На илл.: Василий Киляков во время работы IX фестиваля русской словесности и культуры «Во славу Бориса и Глеба»
5-6 августа 2023 года в городе Борисоглебске Воронежской области проходил IX фестиваль русской словесности и культуры «Во славу Бориса и Глеба». Одно из мероприятий форума – «круглый стол», проведенный Советом по критике Союза писателей России при поддержке Оргкомитета фестиваля и писателей из разных регионов страны. Дискуссию вёл Вячеслав Лютый – председатель Совета по критике, секретарь Союза писателей России, заместитель главного редактора журнала «Подъём». Тема звучала так: «Классики и/или современники: отношение к читателю и к действительности». Предлагаем вниманию читателей доклад на «круглом столе» писателя Василия Килякова.
Русский писатель живёт нескладно, голодно, рискованно, бито и разбито, – но, к осмыслению «под занавес», в итоге – жизнь его превращается в стройную и достойную песню. Таковы критики и мыслители: М.П. Лобанов и И.А. Ильин, В.В. Кожинов и А.С. Панарин, Э.Ф. Володин и С.В. Ямщиков, В.Н. Осипов… примеров много. Быть может, это объясняется сущностью русской души: если уж говорить – то только правду, и всю правду до конца. Эта позиция отлична и даже противоположна позиции новоявленных исторических «нетепеливцев» (по Лескову), прогрессистов-радикалов: «если гнуть палку, то обязательно перегнуть», «лес рубят – щепки летят», «смерть одного человека – трагедия, смерть миллионов – сухая статистика». Если жечь свечу, то непременно с обеих сторон, или, как говорят рязанские мужики: «Если пить, то уж пить так, чтоб лета́ качало». Возможно, именно здесь корень всех «случайных» революций, которые не привились нигде, а только на русской почве.
…За последние годы всех «реформ», приватизаций, бандитских делюг – русскую литературу (и – впрочем, русскоязычную даже, «литературу» – довольно мутную) – захлестывали и захлестнули сначала сочинения от озлобленных на «Россию-суку», забытых было эмигрантов третьей волны и обиженных сидельцев, борцов за общечеловеческие «права человека», затем модернистов шалопутного толка, принципиально настаивающих на «нетрадиционности». И вот беда: всё это – опять-таки разрушительная, троцкистского толка революция (ре-эволюция), движение вспять: весь этот модерн в искусстве не созидателен. И неслучайно сегодня, после «перестройки-революции», по словам критика Кожинова, стала господствовать вполне определённая тенденция – стремление объявить всех значительных писателей и поэтов советского времени «антисоветскими» и «антикоммунистическими», а наиболее ценными считать как раз всё тех же самых антисоветских писателей. Но это не тенденция, а очевидная, направляемая тенденциозность.
Что и говорить, русская эмиграция со времени отправки Лениным двух пароходов за границы России вытерпела несказанные обиды, незаслуженное глубочайшее унижение. Россия лишилась: И. Шмелева и И. Ильина, И. Бунина и А. Куприна, П. Сорокина, и не только их. Был, помнится, не один философский пароход. А многие ли вернулись? И как сложилась судьба тех, кто вернулся? (М. Цветаева, например; вспомним, впрочем, тут и вернувшегося в предреволюционный год после своих заграничных антропософских штудий А. Белого). «Новая» Россия теряла дворянскую культуру и традиции аристократиизма, утрачивала во многом слух литературный, отказываясь от самой «тайны творчества». А без поиска этой тайны – всё: и речи, и слова праздны, легковесны, – и вернуть «ту» культуру, тот обиход окольными путями, без признания дивной и состоявшейся тайны творения невозможно.
Пытались ли вспомнить и переоценить суды над традиционными поэтами так называемого «новокрестьянского» направления, «обновили» ли литературу «птенцы гнезда Максима Горького-Пешкова»? Смогли ли противопоставить что-либо «ферментированной» литературе «боевых ундервудов» (от Багрицкого, Асеева, Светлова, Бабеля и др.) – те же И. Касаткин, С. Подъячев и другие? Да, понятно: писатели из крестьян – и крепкие, – а сила и талант их, в конечном итоге, и признание впоследствии опять-таки неразрывны с понятием «традиция». Привились ли изыскания В. Хлебникова или А. Белого? Наверное, в чём-то и тот же новатор А.А. Вознесенский козырял преемственностью, но вовсе не от традиционалистов.
