На илл.: Министр науки и высшего образования РФ Валерий Николаевич Фальков на приёме у главы государства. 03.01.2023

Россия медленно вступает на путь контрреформы науки и образования после долгого периода неолиберальных реформ в этой сфере. Результат этих реформ таков, что без преувеличения можно сказать: ни в Российской империи, ни в советское время ситуация в высшем образовании и науке не была столь нездоровой, как сейчас. Каково наследие неолиберальных преобразований? Можно ли рассчитывать на то, что формальный отказ от Болонской системы и возвращение специалитета в высшем образовании устранит проблемы? Каковы они – эти проблемы? Насколько глубоко поражена болезнью академическая система? Способна ли она к самоисцелению, как функционирует гуманитарная наука? По каким внутренним законам существует академическая бюрократия? И что нужно сделать для исправления положения?

В минувшие два десятилетия дискуссия о науке и образовании в России велась по двум направлениям: структуры и люди.

На изменение структур и сопутствующих им механизмов работы были направлены многочисленные оптимизации – ухудшения системы и её элементов посредством удаления «лишних» образований, усложнения или грубого упрощения процессов, включая их формализацию (культ отчетности и вера в преподавателя как репродуктор информации). Вопрос о людях рассматривался с точки зрения восторгов или разочарований в их психическом и моральном состоянии или наличия у них формальных компетенций, достаточности или недостаточности вознаграждения их труда и достаточности или чрезмерности их формального социального статуса.

С одной стороны, систему науки и высшего образования в России подтачивали и прямо атаковали приверженцы неолиберальной экономической доктрины. С другой стороны – её пытались защищать работники деструктивно оптимизируемых учреждений, различные активисты-общественники, добросовестные чиновники и дальновидные предприниматели-промышленники. Примером столкновения атакующих неолибералов и отбивающихся «академиков» была реформа государственных академий наук в России в 2013-2018 годах. Две отраслевых академии были влиты в Российскую академию наук (РАН). Было создано Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) – бюрократический орган управления наукой и её хозяйством (особенно недвижимостью), не переживший из-за скандалов и критики 2018 год, и замененный Министерством науки и высшего образования.

Производились: реструктуризация научно-образовательных структур, формализация и бюрократизация работы их сотрудников.

В российских ВУЗах и научных институтах увеличивалось количество различных административных кадров и сокращалось число преподавателей и исследователей. Бюрократический аппарат среднего российского ВУЗа вырос с советских времен примерно в три раза. В некоторых столичных ВУЗах доля не связанных с образованием и исследованиями кадров составляет 65%. Менеджмент подчинил себе преподавательские и научные кадры в различной форме, не обязательно напрямую, но и при помощи отчетности, меняющихся многообразных форм бумаг, требуемых для тех или иных действий или их согласования. Однако, проблема едва ли достаточно осознается. Причина – особенность мотивов большей части научно-преподавательских работников, воспринимающих всё как норму.

РАН регулярно подчеркивает: государственное финансирование науки и образования следует увеличить. Президент РАН Александр Сергеев в ходе общего собрания членов РАН сообщил, что расходы на фундаментальные исследования в 2023 году следовало бы поднять с 0,18% до 0,27% ВВП^[1]. Это едва ли могло произойти. Министр финансов Антон Силуанов в феврале 2023 года заявил: «Нам нужны конкретные результаты с точки зрения контроля за теми инструментами бюджетного финансирования, которые у нас есть. Нам нужно усилить контроль за другими видами бюджетных средств, которые выделяются на науку, чтоб были результаты, а не отчеты о публикациях»^[2].

В 2023 году сохранялась общая логика процесса: Силуанов лишь предлагал усилить бюрократический контроль над бюрократическим контролем, построенном на выполнении строгих требований закона по бюрократическому контролю и процедурам в науке и высшем образовании.

С точки зрения обычного гражданина ситуация не выглядит понятной. Он лишь постоянно слышит от одних, «денег на науку» надо больше, а от других, что «денег выделяется достаточно». Создается ощущение, что вопрос о развитии российской науки и высшего образования есть вопрос бюджета. Будет больше финансирование – большими будут результаты? Будет меньше финансирование – будет меньше успехов и больше затруднений? Проблема в том, что на эти вопросы нет однозначного ответа. Меры по повышению заработной платы преподавателям ВУЗов обернулись сокращением целых кафедр и пластов специалистов, чтобы высвободить средства, которые в немалой мере были отправлены ректорами на оплату администраторов.

Российское общество не заметило этой проблемы, которая не осознается вполне и правительством. Академические чиновники вообще, видимо, поняли указание Президента вернуться к специалитету в высшем образовании как распоряжение соединить болонские звенья бакалавра и магистра, вернув старое название. Некоторый откат оказался возможен и в программах обучения, чтобы уложить его в 4-6 лет. Не более того. Едва ли следует предполагать и дебюрократический откат процессов, когда обучение и оценка студентов будут производиться не в болонском духе, и не на основе приоритета контроля над качеством.

