На фото: Академик Сахаров на трибуде Съезда народных депутатов СССР
Хотел бы внести свою лепту в отмечавшееся недавно столетие со дня рождения академика А.Д. Сахарова, выдающегося ученого-физика, много сделавшего для создания водородной бомбы. Это серьезно укрепило безопасность страны в период, когда США не скрывали своих агрессивных намерений по отношению к СССР.
Мне, сотруднику аппарата высшего законодательного органа Советского Союза, довелось соприкасался с ним как одним из пяти сопредседателей Межрегиональной депутатской группы, созданной в рамках Съезда народных депутатов СССР. Съезд был сформирован из более чем двух тысяч депутатов, избранных от различных общественно-политических организаций страны. Его распустил тогдашний лидер страны Горбачев 5 сентября 1991 года с вопиющим нарушением всех конституционных норм, хотя формально он просуществовал до марта 1992 года. Большинство съезда, которое либеральные СМИ с подачи Ю. Афанасьева, другого сопредседателя Межрегиональной группы, окрестило «агрессивно-послушным», выступало за политические и экономические преобразования в рамках социализма и советского строя. Члены же Межрегиональной депутатской группы, формально следуя горбачевскому лозунгу «больше социализма» (примерно 400 человек), отстаивали буржуазные либерально-рыночные реформы и ориентацию на политическую систему и «демократические» ценности Запада
При голосовании в Академии наук Сахаров получил слишком мало голосов и не был избран депутатом Съезда. В научной среде хорошо знали его высокомерие и неуживчивый характер. Честно говоря, уже подзабыл, каким путем он депутатом все-таки стал: то ли квоту от Академии расширили, то ли заставили кого-то снять свою кандидатуру в пользу Сахарова. Но хорошо помню недовольство ряда видных ученых, которое они открыто высказывали, в том числе и мне, по этому поводу. Хотя как сотрудник аппарата я никакого отношения к выборам не имел, да и не мог иметь. Все тогда решалось в партийных верхах – либо самим Горбачевым, который возглавлял правящую в стране Компартию, либо кем-то из его окружения, естественно, с его прямой санкции
Очевидные симпатии к Сахарову Горбачев проявлял и в ходе заседаний Съезда. Он уже тогда явно заискивал перед Западом и либерально настроенным большинством интеллигенции нашей страны, а для них Сахаров был главным оппонентом «тоталитарного» советского режима, стойким правозащитником и борцом за демократию, свободу и права человека.
Заседания Съезда демонстрировали иногда напрямую ведущие телеканалы страны. Возможность показать миллионам доверчивых телезрителей свой разрешенный «демократизм» и такое же «бесстрашие» по отношению к тогдашней партийной элите Горбачев предоставлял и другому сопредседателю Межрегиональной депутатской группы – пронырливому и нагловатому прохиндею от микрофона А. Собчаку, что впоследствии помогло ему в избрании мэром Санкт-Петербурга. Сахаров же всегда пробирался на трибуну, ощущая прямую поддержку Горбачева, который вел заседания Съезда.
На первом заседании Съезда, например, тот почему-то предоставлял ему слово в приоритетном порядке 6 раз, хотя для 90% его участников даже единственное выступление было недостижимой мечтой. А многим ведь из 2 тысяч депутатов в условиях острейшего экономического, политического и социального кризиса было что сказать и предложить и о ситуации в стране, и о положении в своих регионах.
У Сахарова же я не помню ни одного выступления сколько-нибудь всерьез касающегося острейших проблем страны. Обласканный сначала советской властью (Сахаров был трижды Героем социалистического труда, лауреатом Сталинской и Ленинской премий), а затем антисоветским зарубежьем (наряду с массой других наград академик получил и Нобелевскую премию мира) он уверовал в свою исключительность и право без каких-либо раздумий возвещать всему миру то, что приходило ему в голову, или вызывалось переменчивым настроением. Видимо у академика произошел какой-то психологический сдвиг. Все его выступления представляли собой какие-то эмоциональные выкрики или чисто интеллигентские, оторванные от реальной жизни суждения, не имевшие к тому же ни малейшего отношения к обсуждаемой повестке. В зале сразу же раздавался недовольный гул, когда он, с санкции Горбачева, в очередной появлялся на трибуне. Но этого ни сам председательствовавший, ни сам академик как бы не замечали.
