На фото: Сергей Глазьев
2 июля 2021 года Президент подписал новую Стратегию национальной безопасности. 27 сентября её обсудили на заседании Совета ТПП РФ по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики на тему «Новая стратегия национальной безопасности РФ и ее реализация в области промышленной политики».
Говорит академик РАН, доктор экономических наук Сергей Глазьев:
– Предмет нашего сегодняшнего обсуждения – новая Стратегия национальной безопасности. Документ этот очень далек от реальной жизни.
Я проанализировал предыдущую Стратегию 2015 года. То, что написано в нынешнем документе, не сильно отличается от того, что было шесть лет назад в предыдущей Стратегии. Я в свое время работал в аппарате Совета безопасности, понимаю, как эти документы готовятся, к сожалению, они всё дальше и дальше от реальности.
Новизна документа, который мы сегодня обсуждаем, заключается в том, что в нём наконец-то появился тезис об ответственности чиновников за выполнение национальных целей и ориентиров. Но очень мягко написано – «совершенствование института ответственности» – как будто он у нас когда-то был!..
В ходе обсуждения упомянули Стратегию-2020, разумеется, она провалилась так же, как позорно провалилась и Концепция долгосрочного развития до 2020 года по всем пунктам – по ВВП, по инвестициям, по уровню жизни, народонаселению. Но только по одному показателю она, к сожалению, не провалилась – по показателю миграции. Последние оценки наших коллег из Института народного хозяйственного прогнозирования говорят о том, что уже 4 % экономической активности в России – это трудовая активность мигрантов. Это, если считать официально. А если считать реальную оценку, то 8 % нашей экономики сегодня создается трудовыми мигрантами. Такие сферы, как строительство, ЖКХ без них существовать не могут, это сегодня стало очевидно.
С сожалением констатирую, что ни одна из стратегических целей, которая была декларирована в Стратегии 2015 года, не реализована – ни качество жизни, ни материальные потребности, ни снижение неравенства, ни высокоэффективные рабочие места, ни рост оплаты труда, всё это позорно провалено и никаких оценок, выводов из этого в новой Стратегии не сделано.
Хотя цели и новой, и старой стратегии правильные, их даже нет смысла оспаривать, единственное, что они не конкретные. Говорится о новом техническом уровне, что такое новый технический уровень? Научная обеспеченность документа сильно страдает. Можно говорить о новом технологическом укладе, но говорить о новой технологической основе, как здесь употребляется термин «основа» – это значит совершенно без всякой конкретики декларировать цели стимулирования научно-технического прогресса, НИОКР, новых технологий в очень размытом, не конкретном плане. Спросить потом за достижение этих целей потом крайне сложно.
Хотя надо сказать, что в прошлой стратегии 2015 года были показатели – продолжительность жизни, ВВП на душу населения, коэффициенты неравенства, безработица, доля НИОКР в ВВП. Вполне приличный набор показателей, по которому, к сожалению, нет отчетов в новой Стратегии. Могу сразу сказать, что по всем этим показателям ситуация не улучшилась, а по многим показателям ухудшилась. Хотя, конечно, тут имела место и пандемия – ударила по демографическим показателям.
Но, тем не менее, базовый для нас показатель, отражающий состояние экономики – это объем НИОКР на валовый внутренний продукт. Мы болтаемся на уровне чуть больше 1 % уже два десятилетия. Это совершенно никуда не годится и отражается отсутствие какой-либо серьезной комплексной инновационной и инвестиционной политики.
Да, цели в Стратегии поставлены правильно, особенно радует цель – повышение эффективности государственного управления, перевод экономики на новую технологическую основу, очень актуально, про воспитание детей тоже очень правильно говорится.
Но, начиная от технологической основы и заканчивая воспитанием детей, все эти декларации никак в реальной социально-экономической политике, даже в культурной политике, не реализуются. Даже такое простое декларативное требование, как защита собственности. Мы видим, что за предыдущий период залоговое рейдерство приобрело колоссальный размах, институт банкротства криминализирован – хотел специально обратить на это внимание.
Коль скоро в Стратегии национальной безопасности написана защита прав собственности, то неплохо было бы обратить внимание, что у нас – 98% предприятий-банкротов идут с молотка, активно растаскиваются, прекращают свое существование. Настолько у нас сегодня криминализирован институт банкротства. В отличие от других стран, где примерно половина предприятий проходят финансовое оздоровление.
Важнейшей причиной банкротства является денежно-кредитная политика – это, во-первых, повышение процентных ставок, пересмотр условий кредитных договоров, когда кредиты произвольно банками ухудшаются, завышаются процентные ставки. Это залоговое рейдерство, которое стало процветать со стороны государственных банков. Когда предприятиям ухудшают условия кредита, затем добиваются искусственного банкротства и предприятие уходит с молотка, а собственник теряет свободу. Это совершенно безобразное явление, апофеозом которого стал захват нашей алюминиевой промышленности американцами.
