Свобода, равенство, братство!

Девиз Великой французской революции

 

О свободе написано едва ли не столько же, сколько о любви. Свобода – величайшая ценность, которая часто представлялась людям в виде голубой мечты, путь к которой проходил либо через кровопролитные революции, либо через редко и труднодостижимое общественное согласие.

Внимание думающей публики неожиданно привлекла  книга социологов Дарона Аджемоглу и Джеймса А. Робинсона «Узкий коридор государства, общества и судьба свободы» [М.: Изд-во АСТ, 2021.- 704 с.]. Это фундаментальное исследование проблем обретения свободы разными народами в разных странах, с погружением в историческое прошлое и глубоким анализом социальной эволюции человечества.

В своем определении свободы (liberte) авторы следуют за философом Джоном Локком (1632-1704), который утверждал, что люди обладают свободой, если «совершенно вольны выполнять действия и распоряжаться своим имуществом и своей личностью, как считают нужным … не спрашивая дозволения и не завися от воли другого человека».

Для утверждения свободы, считают ученые, необходимы воля государства и законы, но они не даруются государством или правящими элитами. Свободу завоевывают рядовые граждане и устремленное к ней общество. Свобода может родиться из хрупкого равновесия сил между государством и гражданским обществом.

Главная идея книги Аджемоглу и Робинсона состоит в том, что для возникновения и утверждения свободы сильными должны быть и государство, и его общество. Сильное государство нужно, чтобы утвердить порядок и законность, защитить население от насилия, предоставить людям широкие общественные услуги, которые позволяли бы рядовым гражданам делать свободным свой жизненный выбор и добиваться своих целей. А сильное и активное общество необходимо для сдерживания чересчур сильного государства и контроля над ним. «Узкий коридор, ведущий к свободе, зажат, с одной стороны, страхом перед деспотическим государством с его репрессиями и жестокостями, а с другой – ужасом перед возникающим в отсутствие государства беззаконием. Именно этот узкий коридор – то место, где государство и общество уравновешивают друг друга» [Аджемоглу Д., Робинсон Д.А. Узкий коридор … – М.: АСТ, 2021, с. 12-13].  

Какие же пути на самом деле ведут к свободе?

Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим выборочно несколько примеров социального развития таких стран, как Швеция, Россия, Китай.

Поскольку Шведское королевство в ХХ веке продемонстрировало оптимальные образцы единства успешных действий государства и довольно пестрого, но развитого, гражданского общества, то нас, в первую очередь, интересует, какими путями было достигнуто всеобщее согласие населения этой страны. 

В Швеции в 1930-е годы сложилась широкая коалиция социал-демократов, профсоюзов, предпринимателей, рабочих, фермеров и крестьян. Объединителем выступила Социал-демократическая рабочая партия Швеции (СДРПШ). После 1938 года расширенная «социал-демократическая» коалиция включила в себя и бизнес-круги, согласившиеся на новую государственную программу построения государства всеобщего благосостояния и повышения заработных плат в обмен на более тесное сотрудничество с рабочими и на обещание снизить количество забастовок.

Ключевым фактором явилось не просто значительное расширение роли и способности шведского государства, но тот факт, что оно происходило одновременно с углублением демократии и усилением контроля со стороны общества, который совершенствовался так же быстро, как и властные способности государства. У этого процесса наблюдалось несколько особенностей. Во-первых, поскольку любое расширение роли государства порождает обеспокоенность по поводу «элитного захвата» государственных институтов власти, в Швеции основным препятствием для такого захвата было то, что весь этот процесс происходил под руководством СДРПШ, партнерами которой были профсоюзы, помогавшие ей контролировать и администрировать систему. «Универсальный характер социальных программ снижал вероятность того, что они станут всего лишь инструментом в руках элиты, и дополнительно способствовал развитию социальной сплоченности и чувства причастности к происходящему среди всего населения, а это в свою очередь мобилизовало общество на их поддержку.