Но с какой целью они прививались, названные и иные, и кто помнит теперь Вознесенского? Когда у нас стали писать о репрессиях, реабилитациях, возник некий «мейнстрим», руководимый всё тем же бродильным ферментом «пятой колонны» – от литературных ловкачей и катал, – мастерски подхвативших и развивших тему новаторства и отсебятины, часто кощунственной и пошлой (у всё того же Вознесенского, например), направивших волну на разрушение. Они перетасовывали и искажали действительность, пытались перекроить и историю, и многократно, и в 90-х, даже на излёте. Было подобное и раньше: «имажинисты», «футуристы», «акмеисты», «символисты» – всех и не сочтёшь. «Модерн», «постмодерн» нынешние – лишь отголоски и жалкое подражание тому, что было прежде. И в литературе то же: вывеска «разделяй и властвуй» – именно такого же, того же содержания, а не какая-то иная табличка прибита и сегодня на новых дверях старого кабинета либералов и западников, по сути, тех же троцкистов.
Цель нынешнего «умения» пристроиться при литературе – получать бонусы, разделяя на течения и «союзы» (а их сегодня более десятка), и объединения «писателей», особенно молодых (а молодыми отчего-то принято считать пишущих и до пятидесяти даже лет от роду, всё «молодые»), ссорить всех их и сталкивать. Особенно и мятущихся, не состоявшихся и до сорока, и до пятидесяти лет, – всё-то одно и то же: стремление от разделов, свар и конфронтаций писателей и союзов – получить преференции и саму возможность удержаться чиновникам у кормушки литературных «грантов» и премий. Ведь, по сути, все они состоят на кормлении у писательского сообщества, написать ничего стоящего сами не в состоянии (только письма да обращения подписывают), но ведут себя при том, как полные-полноправные хозяева жизни (в том числе – и в литературной среде). Та же бездарная «пятая колонна» (имена на слуху), состоящая из множества раскрученных и вообще-то мало причастных русской речи канареек, учеников чародеев, чагиных и прочих лавровых-авиаторов, сплочённых сегодня по сути только лишь дутой своей и мнимой «сверхидеей индивидуалов», – из состава тех, которые корчат из себя интеллектуалов, не являясь таковыми. И цель их та же: они пытаются превратить голос нашего национального достоинства в самоедское рыдание-покаяние (от навязываемых ими же через подручные СМИ поддельных «эпистолярных откровений», обличений и прочих «открытий» из сомнительного толка архивов, «секретных» папок и прочее…). Боль нашу кощунственно и святотатственно перевирают. Крик русского – пытаются перелгать в эхо этого «покаяния» и перевирают, и получалось до сих пор – невесть за что (и за победу в Великой войне – «победобесие» – по их пониманию или навету. А тяжелейшие трудовые пятилетки надуманно кличут «застоем». А, было дело, обличали и «соцреализм» с его мировым признанием, теперь поутихли)… Всё дорогое превращают они – в глас Иерихонской трубы резонансного саморазрушения, самоуничтожения, таково их свойство. Ведь что же должно было (по их мнению) последовать после прочтения О. Волкова, В. Шаламова, А. Барковой, Б. Чичибабина, М. Сопина и многих других? Что, как не посыпание головы пеплом (и – именно русских голов), что как не покаяние должно было воспоследовать? А происходит зачастую противоположное (не по замыслу лукавых обличителей, фальсифицирующих историю): решительное отторжение причин от следствий. Искажение нашего национального самосознания оказалось невозможно.
А ведь как старались. Некие даже и писатели-приспособленцы, которым и прежде открыты были архивы, которые знали правду и имели доступ ко многому из закрытого (смотри «Последнюю ступень» В.А. Солоухина), – несмотря ни на что, ловко встроились «во власть», в литературное чиновничество. И (вместо «уберите Ленина с денег» или «Братской ГЭС») договорились уже и до того, что Русская империя, вся, была и есть «ошибка истории». Либо другая крайность: только «белоэмигрантскую» литературу и культуру и возносят, но по сути – всё это то же раскольничество, рассеивание ненависти вместо «собирания» камней и объединения.
