На фото: Митрополит Кирилл (в миру Богомил Петров Ковачев; 8 июня 1954, Царев-Брод, Варненская область — 9 июля 2013, Варна) — епископ Болгарской православной церкви, митрополит Варненский и Великопреславский

Из записной книжки дипломата

С детства для меня священники были окутаны своеобразным ореолом. Мне казалось, что они обладают такими знаниями, которые другим людям были неведомы. Я бы даже назвал это сокровенной тайной. Возможно, в этом проявились детские ощущения. До окончания средней школы я жил с родителями в северном Казахстане. Нашими соседями была немецкая семья. Когда я учился в начальной школе, то иногда мы с мамой заходили к ним на посиделки в долгие зимние вечера. Взрослые разговаривали о чём-то своём. А я был поглощён разглядыванием толстенной книги с картинками, пленявшими меня своей красотой и загадочностью. Хотя она была очень старая, но удивительно хорошо сохранённая. Хозяева берегли её «пуще глаза своего». Глава семейства – дядя Кристиан, давая её мне в первый раз, пояснил, что это – библия, изданная давным-давно в Германии. Она досталась ему по наследству от отца. По всей вероятности, ещё во времена Екатерины Великой книгу привезли в Россию далёкие предки дяди Кристиана, переселившиеся из какого-нибудь Вюртемберга или Гессена. Книга вызывала во мне благоговейный трепет необычной обложкой, тисненой кожей, бронзовыми застёжками, готическим шрифтом и великолепными иллюстрациями. Люди, изображённые на них, поражали детское воображение величественными позами и сказочными одеяниями. Книга будила во мне детские мистические фантазии. Не раз и не два в моих снах появлялись они живыми. Их голоса завораживали какой-то особенной, неземной мелодичностью. Рождение таких снов, вероятно, отчасти было обусловлено приятной семейной атмосферой в доме дяди Кристиана. В ней ещё сохранился дух патриархальности, свойственный многим немецким семьям лютеранского вероисповедания, проживавшим в то время в нашей стране.

Как сожалел я тогда, что не знал немецкого языка! Как мне хотелось прочесть текст, написанный устремлёнными вверх изящными буквами!

Советская школа, хотя и строилась на идеологической основе, пронизанной атеизмом, тем не менее, давала школьникам широкий кругозор, прививала уважение к культуре. Сформированное школой моё материалистическое сознание отлично уживалось с восприятием мировой культуры, многие блестящие образцы которой проникнуты библейскими сюжетами. Поэтому знакомство с произведениями мирового искусства на религиозную тематику обогащало меня духовно и эстетически. Ведь хорошо известно, что, не изучив исторического контекста творений великих мастеров Возрождения, невозможно постичь их сути и подлинного художественного богатства.

А русские иконы?! Это целый мир! Ещё до конца не понятый и недооценённый. Какое интеллектуальное наслаждение я испытывал при чтении сочинений церковных или религиозных философов и писателей, а также книг академика Б.В. Раушенбаха, посвящённых богословской эстетике! Или православные храмы с их неповторимой очаровательной архитектурой! Почему-то подсознательно, при виде старинных русских церквей, я вспоминаю наши народные сказки. С детских лет для меня, провинциального мальчишки, Москва всегда ассоциировалась с Кремлём, который воспринимался мной как сердце страны. На доступных мне в ту пору фотографиях и открытках Кремль и его церковные соборы, Красная площадь были единым целым. Как невозможно представить Московский Кремль без его соборов, так и необозримое поле русской культуры немыслимо без православной религии. К такому убеждению я приходил по мере взросления.

Постепенно я начал понимать, какое место занимала религия в мировой истории, в строительстве Российского государства и в формировании духовно-нравственных ценностей нашего народа. Гуманитарное университетское образование, знакомство с мировой художественной литературой и искусством позволили мне без идеологических шор оценивать всё, что происходило в мире в стародавние времена и происходит в наши дни. Моё особое почтительное отношение к священнослужителям сохранялось всегда. Я понимал, что они обладают теми глубокими знаниями, которые недоступны мне. Прежде всего – это история религии, церковно-славянский язык, знание святоотеческих преданий, обрядов и обычаев. Всё это также для меня имело флёр завораживающей таинственности. Случавшиеся время от времени беседы с церковнослужителями оставляли у меня впечатления, что эти люди в большинстве своём обладают особой культурой речи, которую в наши дни не часто встретишь. Увы, такова действительность. Один из современных отечественных философов назвал её «отходом от традиционной системы ценностей» или «игрой на понижение».

