Мещерский В.П., кн. Письма к великому князю Александру Александровичу, 1863 – 1868 / Сост., публ., вступ. ст. и коммент. Н.В. Черниковой. – М.: Новое литературное обозрение, 2011. – 736 с.
Выпущенный в этом году том писем кн. Мещерского к великому князю Александру Александровичу – первый в череде планируемых, должных сделать доступным в полном объеме корпус писем кн. Мещерского к его высокому адресату. Переписка Мещерского с Александром известна давно – еще в 1940 г. парижские «Современные записки» начинали публикацию писем, затем были публикации И.И. Виноградова в «Oxford Slavonic Papers» в 1962 и 1964 гг., в 2000-х годов Н.В. Черникова и И.Е. Дронов опубликовали ряд писем в отечественных изданиях.
К сожалению, выбранная по вполне объяснимым причинам модель публикации писем только одного корреспондента, далека от совершенства. Данный недостаток, однако, не столь существенен, как в случае с иными эпистолярными комплексами – великий князь отвечал Мещерскому довольно редко и, что существеннее, нерегулярно, тогда как письма Александру превращались в самостоятельный жанр, не предполагающий обязательного ответа, но рассчитывающий на него (и зачастую компенсирующий отсутствие ответных писем возможностью беседы при личной встречи); помимо этого, ряд наиболее существенных писем великого князя к Мещерскому воспроизведен в примечаниях в соответствующих местах.
Переписка Мещерского с великим князем началась в 1863 году, во время поездки князя по южным губерниям. «Внук Карамзина», любивший подчеркивать свое «литературное» происхождение и претендовавший на наследственный статус особого советника монарха, настойчиво и используя разнообразные средства стремился быть как можно ближе ко двору наследника, а заодно и его братьев. Собственно, вплоть до смерти Николая Александровича, Александр занимает во внимании Мещерского значительное, но явно второстепенное место – он стремится быть на «дружеской ноге» с братом Цесаревича, уведомляет о своих разъездах и наблюдениях, но переписка не имеет систематического характера, благодаря этому сохраняя естественность.
Переломным событием становится смерть в Ницце Цесаревича Николая, сделавшая Александра Александровича наследником русского престола. Князь постарался максимальным образом извлечь для себя пользу из этой перемены – не только сохранить влияние, но и преуможить его: Александр, будучи, в отличие от Николая, человеком нелюдимым, с достаточно тяжелым и скрытным характером, не имел широкого круга общения и, что важнее, не имел особенного желания его расширять. Мещерский, опираясь одновременно на достигнутую ранее степень близости, одновременно эксплуатирует память о покойном – о прежних дружеских связях, о предсмертных словах Николая и т.п. Для князя 1865 год становится временем, когда ему кажется возможным стать другом-наставником наследника, определить его круг знакомств, управлять его интересами и, что важнее, стать необходимым ему близким человеком – тем единственным, кому Александр открывает свои сокровенные мысли. Мещерский побуждает, в частности, Александра вести «эмоциональный дневник», посылая собственные заметки в качестве образца, прочитывая записи Цесаревича и давая советы. Такого рода пристальное внимание оказалось для Александра чрезмерным – не склонный к самоуглублению и тем более к письменной фиксации своих переживаний и размышлений, он как в дневнике в скором времени вернется к привычной форме протокольной фиксации ежедневных происшествий с редкими и краткими характеристиками своего отношения, так и постарается отодвинуться от самозванного интимного друга. События 1866 гг. будут для Мещерского тяжелым испытанием – от резкого разрыва с великим князем, до постепенного вторичного сближения, которое никогда не удастся вернуть на прежнюю степень близости; в последующие годы вновь будут эмоциональные «встряски», когда настойчивое стремление приблизиться будет вызывать резкое отторжение или пассивное неприятие.
Однако в определенном смысле своих целей Мещерскому удалось достигнуть – даже разрыв 1873 г. не становится окончательным. Александр Александрович, тяжело сближавшийся с людьми, видимо, слишком много в свое время открыл Мещерскому: они стали друзьями, со сложными и противоречивыми отношениями. Мещерский стал близким ему человеком, и до самой смерти императора эта близость сохранялась – хотя бы как воспоминание, накладывавшее определенные обязательства.
Утративший прежнюю близость князь пытается компенсировать ее, найдя нечто иное, чем он будет представлять интерес для Александра и что позволит ему поддерживать переписку. Такой темой становятся путешествия по России – Мещерский сам вызывается в командировки от Министерства внутренних дел, служа там чиновником по особым поручениям при Министре, и составляет многочисленные письма-зарисовки провинциальной России, очерки, предназначенные для единственного адресата. В последующем они станут основой его двухтомных заметок о России (1870 – 1871), издание которых он задумывает в то же время, планируя к своим непосредственным наблюдениям добавить сведения, «добытые изучением»: решение, сильно повредившая изданию, деформировав его стиль – породив смесь очерков с докладной запиской.
Впрочем, письма представляют интерес не только в той мере, в какой рисуют фигуру князя и его корреспондента – они любопытны и сами по себе, как эпистолярный комплекс, не представляющий особенной литературной ценности (к сожалению князь, обладающий быстрым пером, не имел ни яркого литературного стиля, ни цепкости взгляда). Литературная «усредненность» редко удостаивается публикаций – а ведь только на фоне рядового нам становится видно и понятно эпистолярное мастерство авторов шедевров.