Клад бронзовых слитков. Щербетьское островное селище, Республика Татарстан. Фото Л.А. Вязова.
Рецензия на книгу: Жих М.И. Ранние славяне в Среднем Поволжье (по материалам письменных источников). – СПб.; Казань: «Вестфалика», 2011. – 90 с.
Проблема раннего славянского присутствия в Среднем Поволжье уже более века занимает умы исследователей. Открытие археологами «именьковских древностей» только подлило масла в пламя бушевавших дискуссий. Один только обзор истории изучения и историографии именьковской культуры, сделанный Г.И. Матвеевой, занимает в монографии исследовательницы 21 страницу (См.: Матвеева Г.И. Среднее Поволжье в IV-VII вв.: Именьковская культура. Самара: Изд.: «Самарский университет», 2003. С. 80-101).
На сегодняшний день, исходя из того, что после выхода этого труда прошло 9 лет, обзор историографии, посвященной славянскому присутствию на Средней Волге, должен выглядеть значительно объемней. Сюда входят уже сотни археологических, исторических, лингвистических исследований. Нет сомнения, что работа молодого санкт-петербургского ученого М.И. Жиха «Ранние славяне в Среднем Поволжье (по материалам письменных источников)», увидевшая свет в 2011 году, займет достойное место среди прочих и поможет, с учетом ее междисциплинарности, найти ответы на вопросы, интересующие специалистов разных профилей: археологов, историков, лингвистов.
Монография М.И. Жиха не велика по объему, всего 90 страниц, но глубока по содержанию, поражает охватом материала и лаконичностью повествования. Как точно отметил редактор книги, А.В. Овчинников, «профессиональное знание историографической ситуации в области археологии и лингвистики, умение анализировать сложные средневековые тексты позволили автору прийти к самостоятельному заключению о проживании в середине I тыс. н.э. на территории Среднего Поволжья славянского населения» (С. 5).
Монография включает предисловие редактора, введение, две главы, заключение, список использованных источников и литературы. Во введении автор дает характеристику современной историографии ранних славян Восточной Европы. В частности, он указывает на тот факт, что у ряда восточных авторов выявляются известия о славянах, проживавших в Поволжье в районе Волжской Булгарии и наименование Волги «Славянской рекой», что позволило еще А.Я. Гаркави сделать предположение о наличии здесь в раннем средневековье славянского массива (С. 10). М.И. Жих констатирует: «письменные источники вполне способны помочь разрешить спор археологов об одном из языков её носителей в пользу признания его славянства» (С. 12). Короткий обзор исследовательской литературы позволил автору сделать вывод, согласно которому «ученые с разных сторон приходят к признанию в основном славянской принадлежности именьковской культуры» (С. 14).
В первой главе анализируются письменные источники, согласно которым с IV по VII вв. н.э. в Среднем Поволжье, среди других народов, проживало так же и славянское население. Рассмотрение начинается с письма хазарского царя Иосифа, адресованного испанскому еврею Хасдаи ибн Шафруту, в котором среди множества данников хазар упоминаются и славяне. «У (этой) реки (Атил (Волга) – М.Ж.) расположены многочисленные народы... Вот их имена: Бур.т.с, Бул.г.р, С.вар, Арису, Ц.р.мис, В.н.н.тит, С.в.р, С.л.виюн..» (С. 16). Со ссылкой на проверенные данные, автор перечисляет именно те типы хозяйствования, которые были характерны для [пра]славян и отличали их от других народов. В VII в. основная масса славянского населения Среднего Поволжья, под давлением булгарских кочевников, покидает регион и становится ядром формирования волынцевской культуры в районе днепровского левобережья. Но определенная их часть остается в Поволжье и, ассимилированная пришлыми тюркскими этносами, принимает участие в формировании этноса волжских булгар. Можно не сомневаться, что потомки «славян-именьковцев» сыграли важную роль в развитии земледелия и ремесла в формирующемся государстве, а так же в изменении хозяйствования у основной массы булгар и оседании их на землю.
Возвращаясь к слову «С.л.виюн» из письма хазарского царя, М.И. Жих делает предположение, что самоназвание одной из поволжских групп населения, проживавших здесь в V-VII вв. могло звучать примерно как «словене». Автор подкрепляет предположение вполне аргументированным рассуждением о том, что подобные имена были достаточно распространены в славянском мире («словаки», «словенцы», «словене ильменские», «словинцы-кашубы»), особенно среди племен, проживающих в инокультурном окружении. «Яркий пример здесь – «словене ильменские», жившие в финском окружении. Ситуация с «именьковцами» была еще более показательна в этом плане – они жили полностью в инокультурном окружении в полной изоляции от остальных [пра]славянских групп» (С. 27).