Неразгаданной и непостижимой тайной для меня остаётся принятие молодыми людьми, а иногда и не очень, решения навсегда связать свою жизнь с монастырём. Оставить мирскую жизнь, порой весьма перспективную профессиональную карьеру, житейские радости и посвятить остаток дней своих служению Богу. Какую силу воли надо при этом иметь?! Я бы никогда этого сделать не смог. Но с уважением отношусь к выбору других, тех, кто нашёл в себе внутренние силы сделать это. Иногда при виде внешне привлекательного молодого монаха меня посещает мысль: «Какие красивые дети могли бы быть у него». На эту деликатную тему я никогда ни с кем не говорил. Но мне кажется, что подобные мысли могут посещать женщин и девушек, при виде молодых красавцев в монашеском облачении.

Почему-то именно об этом я подумал, впервые увидев митрополита Варненского и Великопреславского Кирилла, посетив его с протокольным визитом, когда прибыл в черноморскую столицу Болгарии во время моей дипломатической службы в российском генеральном консульстве. Выглядел он молодо. Ему тогда едва исполнилось пятьдесят лет. Его строгая мужская красота сразу бросалась в глаза. В густых чёрных слегка волнистых волосах и в роскошной окладистой бороде серебрилась редкая седина. Правильные черты лица, внимательный взгляд выразительных, необычных для болгарина ярко голубых глаз из-под широких бровей, бархатный голос, образная речь, неспешные уверенные манеры вызывали симпатию к нему с первых минут знакомства.

Ещё до прибытия в Варну о нём мне много рассказывал мой давний товарищ и коллега Леонид Сергеевич Баснин, к сожалению, рано ушедший из жизни. Работая там генеральным консулом, он многократно встречался с отцом Кириллом. По его словам, эти встречи не только были полезны ему с практической стороны, но и насыщали его эмоционально и обогащали новыми знаниями. Постепенно в их отношениях исчезала официальность, появлялась доверительность.

Вначале митрополит Кирилл встретил меня c почтительной сдержанностью. Но когда я передал ему приветы и добрые пожелания от своего предшественника, лицо его осветилось радостью и добротой. Я почувствовал, что это сразу расположило его ко мне. Наш разговор потерял протокольный характер, он продолжался, словно мы были старые приятели, встретившиеся после долгой разлуки. Видимо, чтобы сделать приятное гостю, он перешёл на русский язык, демонстрируя его безупречное знание.

Мне было известно, что в начале 80-х годов он был настоятелем Болгарского подворья в Москве и что учился в Московской духовной академии. Знал и об его научных занятиях. Многочисленные книги в книжных шкафах и на рабочем столе свидетельствовали об этом. Рукописи, лежащие там, говорили о том, что накануне моего визита владыка работал с ними. Легко и непринуждённо лилась наша беседа. Её темы касались и современности, и старины глубокой. В словах отца Кирилла чувствовалась твёрдая убеждённость, но при этом в них не было никакой категоричности и рисовки в напускной принципиальности духовного иерарха. Я не мог отказать себе в удовольствии упомянуть о том благоприятном впечатлении, которое на меня произвёл кафедральный собор, находящийся в непосредственной близости от резиденции митрополита. Владыка в ответ с особым чувством, как будто он делится со мной сокровенной тайной, сказал, что это не просто православный собор, а храм-памятник, посвящённый погибшим русским воинам и болгарским ополченцам в русско-турецкой войне 1877-1878 годов.

– В богоборческий период после 1944 года его чуть было не разрушили, – с горечью в голосе уточнил он. – И лишь когда митрополит Иосиф, служивший в тот период, написал на входе в собор, что это храм-памятник, а властям пригрозил, что при попытке его уничтожить он совершит акт самосожжения, власти отступили. Так наш кафедральный собор был спасён для потомков.

Эти слова были произнесены им с такой убеждённостью, с такой верой, что я невольно подумал: «Случись сейчас нечто подобное, то митрополит Кирилл, наверняка, сделал бы то же самое».

Владыка напомнил также о том, что идею сооружения храма высказал генерал Дондуков-Корсаков при посещении Варны после освобождения Болгарии.

– Император Николай Александрович – ктитор нашего храма, – с ноткой гордости подчеркнул владыка. – Он выделял средства на его сооружение. Подарил иконостас. А русские архитекторы и живописцы помогали в его создании.

– Вы знаете, ваше высокопреосвященство, – делился я своими впечатлениями, – когда впервые видишь этот храм, то остаётся ощущение его монументальности, даже, я бы сказал, крепостной мощи. А стоит войти в него, то сразу подпадаешь под обаяние его уюта и красоты, которыми нельзя не залюбоваться.          

– Наверное, это от того, – высказал предположение владыка, – что при его проектировании и возведении стен были использованы материалы разрушенной варненской крепости. А русские мастера участвовали в росписях его внутреннего убранства.