Во-вторых, чтобы снизить беспокойство в связи с увеличением государственного сектора в экономике на основе национализации и экспроприации капитала, Швеция снизила такую вероятность тем, что вовлекла бизнес-сообщество в социал-демократическую коалицию … В этом контексте показательно, что СДРПШ последовательно отказывалась от партнерства с коммунистами и держалась подальше от национализации или открытой экспроприации прибыли и капитала …

В-третьих, расширение государства совпало с углублением демократии. Когда все основные партии Швеции приняли главные положения социальной демократии, у электората появился выбор между различными партиями, предлагавшими различные пути воплощения социал-демократического подхода и отказавшимися от наиболее экстремальных мер …

Наконец, параллельно с этими изменениями также изменялась шведская бюрократия и судебная система …»

Один из основных уроков шведского опыта – это то, что настоящие институциональные нововведения в Швеции, а впоследствии и в других скандинавских странах (Дании и Норвегии), заключались не в становлении более интервенционистского и нацеленного на перераспределение национального дохода государства, но то, что этот процесс проходил под эгидой коалиции, включавшей в себя представителей бизнеса и большинство рабочих, организованных в политически активные профсоюзы, что накладывало ограничения на государство [Аджемоглу Д., Робинсон Д.А. Указ. соч., с. 640-642].

Итак, вывод ясен: шведская (скандинавская) модель устройства общества, так называемый шведский социализм, – это оптимальный современный образец общественного договора; это единение и согласие всех производительных сил государства и его граждан на пути построения общества всеобщего благополучия. Результативность такого общественного договора общеизвестна – это, прежде всего, впечатляющие достижения Швеции, Норвегии и Дании в области социального обеспечения граждан, начиная с членов королевских фамилий до рабочих и пенсионеров, это верховенство законов, перед которыми равны все, и высшие чины, и богачи, и люди среднего достатка, это ощущение свободы и всеобщего равенства (у скандинавов нет ни слишком богатых, ни совсем бедных). Всё это – результат общественного единства и согласия. Это нам понятно. Остаются непонятными некоторые детали, хотя, говорят, именно в деталях скрывается дьявол.

Поскольку объединителем выступила Социал-демократическая рабочая партия Швеции – возникает серия вопросов. Какую программу выдвинула эта партия? Какую модель будущего предложила партия?  Как удалось примирить таких антагонистов, как капиталисты и работающие на них пролетарии? В каких точках они добились единства действий для достижения общего благополучия? Не на все вопросы даются ответы в книге. Но о многом мы и сами можем догадаться

Обобщая скандинавский опыт, называемый многими политологами скандинавским социализмом, мы можем выдвинуть такую основополагающую гипотезу: те социально-политические факторы, которые успешно сработали в Швеции, Норвегии и Дании, вероятно, вполне смогут реализоваться и в других странах. И напрашивается такой гипотетический вывод: для того, чтобы приступить к строительству общества всеобщего благополучия со всеми его свободами, необходимо, как минимум, следующее: (1) стабильность (успешность) социально-экономического развития государства с отлаженным аппаратом управления; (2) наличие прогрессивной, достаточно популярной партии (или национального движения, фронта), которая стала бы руководящей силой по объединению всех классов и слоев нации: рабочих, бизнесменов, фермеров, крестьян, интеллигенции, пенсионеров, представителей правящего государственного аппарата, военных; (3) принятие абсолютным большинством населения  новой модели развития страны всеобщего благополучия и свободы и (4) единство действий государства и национального общества в обеспечении жизнеспособности новой модели развития.

 

***

 

А что и как было у нас, в СССР-России?

Несмотря на катастрофические революционные потрясения в начале ХХ века, в социальной эволюции нашей страны в 1930-1950-е годы было немало общего с процессами демократизации в скандинавских странах. Роль объединителя взяла на себя партия ВКП(б)-КПСС, которой удалось мобилизовать народ на строительство государства нового типа, социалистического государства всеобщего благополучия. Несмотря на неимоверные трудности, борьбу с внешними и внутренними врагами, жестокие репрессии, наш народ с величайшим энтузиазмом строил новые заводы и города, новое советское общество. И произошло чудо. За три десятилетия из малограмотной крестьянской страны СССР превратился в могучее индустриальное государство. Мы стали сильнейшей сверхдержавой.

