Эссе

Однажды я всё же залетел в кардиологию. Было это несколько лет назад.

Ненормальный образ жизни, который я вёл последние годы, резко сузившийся круг общения и беспросветное одиночество довели до депрессии. А когда начались жгучие загрудинные боли, вынужден был вызвать скорую, которая немедленно доставила меня в больницу. Так оказался я в палате интенсивной терапии (ПИТ) с подозрением на инфаркт. Меня подключили к каким-то аппаратам и начали вливать в вены неимоверное количество лекарственных жидкостей. Через сутки, когда помутившееся сознание стало понемногу проясняться, познакомился с врачом, очень милой Ириной Владимировной, и остальными обитателями палаты.

Евгений, 79 лет, лежит в ПИТе неделю с шестым по счету инфарктом. Как ему сказали, сердце его работает всего на 45%, большая его часть не работает и состоит из рубцов соединительной ткани. В течение недели к нему никто не приходил, передач ни от кого он не получал. Хотя живет с женой и взрослой дочерью. Живет он в том же доме, что и я, во втором подъезде. До больницы я каждое утро видел его сидящим на скамейке у входа в подъезд. Знакомы мы не были. Все свои инфаркты он объясняет тем, что «всеми забыт и заброшен».

Другой больной Володя, толстый мужик лет 70. (Евгений с ним знаком по прежней работе и почему-то зовет его оскорбительным словом «бамбула», хотя говорит, что Володя был над ним начальником. Толстяк улыбается бессмысленной улыбкой юродивого, никак не реагируя на оскорбления.) Инфаркт у него второй и затяжной. Целыми днями и ночами в промежутках между капельницами он спит. Ведет растительный образ жизни. Иногда к нему приходит женщина с тяжелыми ногами, рыхлым невыразительным лицом и гладкими волосами, выкрашенными в ярко-красный цвет. Говорят, его бывшая жена. Она приносит еду, кормит больного с ложечки, произносит несколько фраз и уходит.  Володя выглядит как старый, никому не нужный, бездомный пёс.

Виктор, 47 лет. Инфаркт первый. Одинокий, но недавно «подженился». К нему приходит миловидная женщина лет 40. Как «залетел» на инфаркт, Виктор не говорит, но судя по напряженному разговору с женщиной, причиной послужило сильное истощение организма в результате длительного запоя.

Четвертый пациент Виталий Тимофеевич. 74 года. Вдовец. Ему несколько раз в день звонит и по вечерам навещает его пышнотелая, розовощекая дочь. Именно дочь, когда у папы начался сердечный приступ (дело было на даче) немедленно нашла машину, быстро приехала к нему и увезла в больницу, где его сразу поместили в палату реанимации, потом перевели в ПИТ.

Пятый – я, 76-летний пенсионер. Вдовец. Ко мне никто не приходит: мои взрослые дети, внуки и другие родственники живут далеко от Братска, далеко от меня.

***

Врачи – люди конкретики, они не любят философствовать; но наша Ирина Владимировна как-то во время утреннего обхода сказала: «Мужское одиночество – верный путь к инфаркту».

Мы задумались.

Инфаркт, как известно, – первый звонок оттуда, «сверху».

***

Мы, сердечники, – под капельницами. Лежим на своих койках тихо, вставать не рекомендуется. Но разговаривать можно. После врачебного обхода мало-помалу возникает разговор о том, что надо делать, чтобы уйти от повторного инфаркта.

Виктор, крепенький с виду, еще сравнительно молодой, с модными усиками и бородкой, решительно заявляет:

– Близость с женщиной может спасти. – Сразу стало понятно, что он ходок ещё тот.

Пожилой Виталий Тимофеевич смотрит на соседа сердито.

– Какая может быть близость, если бабы нет? – резко возражает он. – Где найти бабу?

– Надо искать. И двигаться. Мужчины должны искать. Как поется в флибустьерской песне: Они идут туда, / Где можно без труда / Достать себе и женщин и вина.

– С бардаками и кабаками у нас проблемы …

– А вы идите в ресторанчики, кафешки, и там всегда найдете одиноких дамочек.

– В моем возрасте не сильно походишь по ресторанам.

– Надо ходить. Сами женщины к вам не придут.