Позже, подъезжая к Варне с южного направления или приплывая со стороны моря на яхте моих болгарских друзей, я всякий раз любовался открывающейся великолепной картиной раскинувшегося на берегу города, архитектурной доминантой которого был кафедральный собор, и вспоминал нашу первую беседу с митрополитом Кириллом.

Хотя наш разговор, обнаружив много общих интересов в историческом прошлом России и Болгарии, набирал силу, тем не менее, мне не хотелось выходить за протокольные рамки. Я пригласил владыку пожаловать на приём в нашем генеральном консульстве по случаю начала моей дипломатической миссии. Он с благодарностью принял приглашение и, в свою очередь, просил меня приходить, по возможности, в храм на богослужения.

Первая встреча с митрополитом Кириллом меня впечатлила. Он показался мне очень добрым человеком. При всей простоте его беседы со мной в нём чувствовалась богатая натура, глубокие знания и непринуждённость, свойственная священникам интеллигентным, имеющим немалый опыт общения не только со своей паствой, но и с различными светскими кругами.

Со светлым чувством уходил я от него. Так бывает обычно после прочтения умной, хорошей книги, в которой нет вычурных метафор, излишних описаний природы и вымученных острот. Такую книгу обычно не откладываешь далеко. Ты знаешь, что скоро тебе непременно захочется к ней вернуться. Вновь прикоснуться к таинству мудрых мыслей её автора, которые незаметно для тебя самого преображают и обогащают тебя внутренне. И в разговорах с близкими и дорогими людьми ты непременно посоветуешь им её почитать. Но, конечно, приведённое уподобление никоим образом не передаёт того глубокого удовлетворения, которое я испытывал от столь необычного и необходимого для меня на новом дипломатическом поприще личного знакомства с человеком неординарным и богатым духовно.

Появление митрополита на приёме в генеральном консульстве всеми присутствующими было встречено с особым почтением. Мне было очень приятно, что владыка исполнил своё обещание и посетил первый приём, проводимый мной. Он сразу оказался окружён людьми. Каждому, как мне показалось, захотелось подойти к нему и поприветствовать его. И каждому он нашёл что сказать, с некоторыми обменялся шутками. Со всеми он был добр. Не было никаких сомнений в том, что только уважаемый и весьма авторитетный человек мог быть окружен таким вниманием.

Я пишу о владыке Кирилле не как человек церкви или глубоко верующий или воцерковленный, соблюдающий религиозные обряды, регулярно причащающийся и посещающий церковную службу. Нет. Я хочу поделиться своими воспоминаниями о нём как человек светский. Воспоминаниями, которые ношу в своём сердце и которые мне помогают в жизни.

Прошло некоторое время после нашего приёма. Увидев владыку на богослужении в праздничном облачении, я мысленно перенёсся в те далекие детские годы, когда с трепетом разглядывал иллюстрации в старинной библии, поразившие меня величественными позами изображённых на них людей в необычных одеяниях. Какая неожиданная связь времён и переживаний?! Этому, по всей видимости, способствовала вся торжественная атмосфера богослужения, её сакраментальная мощь, вобравшая в себя тысячелетний опыт православия. И если человек не зациклен на атеизме и сколь бы он ни был далёк от церковных таинств, то после подобного богослужения он выходит из храма просветлённым.

Сердце моё забилось учащённо, когда владыка помянул российского императора Александра Николаевича. В Болгарии со времён освобождения в церковных храмах традиционно поминают во время богослужений царя-освободителя Александра Второго и павших русских воинов за свободу этой страны.

А когда я ближе познакомился с отцом Кириллом, то узнал, что им написана монография, посвящённая роли Русской православной церкви в подготовке российского общества к участию в русско-турецкой войне 1877-1878 гг., главным результатом которой стало воссоздание Болгарского государства.

Владыка поделился со мной огорчением, что в нынешних условиях издать монографию весьма непросто.

– Ни одно издательство не берётся за эту работу без предварительной оплаты, – в сердцах посетовал он. – А где возьмёшь такие деньги?

Как бы, между прочим, я поинтересовался у него о необходимой сумме. Он мне её назвал. Разумеется, никаких обещаний я ему не давал. Но при случае рассказал об этом своему болгарскому приятелю Вылчо Друмеву с тайной надеждой, что он может дать дельный совет. Мне было известно, что он с большим почтением относился к отцу Кириллу. И не ошибся. Вылчо подумал и, словно выражая мысли вслух, проговорил:

– Мой коллега в прошлом по кораблестроительному заводу сегодня владеет кораблестроительной компанией. Поговорю-ка я с ним. Возможно, он окажет спонсорскую помощь на издание этой книги.

