Виктор КРАСУСКИЙ. К истории революционного движения в России. Партия эсеров

На примере отдельно взятой семьи 

На фото: Владимирский централ. Беляев Петр Романович. 1906 год

 

Вперёд, друзья!

(песня сибирских каторжан)

 

Угрюмый лес

       стоит вокруг стеной,

Стоит, задумался и ждёт.
Лишь вихрь в груди его

            взревёт порой.

Вперёд, друзья!

       Вперёд, вперёд, вперёд!
 

В глубоких рудниках металла звон.
Из камня золото течёт.
Там узник молотом

            о камень бьёт...

Впёред, друзья!

            Вперёд, вперёд, вперёд!
 

Иссякнет кровь

            в его груди златой.
Железа ржавый стон замрёт...
Но в недрах глубоко земля поёт:
Вперёд, друзья!

            Вперёд, вперёд, вперёд!
 

Кто жизнь в бою неравном

            не щадил,

С отвагой к цели той идёт.
Пусть знает, 

            кровь его тропу пробьёт.
Вперёд, друзья!

            Вперёд, вперёд, вперёд!

 

Краткий экскурс в  историю партии социалистов-революционеров

По сравнению с историей революционного движения в России бледнеет любой криминальный роман. Перестрелки, погони, экспроприации, бегства из тюрем. Всё было бы интересно и занимательно, если бы не одно «но», трагическая составляющая этого процесса – гибель участников и жертв. Не выдуманная, а подлинная.

Экранизировав даже часть событий революционного движения, особенно активность боевых отделений партий, мы получили бы сериал покруче «Бандитского Петербурга». Волна террора, захлестнувшая Россию в начале XX столетия, унесла сотни, если не тысячи человеческих жизней с одной и другой стороны. Умалила саму цену этой жизни и, возможно, была предвестницей многих исторических процессов, последовавших через несколько десятилетий. В первой половине прошлого века ещё были живы террористы, идеологи террора, а сам террор воспринимался в политических кругах, как что-то очень близкое и бытовое. Да и литература, изданные воспоминания членов боевых дружин  разогревали общественное сознание в допустимости решения политических вопросов решительными боевыми методами.

Молодые, бесстрашные, готовые на самопожертвование. Пример народовольцев звал на подвиги. Гибли министры, великие князья, чиновники, жандармы, полицейские и начальники тюрем. А в ответ – повешенные, сосланные на каторгу, покончившие жизнь самоубийством. 

Общество бурлило. Шестнадцатилетние гимназисты постреливали в сторону жандармов. Восемнадцатилетние – в подпольных лабораториях готовили самодельные взрывные устройства для покушений, люди постарше не расставались с револьвером в кармане, бесстрашно шли на «эксы» и теракты. То тут, то там по всей Российской империи гремели взрывы. Гибли случайные прохожие, ни в чём не повинные кухарки, кучера и лакеи, случайно оказавшиеся на месте акта.

Саратовская организация партии эсеров, появившаяся в начале 1902 года, была одной из наиболее крупных. Саратов являлся неофициальной столицей движения социалистов-революционеров в Поволжье. Особое положение занимала боевая организация ПСР, занимавшаяся подготовкой и проведением «эксов» – экспроприаций и покушений на государственных чиновников. 2 апреля 1902 года эсер С.В. Балмашев убил министра внутренних дел Д.С. Сипягина. На допросе Балмашев заявил: «Террористический способ борьбы я считаю бесчеловечным и жестоким, но он является неизбежным при современном режиме». Военный суд приговорил его к смертной казни через повешение. На предложение подать прошение о помиловании он ответил отказом, пояснив, что «…должен идти на казнь, иначе подача прошения поселит раздор в партии: одни будут обвинять его, другие — защищать, и много сил потратят на такое ничтожное дело, смерть же его объединит всех». Балмашев был казнен в Шлиссельбургской крепости.

Пик эсеровского террора пришелся на период первой русской революции. С января 1905 по конец 1907 года эсеры провели 233 акта террора, в том числе совершили 220 покушений.