– У нас в Центральном районе два приличных ресторана, «Тайга» и «Братск», но цены там космические. Есть еще три-четыре небольших кафе, но они еле сводят концы с концами… Так что не разбежишься. Некуда пойти…

Да, подумалось, со всем этим у нас проблемы. Наша главная беда – одиночество. И резкое сокращение возможностей общаться. Простое общение между мужчинами и женщинами в нашем возрасте становится всё более затруднительным.

– А у меня, – вдруг подает голос молчаливый Евгений, – интерес к бабам полностью отсутствует. И такая забота, как близость, полностью отпала.

– Ну, – возражаю я, – без женщин никак нельзя …

***

Я вспомнил, как в середине 80-х годов профсоюз лесников одарил меня путевкой в прелестный санаторий в Закарпатье. (Дело было еще в советские времена.) После первичного знакомства с курортными радостями мы с моей новой знакомой очаровательной Анютой в один из воскресных дней решили обследовать ближайший город Мукачево. Мы попали в центр Мукачево и были поражены обилием разнокалиберных забегаловок, особенно, небольших, на три-черыре столика кофеен, которые здесь называли «кавярнями». За столами сидели люди, все больше мужчины, молодые и пожилые, в одном месте играли в нарды, в другом в домино, в третьем усатый скрипач виртуозно наигрывал «чардаш», и ему на цимбалах подыгрывала девушка. Мы остановились в маленьком ресторанчике, где нам подали вкуснейший гуляш и большие бокалы местного пива. Потом мы зашли в православный храм, там шла служба, потом в баптистский дом молитвы, где проповедник читал и комментировал отрывки из Иисусовой Нагорной проповеди.

Так, в общении, молитвах и развлечениях проводили свой досуг жители закарпатского городка. Все блага у них – в шаговой доступности. Всё гостеприимно открыто.

В Европе, как известно, гостеприимство давно уже стало не только принципом общения, но и предметом купли-продажи. Вы платите деньги – и взамен получаете радушное обхождение. Где-нибудь в центре старонемецкого Ротенбурга или Трира в одном из многочисленны кабачков всего за 12-15 евро вам подадут вкуснейшую жареную свиную рульку непременно с квашеной капустой и поллитровый бокал баварского «бир» или «трокене вайн». И всё это счастье – в течение 15-20 минут.

А если вы окажетесь в центре старого Тбилиси, здесь злачных мест так много, что столики со стульями выставляются даже на тротуарах, и вы не можете пройти мимо, чтобы не присесть. К вам тут же подлетит добрый грузинский молодец, который через несколько мгновений принесет вам огромную миску с обжигающими, нашпигованными взрывчатой смесью вареными «хинкали» (по-аджарски) и бокалом мягкого прохладного «саперави». Грузины очень гостеприимны. И неплохо на этом зарабатывают.

Новый Свет не отстает от Старого. В центре огромного Мехико есть бесподобный по размерам рынок, называемый «Развалом», на котором можно купить всё что угодно, от джинсов «Levis» до автомата Калашникова или легкой корабельной пушки XVI века. Но вокруг Развала лепятся под многочисленными грибками точки, в которых вам могут подать за 3-4 песо наперсток тростниковой водки, а на закуску жареный банан. Экзотика. Однако после глотка интерес к покупкам у вас резко возрастает. А вечером вы можете пройти на площадь Гарибальди, где вас ждут оркестры трубачей, гитаристов с малыми и большими щипковыми инструментами, скрипачей с разновеликими инструментами, от крошечной скрипочки до большущего контрабаса. За несколько песо для вас лично оркестранты (они в строгих национальных костюмах и необъятных сомбреро) сыграют «Рио-Риту», «Голубку», русскую «Катюшу» и всё, что вы захотите.

Если же вы попадете на панамерикансий курорт Акапулько, то здесь начинаются сплошные ночи сказок (днем от жары вы спасаетесь под пальмовыми грибками и выползаете на улицу для участия в общем потоке жизни только поздним вечером). Вы можете одолеть десять, иногда чуть больше километров из 50-километровой главной магистрали курорта, на которой расположено фантастическое количество мест развлечений, в том числе подвальчики с зазывалами и красными фонарями на входе. Платите – и вы не будете одиноки.