Через пару дней Вылчо мне позвонил и сказал:

– Всё в порядке. Димчо (так звали его бывшего коллегу) готов выделить необходимую сумму на издание монографии отца Кирилла.

В очередной раз подтвердилась давняя мудрость: не имей сто рублей, а имей сто друзей.

С особым чувством благодарности и сознания, что дружеское участие помогло издать замечательную монографию, я получал книгу в подарок от владыки. При её написании он работал в архивах Русской православной церкви. Она содержит уникальные свидетельства огромной просветительской деятельности русского священства по разъяснению освободительной миссии нашего народа в борьбе за свободу балканских христиан от иноземного владычества. Не раз в своих выступлениях в болгарских аудиториях я использовал фрагмент из этой монографии, рассказывающий о том, что даже каторжники в Нерчинских рудниках собирали по копейкам, чтобы передать деньги своим священникам на «святое дело – освобождение болгарских братьев по вере».

Владыка продолжил свои научные изыскания. Спустя несколько лет он издал монографию «Боярин полковник Киреев и освобождение Болгарии». Во время пребывания делегации Болгарской православной церкви в Санкт-Петербурге в 2011 году состоялась презентация этой книги в Святодуховном центре Александро-Невской лавры. Монография описывает героическую судьбу Николая Киреева (1841-1876 гг.), добровольно отправившегося на Балканы, чтобы защитить христианскую веру и болгарский народ от иноземных угнетателей.

В подарок от владыки эту монографию получили прибывшие в Варну на международную православную конференцию её участники. С некоторых пор митрополит Кирилл ежегодно проводил такую конференцию, на которой обсуждались животрепещущие религиозные проблемы.

На одной из них с докладом выступал известный церковный деятель из России, в то время глава Представительства Русской православной церкви при европейских международных организациях епископ Иларион (Алфеев). На меня сильное впечатление произвело дивное выступление этого молодого и весьма талантливого священника. Он заметно выделялся на фоне других участников конференции своей эрудицией, четкостью формулировок и красивой речью. Его критика современного состояния традиционных религий в Европе была предметной и убедительной. Особую тревогу он выразил в связи с нарастающими в последние годы проявлениями христианофобии и взрывоопасной межцивилизационной ситуацией. Последующие события в европейских странах наглядно подтвердили выводы и озабоченности, высказанные российским архиереем.

Присутствие на варненских религиозных конференциях видных представителей поместных православных церквей убедительно свидетельствовало о высоком международном авторитете митрополита Кирилла. В болгарской патриархии он возглавлял отдел внешних церковных связей.

Мне в течение ряда лет довелось быть свидетелем, с каким волнением и упованием жители морской столицы Болгарии следили по телевидению за миссией владыки Кирилла, доставлявшего в страну благодатный огонь из храма Воскресения Христова в Иерусалиме. Казалось, будто посланника небес ожидали прихожане варненского кафедрального собора его появления со священным огнём, который своей благодатью рождал в их душах надежду на победу добра над злом. Их лица светились улыбками, возвышенней, чище и благородней были их мысли. Ничтожными и никчёмными представлялись прежние мелочные заботы и устремления. Атмосфера ожидания бывала настолько наэлектризована, а воздух насыщен молитвами, что в нём до времени ощущалось благоухание весеннего цветения. С непередаваемым чувством единодушного восторга молящиеся, после заветных слов своего пастыря: «Христос Воскресе!» – возглашали: Воистину Воскресе!»

Глядя на происходящее, я подумал:

«Наверное, весь город или почти весь собрался в этот момент у храма».

И так бывает дважды в год – на Пасху и 24-го мая, когда вся Болгария празднует день болгарского просвещения, культуры и славянской письменности, приуроченный ко дню памяти святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия.

Бывая на пасхальном богослужении в величественном храме при огромном стечении прихожан и там же на литургии, посвящённой 24-му мая, я каждый раз невольно задумывался над тем, какие невероятные изменения в жизни болгарского народа произошли за неполные полтора столетия. Произошедшие кардинальные перемены в этой стране за столь короткий исторический срок вполне можно определить словом «чудо». Сто сорок шесть лет тому назад мой давний предшественник, первый российский дипломат в Варне Александр Викторович Рачинский, сумел добиться от тогдашних турецких властей согласия на устройство при консульстве православной церкви с богослужением на болгарском языке. Его просьба получила высочайшее одобрение российского императора. Эта была первая церковь, в которой жители древнего приморского города и его окрестностей впервые услышали службу на родном языке. Рачинский способствовал также созданию здесь первой школы с преподаванием на болгарском языке. Уже после освобождения Болгарии от османского ига муниципальные власти Варны в знак признательности Александру Рачинскому его именем назвали одну из центральных улиц.

