45 лет назад, 27 марта 1968 ушёл из жизни Борис Мокроусов,
популярнейший русский советский  композитор-песенник

Боец Красной армии Б.Мокроусов. 1938 г.

Красна песня складом,  а Родина – ладом

Предупрежу вначале: текст прямо-таки пропитан пафосом и патетикой. Сходно с  Ахматовой, предварявшей литературные выступления упоминанием о трагизме своих стихов, проникнутых, по словам Анны Андреевны, свойственными ей «пессимизмом и упадничеством».  Что ж делать, таково было время, такие были  люди… Кто-то  навсегда остался совковым, советским автором, а кто-то – навечно и доподлинно русским, овеянным славой: и каждая последующая смена поколений лишь укрепляет  эту легенду и славу. Превращая легенду в эпос. А эпос – в  были-небылицы, сказы, анекдоты… Посему социопатов  просим далее не вникать. А мы… помолясь приступим, не забывая, а может, и припоминая кому-то, что сегодня 2-я седмица Великого Поста: и коль скоро к заутрени грянет гром, лето будет не на потеху плодородным.

Дмитрий Шостакович произнёс по поводу творчества Мокроусова: «Настоящий художник всегда черпает материал для своих сочинений из глубочайшего источника народного  искусства, а созданное им вновь уходит в гущу народной  культуры».  – Так, к примеру, песню «Одинокая гармонь» напоёт вам и стар и млад, и уж если не всплывут в памяти слова, то мелодия наверняка вспомнится:

Снова замерло всё до рассвета,

Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь.

Только слышно – на улице где-то

Одинокая бродит гармонь…

(Сл. М. Исаковского)

 И не удивительно, что ежели спросить случайного прохожего, чья эта мелодия, ответ будет  однозначный: «Это народная песня!»

А ведь ровно 65 лет назад, в апреле 1948-го, за песню «Одинокая гармонь», а также    «О родной земле»,  «Хороши весной в саду цветочки…» и «Заветный камень» 40-летний композитор Борис Андреевич Мокроусов получил Сталинскую премию.

«В Москве есть царь-пушка, царь-колокол и царь-песня!» – воскликнул великий Утёсов   об одной из самых больших удач русского, советского песенного творчества – мокроусовской балладе «Заветный камень». В 1943 году Леонид Осипович впервые исполнил песню Б. Мокроусова «Заветный камень». А вскоре её подхватила вся страна: «Холодные волны вздымает лавиной широкое Чёрное море. Последний матрос Севастополь покинул – уходит он, с волнами споря...».  Песня дышала потаённым чем-то, тревожила загадками – словно сочинители её знали больше того, о чём могли сказать.

Песен подобного уровня и ранга создано композитором  немало: «Сормовская лирическая», «Когда весна придёт, не знаю», «Я за реченьку гляжу», «Море шумит», «Мы с тобою не дружили», «Жди солдата», «Всегда ты хороша». Песни Мокроусова – неизменно яркий весенний праздник  лирического городского распева, романса – лучшие образцы этого жанра, высоко, до небес  поднятого усилиями коллег и друзей Б. Мокроусова – И. Дунаевским, М. Блантером, братьями Покрасс, Н. Богословским, Т. Хренниковым и многими-многими другими.

Вернёмся к Сталинской премии… 

Борис Андреевич, приняв награду (отнюдь не маленькую – 50 000 руб.), не  приобрёл себе две машины «ЗИМ» (по-нынешнему – пару мерсов), а направился прямиком  в Дом творчества композиторов под городом Руза, что в районе Тучково. Там он мимоходом заглянул в местный трактир и принялся угощать и потчевать всех присутствующих, знакомых и незнакомых, как бывало чудил Достоевский в питерском  кабачке на Сенной.  Радостная весть  моментально разошлась далеко по деревенским весям. Народ из близлежащих сёл повалил гуртом: пешком,  на тракторах, кто на чём.  Всесветное пиршество по случаю присвоения высокой премии любимому автору продолжалось, пока не закончились  деньги, и покуда все его песни, да не по разу, были перепеты под гармошку.