Не видно никакой административной или академической рефлексии относительно состояния российской науки и высшего образования по итогам деградации её в постсоветский период и неолиберального реформирования, усугубившего положение. Любопытно, что общество не сигнализирует наверх о проблемах, поскольку, видимо, их плохо сознает. Ему присуще формальное отношение к высшему образованию, когда диплом или диплом определенного ВУЗа более важен, нежели сам процесс обучения и его содержательный результат. Неясны обществу и многие исследования, включая откровенно вредоносные – неолиберальные гуманитарные проекты. В 2023 году они никуда не исчезли. В 2024-2025 годах тоже не собираются исчезать.

Особой проблемой является восприятие значительной частью общества научных и преподавательских работников как образованных паразитов. Это более всего касается гуманитариев, но не распространяется на школьных учителей и преподавателей колледжей. Общество во многом восприняло в последние десятилетия утилитарный подход к высшему образованию, что согласуется с неолиберальным его пониманием: профессор-репродуктор сообщает информацию, которая может быть полезной или бесполезной, её следует вовремя запомнить на долго или быстро забыть после экзаменов. Главным является не понимание и не умение добывать знание самостоятельно (тем более новое знание), а некие алгоритмы работы и – естественно – диплом.

Общество положительно оценивает отечественные научные разработки, одобряет людей и структуры давшие такой результат. Примером может служить гордость за создание в России собственных средств от коронавируса: исследование аналитического центра университета «Синергия» показало, что 64% граждан считают широкое распространение отечественных вакцин от COVID-19 повышающим авторитет России на международной арене, но четверть опрошенных (25,4%) так не считают, остальные воздержались от ответа^[3]. Однако, проводились ли опросы о том, сколько россиян одобряют отечественные «гендерные исследования» за счет государства или иностранных фондов? Впрочем, это никакие не исследования. Это пропаганда ЛГБТ, спускаемая в ВУЗы из профильного министерства. Преподается студентам.

Опрос об отношении россиян к почти повсеместному преподаванию американской экономической идеологии «Экономикс» под видом науки даже не нужно проводить. Граждане проголосовали рублем: Банк России зафиксировал по итогам 2022 года передачу гражданами мошенникам 14,1 млрд рублей, что является рекордом с 2019 года^[4]. Это можно считать «достойным» итогом многолетней борьбы с финансовой неграмотностью при помощи школ, колледжей и ВУЗов, где особенно активно преподают «Экономикс». В итоге дефицит экономических знаний только возрастает. Впрочем, осознает ли общество серьезность проблемы существующего экономического образования и её важность для своей весьма активной экономической жизни в последние десятилетия?

Беда российской науки и высшего образования более всего в том, что  «низы» и «середина» в виде самих академических кадров не могут описать узел противоречий и проблем. «Верхи» в виде грандбюрократии – узкого руководящего государством слоя склонны идеализировать систему науки и высшего образования, корректируя её точечным образом, что не снимает основных проблем.

Президентский проект для талантливых студентов «Сириус» может служить примером идеализации собственных усилий при дефиците понимания проблем системы вообще, тогда как они могут уничтожать результаты старательной и дорогостоящей работы. Пройдя круги мотивирования и погружения в различные сферы знания и творчества на базе «Сириуса», вдохновленные общением со многими талантливыми людьми, молодые ученые могут оказаться в обычной российской аспирантуре. Здесь они обнаружат: 1) убивающее мотивацию и отнимающее время «обучение»; 2) детализированную и нудную отчетность; 3) массу требований по формальным конференциям, публикациям ВАК и РИНЦ; 4) безразличие научных руководителей и стремление кафедр, а еще более аппарата ВУЗов сбросить всю бумажную рутину по аспирантам на самих аспирантов при господстве чудовищного формализма.

Ситуацию ухудшают изменения требований, исходящие от Министерства науки и высшего образования.

За 3-5 лет «обучения» в аспирантуре, предпредзащиты и предзащиты молодые ученые узнают, если повезет туда попасть не платно, что им светит ранг «кандидат» - не исследователь, а претендент на звание «доктор» (изучающий ученый). За рубежом с меньшей мукой они получили бы докторскую степень. Разочарует молодых претендентов канцелярский язык, который будет требоваться для изложения еще живых мыслей, имитационный характер дискуссий и отчужденность от публики формально научных изданий. Больной организм начнет отравлять молодой и живой разум, без которого российской науки не продвинуться вперед.

Обычный взгляд на науку и высшее образование предполагает оценку структур, кадров и форм выражения их деятельности и её результатов. Здесь опираются на рейтинги ВУЗов, послужные списки преподавателей (как правило не сообщающие их научную позицию) и формальные отчеты. Все это может дать картину, если и реальную отчасти, то мало содействующую в исправлении системных пороков. А именно это требуется для решения проблем и развития российской науки и образования.

По материалам аналитического доклада АКАДЕМИЧЕСКАЯ НАУКА КАК ПРОБЛЕМА: бюрократические пороки, токсичность гуманитарной сферы и рецепты исправления положения дел в научно-образовательной системе России.

Экспертная группа: Василий Георгиевич Колташов, руководитель, Андрей Александрович Коряковцев, Антон Эдуардович Скнарь