Теперь российской алюминиевой промышленностью командует казначейство США. Какая здесь защита прав собственности? Государство с точки зрения национальной безопасности даже не вмешалось в это рейдерство со стороны американских властей, которые посредством санкций нагло присвоили себе всю российскую алюминиевую промышленность вместе с гидроэлектростанциями. Это поразительно.
Необходимо развивать финансовую банковскую систему. Денежной массы у нас не хватает.
Во-первых, мы должны говорить только о рублевой денежной массе, мы не можем плюсовать рублевую денежную массу и валютные резервы, у нас объем рублевой денежной базы почти в три раза меньше объема валютных резервов, это говорит о том, что у нас колоссальная недомонетизация экономики, у нас уровень кредитования экономики крайне низок, в разы ниже, чем в передовых странах.
Эти декларации о том, что необходима доступность долгосрочного кредитования, устойчивый рост реального сектора на основе высоких технологий – абсолютно правильный тезис. Его нужно разворачивать сегодня через специальные инструменты рефинансирования со ставками на уровне 1-2% под инвестиции, сочетать всё этой дело со стратегическим планированием.
Тезис о повышении эффективности управления экономическим развитием, я считаю, должен быть развернут на основе комплексного системного подхода, когда стратегическое планирование, которое сегодня не реализуется, всё-таки доводится до уровня стратегии развития отраслей и производств структурообразующих. Под эти стратегии планируются объемы инвестиций. Под инвестиции планируются объемы кредитования экономики, денежная власть организует специальные инструменты рефинансирования, через которые Центральный Банк доводит до уполномоченных коммерческих банков необходимые объемы кредитов под низкие процентные ставки на долгосрочной основе.
Государство подписывает с предприятиями-заемщики специальные инвестиционные контракты или соглашения о защите инвестиций, таких инструментов уже наработано довольно-таки много. Эта ткань специальных инвестиционных контрактов формирует систему индикативного планирования, которая, если будет направлена на реализацию стратегии опережающего развития, позволит нам выйти на приемлемые темпы роста, о которых говорит президент России. Темпы роста должны быть не ниже среднемировых.
Хочу вас проинформировать, что в Евразийском экономическом Союзе главы государств поставили ориентир – 5% прироста ВВП в этом и следующем году. Но политика Центрального Банка России сегодня ведет к повышению ключевой ставки. Отказ от использования специальных инструментов рефинансирования и полная пассивность в стимулировании инвестиционной активности и кредитования приведут к тому, что нашу экономику ждет жесткая посадка.
По прогнозу, который мы рассматривали в Вольном экономическом обществе, у нас ожидается посадка в следующем году на уровне 1,5-2% только по причине денежно-кредитной политики, которая совершенно неадекватна! Она не позволяет нашей экономике развиваться на уровне, сопоставимом со среднемировым. Мы всё больше и больше отстаем.
В заключение хочу сказать, что в Стратегии существует одна ошибочная трактовка современной ситуации в мире. Говорится о том, что есть якобы неопределенность перспектив мировой экономики, и о том, что мировая экономика находится в глубокой рецессии. Это какое-то самоуспокоение, коллеги!
В мировой экономике всё абсолютно понятно. Китай рванул в этом году еще процентов на 20 в первом квартале, и мы видим, что Китай возвращается на темпы опережающего развития не менее 7% в год прироста ВВП за счет более, чем десятикратного наращивания инвестиций. Индия возвращается в число лидеров, и только мы топчемся на месте.
Никакой неопределенности перспектив мировой экономики нет, она совершенно решительным и четким образом переходит на новый технологический уклад, формируется новый мирохозяйственный уклад, в основе которого лежит сочетание стратегического планирования и рыночной самоорганизации, государственное и частное партнерство вокруг наращивания инвестиций, прежде всего повышение конкурентоспособности.
Чтобы правильно эти мысли в Стратегии национальной безопасности реализовать, нам нужна не столько декларация, нам нужна принципиально новая экономическая политика. Совершенно понятно, что нужно делать, совершенно ясно, что главным узким местом является отсутствие кредита из-за того, что Центральный Банк следует рекомендациям Международного валютного фонда.
Конечно, мы можем развиваться в 2-3 раза быстрее, если будет выстроено правильное сочетание стратегического планирования и денежно-кредитной политики на основе частного и государственного партнерства. Мы вполне можем реализовать стратегию опережающего развития, мы над ней работаем, но без смены политики денежных властей ничего сделать не получится.