Владыка Кирилл по моей просьбе провёл освящение мемориальной плиты, посвящённой Александру Викторовичу Рачинскому, которая с согласия городской общины была установлена нашим генеральным консульством на этой улице. Теперь горожане хорошо знают о содеянных делах для болгар скромным российским дипломатом.

Митрополит поддержал нас, когда возникла идея установить памятник знаменитому русскому адмиралу Фёдору Ушакову на мысе Калиакрия, где его эскадра в 1791 году уничтожила турецкий флот, что заставило Османскую империю запросить у России мира. Незадолго до открытия этого памятника Архиерейский Собор Русской православной церкви причислил праведного Федора Ушакова к лику общецерковных святых. Владыка Кирилл освятил воздвигнутый величественный монумент Ушакову, совершил молитву перед его мощами и благословил присутствующих иконой святого Федора Ушакова, которая была передана митрополиту присутствующим на церемонии Валерием Ганичевым в дар от Русской православной церкви.

Валерий Ганичев посвятил много лет изучению великих военных и духовных дел знаменитого российского флотоводца. Он автор ряда литературных произведений о нём, в том числе фундаментальной книги «Ушаков», изданной в серии «Жизнь замечательных людей». Это его настоящий подвижнический подвиг. Именно по предложению Валерия Ганичева впервые состоялась канонизация российского адмирала.

Когда владыка высоко поднял подаренную икону для благословления, неожиданный порыв ветра с моря развеял его окладистую бороду. Возникшая живописная картина, в которой можно разглядеть особый сакральный смысл, и сейчас стоит перед моим мысленным взором. На кромке суши, у морского залива, на фоне величественного обелиска русскому святому-адмиралу, иконой этого святого болгарский митрополит осеняет крестным знамением российских и болгарских участников торжественной церемонии.

Однажды митрополит Кирилл пригласил меня проехать с ним в один из районов Варны, находящийся недалеко от бывшей царской резиденции Евксиноград. Его таинственная улыбка и слова: «Хочу вам что-то показать», навели меня на мысль, что владыка готовит мне какой-то сюрприз. Наша машина въехала в небольшой уютный двор с аккуратными газонами и остановилась у нового двухэтажного дома, выстроенного в традициях болгарской архитектуры.

– Я приглашаю вас посмотреть только что сданную гостиницу нашей митрополии, – с удовлетворением, свойственным людям, исполнившим свою давнюю задумку, сказал отец Кирилл.

Уловив мой удивлённый взгляд, он пояснил:

– Мы часто принимаем на различные мероприятия наших священников. А в последнее время проводим в Варне ежегодные международные встречи. У нас много солнца. Много духовности: здесь старинные храмы, иные из них самые древние в Болгарии. В городе – исторический кафедральный собор Успения Матери Божией. В нашей епархии находится древняя болгарская столица. Размещение в гостиницах в курортном городе – дело довольно затратное. Нам удалось получить благословение патриарха Максима на строительство гостиницы. Нашлись добрые люди, которые помогли нам средствами. И теперь проблем с размещением гостей не будет.

С чувством радушного хозяина владыка показывал приютный холл, светлую и просторную трапезную, скромные двуместные комнаты и строгий зал для коллективных встреч.

Мне было приятно разделить радость владыки и поздравить его с исполнением его давней мечты.

Митрополия в период его служения сумела восстановить целый ряд монастырей и церквей, пострадавших в известное время. При митрополите Кирилле велась реконструкция храма-базилики в древней столице первого Болгарского царства Плиске, куда в IX веке пришли ученики святых братьев Кирилла и Мефодия, создавших славянскую письменность. Предметом особой заботы владыки было строительство нового храма в центре Варны, посвящённого святому преподобномученику Прокопию Смиренскому, Варненскому и Афонскому. Он родился около Варны. Считается святым покровителем города. После пострижения Прокопий подвизался на Афоне в обители святого Дионисия, а в 1810 году его за веру подвергли мучениям в Смирне (ныне Измир), после чего он скончался. Сооружение храма при жизни митрополита Кирилла было почти завершено. 25 июня 2012 года Болгарская православная церковь отмечала день памяти св. прмч. Прокопия. В ещё недостроенном храме состоялась Божественная литургия, которую возглавил митрополит Кирилл. По его приглашению в ней приняли участие представители братских поместных православных церквей, в том числе настоятель российского патриаршего подворья игумен Филипп (Васильцев). В память о совместном богослужении владыка подарил игумену Филиппу икону Матери Божией.