Было достигнуто и необходимое единство народа. Формировалась новая социальная общность под названием советский народ, которой были присущи такие черты, как миролюбие, отсутствие национальной, расовой и религиозной вражды.

Правда, мы, советские люди, жили небогато, даже бедновато. Однако по социальному обеспечению мы были наравне со скандинавами, а по многим показателям даже превосходили их. Перечислю некоторые. Бесплатное распределение жилья (правда, в порядке очереди, иногда долгой); низкая, почти символическая квартплата (4-12 рублей в месяц), низкая стоимость электроэнергии (у нас в Братске – 2 копейки за киловатт-час). Бесплатное, но очень качественное начальное, среднее, высшее и послевузовское образование (общее среднее образование было одним из лучших в мире). Бесплатное здравоохранение и низкая стоимость медикаментов. У нас были побеждены такие страшные заболевания, как оспа, полиомиелит, чума, тиф, туберкулез. В лечебно-трудовых профилакториях лечили алкоголиков и наркоманов. Была низкой стоимость и общая доступность санаторно-курортного лечения трудящихся и отдыха детей в пионерских лагерях. Низкая стоимость проезда в общественном транспорте: билет на метро и в Москве, и в Ленинграде неизменно в течение десятилетий стоил 5 копеек, проезд на автобусе и троллейбусе и в Иркутске, и во Владивостоке, и в Ташкенте стоил 4 копейки, проезд на трамвае – 3 копейки. Добраться из Братска до Москвы самолетом можно было за 76 рублей (стоимость билета не менялась лет двадцать). Ликвидирована безработица. На каждом шагу висели объявления: «Требуются! Требуются!» Не человек искал работу, а работа искала человека. Продукты (по большей части экологически чистые) стоили недорого: в течение многих лет булка хлеба (серого) стоила 16 копеек, белого – 24 копейки, кило картофеля – 12 копеек, десяток яиц – 90 копеек. И всё это при зарплате 120-280 рублей (а на Братском алюминиевом заводе и Лесопромышленном комплексе квалифицированные рабочие зарабатывали по 500-600 рублей в месяц). Все это вызывало зависть населения многих развитых стран.

Однако было немало и такого, что вызывало раздражение и даже недовольство людей. Так, был ограничен выезд за границу, особенно, в капстраны; в литературе, журналистике, искусстве осуществлялась строгая цензура, носящая политический характер; была сильно ограничена свобода слова (поощрялась критика, «невзирая на лица», любых бюрократов и чинуш, однако критика вождей, первых лиц государства и основ существующего строя не только не допускалась, но чаще всего расценивалась как политическое преступление). В Советском Союзе так и не было налажено производство высококачественных предметов потребления: стильной одежды, бытовой техники и т.п., была слабо развита розничная торговля. Застой был у нас и в идеологии: марксистские догматы вековой давности вносили много путаницы в головы советских людей. Дурости хватало и в те благословенные времена.

Те, кому повезло бывать «за бугром», немало дивились успехам и «империалистов», и «убогих чухонцев». Так,  например, оказавшись, в каком-нибудь финском городке Тампере (совсем недалеко от Ленинграда), мы поражались красоте и ухоженности ярко окрашенных жилых домов, уютных сквериков и парков с подстриженной травкой, чистейших, без единого окурка, улиц, широкому выбору колбас, джинсов и всякого ширпотреба в магазинах. И мы невольно задавали себе вопрос: почему у нас нет такого?

Однако при всех недостатках советские люди любили свою Родину и гордились ее мощными темпами развития и успехами. Наша страна, Советский Союз, при Сталине и после него еще долго, до конца 1960-х годов, пользовалась исключительной популярностью и уважением в зарубежье. Со всего мира к нам ездили короли и поэты, капиталисты и рабочие, чтобы посмотреть, как мы строим наши заводы, наши гидростанции и чтобы понять, почему, несмотря на очевидную бедность, наш народ ощущает себя благополучным и вполне уверенным в своем будущем. Сами же мы понимали, что свобода у нас ограниченная, но верили, что завтра будет лучше, чем сегодня и со временем у нас будет всё, что нужно.

