Общее предисловие к серии очерков
Наша отечественная история настолько перенасыщена войнами, оборонительными (в основном) и наступательными, что составить полный их список невозможно. Многие канули в Лету. Немало таких, о которых хронист упомянул с той или иной полнотой, но которые остались в густой тени бранных событий, судьбоносных и для нашей родины и для иных стран, иногда целых континентов. Простительно забыть русско-китайское, а точнее казацко-манчжурские столкновения на Амуре в XVII веке, когда забывать нельзя позорную для нас Русско-японскую войну 1905 г. и блистательный разгром, спустя 40 лет, Квантунской армии сыновьями и внуками побеждённых. Трудно поверить в морское сражение между русскими и «немецкими людьми», когда (мы знаем со школьной скамьи) и флота у наших предков ещё не было, флот ещё только предстояло создать царю Петру. Ещё труднее поверить в морскую кампанию, проведённую дедом Ивана Грозного. Вот с этого, кажущегося невероятным события и начну я своё повествование о сражениях и войнах, в которых участвовали наши предки, но которые отражены лишь в скупых записях, известных лишь узкому кругу учёных историков и любителей старины.
Сражения на водах… без флота
Первая проба: на море и реках
Когда мы говорим о создании первого в России военно-морского флота на Балтике царём Петром Алексеевичем, то имеем ввиду регулярный флот. Но временные флотилии из суден типа «река-море» для решения конкретных военных задач отмечены летописцами уже во второй половине XV в. . т. е. за 200 лет до Петра, когда в краснокирпичном Кремле, только что перестроенном итальянскими мастерами, находился Великий князь Московский, по праву силы и блистательных побед претендующий на титул Государь Всея Руси. Личность удивительная, до конца соотечественниками не оценённая. О нём, о его достижениях писал К.Маркс:
«В начале своего княжения (1462 г. – С.С.) Иван III все еще был данником татар. Власть его еще оспаривалась другими удельными князьями. Новгород, стоявший во главе русских республик, господствовал на севере России. Польша, Литва стремились к завоеванию Москвы, а ливонские рыцари все еще не были сокрушены. К концу своего княжения (1505 г. – С.С.) Иван III становится совершенно независимым государем, женой его становится дочь последнего императора Византии. Казань лежит у его ног, а остатки Золотой Орды стремятся к его двору. Новгород и другие республики приведены к повиновению. Литва ущемлена, и великий князь ее — игрушка в руках Ивана III. Ливонские рыцари побеждены. Изумленная Европа (здесь и далее выделено мной. – С.С.), которая в начале княжения Ивана III едва подозревала о существовании Москвы, зажатой между литовцами и татарами, была огорошена внезапным появлением колоссальной империи на ее восточных границах. Сам султан Баязет, перед которым трепетала Европа, услышал впервые высокомерную речь московитянина».
Именно, империя(!). Внук этого Ивана, из рода Калиты, тоже Иван и тоже Васильевич, и тоже Грозный назовётся царём. А царь – это русская версия имени Цезарь, последнее же – синоним слова «император». К марксовской характеристики Ивана III добавлю:
22-х лет от роду он принял от отца великокняжеский удел в 430 тысяч квадратных вёрст. Спустя 43 года Иван III передал сыну в семь раз(!) более обширную страну. Он успешно провёл своеобразный, посильный ренессанс, вдогонку за Европой. Не догнал, но значительно сократил расстояние, открыв Москву для итальянских инженеров и архитекторов (среди них гениальный Аристотель Фиораванти), умельцев в ремёслах, утерянных СЗ Русью за 2,5 века ордынского ига. Здесь назову каменное строительство (раньше приходилось нанимать небезупречных в этом деле псковичей), стекольное дело, пушечное литьё (начиная с Дмитрия Донского, орудия завозили с большими трудностями с Запада через недружественные Литву и Ливонию). Пешцы князя Ивана впервые получат средства огненного боя – пищали. Под руководством фрязей (и ныне основанные итальянцами посёлки Подмосковья носят названия Фрязево, Фряново, Фрязино) дьяки, то есть чиновники, Посольской избы пройдут школу европейской дипломатии, освоят иностранные языки, доберутся до Венеции, проездом через Вену. Корабли этой державы, выйдя из Белого моря, обогнут Скандинавию, а тверской купец Афанасий Никитин появляется в Индии за 20 лет до португальца да Гаммы. Государь, испытывая недостаток притока валюты из-за рубежей, отправит первую геологическую экспедицию на Камень (Урал), которая обнаружит серебряные и