И вновь, и сегодня – попытки (и нередко успешные!) «оседлать волну»; и сегодня мы опять свидетели некой «передислокации», «ротации» этой самой «колонны», её перестроения (для попыток новых – атаковать всё русское, российское и особенно всё советское). Сегодня мы видим «двойников», идейных последователей М. Кольцова, К. Радека и других.., – и теперь они резвее прежних, и их много, пруд пруди. У них теперь ещё больше возможностей, в услужении у них международные сети «инета», им составлены протекции; для них открыто властями широкое поле деятельности, в их руках рычаги влияния. Они работают «под прикрытием». А русский писатель – открыт всем ветрам, но этого будто бы не замечают, предпочитают не замечать «идеологи от культуры». Напрасно... Выдирание и вытравливание русского леса в угоду заморским растениям ни к чему хорошему не приведёт. Даже в природе принуждённое высушивание болот, вырубка лесов, повороты рек, создание каналов и водохранилищ, вообще искусственное, волевыми решениями, вторжение даже и в биосферу никогда ни к чему хорошему не приводило. А, между тем, давайте вчитаемся, каких авторов сегодня печатает то же крупнейшее издательство «АСТ», кого рекомендует. И откроется многое. Эта едва ли не популярнейшая «трибуна» для новоиспечённых авторов – весьма успешна – благодаря кому, каким покровителям? На сегодня – давайте проследим, какие издательства вырубаются и выкорчёвываются даже и силовыми методами, через суды, рейдеров и прочее… И вчера их атаковали, и подрубают и сегодня. Судьбы издательств: «Голосъ» П.Ф. Алёшкина, «Образ» Ю. Лощица, «Алгоритм» С. Николаева, издательство О. Платонова (вся его серия книг под эгидой Института русской цивилизации), примеров много. А кто со времён 90-х уцелел, кого и поныне «благословляют» огромными премиями, поддержкой? Подробности излишни.
Культивация каких направлений продолжается и сегодня через директоров и владельцев частных «органов печати», даже после обозначенных и чётко поименованных «иноагентами» широко обсуждаемых фамилий, что поменялось?
…Писаниями о лагерях, с примерами ужасов, нередко надуманных до очевидных нелепостей и нестыковок, высосанных из пальца (не исключая даже порой и В.Т. Шаламова, и многих из перечисленных сидельцев), – давно перестали удивлять. «Великими грехами народа» от накрученных ужасов «советского тоталитаризма» перекормили читателя сразу после 90-х. Им перестала удивляться даже молодёжь, но главное – перестала верить. Надуманные «обители» никогда не сидевших писарчуков, муки от жизни «открывающих глаза» пустопорожних девиц – это уже не второй, а третий раз съеденный завтрак, причём завтрак этот – один и тот же. Что правды таить: и Марченко-Богораз, и Даниэль, и Синявский, и В. Некрасов, и В. Гроссман – не трогали и не поражали читателя и прежде никакими откровениями уже потому, что там не было главного условия для сочувствия: художественности, – так они тенденциозно-направленны, предсказуемы. Чернуха, наваленная без разбору, никогда не была и не будет подлинно литературой. Метод-приём, тот – что если в книге любой – дыму и вони побольше нагнать, – то много таланта и не потребуется вовсе, – такая мысль ложна. Таким способом лишь скорее – обнажится антиталант, безвкусица. Не поражает давно и «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына, хоть его ухитрились воткнуть даже и в обязательную для чтения школьную программу (с какой целью?)… И уже по той же причине он нечитабелен: потому что там тоже нет главного условия: искусства. «ГУЛАГ» – этот и на очерк даже не тянет, потому как отсутствует простая историческая достоверность, которая должна опираться на фундамент фактов; впрочем, всегда в наличии – «страсть к политическим выпадам», говоря того же, Солженицына, словами. Всё названное – большие опусы математиков, физиков и лириков, по сути своей – компиляторов.