Пётр Алексеевич Столыпин, в свою бытность губернатором Саратовской области, писал в письме к жене:

 

«28 октября 1905 годъ,

городъ Саратовъ

Милая, душка моя, хотя я изнурен работою с 8 утра без отдыха до 1 часа ночи, а еще папки с бумагами не тронуты, но хочу поцеловать тебя. Дела идут плохо. Сплошной мятеж в пяти уездах. Почти ни одной уцелевшей усадьбы. Поезда переполнены бегущими, почти раздетыми помещиками. На такое громадное пространство губернии войск мало и они прибывают медленно. Пугачёвщина! В городе все спокойно, я теперь безопаснее, чем когда-либо, так как чувствую, что на мне все держится и что, если меня тронут, возобновится удвоенный погром. В уезд выеду, конечно, только с войсками, теперь иначе нет смысла. До чего мы дошли. Убытки — десятки миллионов. Сгорели Зубриловка, Хованщина и масса исторических усадеб. Шайки вполне организованы. Целую, обожаю тебя, ангел. Деток целую».

 

Две биографии

 

Именно в центре эсеровского движения, в Саратове, родились два брата Беляевы. Фёдор – 1876 года рождения и Пётр – 1883. Оба брата примкнули к революционному движению и стали активными его участниками.

История умалчивает, как познакомились в Херсоне юная сиротка-батрачка Дуся, 14 лет от роду, и взрослый, умудренный революционным опытом, тридцатилетний революционер, член партии эсеров, создатель подпольных типографий Пётр Романович Беляев. Дуся называла его ласково Петрусь. Так он и подписывал свои многочисленные письма к ней и посвящённые стихи.

Беляев Пётр Романович родился в Саратове в семье плотника. Хотя какой это был плотник, отследить трудно. Беляевых в Саратове проживало достаточно. Фамилия эта имела широкое распространение. Удивляет в Петре Романовиче тяга к литературе и поэзии, романтическая пылкая душа, подпольная кличка «Американец» и знание английского языка, на котором он писал стихотворения и делал переводы.

Во всех городах, где вёл свою революционную работу эсер Беляев, он же Алексеев, он же «Американец», а это Харьков, Саратов, Екатеринослав, в различных российских печатных изданиях, появлялись стихи, подписанные изящным псевдонимом «Эммануэль». Писал он в лёгком романтичном стиле, больше придавая значение любви, мукам, романтическим мыслям, чем революционной тематике.

При этом революционная деятельность шла своим чередом. Впервые уроженец Саратова был арестован в своем родном городе, где член партии социалистов-революционеров работал в подпольной типографии. Работал он со старшим братом Фёдором, который, видимо, и вовлёк его в революционное движение. Но о Фёдоре Беляеве немного дальше. Из тюрьмы Пётр сбежал  и перешел на нелегальное положение.

Носил с собой Пётр Романович револьвер, который активно помогал ему в типографской работе.  За что получил он за вооружённое сопротивление при задержании в подпольной типографии 4 года каторжных работ. Каторгу отбывал не где-нибудь, а во Владимирском централе, затем в Александровском. И был водворён на поселение в Карапчанскую волость Иркутской губернии. Но на поселении Пётр Романович не задерживается и бежит в Иркутск, где вновь арестован, срок добавлен, его вернули обратно в Карапчанскую волость, где он и находился до 1917 года, при этом публикуя свои заметки и стихи в иркутских газетах.

После февральской революции Пётр Беляев направляется в Москву, где проживает с женой, той самой Дусей. В 1921 году вступает в Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев и числится беспартийным. Петру Романовичу был выдан членский билет за номером 30. В 1926 году у  Дуси и Петра родилась дочь Надежда.

Общество бывших политических каторжан  и ссыльнопоселенцев (с 1924 – Всесоюзное). Общество это возникло в 1921 году и объединило под своим крылом жертв самодержавия, имевших сроки за революционную деятельность, не подававших просьб о помиловании и не выступавших против власти после 1917 года. Не вошли уголовники, а некоторых членов исключали по возникшим обстоятельствам. Входили в общество народники, социалисты-революционеры, большевики, анархисты, бундовцы. Преобладали фактически эсеры и большевики. Общество занималось как судьбами бывших узников, так изучением и пропагандой революционного движения. Члены общества име­ли пер­со­наль­ные пен­сии, льго­ты по кварт­пла­те, про­ез­ду в транс­пор­те, поль­зо­ва­лись за­кры­ты­ми рас­пре­де­ли­те­ля­ми, ле­чи­лись и от­ды­ха­ли в спецса­на­то­ри­ях, до­мах от­ды­ха. Дети отдыхали в пионерских лагерях, приглашались на кремлевские елки. Были даже построены специальные дома для проживания в Москве, Ленинграде, Новосибирске.