Многогранной была деятельность митрополита в сфере церковной дипломатии. Он неоднократно представлял Болгарскую православную церковь на международных церковных форумах. Имел широкие контакты с иерархами других поместных церквей. Владыка хорошо осознавал, насколько важно взаимопонимание между различными конфессиями для сохранения мира и порядка в таком специфическом городе, как Варна, который является не только морской, но и курортной столицей Болгарии. Поэтому, когда в европейских странах поднялся градус межэтнического и межрелигиозного напряжения, он инициировал проведение межконфессионального собрания, обсудившего практические вопросы сотрудничества религиозных объединений города в интересах сохранения взаимопонимания и мирного сотрудничества.

Владыка в беседах со мной очень позитивно отзывался о Русской православной церкви. Подчёркивал высокий уровень подготовки священников в РПЦ, устойчивую систему церковных учебных заведений.

– Я благодарен Богу, что имел возможность повысить своё богословское образование в Московской духовной академии, – с искренней душевной теплотой делился он со мной своими воспоминаниями. – Во время служения в Болгарском подворье в Москве я пользовался опытом русских архиереев. Мне довелось быть знакомым с патриархами Пименом и Алексием Вторым. Особо ценю свои отношения с патриархом Кириллом.

Владыка по приглашению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира принимал участие в праздновании святого Александра Невского. Он участвовал в торжествах по случаю воссоединения Русской православной церкви с Зарубежной церковью.

По этому поводу он в беседе со мной, пряча в пышных усах свою мягкую улыбку, признавался:

– Пожалуй, мне единственному представителю других православных церквей посчастливилось быть на этих торжествах. В этот момент я случайно оказался в Костроме на юбилее владыки Александра. Хотя в православии, – как бы между прочим, мудро заметил он, – случайностей не бывает. На второй день после торжеств в Москве патриарх Алексий Второй благословил меня служить вместе с ним в Бутове, при освещении храма новомучеников и исповедников российских. Патриарх позволил мне забить четвёртый гвоздь в канонический престол и над входом храма помазать святым миром.

У митрополита Кирилла были хорошие личные отношения с предстоятелями других православных церквей, с которыми он вместе учился в Греции на богословском факультете Афинского университета: александрийским, иерусалимским, антиохийским патриархами, митрополитом Чешских земель и Словакии. Неоднократно встречался с католикосом-патриархом всея Грузии, с сербским патриархом, с католикосом и патриархом всех армян, с блаженнейшим митрополитом Варшавским и всей Польши.

Он полагал, что «самое главное – это совместная литургическая служба».

– Молитва объединяет всех православных, – не раз с твёрдой убеждённостью в своей правоте говорил мне владыка.

Именно поэтому, считал он, не следует отказываться от церковнославянского языка в богослужении. Иначе это навредит единству православных церквей славянского мира.

Мой однокашник по Дипломатической академии и давний болгарский приятель Огнян Гырков делился со мной своими воспоминаниями о встрече с владыкой Кириллом:

«Будучи послом в Словакии, я получил указание оказать содействие митрополиту Кириллу, прибывающему 23 мая 2010 года на автомашине из Болгарии и направлявшемуся в чешское село Микулчице. Село старославянское, находящееся в Южной Моравии, в 80 километрах от Братиславы. Годом ранее, 24 мая, здесь, в археологическом парке, носящем имя святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия, где сохранились развалины средневековой церкви, им открыли величественный четырёхметровый бронзовый памятник. Предполагается, что на этом месте был захоронен святой Мефодий. В Южноморавской области тогда помнили, кто положил начало образованию и культуре в Чехии, Словакии и Центральной Европе. И кто изгнал славянских первоучителей…

За чашкой кофе владыка Кирилл поделился со мной, что ему предстоит там отслужить совместную литургию с главой православной церкви Чешских земель и Словакии. На следующий день мы вновь встретились с нашим митрополитом в селе Микулчице, где и состоялась совместное богослужение. Здесь же проводился ежегодный собор болгар, проживающих в Чехии, Словакии и в Центральной Европе, посвящённый Дню болгарского просвещения, культуры и славянской письменности. По этому случаю прибыла официальная болгарская делегация, возглавляемая председателем народного собрания Ц. Цачевой. К памятнику святых Кириллу и Мефодию были возложены цветы. Торжества завершила фольклорная программа болгарских и чешских художественных коллективов».

Чуткость митрополита Кирилла к восстановлению исторической памяти была поразительной. Мне довелось убедиться в этом на конкретном примере, который касался совместного российского и болгарского прошлого. Во дворе Археологического музея Варны дипломаты нашего генерального консульства увидели плиту из бело-серого мрамора с надписью на русском языке:

«Здесь погребен Александръ Александровичъ Урусов

лейб-гвардейского Исмайловского полка прапорщик

6 октября 1828 года»

Сотрудники музея пояснили, что плита оказалась в музее в 1956 году после закрытия церкви святого Афанасия, где она находилась в алтаре, на месте захоронения русского офицера – героя русско-турецкой войны 1828-1829 гг.