Запомнилось эпизод, когда Сахаров чем-то крайне взволнованный, буквально ворвался на трибуну, оттеснив готовившегося к выступлению депутата. Зал затих, ожидая услышать что-то крайне тревожное и чрезвычайное. Сахаров (цитирую по стенограмме) сообщил следующее: «Одна девочка сказала мне, что ее могут побить. Она хотела прийти сюда, в Кремль, а охранники из милиции ее не пускают и угрожают. Мы не должны этого допустить».
Выпалив все это Съезду, Сахаров своей нервной походкой, неуклюже и сутулясь, спустился с трибуны, игнорируя явное недоумение сидевших в зале депутатов.
Другое уже нашумевшее на всю страну его выступление, вызвало уже отрытое возмущение. Выведенный чем-то из себя академик, улучив в очередной раз одобрение Горбачева, оттесняя других, вновь пробрался на трибуну. Сразу же заявил о произошедшем «страшном преступлении и злодеянии». Все, естественно, замолкли, ожидая подробностей. По словам Сахарова, советские солдаты в Афганистане во время боя добивали своих раненых товарищей, чтобы только не грузить их в находившийся под обстрелом вертолёт.
В зале сначала воцарилась мертвая тишина, затем раздался возмущенный гул. Все понимали, что это явная ложь. Советские солдаты, в отличие от американских или британских, попросту неспособны на такое злодеяние. Не традиции, не то воспитание, не тот генетический год. Я сидел в первых рядах и хорошо видел, как от Сахарова, который вернулся на свое кресло, брезгливо отодвинулись сидевшие рядом с ним депутаты, один из них из его же Межрегиональной депутатской группы. Через некоторое время на трибуне появился депутат С. Червонопиский, потерявший в афганской войне обе ноги. Он прямо обвинил Сахарова во лжи, заявив что эту информацию обязательно опровергнут. И действительно, через два дня западные журналисты, кажется канадского информационного агентства, отмежевались от выпущенной ими пропагандистской «утки». Озвучивший ее с высокой трибуны академик сделать это так и не удосужился.
Не думаю, что Сахаров хотел умышленно опорочить советских военнослужащих. Он, бесспорно, был искренен в своем стремлении улучшить жизнь, помочь людям, страдающим от ее многочисленных неприглядных сторон. Как мне говорили, в молодости он проявлял здесь настоящий комсомольский энтузиазм. Но абстрактный гуманизм, оторванный от реальной жизни, превращается в страшное зло, если за спинами таких «гуманистов» стоят куда более приземленные люди, а иногда и политические силы, преследующие уже низменные цели, весьма далекие от абстрактных идеалов добра. Того же Сахарова, например, можно с полным основанием отнести к невольным пособникам тех, кто сознательно разваливал Советский Союз, вел дело к разжиганию межнациональных и межэтнических конфликтов, обернувшихся гибелью многих тысяч людей, мучениями и страданиями, без преувеличения, сотен тысяч.
Именно Сахаров бомбардировал Горбачева требованиями освободить из тюрем националистов, разжигавших конфликт вокруг Карабаха, который стал первой серьезной трещиной в казавшемся незыблемым фундаменте социалистического федеративного государства. Один из ответственных сотрудников КГБ, побывавший в моем кремлевском кабинете, просил меня подключить к этому депутатов и обратить внимание на опасность такого освобождения руководства Верховного Совета, поскольку Горбачев не желал даже выслушивать аргументы тех, кто профессионально занимался обеспечением безопасности страны.
Естественно, я выполнил его просьбу, поскольку обстановка, и не только на Кавказе, накалялась буквально на глазах. Однако добиться ничего не удалось. Все упиралось в упорный, граничащее с тупой невменяемостью отказ Горбачева принимать решительные меры по обузданию разгоравшейся националистической вакханалии. Именно он несет главную ответственность за развал Советского Союза, что действительно стало подлинной геополитической катастрофой. Но прямыми пособниками его в этом преступлении были представители так называемой «либеральной» интеллигенции, прикрывавшие благовидными «гуманитарными» предлогами это преступление даже не перед советским народом, перед всем человечеством.
При всем своем высокомерии и невменяемости Сахаров все-таки был разумным человеком и вряд ли мог в силу своей природной натуры опуститься до тех человеконенавистнических акций, которые публично совершил. А именно – посылка приветственной телеграммы чилийском диктатору Пиночету, на совести которого тысячи невинных жертв развязанного им кровавого террора, а также призывов к атомным бомбардировкам Советского Союза для устрашения его «тоталитарного режима». Кто-то сильно воздействовал на него, подавляя разум и волю. Вскоре все прояснилось.