Общество жило активной социальной и экономической жизнью. Создавало производственные артели, хлопотало об установлении льгот и пенсий, строило дома для политкаторжан, улучшало бытовые условия.

Но особой заслугой общества была его издательская деятельность. Если бы не она, мы никогда не увидели бы мемуаров узников Шлиссельбургской крепости, Бутырок, Владимирского и Александровского централов, каторжан. Издавался журнал «Каторга и ссылка», многочисленные брошюры, воспоминания политкаторжан, среди которых можно найти абсолютно уникальные. Ленинградская секция общества внесла свой вклад в составление издания «Биографический список политзаключенных нового Шлиссельбурга 1907–1917 гг.», в котором перечислено 450 человек. Печаталась «История царских тюрем». В журнале было опубликовано: «На во­лю из цар­ских тю­рем», «Де­каб­ри­сты и их вре­мя», «Ре­во­лю­ци­он­ное дви­же­ние сре­ди ев­ре­ев».  Пе­ча­та­лись кни­ги в се­ри­ях «Де­шё­вая ис­то­ри­ко-ре­во­лю­ци­он­ная биб­лио­те­ка», «Ис­то­ри­ко-ре­во­лю­ци­он­ная биб­лио­те­ка», «Клас­си­ки ре­во­лю­ци­он­ной мыс­ли до­мар­кси­ст­ско­го пе­рио­да».

Общество просуществовало до июня 1936 года, когда было объявлено о самоликвидации общества. Ликвидаторами были назначены Н.И. Ежов и Е.М. Ярославский.

Огромную научно-документальную ценность для исследователей революционного движения в России представляет изданный обществом биографический указатель. Одно время он был под запретом и хранился только в спецхранах Центральных библиотек. А сегодня любой желающий может прочитать биографии членов общества.

Одним из редакторов указателя был Пётр Романович Беляев.

В предисловии к изданию Указателя буквально написано следующее: «…Над составлением биографий работала группа товарищей. Буква «Б» составлена т. Л.А. Старр, буква «З» С.С. Гельман, биографии умерших, исключенных и принятых в 1932 году, написаны Е.В. Бабакиной, а всё остальное выпало на долю одного т. П.Р. Беляева. Руководство всей работой и редактирование справочника лежало на т. М.М. Константинове».

В биографическом указателе есть статьи о братьях Беляевых:

 

БЕЛЯЕВ, ПЕТР РОМАНОВИЧ

русский, сын плотника, ученик; род. 18 мая 1883 г. в Саратове; учился в начальной школе. В 1902 г. вошел в Саратовскую организацию Партии социалистов-революционеров, работал под кличкой «Американец» в подпольной типографии; арестован в апреле 1904 г. в типографии, бежал из Саратовской тюрьмы в августе 1904 г., перешел на нелегальное положение, работал в Самаре, Харькове, Екатеринославе; вторично арестован под фамилией Алексеева, Петра Алексеевича в апр. 1905 г. в Екатеринославе в подпольной типогр., при аресте оказал вооруженное сопротивление; осужден в Екатеринославе в апреле 1906 г. Харьковской судебной палатой по 270 и 977 ст. ст. Уложения о наказаниях за вооруженное сопротивление при аресте в подпольной типографии на 4 г. каторжных работ. Каторгу отбывал во Владимирском централе, с 1907 г. – в Александровском централе; на поселение водворен в мае 1910 г. в Карапчанскую волость Иркутской губернии; бежал в Иркутск в июле 1911 г.; арестован 14 марта 1912 г.; Иркутским окружным судом по ст. 977 Уложения о наказаниях осужден на 6 месяцев тюремного заключения за отлучку с места ссылки; снова возвращен в Карапчанск. волость Иркутской губернии, где пробыл до 1917 г. Беспартийный. Пенсионер. Членский билет Общества № 30.