Народ жаждет общаться и развлекаться. Недавно я был свидетелем уникального зрелища. В одном из центральных парков Пекина большая масса мужчин и женщин весело отплясывала под бравурные мелодии. Было их не меньше тысячи. Удивительно то, что все танцующие были людьми весьма преклонного возраста.

У нас в России туристский бизнес и сфера развлекательной «индустрии» пребывает в стадии развития, но развития какого-то слишком затянувшегося. Среди наших планов-громадья довольно редко (и слишком скромно) выглядят программы развития зон отдыха и парков, мест развлечения и клубов, ресторанов и кафе. Вы можете проехать из Санкт-Петербурга до Владивостока и в деталях ознакомиться с нашим ненавязчивым сервисом. Так, если вам захочется поесть, вы пойдете в ресторан; заведение с виду, вроде бы, солидное: белоснежная скатерть, меню напечатано на веленевой бумаге и в кожаном переплете, имеется богатый выбор блюд, но… Официантка груба и невнимательна к вам. Или: вот – ларек, вроде бы пивной, но пиво еще не подвезли; все страждущие (у некоторых с утра «трубы горят») ждут – может, к вечеру подвезут. Но не везут. Или: во время путешествия на роскошном автобусе «Мерседес» вам понадобилось справить малую нужду; при шоссейной дороге нужник, вроде бы, стоит, но… вы убеждаетесь, что без резиновых сапог и противогаза войти в него невозможно.

По маршруту нашего знаменитого Золотого Кольца туристский сервис заметно подтянулся, однако по некоторым пунктам всё еще проседает. Так, в жаркие летние дни вам придется долго и безуспешно искать торговую точку, где вы могли бы получить кружку холодного пива. А где-нибудь в Ростове Великом или красивом Суздале вместо прохладительных напитков вам подадут стакан мутного напитка, называемого квасом.

***

Всё это – ресторации, кабачки, кавярни, рынки с многотысячными толпами, церкви и дома молитвы, в которых молятся верующие, концертные залы и фитнес-клубы, санатории и дискотеки, – в конце концов, всего лишь социальные средства, служащие людям для общения. Однако наша жизнь устроена так, что не всегда эти социальные средства, даже при избыточном общении способны избавить человека от одиночества. Можно находиться в толпе, казалось бы, единомышленников, или даже среди родных, в семье, но пребывать при этом в «отключке» и испытывать полное одиночество. Пример тому – мой новый знакомый, 79-летний Евгений, который живет в обычной семье, но «всеми забыт и заброшен».

Одиночество нередко возникает совсем не из-за того, что рядом нет людей, а из-за невозможности сообщить окружающим о вещах, которые кажутся вам важными. Вас не слышат, или слышат, но не не понимают, или – что хуже всего – вас не желают слышать.

Исследования показывают, что, к примеру, 40% офисных работников во всем мире чувствуют себя одинокими на работе.

 Одна из причин, по которой офисные работники чувствуют себя отчужденными друг от друга, заключается в том, что они проводят свои дни в больших помещениях с открытой планировкой (в Европе таких офисов примерно половина, в США – две трети, немало их и в России).

Шум свыше 55 децибел – примерно звук громкого телефонного звонка – возбуждает центральную нервную систему и вызывает у служащих заметное усиление стресса. В рабочих помещениях разговоры друг с другом все чаще замещаются постукиванием клавиш, даже в случаях, когда было бы проще общаться лично.

А вот – пенсионеры. Проживая в своих квартирах, они не испытывают подобно офисным служащим стрессов, однако можно уверенно утверждать, что у нас, в России, абсолютное большинство неработающих пенсионеров также чувствуют себя одинокими. Дело в том, что они фактически отстранены от активной деятельности. Отсюда истекают все их беды.

 

Само по себе одиночество, если оно деловое, неопасно. Оно может быть даже полезным, если человек занят творческой или созидательной деятельностью (пишет картины, стихи, романы, занимается научным поиском, просто увлечен интересным делом и проч.) и нуждается в уединении (чтобы ему не мешали). Такое одиночество желательно – оно плодотворно.

Но мы ведем речь не о деловом, а о злокачественном, вредном для здоровья одиночестве.

