Владимир Николаевич Боглаев, генеральный директор компании «Череповецкий литейно-механический завод». Из выступления на закрытой сессии Московского экономического форума 15.12.2022

– Сейчас вопрос стоит не о том, насколько быстро мы или медленно будем развиваться или даже отставать, а, вообще говоря, страна, как страна, сохранится или мы потеряем свой суверенитет.

В 2010 году я опубликовал статью, она называлась «Нужен ли стране инженер?». И я приводил старую, избитую поговорку английских колонизаторов, которые в свое время выкашивали африканский континент. «На все ваши вопросы у нас один ответ, у нас есть пулеметы, а у вас их нет».

Так вот, возникает вопрос, а у нас пулеметы нужного качества и количества сегодня есть? Мы, конечно, себя уговариваем, что эти пулеметы есть, но… Давайте откровенно. Если в стране многие годы снижается промышленный потенциал, если в стране многие годы падает производство с высокой добавленной стоимостью, если страна вяла курс на сырьевой сегмент экономики, если в стране сокращаются научные школы, если в стране основная масса инженеров ― это, скажем так, люди очень старого возраста, можно ли надеяться, что где-то, в отдельном, каком-то подпольном секретном мире производятся самые современные виды вооружения, которое позволит нам сказать, что чьи-то пулеметы нас не волнуют?!

На мой взгляд, ответ совершенно очевиден. И, вообще говоря, мы на поле боя способны будем защитить свой суверенитет или, в принципе, такой технической возможности у нас просто нет?

Предположим, что ценой невероятных усилий наших спецслужб и спецфондов мы сохранили где-то в отдельных лабораториях возможность произвести опытные, уникальные, замечательные образцы вооружения, которое соответствует современным требованиям ведения боя. С помощью стареньких советских инженеров, которых поддержали капельницами, и они помогли молодым нашим студентам, абитуриентам, перенести из архивов те очень важные чертежи в наши компьютеры. Предположим, мы это сумели сделать. Но на опытных образцах сражения не выиграются. То есть мы должны запускать эти образцы в серийное, постоянное производство.

А для этого надо много-много денег. Потому что объем промышленного производства ― это, во-первых, технологии, капвложения. Во-вторых, это оборотные средства. И если мы говорим про высокотехнологичное производство, там среднее время оборота производственного цикла точно превышает год. И если мы собираемся на триллионы выпускать вооружение, должны быть несколько триллионов только оборотные средства. Мы где-нибудь эти вещи в каком-то бюджете видели? Нет. Потому что нам некуда эти деньги на самом деле вложить. Нет предприятий, которые могут заниматься массовым производством современного вооружения, если, предположим, у нас есть опытные образцы, которые можно пустить в серию.

Дальше. Нужны, безусловно, кадры. Много кадров. Это должны быть школы соответствующие, технические вузы соответствующие. Причем они должны выпускать намного больше кадров, чем надо для технического обеспечения вооруженных сил. Потому что туда должны идти лучшие из лучших. А лучшие из лучших выбираются из тех, где есть спрос на лучшие, средне-лучшие, плохо-лучшие и совсем плохие. Поэтому мы должны с запасом готовить людей, из которых выбираются лучшие для этого направления. Значит, должны быть другие производства с высокой добавленной стоимостью, не самые оборонные, не самые военные, куда, как и раньше, пойдут просто лучшие, просто средние и просто не очень состоявшиеся инженеры.

Но в любом случае мы возвращаемся к деньгам. Скажите, а у нас в России откуда возьмутся эти деньги? Кто у нас источник денег? Природная рента. И другого источника на самом деле нет.

Второй источник – производство с высокой добавленной стоимостью. Если у нас есть добавленная стоимость, мы можем технически, теоретически создавать новое высокотехнологичное производство.

Динамика нашего ВВП на протяжении многих лет втрое отстает от средних мировых темпов. Мы даже не пытаемся создать источник, чтобы профинансировать необходимые технические возможности для сохранения своего политического суверенитета.

Эта ситуация является зарегистрированным фактом преступного действия или бездействия. Как минимум, это основание для проведения следственных действий.

Это же не случайно получилось, эту динамику мы видим на протяжении 30 лет, нельзя сказать, что это делалось бессознательно. Слишком долго это происходило. По направлению, которое связано с экономическим, финансовым блоком и Национальным банком, уже есть серьезное основание хотя бы зацепиться за 300 миллиардов [замороженных за границей] (на самом деле там намного больше).

Руководители предприятий знают, что, какой бы у нас с вами не был подписан контракт предприятия, мы все равно несем субсидарную ответственность в случае, если мы нанесли своим действием или бездействием вред предприятию. Если есть сегодня очевидное нанесение ущерба государству, нужно провести [судебный процесс]. Пускай, может, их оправдают, но пускай это будет дело, которое страна посмотрит. Чтобы, может быть, те, кто сегодня безжалостно нас грабят, все-таки побоялись бы дальше нас обворовывать такими же темпами. Спасибо.