 

БЕЛЯЕВ, ФЕДОР РОМАНОВИЧ

русский, сын плотника, матрос; род. 8 февр. 1876 г. в Саратове; оконч. нач. шк. В 1903 г. вошел в Саратове в Партию соц.-революционеров, работ. по технике; арест. в Саратове в 1904 г. по делу подпольн. типогр. партии соц.-революционеров, во время тюремного протеста покушался на самоубийство, был перев. в земскую больн., из которой бежал в 1904 г. После побега работ. в Харькове в типогр. Партии соц.-революционеров; арест. в январе 1905 г., заключен в Холодногорск. тюрьму, затем через 6 м. переведен в Харьковск. губ. тюрьму, из которой бежал, но через 3 м. задержан; закл. в Саратовск. тюрьму, из которой освобожд. по амнистии 1905 г. По освобожд. продолж. работу в Партии соц.-революционеров как боевик; в Саратове 20 дек. 1905 г. арест. в третий раз, при аресте оказал вооруж. сопротивл.; осужд. в марте 1906 г. Сарат. суд. палатой на 3,5 г. арестантск. рот. за вооруж. сопротивл. при аресте; при пересмотре дела той же палатой оправдан в связи с созывом 1-й Гос. Думы. Осенью 1906 г. арест. при перевозке оружия и сослан административно на 4 г. в Якутск. обл., в 1907 г. бежал из Олемкинска в Тамбов, вел работу в Партии соц.-революционеров; арест. в окт. 1907 г. в Тамбове; осужд. 31 мая 1908 г. в Тамбове временн. военн. суд. по 2 ч. 308 ст. Уголовн. уложения за подстрекательство к устройству подкопа и работу в подкопе под Тамбовск. тюрьму с целью побега политзаключенных на 6 л. кат. работ. Каторгу отб. в Шлиссельбургск. кат. тюрьме. На посел. водвор. в 1913 г. в Братск. вол., Иркутск, губ. Член ВКП(б). Пенсионер. Чл. бил. О-ва № 2528.

 

Фёдор Романович – фигура для революционного движения знаковая.  Его биография достойна подробного описания.

Самый значительный эпизод – это устройство подкопа под тамбовскую тюрьму. В семейной хронике об этом событии рассказывали с гордостью. Имелась даже тоненькая брошюрка на украинском языке под авторством Фёдора Романовича. А редакторскую работу выполнил Пётр Романович. Книга эта безвозвратно канула в водовороте жизни.

Информацию об участии в подкопе Фёдора Романовича я искал много лет. Но книги не было. Были какие-то разрозненные ссылки и только несколько лет назад я обнаружил в фондах Гуверовского института книгу Н.К. Васильева «Подкоп под тамбовскую тюрьму». Издательство общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Москва, 1929 год. Эта книга принадлежит перу одного из участников устройства подкопа – Николаю Кузьмичу Васильеву. А уже недавно Национальная электронная библиотека оцифровала «Подкоп под тамбовскую тюрьму».

 

История подкопа

Летом 1907 года в Тамбове начинается подготовка побега заключенных, приговорённых к смертной казни за совершение убийств жандармов и надзирателей. Среди приговоренных – Мануйлов, Кузьмин, Романов.

Руководство областного комитета партии эсеров присылает в Тамбов руководителя под кличкой «Кочетков», это Фёдор Романович Беляев. Прибывает он в Тамбов с женой для прикрытия. И начинает дело с покупки небольшого домика рядом с тюрьмой. Себя он представляет в Тамбове как торговец яблоками. Есть на территории дома и небольшой амбар, вполне пригодный для скрытной подземной работы.

Среди участников  Дмитриев – участник убийства самарского губернатора Блока, слесари и токари местных заводов. Впоследствии присоединяется местный учитель.

По случаю покупки дома был отслужен молебен. В доме развешены иконы, чтобы не возникли подозрения. С соседом-городовым Беляев заводит самые радушные отношения. Амбар устраивается с двойными стенами, забитыми соломой для изоляции.

Копали в нечеловеческих условиях. Жили в подкопе. Вышли на ледник начальника тюрьмы и пришлось делать обход. В туннеле по мере продвижения не хватало воздуха. Начались болезни, но участники, не выходя на дневной свет, продолжали свою работу. У некоторых началось кровохарканье. Подкоп вели в тюремную баню, чтобы вывести смертников, когда их отправят в баню. По тюрьме поползли слухи и многие стали проситься в камеры смертников. В ночь на 18 октября (так в книге Н.К. Васильева – Прим. автора) длина подкопа – 22 с половиной сажени (около 47 метров). Но неожиданно вечером нагрянули стражники: полицейские, начальник тюрьмы, надзиратели. Схватили и Беляева с женой, и учителя Соловьева, находившегося в этот момент в доме хозяина, и всех, кто находился в подкопе. Долго били и бросили в камеры.

