На илл.: Алексей Шляхторов и его книга «Как Золотая Орда озолотила Русь»
Оказывается, дань, которую платила Русь Золотой Орде, была чисто символической. Челябинец предлагает свою трактовку тайн средневековья. Алексей Шляхторов выпустил книгу по истории России. Под необычным названием: «Как Золотая Орда озолотила Русь». Наш земляк в этом своем труде собирается опровергнуть идею татаро-монгольского гнёта над Русью.
Переписать традиционную историографию пытались многие ученые, в том числе Лев Гумилев. В отличие от них Шляхторов в своей работе опирается не только на летописи, но и на более педантичные княжеские документы. Такие, как ДДГ (то есть докончальные договорные грамоты), поземельные росписи даней и других платежей, а также на статистические данные. Исследованные ещё в конце XX века проф. С.Н. Каштановым (в работе «Финансы средневековой Руси»). А также методом сравнения, который сильно важен в кибернетике. Автор считает, что в истории этот метод стоит использовать осторожнее. Однако без сравнения, скажем, с данью и доходами в соседних странах (Грузия, Валахия, Турция) мы получаем «историю в термосе».
– Алексей Геннадьевич, вы кибернетик по образованию. Как вы заинтересовались историей и почему именно периодом татаро-монгольского ига?
– Когда я был на переподготовке, нам дали задание написать работу на тему «Киевская Русь как саморазвивающаяся кибернетическая система». При анализе экономического положения страны, ее демографии и географии, климата – он в то время был теплее – стало очевидно, что теория о зависимости Руси от злых татар носит надуманный характер.
– Как вы можете доказать свою теорию?
– Я опираюсь на статистику и метод сравнения. Нам со школьной скамьи говорили: «Было иго, мы платили дань, несколько тысяч рублей». – «А это много?» – спрашивали мы. «Очень много, двести лет не могли разогнуть спины»… Несколько тысяч рублей – это такое же количество тонн зерна ржи. Иными словами, страна с населением 2 млн чел., урожаем в 0,8-1 млн тонн зерна, 1,5 млн голов лошадей и коров (не считая свиней), платила дань, равную цене 8000 тонн зерна или 8000 коров. Получается, что дань была символичной, ее замечали князья, которые высчитывали эту подать (из собираемых налогов), а не рядовые жители.
Сейчас подсчитано, что общая дань Северной Руси (Московско-Владимирской, Новгородско-Псковской и Смоленско-Вяземской, то есть будущей Великороссии) составляла семь тысяч рублей, вместе с приграничными княжествами – восемь тысяч. Однако Грузия, равная нам по численности населения, платила татарам 360 000 рублей – в сорок раз больше. Румский (турецкий) султанат, государство в Малой Азии, также завоеванное татаро-монголами, платил 425 000 рублей! В чем причина такой лояльности к Руси? Тут есть ещё один момент. Дань Великого княжества Московского и Владимирского составляла 5000 руб. А 3000 из них платил Новгород Великий. Вот только платил он не просто так: ему было дозволено, о чём подробно описано у Янина и Борисова (в истории происхождения Торжокского и Закамского «Чёрного бора»), монопольное право сбора мехов Югры, считавшейся подвластной Золотой Орде. И там новгородцы отбивали эти 3000 с большой прибылью. Получается, что основная территория будущей России (Москва, Владимир, Новгород, Смоленск) платила всего 2000 руб. серебром (низового или московского веса) с населения 1,5 млн человек. А оставшиеся 500 000 (Ниж. Новгород, Рязань, Тверь, Муром) платили 3000. Тоже не разорительно. Просто эти княжества ещё не собирались входить в единое государственное устройство во главе с московским князем и поддерживавшем его митрополитом плотнее. Им было удобнее иметь покровительство и Москвы, и Орды. Поэтому сравнение русских даней с соседями – наиболее явное свидетельство отсутствия гнёта.
– Были ли ещё явные свидетельства?