В большинстве случаев одиночество означает отключенность индивида не только от общения, но и от общественно полезной деятельности. Одиночество при этом означает его социальную невостребованность. Когда человек оказывается в изоляции от обычных социальных связей, ему грозит злокачественное прединфарктное, прединсультное или предраковое одиночество, т.е. такое состояние, когда даже пустяковая инфекция или малейшее ослабление организма грозит смертельным исходом. Конечно, такое одиночество крайне вредно для человека. Когда одинокий организм испытывает стресс, уровень холестерина повышается быстрее, чем у неодинокого, артериальное давление подскакивает быстрее, уровень гормонов стресса также повышается быстрее. Медики установили, что если вы одиноки, то у вас на 29% выше риск ишемической болезни сердца, на 32% выше риск инсульта и на 64% выше риск развития клинической деменции. У одиноких почти на 30% больше шансов умереть преждевременно.

***

Что же делать? Как спасаться?

По-моему, пора подумать о социалистических преобразованиях.

Правда, у некоторых граждан при упоминании слова социализм начинается нервный срыв, они говорят нехорошие слова про Ленина-Сталина, о кознях партократии, ГУЛАГе, кровавых репрессиях, штрафбатах и проч. Проблема в том, что эти люди плохо знают историю своей страны.

А, между тем, сами большевики под социализмом понимали такое народовластие, при котором обеспечивается успешное развитие всех возможных форм, способов и методов общественной, индивидуальной и частной, в том числе, частнокапиталистической инициативы в сочетании с общественной поддержкой (и, конечно, с общественным контролем) и всё это – на благо всех граждан. Принцип простой: от каждого – по способностям, каждому – по труду.

Именно большевики начали тотальную борьбу с неграмотностью, повсеместно организовывали избы-читальни и клубы самодеятельности, вовлекали темные массы в активное общение. Так не сразу, медленно, постепенно повышалась грамотность, росла культура и рождалась общность, называемая советским народом. Здоровый, мажорный коллективизм у нас повсеместно вытеснял эгоистический индивидуализм, а также – болезненное одиночество.

Однако пришли 91-93 годы и – все это закончилось.

Нам придется всё начинать сначала.

Социологи давно уже вдоль и поперек изучили нашу проблему и могут уверенно предложить комплекс мер по профилактике злокачественного одиночества, но почему-то не торопятся. Не спешат убедить власти, сильных мира сего и толпы страждущих в необходимости перестройки основополагающих принципов нашего жизнеустройства.

С чего начинать?

Предполагая, что уже начавшаяся апокалиптическая автоматизация и тотальная роботизация на базе искусственного интеллекта во всех отраслях материального производства приведет к невиданному росту безработицы, прежде всего, необходимо подумать о том, (1) на какие средства содержать высвобождаемых в производстве работников и (2) как обеспечить их общественно полезным трудом.

 Решение первой части проблемы было предложено богатыми миллиардерами: какая-то часть получаемых сверхдоходов отчисляется в фонды, из которых выплачивается каждому человеку (независимо от его имущественного состояния) т.н. безусловный базовый доход (ББД), достаточный для удовлетворения основных жизненных потребностей. Экономические эксперименты, проведенные в ряде стран (в т.ч. в России) показали, что такой подход вполне реалистичен. Власти нашей страны (при желании, конечно) проблему ББД смогли бы решить.

Что касается трудоустройства всех безработных – это крайне сложная проблема, над решением которой надо думать уже сегодня. Вероятно, значительная часть безработных может быть трудоустроена в сфере социального обслуживания населения (пенсионеров, больных, инвалидов и др.) с охватом 100% людей, нуждающихся в социальной помощи. Но для этого службы соцзащиты должны резко увеличить численность своих специалистов (которых надо переобучить в медицинских и педагогических колледжах и вузах).

Другая часть безработных может быть направлена в учебные заведения культуры для переобучения профессиям организаторов культурного досуга (музыкантов, хореографов, художников, организаторов массовых мероприятий и самодеятельности, массовиков-затейников и др.). После переподготовки специалистов можно было бы направить на работу в клубы, школы, ЖКХ, в микрорайоны для организации массовой работы с населением по месту жительства.

То же можно сделать с переподготовкой желающих заниматься физкультурой, спортом и путешествиями.

Если хорошенько подумать, то, вероятно, многое можно решить с занятостью и социальной востребованностью людей и ликвидацией их злокачественной изоляции. Но надо думать.