А в газете «Новое время» напечатана телеграмма «С.-Петербургскaго телеграфнaго агентства»:

«ТАМБОВ. Наблюдением было установлено, что под тамбовскую тюрьму ведется подкоп, почему в ночь на 14 октября полиция с полусотнею Терских казаков окружила и осмотрела ближайшие к тюрьме дома. В сарае дома Кочеткова, купленного им недавно за непомерно дорогую цену, за ворохами соломы обнаружены подземная галерея в 20 сажен, доведенная до тюремной стены. Найдены в галерее электрические фонари с батареями, свеча, лопатки, уровень, сигнальные колокольчики с веревками, проведенными наружу, съестные припасы, план тюрьмы, тачка для вывоза земли. В квартире Кочеткова найдены браунинг, патроны, две пули, распиленные и отравленные. В галерее задержаны шестеро работавших, в квартире хозяин Кочетков и одно лицо, обвиняемое в государственном преступлении. Все задержанные принадлежат к организации с.-р., обвиняются в государственных преступлениях. Среди них оказался один выпущенный из тюрьмы под залог».

Фёдору Беляеву, как организатору, дали 6 лет каторжных работ, остальным по 4. Кто и не дождался приговора – умер в тюрьме. Жену Беляева сослали на 3 года в Сибирь. Иван Романов – организатор боевой дружины, убивший двух городовых и ранивший пристава, Семен Мануйлов – убивший в Борисоглебске старшего полицейского Мясоедова, и Ефим  Кузьмин – совершивший покушение на старшего надзирателя Куйденко и помощника начальника тамбовской тюрьмы Лейцеуса, – были казнены.

 

Продолжение истории

Есть на карте современного Кыргызстана населенный пункт с непривычным русскому уху названием – Сокулук.  А, впрочем, при чём тут история революционного движения. Не торопись нетерпеливый читатель. Ты все поймешь. Всему свое время.

Сокулук – это один из пикетов русских казаков недалеко от Пишпека (нынешний Бишкек – Кыргызстан), в 20 километрах, что равнялось дневному пробегу лошади казака письмоносца. Располагался он на почтовом тракте Ташкент – Пишпек – Верный, и много лет обеспечивал почтовое сообщение между форпостами русской колонизации Средней Азии. На каждом пикете дежурили трое казаков, у которых имелось шесть лошадей. Казак, получив пакет, скакал на свежем коне от одного пикета к другому, передавал почту. Оставлял своего коня и на свежей лошади возвращался в свой пикет. К 1878 году Сокулукский пикет именуется Троицким по названию местной церкви – Пресвятой Троицы. Советская власть не потерпела церковное название и прибавила Ново-Троицкое.

Так и жили ново-троичане до 1938 года, когда неожиданно для себя стали кагановичцами. Установившееся в 1938 году название Каганович тоже ничего не говорит современному россиянину.

Федор Романович Беляев. С женой и сыном. Иркутск, 1921 год

*   *   *

Судьба может разметать близких людей по белому свету. Кто и где обретёт последний приют, неизвестно никому.

В городе Челябинске много лет прожила Сырвачёва Клавдия Фёдоровна, та самая Дуся из нашей истории, мужем которой и был Пётр Романович до того, пока они не разошлись, и не вышла Дуся замуж ещё за одного революционера из партии эсеров. И опять с боевым прошлым в Седлецкой губернии Польши, поляка, родом из семьи кочегара – Красуского Владислава Феликсовича, тоже, кстати, члена общества политкаторжан, членский билет № 1219, слесаря артели «Цветмет».

В 1937 году Владислав Феликсович был арестован в Москве, ОСО при НКВД присудило ему 5 лет лагерей. Лес Владислав Феликсович валил в Мариинских лагерях. А пока он валил лес, семья была сослана из Москвы в Киргизию, в Каганович (Дуся и две дочери: Беляева Надежда 1926 и Красуская Лидия 1933 года рождения).