Перед одним из заседаний Межрегиональной депутатской группы ко мне подошел несколько взбудораженный и неопрятного вида молодой человек и, представившийся аспирантом Сахарова, попросил «серьезно поговорить» с Андреем Дмитриевичем. Воспроизведу наш разговор по записи в дневнике, который я вел в то время, собирая материалы и информацию для тогдашних своих публикаций в центральной печати.
– О чем я должен поговорить с академиком? Он меня совсем не знает, общался только мельком, когда готовилось заседание.
– Ошибаетесь, он хорошо к вам относится. Вы ведь сами пришли сюда из науки, в отличие от других аппаратчиков идете нам навстречу и всегда быстро выполняете наши просьбы. Надо, чтобы он не слушался своей супруги, она крайне плохо влияет на него.
– Простите, но это его личное дело. С какой стати я, совершенно чужой человек, должен вмешиваться в это?
– Да поймите же. Она бьет его. Сильно бьет. И он все время уступает. Я не раз был у них дома и видел это. Надо спасать человека. Сам он сделать это не в состоянии. Меня и других совершенно не слушает.
Елена Боннэр, вторая супруга Сахарова, действительно навязывала ему зачастую несвойственные его натуре и взглядам поступки. И с этим ничего не могли поделать даже его коллеги по академическому цеху. «Я не верю человеку, который бросил своих детей от первой жены и сейчас голодает из-за того, что не выпускают за границу невестку сына его новой жены», – говорил по поводу очередной диссидентской акций Сахарова президент Академии Наук СССР А.П. Александров.
Казалось бы, речь идет о почти забытых сюжетах прошлого. Однако и сегодня в научной и творческой среде постоянно сталкиваешься с сахаровской невменяемостью, вопиющим невежеством в политических и общественных делах в сочетании с непомерным самомнением. И такой же, свойственной академику детско-наивной верой в чистоту помыслов западного «мирового сообщества». Разве не является рецидивом всей этой фальшивой гражданственности и такого же фальшивого «гуманизма» недавнее обращение представителей российской либеральной интеллигенции в защиту арестованного «диктатором Лукашенко» журналиста и блогера Протасевича, занимавшегося подрывными и даже террористическими акциями против белорусского государства? Призывы к освобождению скандального блогера раздаются на фоне его собственных признаний и раскаяний в содеянном. При этом он, без всякого стеснения даже расплакался в телеэфире, всячески выгораживая себя и услужливо сдавая при этом своих влиятельных подельников в Польше и Литве, а также стоящих за их спинами агентов западных спецслужб. Вот уж поистине, «невинная жертва» диктаторского режима…
Или возьмите предстоящую в Женеве встречу российского и американского президентов. Опять-таки в либеральных кругах звучат призывы в чисто сахаровском духе пойти навстречу Вашингтону и его натовским союзникам. А требуют они от российском руководства прекратить свои якобы «агрессивные действия». То есть вернуть Крым, отказаться от поддержки Донбасса, блокированного киевским режимом, а также сдать свои восстановление в последнее время позиции в Сирии. Тогда, мол, Запад пересмотрит свой курс на санкционное удушение России, вернет ее в лоно цивилизованного мира и станет на путь равноправного сотрудничества и партнерства.
После постоянной лжи, обмана и шантажа нашей страны Западом, после его кровавых расправ с Югославией, Ливией, Ираком и другими непокорными странами, поверить этому мог бы лишь детски-наивный в политике Сахаров. Да и то после силовой обработки, предпринятой его женой, которая умела вправлять мозги в нужном ей духе своему знаменитому мужу.
Однако накануне открывающейся встречи, где, по сообщениям двух сторон не планируется достичь никаких договоров и соглашений, звучат традиционно оптимистичные предположения российских политиков и дипломатов об открывающихся «широких перспективах партнерства». «Надо встречаться, чтобы нас не обвинили в том, что мы не хотим встречаться». Так выразился несколько лет назад по поводу одной из своих многочисленных пустых встреч в прошлом с Государственным секретарем США министр иностранных дел С. Лавров.
Короче, бег на месте продолжается во внешней политике точно также, как он многие годы продолжается во внутренней. Уникальная невменяемость по отношению к реальностям современного мира, которую так впечатляюще проявлял Сахаров, сохраняется и поныне.