Где же сегодня оригинальные художественные произведения истинной, непреходящей ценности, не подшитые политической подкладкой? Где сегодня светлые солнечные пятна души человеческой, может быть, в каких-нибудь «Елтышевых» или в так называемом романе «Патриот» – этих коллективных проектах от «успешных» нынешних, распиаренных и разэкраненных? И лишь оттого, что они так и настолько раскручены спецзаказом на эту их «литературу» от чиновников – они при раздаче бонусов и от «власть предержащих», тех, которые их облюбовали и пролоббировали (без прочтения даже), – только и получили, подхватили существительное «писатель». Открыт ли сегодня хоть один тип, который можно было бы поставить рядом и вровень с П. Каратаевым, Поликушкой, Г. Мелеховым? (О чонкиных знаем мы от «швейцаров при власти», шаркунов, обслуживающих режим, от тех, которые и прежде существовали беспечно и сыто, – они и сегодня не бедствуют, даже барствуют напоказ, наживая свой «капитал известности» при помощи западников и «нордистов», приверженцев де Кюстина и Геббельса, пиарясь на пошлых попытках оплевать историю «этой страны», не родной им, «страны проживания», страны, «беззаконной и свободной охоты»).
Так какое же новое слово в литературе сказали нынешние сочинители – лауреаты всевозможных «букеров», эти «написатели» «больших книг», писарчуки «толстых романов», о которых по награждении их никто не вспоминает, ни имён их даже не помнит, ни их творений – то есть представители тех вышеназванных сил, которые и до сих пор всё так же стерегут просторы нашей культуры, всё контролируют и всё делят, чем отметились, что привнесли? Ответили ли они на главный вопрос насущный: как жить теперь, куда нам идти? Или хотя бы пытаются ответить? Ничуть не бывало. Нет даже и попыток к реальному объединению на общее благо, к прекращению этого дрожжевого брожения, этой ферментации мутной и опасной, этого созревающего рассола, угрожающего взрывом, – и, понятно, осмысления нет и в помине. А вот разрекламированных анекдотических, надуманных подробностей, сплетен про то, как вот будто бы немцев приволжских «теснили» в тридцатые годы прошлого столетия, и именно будто бы русские «теснили»-де и нацменьшинства ещё… Вот этого сегодня – хоть отбавляй. И пишут опять-таки не историки, не авторитетные политики, а сочиняют, по всей видимости, дилетанты, и если судить по рассеянной развязной манере, потерянным в повествовании характерам и рваным диалогам их, – несопоставимыми с каждой подаваемой «рожей» героя. Читая и наблюдая разностилевую диаграмму их увражей – открытую любому мало-мальски знакомому с профессией автору, – пишут неучи, да ещё и толпой, и определённо – опять-таки под заказ. Чей? Вот вопрос. Но это отчего-то не интересует будто бы ни Роспечать и его главу, ни Минцифру, ни Минкульт. И опять-таки отличились в немыслимых тиражах и переизданиях всё те же названные издательства, и на поверку – те же имена тех же загадочным образом процветающих (даже и ныне!) владельцев. Итог: сказать, что он оптимистичен – курам на смех, – язык не повернётся. А ведь молодёжь читала сии навязываемые «произведения», было дело, и верила букве, доверяла награждаемым сверх всякой меры их переиздаваемым без счёта «романам». И вот итог: не верит молодёжь и не доверяет теперь никому, «всё врут», вот их вердикт. Да что там книжицам нынешних лауреатов – и в закон Ома уже теперь не верят. Не верят, что сила тока обратно пропорциональна сопротивлению… А пойдёт она, такая молодёжь, воевать за такую страну? Пойдёт она теперь работать-вкалывать по-стахановски за идею, – за державу, которую этак вот раскрасили тёмными красками названные маляры от литературы, публицистики и СМИ, – эта молодёжь-то наша? Пожалуй, что нет. Спрячутся за спины отцов и дедов, уедут в дальние края, только бы не в окопы «за Рашку», только бы не в окопы за эту страну, где спаривались будто бы (как уверяют их сии маляры) красноармейцы в мечети, где крепкие хозяева рубили свой скот топором, только бы не сдать в колхозы. Где мать якобы убивала одно дитя, чтобы сберечь молоко в груди для другого своего дитяти, любимого! Где зерно перевозят… в гробах, чтобы продразвёрстка не отняла, и прочее, и прочее… Бред немыслимый. Им, молодым-то, и невдомёк было, что им такими книжицами пыль в глаза пускали, морочили головы, надували, надмевали именно и только их, «дурашливых юных», потому что поколение, рождённое до семидесятых и старше, – не провести так просто вокруг пальца. Насмехаются определённо над ними, над детьми «перестроек». Отчего это стало возможным? С какой целью это совершается? Ведь ясно любому, вывод такой: а что же тогда, собственно, и стараться, зачем трудиться во благо такой страны? И за что же, собственно, умирать, если: «Русский фашизм страшнее немецкого», а «Мюнхенский договор» обыгран либералами так, будто бы это был именно сговор с нацистами до их нападения на Польшу, и таковым он и лёг даже и в учебники иные «продвинутые». А эти эпигонские «эшелоны на Самарканд» – далеко (и вовсе даже) и не «Ташкент – город хлебный», по книге, изданной в 1927-м...