Большое внимание автор уделяет «Запискам» Ибн-Фадлана, который, побывав в мае 922 г. в составе посольства халифа ал-Муктадира в ставке булгарского царя, постоянно именует его «малик ас-сакалиба» – «государь славян». Многолетний спор о причинах, побудивших секретаря посольства именовать булгарского эльтебера «государем славян» породил ряд гипотез. Дав вполне объективную характеристику каждой из них, автор аргументирует свою точку зрения, доказывая, что в определении жителей Среднего Поволжья как славян Ибн Фадлан следовал определенной традиции, сложившейся в арабском мире. За этой традицией «стоял реальный исторический факт – проживание в Среднем Поволжье «именьковцев» и, возможно, их потомков» (С. 30). Версия подтверждается свидетельством историка и географа Ад-Димашки, которому паломники из Волжской Булгарии, бывшие в Багдаде в 443 г.х. (1041/42 гг.), на вопрос, кто они, ответили, что их народ – это смесь турок и славян (С. 31).
Вторая глава исследования М.И. Жиха посвящена анализу арабских сообщений о «Нахр ас-сакалиба» («Славянской реке»), которую, как считает А.В. Овчинников, автор обоснованно связывает с Волгой (С. 5). Отождествление реки с реальным водным объектом Восточной Европы вызвало дискуссию в научном мире, в результате которой мнение основной массы исследователей разделилось на приверженцев «донской гипотезы» (те, кто под «Славянской рекой» подразумевают Дон) и «волжской гипотезы» («Славянская река» – Волга). М.И. Жих категорично встает на позиции «волжской гипотезы».
Начинает автор свой анализ с попытки разобраться, говорят ли арабо-персидские источники о «Нахр ас-сакалиба» как об одной и той же водной магистрали или как о разных гидрографических объектах, маскируемых под общим названием. Приводятся три ситуации, в которых упоминается «славянская река»: рассказе Ибн А’сама ал-Куфи о походе Марвана ибн Мухаммада на хазар в 737 году; рассказах Ибн- ал-Факиха ал-Хамадани и Ибн Хордадбеха о торговых путях купцов-русов (купцов-славян); рассказе Абу Хамида ал-Гарнати о путешествии по «славянской реке» в 1150 г.
Первоначально автор анализирует сообщение Абу Хамида ал-Гарнати, единственного известного на сегодняшний день арабского путешественника, который реально проплывал по упомянутой им «Славянской реке». Автор приходит к выводу, что под «Нахр ас-сакалиба» у ал-Гарнати следует понимать «путь по Волге от Булгара до впадения в нее Оки и далее вверх по Оке до Десны, а затем уже вниз по Десне» (С. 41). Как видим, частично он совпадает с одним из отмеченных выше двух вариантов локализации «славянской реки» в трудах ранних восточных авторов, а именно «волжским». В тоже время, М.И. Жихом не исключается то, что «Нахр ас-сакалиба» ал-Гарнати есть ничто иное как литературный штамп, восходящий трудам предшествующих ему авторов. То есть, «рекой славян» он мог называть не ту реку, которую имели в виду арабские географы более ранних географических школ. «Ал-Гарнати – путешественник, описывающий реально увиденное в пути, а его предшественники (в первую очередь, Ибн Хордадбех и Ибн ал-Факих) – географы, никогда не бывавшие в Восточной Европе и стремившиеся систематизировать все доступные им материалы, полученные из бывших в их распоряжении источников. Уже это определяет расхождения в характере приводимых ими сведений» (С. 44).
Далее исследователь подробно рассматривает проблему локализации «Нахр ас-сакалиба» в трудах Ибн Хордадбеха и Ибн ал-Факиха с одной стороны, и ал-Куфи с другой, отметив следующее: необходимо учитывать, что эти авторы жили и писали в разное время и в разных регионах, принадлежали к разным школам арабской науки, черпали информацию из разных источников и, следовательно, под одним и тем же названием могли понимать совершенно разные объекты (С. 42).
По мнению многих исследователей, данные Ибн-Хордадбеха заслуживают большого доверия. Будучи долгие годы начальником почт в области Джибал, что находилась на северо-западе современного Ирана, он имел доступ к обширной и выверенной информации. В своем знаменитом труде «Книга путей и стран» («Китаб ал-масалик ва-л-мамалик») Ибн-Хордадбех приводит гидроним, поясняющий «реку славян», но исследователи с сожалением констатируют, что он был испорчен переписчиками и его можно прочесть и как «Танаис» (Дон), и как «Итиль» (Волга). Поэтому сделать прямолинейный вывод о том, «что «Славянская река» Ибн Хордадбеха – это именно и только Волга, – пишет М.И. Жих, – (она же река, текущая из страны славян, на которой расположен город Хамлидж) было бы поспешно» (С. 47), и дает пояснения, почему. Следует вполне резонный вывод: «если точно следовать тексту источника, то под «Славянской рекой» Ибн Хордадбеха (а также при сопоставлении с двумя редакциями Ибн ал-Факиха) следует понимать водный торговый путь, шедший вверх по Дону до излучины, где совершался переход в Волгу и далее вниз по этой реке к Хамлиджу и Каспию» (С. 49). По всей видимости, существование торгового пути, соединяющего Дон и Волгу, могло привести восточных авторов к убеждению, что в районе наибольшего сближения эти реки сливаются.