Но к концу ХХ века ситуация в стране стала меняться. Энтузиазм советских людей пошел на убыль. Экономика стала пробуксовывать, благосостояние – хиреть. В обществе усилились разброд и шатания. Единство народов и союзного государства ослабело. А правящая партия, КПСС, оказалась неспособной к преодолению новых вызовов.

Всё пошло не так, как о том мечталось.

В условиях навязанной нам «холодной войны» (на которую по признанию президента Джорджа Буша США истратили 5 трлн долларов) предатели из числа верхушки КПСС при поддержке «пятой колонны» и либеральной интеллигенции совершили в 1991-1993 годах государственный переворот и немедленно при помощи жульнических приемов «приватизации» за бесценок сбыли большую часть основных национальных производственных фондов кучке хищников, а при помощи «шоковой терапии» привели народ к нищенскому состоянию. К власти пришли олигархи. Движение к обществу всеобщего благополучия и свободы прекратилось.

Авторы книги «Узкий коридор» с горечью констатируют, что вместо развития либерально-демократического государства, на что надеялись западные представители в 1990-х годах, в России возник новый тип деспотизма.

По словам бывшего работника ФСБ Александра Литвиненко, «тайные службы пользовались большой оперативной свободой: они могли задерживать, допрашивать и убивать без правовых оснований … и все это во время «перехода к рыночной экономике».

«Возникшее в результате приватизации, в частности «залоговых аукционов», неравенство не только по-новому сконцентрировало собственность на ключевые активы России, но и полностью делигитимизировало процесс реформ. Это в большой степени облегчило процесс возрождения методов КГБ … и захвата контроля над экономикой и обществом. <…> 

Сегодня в России независимые СМИ подавляются … Политиков, которые осмеливаются бросить вызов правительству … либо арестовывают, либо всячески отстраняют от политики» [Аджемоглу Д., Робинсон Д.А. Указ. соч., с. 394-395].

 

 

Прогнозы многих сторонних наблюдателей о будущем России также весьма пессимистичны. Самый удручающий факт состоит в том, что ни одна из действующих партий не в состоянии сегодня взять на себя роль объединителя нации и предложить такую (конечно же, компромиссную) модель развития общества, которую согласилось бы принять абсолютное большинство россиян. А без этого движение вперед невозможно.

Вот мы и топчемся, не зная, куда идти.

Все хотят благополучия и свободы, но вопрос о том, как теперь их достигнуть, пока остается для нас открытым. 

Дело не только в том, что мы утратили свою социалистическую устремленность. Мы просто сбились с пути. Потерялись!

 

По мнению американского политолога Парага Ханны, «сегодня благополучие общества оценивается по материальным показателям, а потом обосновывается идеологически. Складывается впечатление, что большинству людей уже не важно, какова система управления в их стране: демократическая или нет. Экономические успехи многих стран … стимулируют представление о том, что эффективное управление может осуществляться во многих формах.<…>

Судя по «Рейтингу глобального благосостояния», для успешных стран характерны эффективные правительства, легкость и простота создания нового бизнеса, доступная система обучения на всех уровнях, гарантии социальных и политических прав. Список возглавляют Австралия, Австрия, Финляндия, Германия и Сингапур, а замыкают Центрально-Африканская Республика, Мали, Замбия, Йемен» [Ханна П. Как управлять миром. – М.: Астрель, 2012, с. 177, 199].

 

***

 

Теперь посмотрим, а что же – в Китае?

Страна в 1949 году провозгласила курс на строительство социализма «с китайской спецификой», однако авторы «Узкого коридора» считают, что Китай на самом деле стал обществом предпринимателей в системе государственного капитализма со всеми вытекающими из этого коррупционными особенностями.