По делам и награда

Да, имя, а в особенности творчество  Мокроусова  хорошо известно людям.

Б. А. Мокроусов родился в городе Горьком в семье железнодорожного конторщика. Он – старший среди четверых детей, а потому, чтобы помочь отцу, получавшему не  такое уж большое жалованье, стал рано работать. Днём – школа, а вечером, на зависть всем мальчишкам Канавинского района, он мог бесплатно смотреть кино, озвучивая на фортепиано немые фильмы, которые шли в клубе «Спартак».

Детство, отрочество и юность Б.М. прошли на нижегородской земле – с этим краем связаны его первые музыкальные впечатления, первые попытки войти в необъятный мир музыки и первые серьёзные занятия на профессиональном  музыкантском поприще.  Впечатления, отзвуки детства – это, конечно же,  народные песни, которыми необычайно богата  нижегородская округа, деревни и сёла по берегам Оки и Волги, где рос и мужал будущий  композитор.  Широкий простор заволжских далей, сердечная доверительность мыслей и чувств, острая и добродушная, иногда едкая, с хитрым прищуром  шутка (как в будущем у  друга-актёра Рыбникова) – всё  было близким, своим, домашним. Вот где начало той  индивидуальности, которая полнее и ярче всего выразилась в  лирической, лирико-бытовой песенности.

В отроческие годы Мокроусов усваивает одну сильнейшую грань, свойство  музыки – её огромную, невероятную  силу воздействия на воображение и душу человека. В местном Канавинском железнодорожном ДК «Спартак»  он выучился игре на гитаре, мандолине, балалайке, руководил ребячьим струнным оркестром. Здесь же  самостоятельно напрактиковался – по слуху! – виртуозному владению роялем. Слух  у него был без сомнения отличный – абсолютный, как говорят музыканты, – тяга к музыке огромная. Вскоре обнаружился незаурядный дар импровизации, что позволило выполнять функцию иллюстратора-пианиста к демонстрирующимся тогда в клубе фильмам, – являясь показателем высокого, филигранного исполнительского мастерства. …То был период немого кинематографа: представьте   только, какой нужно обладать техникой  исполнения, чтобы озвучить не поддающиеся логике акробатические кульбиты блестящего актёра-универсала Чарли Чаплина.

Однако заметим: вовсе не лёгкий труд для подростка – в воскресный день  музицировать на 10 – 12-ти сеансах подряд, да за 3 рубля! Что, к счастью,   не прошло бесследно для формирования композиторского видения нотной фактуры, артистического роста  (кстати, Д. Д. Шостакович прошёл такую же школу) –  импровизационный опыт в полной мере пригодится в создании музыки уже для звукового кино. В 13 лет Борис становится популярнейшим тапёром городских кинотеатров. Работа к клубном иллюзионе позволяет сочинять самые различные и невообразимые романтические истории посредством «всего лишь»  неуёмной фантазии и строгого ряда чёрно-белых клавиш.  (К слову, великолепный Соловьёв-Седой равным образом служил поначалу пианистом-импровизатором.)

17-летним парнем Борис пожаловал в музыкальный техникум…

Члены экзаменационной комиссии явно настроились отказать «переростку» – слишком уж много  пришлось бы с ним работать дополнительно. Но это не смутило старейшего педагога техникума Нину Николаевну Полуэктову. Она взяла юношу в свой класс и не пожалела в дальнейшем. За два года он сделал большие, немыслимые  успехи, несмотря ни на какие трудности. В 1930 по ходатайству местной комсомольской организации и клуба «Спартак» Б.А. принимают на рабфак при Московской консерватории. Упорные занятия и здесь дали удачные результаты: через год он был взят в класс композиции выдающегося профессора, искусствоведа, лауреата 5-ти(!) Сталинских премий Н. Я. Мясковского, воспитавшего Д. Кабалевского, Л. Оборина, А. Хачатуряна и мн. др. (Для уточнения добавим, что  две из пяти премий присвоены Николаю Яковлевичу посмертно.)  Таким образом, что бы ни говорили сейчас хулители СССР,  Советская власть обеспечила талантливому  самородку  возможность осуществить заветную мечту – получить профессиональное музыкальное образование  в лучшем учебном заведении  страны.