Автор исследования вполне резонно отмечает, что в рассказе о купцах-русах, как разновидности славян, речь идет не о славянах из Среднего Поволжья. Судя по описанию их торговли с Византией, они проживали или в Среднем Поднепровье, или на побережье Черного моря. Именно здесь помещает русов уроженец Багдада историк и географ Абу ал-Хасан Али ал-Масуди (Калинина Т.М. Ал-Мас'уди о расселении руссов // Восточная Европа в древности и средневековье. М.: Наука, 1978. С. 17 и др.). В Волгу они попадали, вероятнее всего, следующим образом: проходили вдоль крымского побережья в Азовское море, потом поднимались вверх по Дону до излучины, где волоком совершали переход в Итиль, и далее следовали вниз по реке к столице Хазарии.
Следующий этап изучения проблемы – осмысление третьего (первого по времени описываемых событий) арабского известия о «Нахр ас-сакалиба», которое принадлежит перу историка Ибн А’сама ал-Куфи и содержится в рассказе о походе Марвана ибн Мухаммада на хазар в 737 году. В результате этого сокрушительного похода усиливается начавшееся несколько ранее из-за арабской угрозы перемещение населения и политического центра каганата на север. Ряд арабских и персидских историков, опираясь на разные источники, передают варианты повествований об этом важном в истории Юго-Востока Европы событии. Из них в рассказах ал-Балазури, ал-Куфи и Ибн Хаййата (рассказ последнего содержит несколько иную версию событий) говорится о том, что Марван во время войны с Хазарией напал на народ «ас-сакалиба». При этом только в рассказе ал-Кауфи, который к тому же является самым подробным, есть сообщение о «Славянской реке» (С. 57).
Из повествования ал-Куфи следует, что разгромив политические центры Хазарии арабы вышли за ее пределы и, преследуя хазарского царя, «совершили набег на ас-сакалиба и на другие соседние племена неверующих и захватили из них в плен 20 тысяч семей. После этого они пошли дальше и вскоре добрались до реки славян» (Калинина, Т.М. Водные пути сообщения Восточной Европы в представлениях арабо-персидских авторов IX-X вв. // Джаксон Т.Н., Калинина Т.М., Коновалова И.Г., Подосинов А.В. «Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии. М., 2007. С. 159). М.И. Жих убежденно считает, что в данном рассказе под «Славянской рекой» с очевидностью понимается Волга и аргументирует свое предположение довольно внушительной доказательной позицией.
Во всех источниках отмечено, что арабы двигались в направлении ал-Байда’. Город этот располагался в низовьях Волги, что показывает автор в примечаниях со ссылками на многочисленные исследования авторитетных советских и российских ученых. Хазарский каган бежит, преследуемый арабами, вдоль берегов Итиля, в земли славян, под которыми, скорее всего, необходимо понимать потомков именьковцев, проживавших в Среднем Поволжье. Археологические исследования говорят о многочисленных славянских поселениях в этом регионе и, наоборот, о их малочисленности в изучаемый период в Подонье, что аргументирует позицию исследователей, доказывающих волжский вариант локализации «славянской реки». После пленения 20 тысяч славян, которые выступили, по мнению М.И. Жиха, как союзники хазар (С. 65 сл.), арабы пошли дальше и «вскоре добрались до реки славян». Потом описывается разгром хазарского войска на ее берегах (С. 59). Можно предположить, что действие происходило где-то недалеко от места соединения Камы и Волги, а Волга выше устья Камы и есть «Славянская река». Позднее это название стало применяться и к Нижней Волге, и Нижнему Дону, связанному Волгой в один торговый путь (С. 69).
В Заключении М.И. Жих отмечает, что все сказанное в работе дает основание задуматься над во многом еще загадочной проблемой расселения славян в Поволжье и присутствия их в северо-восточных районах Кавказа, куда они могли проникнуть преимущественно оттуда же (С. 71). Так же отмечено, что сведения письменных источников и археологические материалы прекрасно подтверждают и дополняют друг друга, свидетельствуя о проживании значительно массива славян в Среднем Поволжье.
Можно не сомневаться, что небольшое по форме, но емкое по содержанию изыскание М.И. Жиха займет достойное место среди исследований, раскрывающих загадку присутствия древних славян в Среднем Поволжье.
Опубликовано в: Вестник Липецкого государственного педагогического университета. Серия гуманитарные науки. 2012. Выпуск 2 (7). С. 117-120.