верст» да могучими, полноводными реками, где «стучатся плавниками в берега, шумя, переворачиваясь, волны»; с «отцом Океаном», омывающим ее северные и дальневосточные берега, где «Дрожат и дыбятся Курилы»; с древними российскими городами, соборами, крепостями и церквами, с Куликовым полем и Бородино, с новыми городами, рожденными нашим временем, с заводами-гигантами, плотинами электростанций, стальными магистралями БАМа, лабораториями ученых, с авиацией, Космосом, с хлебным полем России – всем, что дала Родине поэта Советская власть. Важно подчеркнуть, что, пристально вглядываясь в Лик родной Земли, поэт-коммунист Валентин Сорокин рассказывает не только о том, что радует глаз. Взор поэта видит и то, что отзывается в его душе и сердце огненной болью: «Моя деревня где, Что здесь жила веками, – В земле, или в воде, Иль стала облаками! Но через сотни верст Заброшенный и древний Я вижу тот погост исчезнувшей деревни». Видит поэт бездумно разрушенные древние памятники Отечественной культуры – соборы, храмы, монастыри. А с какой скорбной тревогой, горькой иронией и гражданской озабоченностью говорит Валентин Сорокин о разрушении людьми гармонии красоты природы, нерадивом отношении соотечественников к земным богатствам России. Особая печаль, особая горькая, грустная дума поэта о невосполнимых потерях и утратах Родины в пору военного фашистского лихолетья:

А на холмах под Вязьмой пушки, пушки,

И танки наши в гари и пыли,

И древнее рыдание кукушки,

Как будто плачет чья-то мать вдали.

А на холмах под Вязьмой густо, густо

Лежат солдаты мертвые в траве.

И тишина, и в мире страшно пусто,

Лишь крик кукушки тает в синеве.

Так возникает в поэзии Валентина Сорокина образ России – овдовевшей, осиротевшей на войне.

России, принесшей на алтарь Победы над гитлеровской Германией двадцать миллионов своих сыновей и дочерей. И мы – все живые – у них в неоплатном долгу. «Беречь Россию неустанно, Она – прозрение мое. Когда умру, то рядом встану Я с теми, кто берег ее».

Встает образ России, просторы которой в могильных холмах, крестах и обелисках вечной Памяти и Ратной Славы. «Холмы российские, курганы – Мне плакать хочется навзрыд, Нет, ни один из вас туманом От взоров наших не зарыт!» И не только на земле российской нет «угла, где б не лился торжественный свет обелиска», где бы не покоился вечным сном русский солдат – освободитель Европы.

Ветер взмыл в облака,

от дождей отряхнулся шершавых,

И опять – обелиск нашим воинам

в центре Варшавы.

Ветер взмыл в облака,

до свиданья, дорожные свеи,

И опять – обелиск

в середине славянской Софии!

Истина старая: только любя самозабвенно свой народ, свою родную землю, можно по-братски жить жизнью других народов, жить заботами и тревогами всего мира. Образ России в поэзии Валентина Сорокина неотделим от образа всего нашего многонационального Отечества: «Земли одной Сыны и Братья, Мы суть Державную постигли».

Украина, Белоруссия, Грузия, Таджикистан, Узбекистан, Башкирия, Якутия, Татария... К жизни братских народов постоянно обращено сердце поэта. Вспомним также прекрасные циклы стихов Валентина Сорокина о революционной Кубе, свободолюбивой Индии, многострадальном героическом народе Палестины. «Я сын крылатого Отечества, И слава так над ним сгустилась, Что все земное человечество За нашей грудью разместилось».

Валентин Сорокин – поэт с чувством высочайшей гражданской ответственности за судьбы мира, и я бы сказал воинственной, наступательной партийности. Путь его никогда не был усыпан розами. Хорошо это или плохо? Полагаю, что в сути своей это знаменательно. Характер человека, особенно личности незаурядной, талантливой, тем паче поэтически-одухотворенной, мужает и утверждается в борьбе с трудностями. «Поэту не только нужны, а необходимы потрясения», – не однажды подчеркивал справедливо Василий Федоров – один из крупнейших современных поэтов, добавляя при этом с присущей ему прямотой и ясностью суждений: «Сытая жизнь опасна. Она убаюкивает. И не только поэтов». Полагаю: Валентину Сорокину довелось в свое время слышать подобные суждения Василия Федорова. Именно он, Федоров, первым по-настоящему разглядел и оценил, с перспективой, самобытный дар слова молодого уральца. Именно он пригласил Валентина Сорокина приехать к нему в Москву, помог напечататься в столичных журналах, а затем стал редактором его первой книги[ii]. На всю жизнь Валентин Сорокин сохранил сыновнюю благодарность своему «крестному отцу» в литературе – Василию Дмитриевичу Федорову. В своем творчестве, жизни он свято верен нравственным, художественным, гражданским заветам своего учителя – великого поэта России. Он по-федоровски беззаветно предан своей Родине и Народу.

Было бы несправедливо умолчать о старших товарищах Валентина Сорокина, кто по-доброму поддержал его на Урале, когда он делал первые шаги в литературе: прекрасного, стойкого душой, высоконравственного русского поэта Бориса Ручьева и отзывчивую уральскую поэтическую Ярославну – Людмилу Татьяничеву.