Китай, отмечают Аджемоглу и Робинсон, имеет долгую и сложную историю эффективной бюрократической системы, но также и в равной степени долгую историю всепроникающей коррупции, при которой должности достаются не самым достойным, а тем, у кого есть политические связи или кто больше заплатит. Начиная с эпохи царства Цинь характерной чертой китайского государства было его непререкаемое доминирование над обществом. И в этом отношении государство не изменилось. В каком-то смысле ситуация в период правления Коммунистической партии Китая (КПК) стала еще хуже, поскольку Мао Цзэдун настаивал на том, чтобы КПК и государство проникли во все сферы жизни по всей стране. Преемственной чертой, связывающей имперскую эпоху с современной, является  суть деспотизма – неспособность общества организоваться и влиять на принятие политических решений вне иерархии государства. Это трагическим образом выяснилось во время кампании «Пусть расцветают сто цветов» и во время культурной революции, когда периодически раздавались призывы к критике снизу, которая впоследствии жестоко подавлялась. А «насильственная коллективизация с индустриализацией в русле «Большого скачка» привела к голоду, унесшему 36 млн жизней» [Аджемоглу Д., Робинсон Д.А. Указ. соч., с. 111].

В книге приводятся факты бытового продажничества. Так, несмотря на то, что официально школьное образование в КНР бесплатное, в китайских школах продается буквально все, в том числе место на первых рядах у доски или должность старосты класса. «Взносы» родителей в школы общеприняты, несмотря на то, что правительство запрещало их пять раз начиная с 2005 года (что само по себе уже о многом говорит). Если родитель хочет отдать своего ребенка в очень престижную школу при Китайском народном университете в Пекине, то взятка может достигать 130 000 долларов. Учителя тоже ожидают от родителей подарков – много подарков..

Как в старые имперские времена по-прежнему широко практикуется система продажи должностей.

Есть и примеры грубого социального давления на целые этносы. Ситуация на западе Китая, в регионе Синьцзян, где проживают более 10 млн уйгур-мусульман, показательна. Уйгуры постоянно подвергаются дискриминации, репрессиям, массовым арестам; против них используются всевозможные меры надзора и дискриминации. Так, их принудили мириться с присутствием в своих домах «больших братьев и сестер», которые следят за каждым их шагом. Первая волна «наблюдателей» численностью около 200 тысяч членов КПК была направлена в 2014 году для того, чтобы «посещать людей, действовать во благо людей и сводить воедино сердца людей». В 2016 году в Синьцзян было направлено еще 110 тысяч, а в 2017 году – еще один миллион «наблюдателей»- воспитателей из числа коммунистов. Так происходит процесс «перевоспитания» непокорного населения по-китайски. (Это напоминает некогда широко пропагандируемый в СССР опыт «перековки» советских зэков при рытье Беломоро-Балтийского канала.)

Еще пример: тотальная сверхбдительность. Правительство испытывает проект «системы социального кредита». За каждым гражданином Китая будет вестись наблюдение и каждому будет выставляться определенный счет социального кредита. Для этого устанавливаются 200 млн камер с функцией распознания лиц по всей стране. Человеку с высоким социальным кредитом будут оказывать особые услуги в отелях и аэропортах, будет легче получить кредит в банке, доступ в элитные университеты, престижную работу и проч. (Всё в духе антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». Однако, странно и удивительно то, что признаков протеста против внедряемой системы распознания лиц и всеохватывающей идентификации в Китае пока не наблюдается.)

А как расценивать тот факт, что многие  представители крупного бизнеса, среди которых один из самых богатых олигархов Джек Ма, владеющий корпорацией «Алибаба», активно вступают в ряды Коммунистической партии и стремятся быть функционерами КПК?