– Мы уже знаем, что ордынская знать приходила на службу к русским князьям. И не до конца осознаём суть этого явления. Это длилось на протяжении практически всего существования Орды. С самого начала люди на службу приходили (в том числе) родовитые, знатные, чингизиды из царских семей. Это и царевич Пётр – племянник хана Берке. И Чет-мурза, и сыновья Тохтамыша Джелал ад Дин и Керим-Берды. В 1409 году Джелал водил московскую конницу Василия Дмитриевича на столицу Золотой Орды, а через год, в 1410 – участвовал в знаменитом Грюнвальдском сражении. И массовый, вполне легальный отъезд на Русь знати в 1310-х годах при введении Узбеком ислама как государственной религии. И только с русскими из христиан ханы заключали династические браки на высшем уровне. Даже византийцам и Египту принцесс из Золотого рода не давали. Нам давали. Трижды. И можно ли представить, чтобы этих принцесс из ЗОЛОТОГО РОДА ВЫДАВАЛИ ЗА ХОЛОПОВ?? А вот можем ли мы представить отъезд английских лордов на службу в Уэльс или Шотландию? Или отъезд неких недовольных родственников турецких пашей в Египет? Причём не просто спрятаться на время от опалы или пограбить да реквизициями разжиться, а именно НА СЛУЖБУ??? Да ещё в страну, где сельские тётки, как, впрочем, и тётки городские, вполне легально могли махать палицами прямо во время судопроизводства. Оставаясь при этом э-э-э… вполне себе уважаемыми гражданками в глазах всего местного общества. А какого-нибудь чиновника, попавшего под горячую руку, могли просто утопить в реке и непременно среди бела дня… Это говорит о том, что в Орде русскую знать рассматривали вполне ПОЛНОЦЕННОЙ (хотя и несколько, скажем, эксцентричной) знатью довольно серьёзной торговой страны. Пусть ещё и не объединённой. Но если бы влияние Орды на Русь было более сильным, сопоставимым по смыслу со словом ВЛАСТЬ, …то первым делом монголы прикрыли бы в Руси судные поединки – особенно среди женщин, и право на самосуд («в куль да в воду»). Ибо эти законы и обычаи Руси с точки зрения ЯСЫ были не только дикими, но и явно преступными. И должны были по монгольским обычаям караться смертной казнью. Могут сказать, что монголы казнили русских князей. Да, пограничные рязанские, курские князья считались второсортными и в полной власти хана. Зато Ярославичи, князья главных русских княжеств (Москвы, Суздаля, Твери), были уважаемы. И гибель тверских князей при Узбеке носит сложный, в том числе и династический подтекст.
Фактически Русский закон в Москве и Владимире радикально отличался от Ясы Чингиса. Первое: Отсутствие, в отличие от монгольских улусов, крепостного права. Причем, если у вассальных государств (Сельджукский султанат (Рум), Грузия) шло закрепощение, как и в Армении, Азербайджане, Иране и других землях, непосредственно вошедших в монгольские улусы, то русские крестьяне владели полным правом перехода. Даже Юрьев день будет введён только в 1497 году. А до этого переход был возможен в любое время. Согласно Ясу, всё трудящееся и служивое население Орды как земледельческое, так и кочевое, находилось в жёсткой крепостной зависимости и было прикреплено к определённым земельным участкам, где они могли кочевать (зимой и летом) или возделывать землю. А служивое сословие не имело прав перехода к другому сюзерену. На Руси же правом перехода пользовались все: селяне, горожане, рыцарское сословие, их слуги. Разной была система штрафов и наказаний за нарушения различных запретов. Теперь второе: на Руси смертной казни тогда не было, но, повторим, допускался самосуд («в куль да в Волхов»). Далее. В Орде крепостные стены городов были снесены, на Руси же (как в Южном Крыму) строились. Ну и наконец, право судного поединка, на который на Руси (как и в раннем Средневековье северных славян, кельтов и скандинавов) имели право даже женщины. Мало того, наши северные русичи пошли наиболее радикально в применении судного поединка, когда даже человек простого сословия мог вызвать на судный бой феодала. Этот обычай и нравы (на Руси он назывался просто – «поле») были шокирующими для Орды. Просто почему-то это пока не замечается.
– Ещё были такие же важные факты отсутствия ига?
– Не менее важно, кстати, и то обстоятельство, что в Северной Руси не было откупщиков. Вернее, в Новгородской и Смоленской землях. А во Владимирской они пробыли менее 5 лет, после чего от них здесь очень быстро избавились. В 1262 году в центральных районах Великого Владимирского княжества с ними расстались. (Лишь в приграничных лесостепных и весьма малолюдных районах, как Курск, Рязань, Киев (да-да), они продержались до 1-й трети XIV века). И когда говорят, что нет разницы, кто дерёт с тебя дань – свой родной князь или заезжий откуда-то откупщик, то, как минимум, ошибаются. Ибо разница есть и очень большая. Ведь откупщик дань-то уже откупил. И теперь, будучи временщиком, а потому заведомым грабителем, как в той же Грузии, Турции (Руме) или Валахии, был абсолютно неподконтролен местным властям и забирал сколько мог («вдвое и часто»). При таких условиях даже умеренная дань по сути превращалась в весьма неумеренный беспредел. Свой же князь – он в первую очередь не временщик, он собирает все налоги, а потом уже часть из них отправляет хану. Это ведь природные князья.
– Хорошо, если не было ига, то что же тогда было?