Так, к сожалению, бывало в прошлом, так случается и в наши дни: пишется много стихов, в которых дно души поэта можно легко почувствовать и разглядеть без особых усилий, как дно дождевой лужи на асфальте. Стихи у таких «поэтов» плоские и гладкие, как фанерный лист. У истинного поэта стихи глубинны, как океан народной жизни.

Мир поэзии Валентина Сорокина нравственно возвышен, духовно чист. Душа его озарена светом социалистической справедливости и доброты. Даже в самые трагические мгновения, а таких в судьбе поэта было немало. Свидетельствую об этом, близко зная Валентина Сорокина не один год. В его стихах никогда не было места временным, чаще всего конъюнктурно-деловым расчетам; не было намека на духовную сытость и слепоту чувств, на лицемерную фальшь и красивую полуправду. С годами растет понимание поэтом этой горькой истины, что «Вечно в жизненной круговерти Рядом с вороном – соловьи, Есть соперники у бессмертия. Есть разбойники у любви»; что сколько в жизни «неправд, сколько обид, сколько боли – Со дня Рождения До часа Креста, А я-то хотел, чтобы, как белое снежное поле, Судьба моя Была бы чиста. А я-то хотел нараспашку... Здравствуй, Брат, Садись. Я рад! – Но маками огненными брызнули на рубашку Жизни горе И раны Утрат». Что правда – то правда! И потерь, и утрат, и горя, и незаслуженных обид, и клеветнических наветов, и просто печальных дней в жизни Валентина Сорокина было больше чем предостаточно. В такие горькие минуты казалось, все потеряно: «Я, захлестнутый пламенем боли, Все утратил, что радостно нес, И летящее русское поле, И мятежные крылья берез». Были трагические мгновения жизни поэта, когда «Очень нужно помочь Пистолетное дуло Убрать от виска». Радостно осознавать, что потрясения, какие поэт пережил, не сломили совестливость его души, не убили светлой веры в то, что жизнь – прекрасна. Бойцовский характер Валентина Сорокина выдюжил и закалился в «жизненной круговерти».

В зрачках бандита или браконьера,

На линии от мушки до курка –

Поэт всегда, как воин, у барьера,

Недаром виден он через века!..

Еще мне жить, еще мне долго мчаться

На крыльях страсти по большой стране,

Пусть недруги сторуко ополчатся,

Они путей не загородят мне.

Я одолею черные угрозы.

От горя не поникнет голова.

Меня спасут шумящие березы

И русская родная синева.

«Хочу быть ветром» – так выразительно назвал Валентин Сорокин одну из последних книг новых стихов. «В тихие и редкие селенья Прилетает Ветер-дуновей. Напои скорей стихотворенье Синим светом родины моей».

Ветер жизни. Ветер поэзии. Представим на мгновение: не стало на земле ветра. Все замрет в своем движении, все в конце концов погибнет. Отшумят и замрут леса, остановят вечный бег облака, под жарким солнцем, без ветра, зачахнут цветущие сады, поникнут золотистые нивы. В знойном, неподвижном воздухе рухнут камнем на Землю птицы...

Светлым ветром любви, любви к Родине, Природе, Человеку наполнены строки ее стихов. Несомненно, на сегодня это лучшая книга Валентина Сорокина и одна из примечательнейших в современной поэзии. Сколько в ней радости бытия, как романтически-одухотворена в ней любовь:

На холме среди бела дня,

Где пчела над цветком гудела,

Обжигало не раз меня

Золотистой кометы тело.

Я нарадоваться не мог,

В ожиданье таком страдая.

У твоих изумленных ног

Замирала земля седая.

Вся судьба у тебя в горсти,

Высоты соколиной доля.

Ты помучай и отпусти

Удалого меня на волю.

Ведь когда зашумят цветы

На своем языке бессмертном,

Станешь облаком красным ты,

Ну, а я – синекрылым ветром.

У Валентина Сорокина в «природных» стихах, и это особенно характерно для книги «Хочу быть ветром», – все о Человеке, его земной судьбе! С каждым годом в стихах поэта художественно-философски, полнее раскрывается красота гармонии Человека с миром природы. Что говорить! Всегда желанна и радостна встреча с книгой, в которой все правда, все дышит сердечной добротой, любовью к природе и Человеку, книгой, где все свое – неземное, первичное – все отлито в живое янтарное русское слово, в летящую соколиную строку; книгой, в которой твое родное, национальное неотделимо от судеб других народов; книгой, в которую войдя однажды, хочется идти и идти по ее неоглядному живому строчечному полю. Таковы книги, творчество Валентина Сорокина.

В заключение хотелось бы заметить, что, как всякое живое дело, как всякий огонь – поэтический огонь в душе Валентина Сорокина, случалось, горел не столь ярко, а то и затухал. Поэзия – не конвейер. Хотя и конвейер временами останавливается. Но каждый раз огонь поэзии Валентина Сорокина вновь набирал силу, мужал и мудрел и разгорался еще прекраснее, в последнее время – особенно.

Среди забот, среди трудов упорных

Не часто мне в пути светило солнце.

Когда сомкну глаза свои покорно –

Земля отчизны стоном отзовется.

И ты прости – заветом нерушимым

Я осенен и болью многолюдной:

В России жить,

как двигаться к вершинам,

А умереть, подобно песне чудной!..

Август – декабрь 1983