Соблюдение хоть каких-то реалий, историзма, мастеровитость хоть какая-нибудь сегодня вовсе не требуются. Даже напротив, невежество, как мы видим, приветствуется по многим причинам. Во-первых, раздвигаются рамки для самого нелепого и грязного воображения. Во-вторых, эти измышления о событиях вековой давности – раз они так ученически нелепы, надуманны, то и проще, и шире рассеваются. В-третьих, грязца, намеренно подпущенная, как мы знаем, скорее расходится, раскупается, таково общество, охочее до сенсаций… Да что там, о чём говорить, ведь цензуры хоть какой-то и той нет вот уже более тридцати лет, до сих пор. И вот результат: за эти книжата некой смешной женщине (девочке на вид, то ли недоразвитой, то ли недоженщине, коей сорок лет исполнилось и которая смекает о революции на свой манер, по-дилетантски, неказисто, за которую, по всей видимости, пишут, и весьма слабо пишут, торопятся проскользнуть проторенной тропкой кривенькой, конъюнктурной, за многочисленными премиями) – под эту фамилию продолжают метать всё так же поспешно премию за премией, наподобие того, как земноводные мечут икру в мутных водах замкнутого отстойного пруда, в загрязшем вялом течении. Затхлые, непроточные воды нынешнего «литпроцесса» – бойко зацвели теперь болотной ряской, – ныне самое время для жаб, тритонов, пиявок и всякой нечисти. И «затарилась, и затюрилась» застойная жижа этих прудов именно что сегодня, а вовсе не в те времена, когда Аксёнов-Гинзбург, придумывал свою «бочкотару».
Имитация сегодняшнего литпроцесса посредством блогерш со странными «юзающими» фамилиями, гордящихся тем, что они оправдывают подобного рода «литературу», признаваясь тут же, что сами они – всеядны и привязаны они более всего – отнюдь не к русской культуре и не к «русскоязычной» даже, – всё это забавно, конечно, только до поры. Но им, этим наследникам прорвавшихся в свои долгожданные «кабинетики», и сегодня открыто помогают безоглядно. И – переиздания, и многие кинофильмы-новоделы об СССР. И пасквильные фильмы о Ф.М. Достоевском, и о «сверхчеловеке» Троцком, принуждающем силой воли своей якобы необычайной – зарубить себя ледорубом Меркадера в Испании, и прочие «развенчивающие» фильмы-мастырки по тому же, к примеру, Э. Володарскому: «Сын отца народов» и прочие и прочие поделки. Странно, что и сегодня (даже особенно) начальник нынешнего «ГлавПУРа» от культуры под вывеской «Роспечати» с фамилией, созвучной имени главного героя «Тихого Дона», выделяет на год столько же средств на весь форум «Золотой Витязь», сколько отстёгивает одному только Д. Быкову* (*признан иноагентом) за одну только лекцию, направленную, скажем, против С.А. Есенина, или байки о И.А. Бунине… О них, об этих начальниках, поставленных над культурой, простёрших «совиные крыла» над нашей литературой, – о них и Википедия пишет по-свойски, вот как, например: «…подготовил к выпуску серию современной зарубежной прозы «Мировой бестселлер» и серию работ ведущих отечественных авторов — Евтушенко, Гранина, редактировал мемуары А. Собчака, Э. Шеварднадзе, М. Горбачёва»; «…владеет несколькими европейскими языками: английским, испанским, польским, украинским». (Трудно предположить, что этакая величина не читает интернет-энциклопедию о себе, не способна редактировать её, если когда-то в свою пору редактировала книги-«бестселлеры» о столь значимых архитекторах перестройки, и при том вполне согласен этот деятель, что да: вот «украинский-це язык» – уж вполне и бесспорно европейский. Этакий сепаратизм напоказ, даже сегодня. Таков уровень образования поставленных над издательствами руководителей, такова и культура). И когда знаешь всё это, то ясно, что выгодоприобретатели от нынешних премий и книгоиздания – люди, не связанные напрямую (вовсе не творцы) ни заботой о качестве с литературы, ни качеством культуры