– Налаженное деловое сотрудничество. Когда я начал разбираться, почему Русь платила такую мизерную дань в отличие от своих соседей, я наткнулся на то, что между нашими предками, немцами и Золотой Ордой были серьезные торговые связи. Как у итальянских городов Крыма. Волго-Балтийский торговый путь стал вторым изданием Великого шелкового пути. Это означает, что страна в это время не только не разорилась, но и обогатилась. И деньги, которые Русь заработала в эти века, наши князья потом использовали для построения централизованного государства.
– Каков был объем нашей торговли с Золотой Ордой?
– Товаров по Волжскому пути ходило больше, чем по Черноморско-Азовскому пути через Босфор. До появления нашей «торговой линии» такие развитые страны, как Франция и Англия, могли торговать с Востоком, переправляя свои грузы очень непростым путем: по Лотарингской оси через всю Францию в Геную, оттуда по Средиземному морю в Венецию, затем через Черное в Азовское море. А теперь появилась возможность накоротке перебросить товары из Германии в Финский залив и по Волге спустить непосредственно до азиатских стран. В нашу пользу была и логистика: вниз мы спускали тяжелые дерево и железо, а с Востока брали легкие и дорогие товары – шелка и предметы роскоши. Продавала нам Орда и скот, его пригоняли своим ходом. Общие цифры товарооборота назвать сложно, но уже можно. Если через Крым и Босфор проходило товаров на миллион золотых дукатов в год, то через Волгу и Дон – на 30 процентов больше.
Андрей Пономарев, один из самых серьезных монетаристов Средневековья, утверждает, что экономика Золотой Орды вообще держалась на русском серебряном рубле. Он приводит такие факты: когда пришлось менять весь денежный чекан и в Венеции, и в Византии, и в Болгарии, на Руси и в Орде ничего подобного не произошло. Наши деньги оставались стабильными. Также важно следующее: торговля Орды через Босфор была понятна. Через русские же речные пути с их весьма запутанными водоразделами… была не очень привычна Орде. А тут появляются Александр Невский, Иван Калита и их родственники, которые в большинстве вполне адекватны и настроены на увеличение торговли. Они поставляют товары Севера, янтарь Балтики и цветные металлы Скандинавии куда дешевле итальянцев. В итоге Русь оказалась таким местом, где не стоило вести себя как слон в посудной лавке, поэтому дани принимают почти символический характер, а объемы торговли постоянно нарастают. Мы были у Золотой Орды самым желанным торговым партнером. Как итальянцы Южного Крыма.
Это работало тогда гораздо надёжнее любого политического договора. Поставки из Европы серебра в Новгород и через него – на Русь и в Орду – были так велики, что иногда оставляли без денежного металла даже главные города Ганзы. Они составляли 25 % от всего добываемого в Европе серебра (6–7 тонн в год из 25–28). Эти ресурсы и были направлены на развитие архитектуры, экономики, культуры, войска, политической системы. И стали основной материальной базой для построения единого и крепкого Русского царства. Более того, эти ресурсы помогли нам отбить попытки другого собирателя русских земель – Литовского княжества.
– Как на эту тему смотрят археологи и архитекторы?
– Тоже подверглись коррекции: и позиции российских археологов, и архитекторов. Что нам говорят археологи? За последние десятилетия в руках исследователей накопились факты, заставлявшие их по-новому осмысливать последствия нашествия 1237–1240 гг. Многие примеры преемственности в развитии русских городов и сел XIII в., с одной стороны, и свидетельства разрыва традиций на территориях, не затронутых нашествием, – с другой, стали входить в противоречие с выработанной в предшествующий период концепцией, рассматривавшей Батыев погром как событие, изменившее всю материальную и духовную культуру Руси… подчеркнуто, что отождествление комплексов, связь которых с военными действиями неочевидна, с последствиями Батыева вторжения и нашествия способствует формированию необъективных представлений о масштабах трагедии 1237–1240 гг. Наряду с упадком ряда городов в XIII в. происходило динамичное развитие целого ряда центров (Твери, Москвы, Нижнего Новгорода, Коломны и др.). Отмечено, что изменения в системе сельского расселения XIII в. на всей территории Руси совпали по времени с нападением монголов, однако были обусловлены не столько им, сколько внутренними процессами в экономике и социальной сфере. А также климатической катастрофой 1228–30-х годов, схожей с Годуновскими голодами. Мнение о запустении Киева после 1240 года проистекало из-за недостатка археологических данных. Исследования последних десятилетий показали, что материальная культура города в этот период явно характеризовалась сохранением традиций XI–XII веков и отсутствием резких изменений. То есть Киев не был таким большим, как предполагали россияне XVIII века, но он жил, сохранял традиции и никуда не собирался пропадать. Просто наука при Карамзине не могла этого установить. Ростов, избежавший погрома в 1238 году, оставался во второй половине ХIII века основным, самым крупным центром Северо-Восточной Руси. Однако реализовать эту важную потенциальную возможность Ростову впоследствии не удалось, что было связано с разумной политикой усиливавшейся Москвы. Что касается самой Москвы – данные археологии свидетельствуют о непрерывном развитии Москвы в XIII веке. Этому развитию не смог помешать и пережитый этим городом зимой 1237–1238 годов разгром со штурмом и мародёрством. Таким образом, наряду с внешними военными факторами (татарское вторжение и экспансия Ливонского ордена) огромное значение имел целый ряд ещё мало понятых факторов внутреннего развития. Климатических, политических, династических.