Наши исследования пролили дополнительный свет на эту историю. Оказалось, что в боях за взятие варненской крепости участвовала русская лейб-гвардия, в которой служил прапорщик Урусов. Накануне падения крепости он был тяжело ранен. 29 сентября крепость пала, а 6 октября молодой полный сил офицер скончался. Он принадлежал к знаменитому в России княжескому роду. После окончания университета он блестяще защитил докторскую диссертацию, подавал большие надежды как талантливый экономист. Но началась война с Турцией. Александр добровольцем уходит на фронт, где и оборвалась его героическая жизнь.

Просьбу генерального консульства разрешить восстановить мемориальную плиту на её прежнем месте, в храме святого Афанасия (церковь возобновила свою деятельность в начале 90-х годов прошлого века), поддержал митрополит Кирилл. Подобное обращение было направлено кмету (мэру) города Варны Кириллу Йорданову. После получения согласия обеих инстанций проведены необходимые работы по изготовлению мраморного постамента, частичному обновлению плиты и укреплению её в виде памятника. 14 сентября 2009 года в храме святого Афанасия был торжественно открыт и освящён митрополитом Кириллом памятник русскому офицеру Александру Урусову. Эта церковь – одна из наиболее посещаемых в Варне, в том числе российскими туристами. Приходя в этот храм, они отдают почести своему соотечественнику, погибшему за Россию и Православие на болгарской земле.

О высоком авторитете митрополита Кирилла в церковном мире своей страны свидетельствует избрание его дважды управляющим Болгарской православной церковью: с 2008 по 2011 год – во время болезни патриарха Максима и после его кончины – с 10 октября 2012 года до 24 февраля 2013 года, когда произошла интронизация нового патриарха Неофита.

В это время владыку Кирилла своим немилосердным крылом коснулась суровая реальность жизни. Мне приходилось читать об этом в прессе, поскольку к тому времени я был уже вне Болгарии. Одна из газет сообщала о том, что митрополит Кирилл подал в отставку, мотивируя это «неудовлетворённостью действиями Священного Синода Болгарской православной церкви». Газета, однако, утверждала, что истинной причиной его заявления об отставке был скандал, связанный с его приездом в церковь святого Николая Угодника на лимузине класса люкс. Поясняя журналистам эту историю, владыка говорил о том, что автомобиль не был куплен на церковные деньги. Епархия не заплатила ни цента. Его купили в Америке на вторичном рынке друзья митрополии, члены епархиального совета, и настояли на том, чтобы он ездил на нём вместо старого автомобиля марки «Пежо». Он согласился лишь постольку, поскольку новый автомобиль был гибридом, и на его эксплуатацию митрополии придётся тратить меньше средств.

Примерно через месяц в болгарскую прессу был вброшен другой компрометирующий митрополита материал. Специально созданная комиссия по раскрытию принадлежности граждан к работе на органы спецслужб прошлого режима обнародовала данные о том, будто бы митрополит Кирилл сотрудничал с ними. Он сам по этому поводу с иронией говорил:

– Я всегда был православным христианином, патриотом и болельщиком футбольного клуба ЦСКА.

Не находясь в это время в Варне, я не могу судить о том, какие переживания, а, возможно, и страдания испытал владыка Кирилл. Но зная его легкоранимую душу и не расположенность делиться с другими, даже очень близкими людьми, своими чувствами, могу предположить, что это время для него было суровым испытанием. Возникшая ситуация, конечно же, отразилась на престиже священнослужителя как среди прихожан, так и болгарских иерархов. Тем не менее почти через год Священный Синод Болгарской православной церкви избирает его местоблюстителем патриаршего престола.

В будущем историки, вероятно, сумеют разобраться во всех хитросплетениях указанных роковых обстоятельств в судьбе владыки Кирилла.

Для меня же представляется далеко не случайным совпадение по времени провокаций против Русской православной церкви (Pussy Riot и другие) определённых, в библейском смысле «тёмных сил», и скандалов, связанных с одним из весьма влиятельных деятелей Болгарской православной церкви. Как показали дальнейшие события, мы стали свидетелями новых провокаций против Православного мира в славянских странах, которые наблюдаем и в настоящем. Вряд ли кто сомневается, что в будущем эти «тёмные силы» прекратят свою деятельность, направленную на подрыв единства в Православии и на компрометацию наиболее авторитетных архиереев православных церквей.