вообще не обременённые, мороз по коже. Это всё те же бенефициары – те же опять, а не иные, которые сидят на рычагах и противовесах с тех давних времён горения-выгорания дымных угарных для всего СССР: «Огонька», «Октября», «Нового мира» и времён таяния всё тех же грязноватых снегов в ту ещё, хрущёвскую «оттепель», и всё того же размороженного антисталинского (а, выходит, и антирусского) «Апреля»… Ведь очевидно же, что эта их неправда замыслена, не случайна, и что они-то истинно и есть – будущие перестройщики-западники, что в прошлом страны искали будто бы только истину и справедливость, и ничего более. А нашли… власть и внезапно свалившиеся на них материальные блага. И в связи со сказанным по-новому открываются и прежние песни «бардов» про «Арбат мой Арбат, ты моя религия», и по поводу «иду-играю автоматом», и много ещё про что… «А мы швейцару: «отворите двери! ...и приготовьте нам отдельный кабинет». И «…зайду в кабинетик к Женечке, в кабинетик к Беллочке...» – вот о чём мечтала их общая коллективная душа, их архетип, всё об одном, всё о том же, о кабинетике, а вовсе не о «виноградной косточке» пресловутой. Ведь всё это не выдумано, всё как оказалось впоследствии, то есть сегодня, – чаялось и приближалось всемерно.
А вот из Лобанова М.П. Цитирую: «Как директива для всех идеологических инстанций страны была воспринята статья А.Н. Яковлева (руководителя отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС) "Против антиисторизма", опубликованная в "Литературной газете" 15 ноября 1972 г. Предметом его обличений стала моя книга "Мужество человечности" (куда вошла и статья "Просвещенное мещанство"), мне досталось за то, что назвал крестьян "наиболее нравственно самобытным национальным типом", за слова о "разлагателях национального духа", за "внеисторический, внеклассовый подход к проблемам этики и литературы", "за неприятие идей Великой Французской революции: якобы избавление от них, как от «наносного, искусственно, насильственно привитого и возвращение целостности русской жизни обеспечивало, по его мнению, «нравственную несокрушимость русского войска при Бородине". С выходом этой статьи (партийного указания свыше) по всем университетам, институтам, идеологическим учреждениям страны прошли собрания с нагнетанием "идейной бдительности", были даже отменены туристические поездки по "Золотому кольцу"» — ибо памятники прошлого были объявлены махровой реакцией, стоящей на пути построения коммунизма» (Из рукописи Литинститутской анкеты М.П. Лобанова, 1999).
В 1960-е гг., как считал Лобанов, «в литературе, в интеллигентском сознании были посеяны те ядовитые семена нигилизма, которые вскоре проросли отрицанием всякого положительного опыта страны, её истории и расцвели махровым цветом в "перестройку", обратившись в разрушительную силу для государства» (М. Лобанов. «От литературного бесовства к демократ-дьяволиаде». См. в кн. «Великая победа и великое поражение». М., 2000, с. 65).
Время показало, что в этой статье отразились симптомы, предчувствие того, что произошло впоследствии, что продолжается до сих пор с «перестройки-революции», – то самое «просвещенное мещанство» – либеральная западническая интеллигенция, объявив себя «демократией», направила всю свою бесовскую энергию на унижение, быть может, даже – уничтожение России, русского народа...
И – задача конкурсов-фестивалей имени благоверных князей-страстотерпцев Бориса и Глеба (а так же, как к примеру, давно известного «Золотого Витязя», и – конкурса «Просвещение через книгу» православного Издатсовета и многих других просветительских форумов) – не только исправлять и «зашивать» прорехи сегодняшнего разодранного в клочья литпроцесса (по большей части, увы, – не нашего – иноплеменного духа), а и вносить свою посильную лепту во имя нашей русской справедливости и достоинства.