Архитектор С.В. Заграевский в книге «Зодчество Северо-восточной Руси конца XIII – первой трети XIV века». (М., 2003) описывает каменные церкви, построенные в это время. Мы видим, что к концу XIII – первой трети XIV века относится достаточно представительный круг памятников: автор перечисляет 16 строений. Предоставим слово автору: «В любом случае, каким бы ни было соотношение местных и «пришлых» строительных кадров, как бы ни шел обмен опытом между зодчими разных городов и княжеств, все равно в Северо-Восточной Руси конца XIII – первой трети XIV века мы видим нормальный, закономерный процесс формирования уникального архитектурного стиля. Но на самом деле вряд ли вообще возможно говорить об упадке, а тем более о «варварстве» раннего послемонгольского зодчества Ростова Великого, Твери, Рязани и Москвы. Иначе бы русские мастера конца XIII – первой трети XIV века разучились делать и гладко тёсаные порталы, и тонкие архивольты, и орнаментальные пояса. У нас нет никаких поводов говорить и о «грубости» пластики послемонгольского скульптурного декора по сравнению с домонгольским. Сравнительный анализ, проведенный автором этой книги в отношении орнамента на стенах Георгиевского собора в Юрьеве-Польском и фрагментов орнамента раннемосковских храмов, хранящихся в лапидарии Московского Кремля, не показал никакой значимой разницы в «тонкости» их исполнения. Все размеры основных элементов этих орнаментов очень близки. Отметим, что пластика послемонгольского орнамента, очевидно, уже гораздо более близка к Ренессансу, чем к готике». Вот это исключительно важные заключения профессионального архитектора, и они говорят о том, что во 2-й половине XIII века у нас продолжалось поступательное развитие Северной Руси, её архитектуры и искусства. И можно особо отметить московские храмы Великого князя Ивана Калиты. Как выглядел Успенский собор 1327 года снаружи и внутри – можно только догадываться. Он был разобран по указу Ивана III, на его месте Аристотель Фиораванти в 1475–1479 годах построил тот храм, который и поныне украшает кремлевский холм. По мнению Н.Н. Воронина, собор Калиты был небольшим, но стройным и нарядным. Он повторял архитектурные формы Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (1231–1234).
Но последующие археологические работы в Московском Кремле дали основание для совершенно иной реконструкции. По мнению новейших исследователей, «Успенский собор Ивана Калиты (1326) вовсе не был своего рода копией Георгиевского собора в Юрьеве-Польском, а представлял весьма внушительное сооружение. Его подкупольные столбы имели в сечении примерно 240x240 см. Эта величина может показаться невероятной, но почти такими же мощными (233x233 см) были столбы другого собора Ивана Калиты – Архангельского. Иначе говоря, оба собора мало чем уступали по размерам современному Архангельскому собору, построенному Алевизом в 1508 году». То есть, если сопоставить храм в Юрьеве постройки 1230–1234 годов и храмы Калиты: стиль, размеры, технологии – мы вдруг обнаруживаем, что именно за 1230–1330 годы, «самое тёмное время российской истории», произошёл серьёзный качественный скачок в развитии наших технологий, сопровождавшийся необычно мощной, серьёзной финансовой подпиткой и постоянным инвестированием как в строительство, архитектуру, так и в саму культуру проторенессанса, давшую вскоре нам Андрея Рублёва и Феофана Грека.
– Какой был смысл в создании теории татаро-монгольского ига?
– Теория ига возникла как социальный заказ в XVIII веке, когда на фоне русского могущества в стране по-прежнему использовался труд крепостных. Властители не могли объяснить своим людям, почему у нас, в отличие от половины Европы, до сих пор существует крепостное право. Тогда по приглашению императрицы Екатерины II к нам приехали историки Шлецер и Миллер. Они и раздули эту теорию. К началу XX века в научных кругах татаро-монгольский гнет стал подвергаться все большему сомнению, да и в наше время интерес к этой проблеме не угасает.
– Алексей Геннадьевич, как относятся ваши коллеги-историки к такой трактовке событий в XIII – XV веках?
– По-разному. Многие признают, что эта точка зрения имеет обоснованное право на существование.
Беседу вёл Кирилл СТОЛЯРОВ
Источник: Газета «Танкоград», г. Челябинск, главный редактор Сергей Алабжин