медные руды. Москва установит дипломатические отношения с Веной, Стамбулом, рядом других столиц Евразии. Папа Римский, в надежде на подчинение православной державы Ватикану, поспешит выдать свою воспитанницу, племянницу последнего императора Византии Палеолога, царевну Софью за венценосного варвара, схимника. Освящённый тысячелетиями Двуглавый Орёл с лихвой перекроет скудное приданное невесты. Теперь не гоже государю, чей наследник будет внуком имератора ромеев, находиться в политической зависимости от Орды. Задумано – сделано! В 1480 году Иван выстоял на Угре решительную победу над ханом Ахматом, последние признаки вассалитета от агорян исчезли. Таким образом, при Иване III, когда Вселенский Патриарх попадает под власть мусульман, Московская Русь, начавшая присоединять к себе также земли исчезнувшей Киевской Руси, захваченные католиками, становится единственной независимой православной державой мира (Константинополь пал в 1453 г.). Грек-богослов Филофей называет её Третьим Римом.
Москва стремилась выйти в море или хотя бы обладать морским портом для приёма европейских товаров из-за острейшей нужды в огнестрельном оружии, которое надёжно останавливало ордынцев и обеспечивало равенство в бранных спорах с «латинцами». Всё необходимое для обороны и модернизации поступало в страну в недостаточных количествах через торговлю с политическим и торговым объединением северных немецких городов во главе с г.Любеком, так называемым Ганзейским союзом, на его тяжёлых условиях. Ганзейцы закупали у «московитов» в огромном количестве, но по смехотворным ценам пеньку, древесину, дёготь, лён и другое сырьё, получая при его перепродаже на Западе до 1000% прибыли. За этим приезжали в Новгород и Псков. Также в Нарву, куда русские с товаром допускались дозировано, как говорится. Надежда московских купцов на свой порт напротив Нарвы, на правом берегу одноименной реки, где предполагалось торговать с немцами на равных, развеялась согласованным бойкотом Иван-города со стороны конкурентов.
Попытки русских самим выйти в море на новгородских ладьях и лодьях поморов (было дело – доплыли до Копенгагена) пресекались мощным военным флотом Ганзы. Только Иван III решился бросить ей вызов. Посол Великого князя в Венеции Дмитрий Ралев начал переговоры с дожами о найме мастеров для постройки галер. Неизвестна судьба заказа. Сохранились сведения об использовании русскими традиционных, в основном поморской постройки лодей – парусно-весельных судов длиной до 20 м, бравших на борт до 100 человек экипажа и стрельцов. Нашлись у Государя Всея Руси и союзники для борьбы против монополии Ганзы - Англия и Дания. Любек поддержали Ливония и Швеция, опасавшиеся появления новой морской державы на Балтике. Война, начавшаяся в 1494 г., шла долго, с переменным успехом, но в результате балтийская торговля русских улучшилась, нашлись новые рынки. Значительные территории Северной Финляндии признали вассальную зависимость от «московитов».
Своеобразием этой войны была высадка десантов на неприятельской территории с судов. Историк Ю. Алексеев, сетуя на немногословность летописцев, собрал в своей книге «Государь Всея Руси» (Новосибирск, «Наука», 1991) буквально всё, что дошло до нас о морских эпизодах войны 1494-1497 гг. у берегов шведских владений. Передаю с сокращениями:
В июне 1496 г. воеводы Иван Ляпун и Пётр Фёдорович (князья из рода ярославских князей Ушатых) посадили рать на суда поморов в устье Северной Двины. Лодьи с десантом вышли в Белое море, обогнули Кольский п-ов. На подходе к северным берегам Финляндии, в короткой стычке ратники, поневоле ставшие моряками, захватили три шведских буса (староангл. – большое морское судно с одним парусом). Итак, первая морская победа русских! Потом, на вёслах, поморы повели лодьи вверх по рекам, вглубь территории противника. В боях с ними побеждали, как правило, наши пешцы, сходившие на берег. Успех морского похода и десантных операций в стране финнов, шведских данников, получил завершение на «каянской земле». Жители её «кои живут на Илименге-реке, - записал хронист, - били челом за великого князя», а их предводители направились в Москву для принесения присяги. Учёный делает вывод: «Впервые целая рать отправилась в дальний морской поход, впервые в водах Северного океана были захвачены суда противника, впервые суда русских поморов проявили высокие качества как морские транспортные средства. Северный океан и его моря стали осваиваться… в государственных интересах Русской земли».