И Пётр Романович последовал в далекую Киргизию вслед за своей уже бывшей женой. Понимая, как никто другой, все тяготы ссыльной жизни.  Но это была другая ссылка, а клеймо «враг народа» было пострашнее, чем «эсер, анархист или даже декабрист». Жизнь была трудна, если не просто ужасна.  Пётр Романович совершил подвиг. Он мог спокойно жить в Москве в доме политкаторжан в собственной квартире, получать пенсию и, казалось, совсем не интересоваться перипетиями судьбы бывшей семьи. Его сердце, сердце революционера и поэта не выдержало. И, бросив благоустроенный быт, он едет в Каганович, чтобы помогать Дусе с детьми. Может и выжили они только благодаря ему.

Там, в киргизском поселке Каганович – Сокулук Пётр Романович и умер.

Могила его неизвестна. В военные годы хоронили где попало. Дуся не запомнила место могилы и винила в этом себя всю оставшуюся жизнь…

А жизнь тем не менее продолжалась. В 1942 году вышел из лагерей Владислав Феликсович Красуский. К своим 9 царских, добавив 5 советских. Переехала семья в город Джалал-Абад. Разошлись пути-дороги дочерей. Беляева Надежда осталась в Киргизии.  Стала ветврачом. А младшая, Лидия, окончила в Горьком радиотехникум, по распределению приехала в Челябинск на радиозавод. Но это уже совсем другая история.

 

*   *   *

Сырвачева Клавдия Фёдоровна (Дуся), много лет жившая в Челябинске, покоится на кладбище Джалал-Абада, рядом со своим мужем, Владиславом Феликсовичем Красуским, умершим в 1953 году.

Могила Беляева Петра Романовича осталась безвестная где-то в пригородах нынешнего города Сокулук в Кыргызстане.

Фёдор Романович Беляев с женой нашли последнее пристанище либо в Иркутске, либо в поселке Листвянка на Байкале.

Правнуки Петра Романовича сегодня живут в Германии.

А на челябинском Преображенском кладбище в разные годы упокоились две сестры. Одна, проведшая всю жизнь в Киргизии, и другая, прожившая жизнь в Челябинске, родившиеся в Москве…


Нежно и тихо

Перевод стихотворения

А. Теннисона

Нежно-тихо, нежно-тихо

Ветер с запада летит.

Дует, дышит тихо-тихо

Ветер с запада летит,

Над водами волн вспорхнул.

Свежесть моря мне блеснула

В миг, когда моя малютка –

Мой любимый спит.

08.05. 1931 г.

 

Тону. Тону. Спасенья нет.

Давно иссякли силы.

Под бременем неисчислимых бед

Спаявшихся со мной как видно до могилы.

 

Устал. Устал...

А жить хочу!

Хочу без меры, без предела!

Истерзанной мечтой к вершинам вдаль лечу,

А кровь в моей груди спеклась, окаменела.

 

Хотя б на миг душою отдохнуть,

Взглянуть хоть раз на дверь Эдема,

К которому ведет веков грядущий путь,

Куда рвалась душа, как каторжник из плена.

 

Но тщетны все мечты

И сердцу нет отрады,

Осыпались давно увядшие цветы

И жизнь гнетет меня жестоко без пощады…

04.08.1930 г.

 

Однажды я видел слепого,

На скрипке он чудно играл.

И радости счастья былого,

Как сон дорогой вспоминал.

 

Он пел о тех днях, когда солнце,

Рассеяв полночную тьму,

И тихо врываясь в оконце,

Светило, как всем и ему.

 

Он пел об Украйне далекой,

О белых вишневых садах,

О деве, как ночь, черноокой,

О беленькой хате в горах.

 

О том, как серебряный месяц

Над озером тихим дремал.

Как ветер, прорвав перелесье,

Вздымает бушующий вал.

 

Казалось, что в сердце слепого

Сквозь бельмы невидящих глаз

Краса невозвратно былого

Сверкающей искрой зажглась.

 

Но вдруг вспоминанья утрату

Рассудок слепому принес.

И рухнули света палаты,

Не стало чарующих грёз.

 

И звук безнадежной печали,

Как тени размашистых крыл,

На миг промелькнувшие дали

И отсвет чудес погасил.

 

Взметнулись дрожащие струны,

Слепой зародился в них крик.

И срезанный болью безумной

Заплакав ослепший затих…

1923 год

Пётр Беляев

 

 

Tags: 

Project: 

Author: 

Год выпуска: 

2021

Выпуск: 

9