В 1936-м консерватория  успешно окончена, началась самостоятельная  творческая жизнь. Интересы и устремления молодого композитора весьма широки: он сочиняет «Антифашистскую симфонию», струнный квартет, концерт для тромбона с оркестром, две оркестровые сюиты, начинает работать над оперой «Чапаев». Легендарный герой гражданской войны был ему особенно близок, и трудился  Мокроусов над оперой много и взыскательно-придирчиво. В первой редакции она  закончена в 40-е годы  –  поставлена в Московском театре им. Станиславского и Немировича-Данченко. Затем опера  существенно переработана,  и,   в последней версии,  благополучно и долго звучит на родине Чапаева – в Чувашии, начиная с  открытия нового театра (1962). Тогда же появились первые песни. Одна из них посвящена недавно сооружённому каналу «Москва – Волга»  – «Милый мой живёт в Казани» (1938). Простая, выдержанная в духе подлинных русских шуточно-лирических песен, она быстро дошла до самых широких масс и стала там своей, родной. …Одновременно представая трагическим оксюмороном эпохи.

Само собой разумеется, что создание «Дмитровлага» и «Волголага» для строительства промышленного Канала им. Москвы (переименован в 1947) и дальнейшего развития судоходной навигации и гидроэлектростанций Волгостроя, так же как затопление целых городов –  в песне  Мокроусова по известным причинам не упомянуто (сл. Вл. Соловьёва):

Нас тоска не доконала,

Доконали мы тоску.

Вдоль по Волге по каналу

Ходит милый мой в Москву!

     Нам любовь теперь – не горе!

     Солнце спрячется едва,

     Мы встречаемся у моря

     Возле шлюза номер два!

Бей, не трусь – за нами Русь!

Началась Велика Отечественная…

Композитор, как и  всякий советский человек, все силы таланта отдаёт стране, народу: «Мы на плечи взвалили и войну и нужду...» Уже через полмесяца после начала  фашистской агрессии  вместе с другими музыкантами  Мокроусов  едет в Севастополь – в распоряжение политуправления Черноморского флота. Дружба с моряками, пребывание в городе-герое оставили неизгладимый след – на всю жизнь – в душе композитора. Под впечатлением поездки возникла одна из самых лучших песен Мокроусова – «Заветный камень» – в конце 42-го. В основе её содержания лежит газетный очерк-быль писателя Л. Соловьёва «Севастопольский камень»:  о последнем моряке, боцмане Прохоре Васюкове, на шлюпке покинувшем израненный, временно оккупированный Севастополь. В руке умирающего матроса зажат был  кусок гранита, унесённый им с любимой крымской земли: «Вернёмся с победой, положим на прежнее место», – сказал тогда Прохор. 

Композитор, потрясённый велеречивой былью, сочинил свою Черноморскую балладу; чуть позднее к готовой мелодии поэт А. Жаров  написал стихи. Вслед за тем  баллада «Заветный камень» зазвучала по радио, в концертах, превратилась в  обожаемую и уважаемую песню моряков,  по праву вошла в золотой фонд советской песенной классики:

…Сквозь бури и штормы прошёл этот камень,

И стал он на место достойно.

Знакомая чайка взмахнула крылами,

И сердце забилось спокойно.