Совершенно ясно, что сообществам людей сегодня катастрофически не хватает развитой социальной инфраструктуры для общеиия, развлечений, игр и т.п.

Одна из важнейших задач властей заключатся в том, чтобы обязательно восстановить общественные пространства в наших районах (клубы, парки, зоны отдыха, игровые и спортивные площадки, дискотеки, кафе, пивные бары, столовые и проч.), которые (не успев развиться) были разрушены в последнее время (или их просто «забыли» создать).

Задача стоит простая – нужно создать условия для того, чтобы многие люди могли проводить время вместе.

Если мы хотим чувствовать себя в своем микрорайоне (на своей улице) более комфортно и избавиться от одиночества, нам нужно научиться активно взаимодействовать с людьми, которые отличаются от нас. А для этого нам нужно выйти из своих бетонных берлог и начать заниматься с нашими соседями какими-то общими делами.

Нам необходимо изменить наше мышление. Нам нужно превратиться из пассивных потребителей в активных граждан, из нейтральных наблюдателей в реальных делателей общественно полезных дел.

 

***

 

А что же в нашей кардиологической палате (ПИТ)?

Тогда, несколько лет назад дискуссия на тему ухода от одиночества и от инфаркта продолжалась.

– Без женщин никак нельзя, – повторил я. А затем сказал то, над чем думалось много раз:

– Конечно, и секс, и женщины имеют первостепенное значение в жизни мужчины, особенно, одинокого. Тут и спорить не о чем. Но всё-таки, всё-таки… Главное, что определяет здоровье в пожилом возрасте, – по-моему, востребованность и полезность человека, а еще – то, насколько он привязан к жизни… Если он чувствует, что призван делать еще какие-то дела, то и будет продолжать их делать, пока есть силы. И, думаю, не помрет до тех пор, пока не завершит начатое.

Одолеваемый шестым инфарктом, бедный Евгений, выслушал всё это и натужно вздохнул.

– Значит, я уже дошел до своей точки, – с трудом проговорил он. – У меня больше не осталось никаких дел …

И, напрягаясь, судорожно, в несколько приемов вобрав в легкие воздух, он неожиданно добавил:

– Я не хочу жить …

 

Ну – всё!! В воздухе палаты вдруг повисло тягостное молчание, после которого говорить как-то не получалось. Не моглось.

Потому, что мне и всем остальным жить всё ещё хотелось …

 

Но прошла ночь, и на следующий день дискуссия всё же была продолжена: уж больно важный предмет оказался в поле нашего внимания. И мы, небольшое сообщество соискателей способов ухода от инфарктов и инсультов, методом проб и ошибок, пришли к однозначным выводам. Чтобы человек не чувствовал себя одиноким и обреченным, необходимо соблюдение как минимум двух обязательных условий: первое – взаимопонимающее общение и второе – общественно-полезный труд человека. Если окружающие вас понимают и вы можете время от времени говорить с ними о том важном, что вас волнует, и если, кроме того, вы делаете нечто общественно полезное (ухаживаете за внуками, помогаете в работе по дому, пишете стихи (рассказы, мемуары, картины), занимаетесь научной работой, постоянно загружаете свой мозг чтением книг, работаете «на грядках», выступаете с бесплатными лекциями, путешествуете, увлекаетесь рыбалкой или охотой, овцеводством или птицеводством, занимаетесь сбором лекарственных трав, участвуете в самодеятельности, занимаетесь благотворительностью, волонтерством, помогаете материально бедствующим гражданам, посещаете больных товарищей, сажаете деревья или цветы в палисаднике перед вашим домом и т.д.), то вы не будете одиноки и, скорее всего, не попадете в группу риска.

Желательно также выполнение еще одного условия: чтобы вы с вашим дружелюбным общением и вашим трудом были социально востребованы. Если это будет происходить – вы сможете считать себя вполне счастливым человеком. Но это – как кому повезет. Востребованным нужно стремиться быть, а вот принуждать окружающих признавать ваши заслуги не нужно. (Это касается неработающих пенсионеров.)

Востребованность важна для каждого человека. Но для трудящихся граждан востребованность важна так же, как сама работа.

Каждый может и должен быть востребованным. Иначе – жизнь неинтересна. И бессмысленна.