До глубины души потрясло меня известие о гибели митрополита Кирилла. Болгарские СМИ сообщали, что утром 9 июля 2013 года на черноморском берегу близ Варны найдено его тело с трубкой и маской для ныряния. Были проведены следственные действия. Некоторые источники утверждали, что в прокуратуре не исключали насильственной смерти. Другие высказывали версию о возможном инфаркте во время ныряния за мидиями (владыка увлекался подводным плаванием). Хорошо знавшие его люди говорили, что накануне вечером он был полон сил и планов. Позже появилась информация, что судмедэксперты не нашли признаков насилия, но при этом исключили инфаркт как причину смерти.

Было бы некорректным и самонадеянным с моей стороны попытаться высказать поддержку какой бы то ни было версии по этому поводу. Могу лишь констатировать, что мои болгарские друзья, многие годы хорошо знавшие владыку Кирилла, полагают, что имеется немало оснований утверждать о «кознях злонамеренных сил» в его трагической гибели. Довольно быстро в некоторых болгарских печатных органах стали муссировать тему о якобы его связях с бизнес структурами (конечно, не называя таковых). Но поскольку проводившееся следствие никаких доказательств этому не обнаружило и было прекращено из-за «отсутствия в его гибели состава преступления», то будет вполне обоснованным называть подобные публикации «досужими домыслами», если не спекуляциями, или принятым с некоторых пор словом «фейками».

С безвременным уходом митрополита Кирилла Болгарская православная церковь понесла большую потерю. Прихожане Варненской и Великопреславской епархии лишились своего любимого пастыря. Присутствующие на его отпевании в кафедральном соборе Успения Матери Божией мне рассказывали, что у них создалось впечатление, будто бы в храме и около него, поскольку из-за скопления народа войти в храм не представлялось возможным, в этот момент собрались жители всего города и его окрестностей. Велика и искренней была их скорбь.

Мой давний болгарский товарищ, уже упоминавшийся в тексте, Вылчо Друмев высказывал искреннее недоумение:

– Непонятно, почему похороны митрополита Кирилла проведены с такой поспешностью? На следующий день, а не на третий, вопреки традиции, принятой в православии, его тело было предано земле?!

В соболезновании патриарха РПЦ Кирилла отмечалось, что «болгарский архипастырь был большим другом Русской Православной Церкви. Его знали и любили в России, Украине, Казахстане и других странах, составляющих каноническую территорию Московского Патриархата…»

После смерти митрополита Кирилла прошло уже восемь лет. Не заживает рана в моём сердце. Как будто я потерял очень близкого человека. По сути, он и был мне близок по духу, по устремлениям, по желанию добра нашим народам и по возрождению тех славных и добрых чувств взаимного уважения между ними, которые были в недалёком прошлом.

Он оставил у меня впечатление о себе как личность цельная, с гармоническими чертами и без внутренней раздвоенности, богатый духовно и порой с детской непосредственностью в восприятии некоторых жизненных реальностей. Начиная с четырнадцатилетнего возраста, когда он поступил в духовную семинарию, вся его жизнь была связана с православием и посвящена Богу.

Мне рассказывали болгарские учёные – мои соавторы ряда научных работ Станка Димитрова и Илия Пеев, что духовно-нравственные качества митрополита Кирилла вызывали у жителей Варны и всей епархии глубочайшее к нему уважение и доверие. По их уверениям, образ владыки Кирилла остаётся в сознании прихожан епархии светлым и возвышенным. Он был человеком не зацикленным, с хорошим чувством юмора. Его высказывания о современных реалиях порой удивляли точностью наблюдений и скрытой иронией. Профессор Илия Пеев вспоминал, что он был свидетелем выступления владыки Кирилла в Военно-морском училище Варны в начале 90-х годов прошлого века. В тот период власть в стране принадлежала Союзу демократических сил (СДС). Средства массовой информации только и говорили о СДС. Выйдя на трибуну, митрополит сказал:

– Я тоже – СДС.

Аудитория в несколько сот человек замерла в недоумении. Оратор, видя произведённый эффект, выждал минуту и говорит:

– Да, я окончил Софийскую духовную семинарию.

Зал взорвался аплодисментами и дружным смехом будущих покорителей морских просторов.

Пишу эти вроде бы весёлые строки, а у самого на глазах наворачиваются слёзы, и хочется плакать. Грудь сжимает чувство невосполнимой утраты и тоски по безвременной кончине человека с особой энергетикой обаяния, чистой, как слеза ребёнка, душой и наполненным богословской мудростью разумом.

Теперь, когда он уже в другом мире, меня не оставляет чувство, что мне выпала редкая жизненная привилегия общаться с ним, что он по-прежнему где-то рядом со мной. А его образ в моём сознании освещён новым светом, позволяющим лучше увидеть замечательные черты его характера и то ценное, что было совершено им при жизни в интересах укрепления духовного единения наших народов.