     Взошёл на утёс черноморский матрос,

     Кто Родине новую славу принёс,

     И в мирной дали

     Идут корабли

     Под солнцем родимой земли. –

– Судьбоносный  песенный рассказ – будто история прославленной 35-й береговой батареи, героической и в ту же пору трагической. 11-я армия Манштейна, наилучшее  формирование вермахта, спотыкнулась на «русском Гибралтаре» о непреодолимый моряцкий дух, – что весомо ослабило немецкие позиции  под Сталинградом.

В тот же 1942 г., после разгрома фашистов под Москвой, Мокроусов сочинил на слова А. Суркова «Песню защитников Москвы». В строгом марше, подобном «Священной войне» Александрова, выражены заветные думы и мечты миллионов советских граждан тех лет, стремление скорее сокрушить ненавистного врага:

Не смять богатырскую силу:

Могуч наш заслон огневой,

Мы вырыли немцу могилу

В туманных полях под Москвой.

Припев:  Мы не дрогнем в бою

                За столицу свою,

                Нам родная Москва дорога.

                Нерушимой стеной,

                Обороной стальной

                Разгромим, уничтожим врага.

Много ещё хороших и нужных песен написал Мокроусов в нелёгкие годины  борьбы со всемирным злом –  песен мужественных, гордых, наполненных конкретными героическими образами: «Эх, путь-дорожка – фронтовая, не страшна нам бомбёжка любая! А помирать нам –  рановато, есть у нас ещё дома дела!».

Своя земля и в горсти мила

  А после войны ярко расцвело уже лирическое дарование композитора. В содружестве с поэтами А. Фатьяновым, Е. Долматовским, М. Исаковским он создал массу произведений – чрезвычайно популярных. Достаточно напомнить хотя бы очаровательную песню из одноимённого фильма «Весна на Заречной улице» – с её простодушной деревенской лирикой, вдобавок завораживающей нас чудной романтикой  сбывающихся вскоре  надежд. Надежд на неизбежно лучшее, счастливое  время, которое вот-вот…

На этой улице подростком

Гонял по крышам голубей

И здесь, на этом перекрёстке,

С любовью встретился своей.

Теперь и сам не рад, что встретил.

Моя душа полна тобой.

Зачем, зачем на белом свете

Есть безответная любовь!..

(Стихи А. Фатьянова)

…Да ещё и спетые голосом любимейшего из актёров – Николая Рыбникова, – эти песни вели советских людей к подвигам в труде и жизни, маня и увлекая  в прекрасное будущее.  В 2006 г., в момент празднования 50-летия со дня создания фильма «Весны на Заречной…», некоторые ТВ-каналы крутили старую советскую ленту, –  зрительский рейтинг неумолимо взлетал именно на этих каналах, пренебрегая другими, показывающими блокбастеры и прочее сериально-социальное завлекательное «чтиво».

Б. А. Мокроусова мы знаем и почитаем прежде всего как композитора-песенника: «То, что меня трогает, я предпочитаю тому, что поражает», – говорил он.  На первый взгляд, в творчестве композитора  поразительного тоже ничего не видно, но каждая песня именно трогала, брала за душу всех слушателей.  Так, например, к столетию прославленного  Сормовского завода (1949) Борис Андреевич написал «Сормовскую лирическую», утверждённую впоследствии  позывным горьковского радио (сл. Е. Долматовского):

На Волге широкой, на стрелке далёкой

Гудками кого-то зовёт пароход.

Под городом Горьким, где ясные зорьки,

В рабочем посёлке подруга живёт.

У горьковчан, нижегородцев с  «Сормовской» связаны особые воспоминания.   Песня сразу полюбилась,  как верный друг.  Нет у неё ни пышного наряда, ни громких слов, но есть душа – чистая, искренняя, добрая, столь желанная сердцу русского человека. И песня живёт и будет долго жить, как  ещё множество  простых и сердечных песен  автора.