Вопреки представлениям классического марксизма, оказывается, что частно-государственное партнерство, широко развиваемое в стране со времен реформ Дэн Сяопина (1978), приносит хорошие экономические и политические дивиденды. Выгода еще и в том, что китайские богачи приучены часть своих капиталов тратить на благотворительность. Однажды супермиллиардер Джек Ма произнес фразу, которая прославила его на всю страну: «Когда у вас есть несколько сот миллионов долларов или несколько миллиардов, это уже не ваши деньги, и их следует направлять на нужды общества». Его призыву последовали многие.

Китай в последние четыре десятилетия невиданными темпами наращивает ВВП и сказочно богатеет, настойчиво утверждая, что создает материальную базу социализма. «Известный аргумент в социологии, который иногда называют «теорией модернизации», предполагает, что по мере того, как государство богатеет, оно становится свободнее и демократичнее. Можем ли мы ожидать подобной трансформации от Китая? – задают сакраментальный вопрос Аджемоглу и Робинсон. И отвечают: – Вряд ли. Почти две с половиной тысячи лет путешествия по деспотическому пути … подразумевают, что смена направления едва ли будет плавной» [Аджемоглу Д., Робинсон Д.А. Указ. соч., с. 112-113, 322, 325-327, 330-331].

Однако с таким выводом трудно согласиться.

Характер грандиозных достижений Китая в сфере материального производства, укрепления государственности и преодоления крайней бедности свидетельствует о колоссальных возможностях китайского народа, которые рано или поздно не могут не сказаться и на социальной сфере, в том числе на расширении демократических начал и степеней свободы граждан.

Об этом довольно убедительно пишет китайский автор Ши Бицю в книге «Демократия. Ключевые ценности социализма» [М.: ООО «Шанс», 2017].

Автор отмечает, что руководящую и объединяющую роль взяла на себя 100 лет назад и сегодня успешно осуществляет Коммунистическая партия Китая. «КПК постепенно сформировала современную демократическую теорию социализма с китайской спецификой». Под руководством КПК в настоящее время функционируют такие формы правления, как «базовая система самоуправления» в виде Всекитайского и местных Собраний народных представителей всех уровней, многопартийность  и политические консультации, а также институты национальной районной автономии.

В Китае в последние годы заметно выросла гражданская активность населения, появляются повые ее формы, в том числе такая форма политической самодеятельности, как «демократические конференции» в городах, поселках и деревнях (по примеру города Вэньлин). «Например, за несколько месяцев, с мая по август 2002 года, прошло 35 «демократических конференций» различного уровня. Эта система эффективно обеспечила большому количеству жителей глубинки право на информацию, право участия, право принятия решений и право контроля в управлении делами деревни».

Несомненно, демократия начинается с поиска свободы. «Однако следует отметить, что, хотя демократия и свобода в основном идут рука об руку, это не значит, что вся демократическая политика, которая борется за свободу, в конечном счете, сможет эту свободу сохранить. Только стремление к социалистической демократии в сущности своей тождественно стремлению к истине и свободе», –  справедливо утверждает Ши Бицю. – И КПК создала модель развития демократии (разумеется, с «китайской спецификой») [Ши Бицю. Демократия. Ключевые ценности социализма. – М.: ООО «Шанс», 2017, с. 13, 37, 50-51, 82-83].-

Российский общественный деятель Дмитрий Новиков так же уверенно отмечает: «Коммунистическая партия Китая сохраняет роль гаранта стабильности в обществе. Чтобы избежать повторения негативного опыта КПСС, КПК уделяет самое пристальное внимание вопросам  партийного строительства» [Новиков Д. Китай: 100 лет по пути социализма // Великороссъ, 2021, июль].

Итак. Сегодня Китай –  сильное государство,  в котором имеются: сильная правящая партия – КПК, – которая осуществляет роль объединителя всех этносов, а также классов и слоев нации: рабочих, крестьян, бизнесменов, интеллигенции, государственных чиновников, пенсионеров; реализуется приемлемая абсолютным большинством социалистическая модель развития страны всеобщего благополучия; ведется (несмотря на стремление некоторых провинций к сепаратизму, коррупцию бюрократического аппарата, ошибки и перегибы) масштабная и настойчивая работа по обеспечению единства действий государства, КПК и рождающегося (пока очень медленно) общенационального общества в реализации новой, модели развития. И хотя добиться единства действий многонационального населения, численность которого составляет около полутора миллиардов человек, неимоверно сложно, есть надежда на то, что все намеченные задачи, в том числе обеспечение полноценных гражданских свобод, Китай выполнит, если сможет пресечь тенденции к тотальному контролю и сохранить свое движение к идеалам социалистической демократии. Но произойдет это, вероятно, очень не скоро.