Бой у острова Котлина
Не более многословны документы, повествующие о событиях у о. Котлина в Финском заливе 22 июля 1656 года, спустя 160 лет после успеха флотилии Ивана III. Напоминаю, ещё не родился непреклонный зачинатель флотского дела в России Пётр Алексеевич Романов (1672-1725). Его отец, царь Алексей Михайлович, сделал попытку отбить у шведов морской берег от Риги до Невы. Для перевозки войск, полевых орудий и сопутствующих грузов на верхние притоки Западной Двины русские мастера спустили несколько десятков стругов. Эти плоскодонные парусно-гребные суда, со съёмной мачтой и прямым парусом, предназначались для перевозки людей и грузов по рекам и озёрам. Но мы ведь русские! Нам море по колено. Тем не менее, начальство предусмотрело дополнительных мастеров кормчего дела. На борт судов поднялись три отряда русской пехоты с артиллерией.
Одним из отрядов из 1000, примерно, бойцов командовал воевода стольник П.И. Потемкин. Его флотилия направилась к берегам Финского залива. Царский указ гласил: «В последних числах мая или первых числах июня идти за Свейский рубеж и встать на Варяжском море». При этом царские стратеги предусмотрели боевые действия не только на берегу, но и на воде. Поэтому отряд стольника Потемкина усилили шестью сотнями знающих морское дело донских казаков. Непонятно, что за «гребные суда» дончаков упомянуты в реляциях. Таковыми могли быть только большие лодки, доставленные с Дона реками и по суху на волоках, или же сработанные на месте самими казаками.
Вначале флотилия Потёмкина проникла Невой к её истокам, на Ладоге, чтобы внезапно захватить крепость Нотебург (древняя русская цитадель Орешек), что напротив другой свейской крепости – Шлиссельбург, но с ходу не получилось, и 3 июня его солдаты и канониры начали осаду. Часть отряда царский стольник направил к старой русской крепости Канцы. Крепость, захваченная шведами в начале века у России, ослабленной Смутой, располагалась в дельте Невы при впадении в неё с севера речки Охта. Теперь это укреплённое место называлась Ниеншанц. Также Потемкин высадил десант на остров Котлин, запиравший вход в Неву. 30 июня его войска захватили Ниеншанц. В этой операции были использованы упомянутые выше боевые лодки донских казаков. Видимо, их успешное применение на полноводной реке навело командующего флотилией на мысль направить отчаянную вольницу морем к о. Котлину, у берегов которого были замечены суда под шведскими вымпелами.
Второй (если считать первым захват шведских бусов в 1496 г.) для русских морской бой допетровского времени произошёл 22 июля 1656 года ввиду острова, на котором полвека спустя поднимутся бастионы нашего Кронштадта. Казаки на проворных судёнышках с малой пушкой на носу, стреляя из пищалей, стремительно пересекли зону поражения неприятельским огнём и сблизились со шведскими «полукораблями», как тогда у нас именовались галеры (боевые парусно-гребные суда иноземной постройки). Уклоняясь от абордажа, враги пустились врассыпную, с трупами на палубах, гася очаги возгорания. Казакам достался в качестве трофея 6-пушечный «полукорабль». Языком документа 350-летней давности рассказывается и о других призах сего славного сражения на морской воде: «И языка поймали начального человека капитана Ирека Дальсфира, солдат и наряд и знамена поймали…».
Петру Великому после этой баталии оставалось только появиться на свет (что он и сделал через шестнадцать лет) и продолжить на Неве и в водах Балтики славное дело подданных его «тишайшего» родителя.