Торжественные, величальные песни-хоры «Застольная», «Ходят соколы» и др. – произведения  лирические, носящие то интимно-чувствительный характер городского романса, то шуточно-игривых, весёлых, но острых на язычок  частушек. Но какой бы характер не носила лирика Мокроусова, ей всегда присущ лаконизм, гармоническая простота, удивительная задушевность.  Песни Б.А. обладают изумительной  жизнеспособностью и долговечностью, потому что они народны по своему складу. Но вместе с тем они очень разноплановы – хотя при всей их разноплановости можно уловить что-то общее:  оно заключается, как сие ни громко звучит, в высокой гражданственности. Елико возможно рассуждать о народности, то народность  песен  Мокроусова видится не в смысле умения композитора уловить фольклорные интонации, точнее, не только в этом, но равно и в навыке  слышать и ощущать живые интонации сегодняшнего дня, обновлённые временем, эпохой. А потом ведь Мокроусов – величайший, высочайший мелодист. Он всегда был против усложнённых ладовых ходов, замысловатых гармонических построений  – что свойственно народной мелодике. И что оставило мастера в вечности…

Борис Андреевич нашёл собственную политоническую, чувственную гамму. А поскольку  композитор обладает  столь неподражаемым отношением к искусству, то его муза  непременно становится индивидуальной, колоритно сформулированной, самобытной. В частности, Мокроусова не спутаешь с упомянутым ранее  ровесником  Соловьёвым-Седым, – дважды лауреатом «Сталинки»! – коли выразиться по-современному. («Вечер на рейде», «Подмосковные вечера»…)  У обоих   персональный стиль, творческое лицо. Если говорить о том, где всё-таки наиболее сильно проявилось предназначение Мокроусова, – как бы сейчас сказали: «Мокроусов-травести, Mokrousoff-stile», – то  несомненно это в песне «Заветный камень» и в песнях  лирического плана, такой, как  неувядающая «Одинокая гармонь», с которой мы начали повествование.  Впрочем, Б.А. ещё и автор оперетты «Роза ветров», симфонических и камерных произведений, музыки ко многим кинофильмам  («Неуловимые мстители», «Стряпуха», «Свадьба с приданым»). Тем не менее целиком и полностью он нашёл и реализовал себя в жанре песни: «Костры горят далёкие»,  «Когда поёт далёкий друг» (о знаменитом  Иве Монтане), «Вологда»:

Что б ни случилось, я к милой приду

В Вологду-гду-гду-гду,

В Вологду-гду.

Сам я за ответом приду.

(Слова М. Матусовского)

Мало кто из композиторов-песенников может соперничать с Мокроусовым по степени популярности, причём не однодневной, а стойкой, проверенной годами, десятилетиями. Трудно с ним соперничать и по ярко выраженной национальной основе – русской, необыкновенно  естественной, пластичной и очень выразительной мелодичности, по органической слитности лирических и неизменно гражданственных,  патриотических, что особо важно ныне,  начал.  

…А поскольку песни Мокроусова исполняет незабвенный Марк Бернес, «безголосый актёр кино и драмы, возрождающий к тому же пошлую манеру ресторанного пения», судя по  горькому изречению именитого Г. Свиридова, ученика Шостаковича (аще сице было время, – повторю я), – значит точно, незамедлительно и всенепременно  поселиться им надолго в каждом доме! И ведь так  и случилось:

Вся Москва мне, вся Москва мне о тебе напоминает.

И я верю, и я верю, что когда-нибудь опять

На Таганке будем мы бродить с тобой, моя родная,

На Полянке мы опять свиданья будем назначать…

(Стихи Н. Лабковского: «Песенка влюблённого шофёра»)

***

Еще не скоро молодость

Да с нами распрощается.

Люби, покуда любится,

Встречай, пока встречается.

Встречай меня, хорошая,

Встречай меня, красивая,

Заря моя вечерняя,

Любовь неугасимая...

(Сл. М. Исаковского: «Услышь меня, хорошая»)

(1909 – 1968)