 

***

Подведем итоги.

Ликвидация в конце ХХ века основ социалистической формации  в СССР-России и западных странах так называемой народной демократии и возврат стран на путь капитализма позволили многим обществоведам усомниться в жизнеспособности социализма как такового. Между тем, вышеописанный опыт скандинавов успешно доказывает, что социализм как форма сосуществовании и взаимодействия различных классов и общественных слоев (как бизнесменов, так и неимущих пролетариев), различных форм собственности (как крупной частной, так и общественной и государственной) и демократических форм правления с участием широких масс (но без диктатуры пролетариата), с экономикой, нацеленной на создание социальных благ для всех граждан (в том числе – каждого), и политикой, направленной на обеспечение равных прав и всевозможных свобод всех граждан (и - каждого) – такой социализм вполне реален и может быть высокоэффективным. Китай также строит социализм, но несколько иного типа, и колоссальные успехи этой страны в последние десятилетия показывают, что КНР избрала прогрессивный путь развития.

Путь социалистического развития возможен и для нашей России. Особенно это стало понятным после перевода (практически – насильственного) нашей страны в начале 1990-х годов на рельсы капитализма. В настоящее время, барахтаясь в тенетах т.н. «рыночной экономики» и коррумпированной политики, наша страна переживает тяжелый кризис в экономике, науке, культуре, образовании, здравоохранении и социальном обеспечении. Совершенно ясно, что мы, россияне, нуждаемся в новой модели развития, и эта модель может быть социалистической (однако с учетом ошибок нашего «ленинско-сталинского» прошлого). Должно быть ясно и то, что наша экономика, как мотор общего развития, в сложившихся условиях может быть только многоукладной (состоящей как из крупных частных корпораций, так и средних и мелких частных предприятий, а также –  кооперативно-колхозного и государственного секторов, которые необходимо расширять и укреплять). Советский политический режим сможет обеспечить равенство политических и юридических прав и свобод многообразных классов и слоев (бизнесменов-предпринимателей, рабочих и крестьян, фермеров и ремесленников, интеллигенции, чиновников всех уровней, военных, полицейских и пенсионеров). А всё, что строится и производится, должно служить интересам страны, всех ее граждан и каждого отдельного человека по принципу: всё для блага Отечества, всё для блага каждого человека.

Что касается вековой мечты человечества – о свободе, равенстве, братстве (liberte, egalite, fraternite), – то, вопреки пессимистическим пророчествам, эта мечта вполне может быть реализована именно в социалистическом обществе. Любые свободы любого гражданина – свобода слова, печати, волеизъявления, деятельности, вероисповедания, выбора страны проживания, места жительства и работы, выбора партнеров для семейной или общественной жизни, выбора представителей власти и прочие – любые свободы возможны при одном строго обязательном условии, а именно – при ненанесении ущерба (вреда) другим гражданам. Правовое равенство всех, независимо от расы, национальности, научных, политических и религиозных взглядов, равно как и братство, понимаемое как генетическое родство всех людей планеты, также вполне могут быть реализованы в условиях социалистической демократии. Однако для всего этого потребуется достижение не только высокого социально-экономического уровня страны, не только высокой общей и профессиональной образованности, но высокого духовного развития всех граждан, высокой культуры управления, начиная с управления детскими садиками, школами, предприятиями и корпорациями и кончая управлением сёл, городов, регионов и государства, а также – развития систем социальной защиты и систем социальной гигиены (от профилактики правонарушений до устройства исправительных учреждений).

На илл.: Антонио Канова. «Освобождение от Минотавра»