О некоторых аспектах освещения истории Киевской Руси в Проекте концепции нового учебно-методического комплекса по отечественной истории (далее – Проект)[1]

Как известно, в исторической науке нередко ведутся жаркие дискуссии по тем или иным вопросам, зачастую даже по самым фундаментальным предметам среди историков нет единства. И одним из важных моментов методики преподавания истории в школах, а также в средних специальных учебных заведениях и ВУЗах при обучении по неисторическим специальностям является соблюдение некоего баланса: необходимо, чтобы с одной стороны у учащихся сложилось целостное представление об историческом процессе, а с другой – чтобы это не представляло собой навязывания им некоей одной «единственно правильной» трактовки исторических событий.

Видимо, единственным оптимальным выходом из этой дилеммы  является всё-таки необходимость информировать учащихся об основных позициях, существующей в академической науке и аргументах в пользу каждой из них. Подчёркиваю, естественно, речь никоим образом не может идти о легитимации в учебном процессе через постановку вопроса о «свободе слова» лежащих вне науки и агрессивно противостоящих ей сочинений А. Фоменко, Г. Носовского, В. Резуна, А. Асова, В. Чудинова, М. Солонина, Ю. Мухина и сонма других воинствующих дилетантов, подвизавшихся на ниве написания псевдоисторических «работ».

Если учебник написан серьёзными специалистами-историками, если он прошёл научную экспертизу, если он не тенденциозен и не ангажирован чётко в каком-то направлении, не вызывает отторжения у общества какими-нибудь навязчивыми «изобличениями и разоблачениями» истории и оскорбительными для народа вещами, то он имеет полное право присутствовать в школах. При этом, как показала практика, именно тенденциозно написанные и ангажированные учебники являются одновременно как очень низкими с точки зрения научного качества (ангажированность неизбежно сочетается с подгонками фактов под схемы, тенденциозными умолчаниями и т.д.), так и неприемлемыми для гражданского общества. Вспомним печально известные учебники Кредера-Долуцкого и тот, главным редактором которого является А.Б. Зубов. Оба они подверглись как разгромной критике со стороны научного сообщества, так и стали предметом широкого общественного возмущения, что исключило возможность их включения в учебный процесс.

Эти отрадные примеры говорят о том, что как научное сообщество, так и гражданское общество способны осуществлять некую саморегуляцию ситуации с учебниками истории.

Естественно при этом, что автор(ы) того или иного учебника или преподаватель неизбежно изложат подробнее ту концепцию, которую он(и) разделяет(ют) и доводы в её пользу. Соответственно, полноценно ознакомиться с разными существующими в академической науке позициями учащиеся могут познакомиться только при условии, что существует несколько учебников, написанных разными учёными в соответствии со своими концептуальными взглядами. И любой заинтересованный историей школьник всегда может заглянуть не только в тот учебник, который в качестве основного использует его школа, но и в другие. В этой связи очень важным представляется наличие в учебниках методических разделов, которые объясняли бы, как историки получает знания о прошлом (в рассматриваемом Проекте такой раздел не заявлен), дабы учащиеся могли сравнивать разные точки зрения не «механически», но понимать как тот или иной историк пришёл к своим выводам и вдумчиво сравнить аргументы и выводы разных специалистов. Т.е. учебник должен давать учащимся навыки работы с историческими источниками. В противном случае они будут знать только выводы, но не будут понимать, на чём они основаны, соответственно, история в их понимании будет не наукой (ибо основа любой науки – метод), а просто некоей «игрой в бисер» – у одного историка одно, у другого – другое.

Поэтому едва ли возможно создание «единого учебника» по истории при отсутствии альтернатив – на деле та группа учёных, которой поручат его составление, банально превратит этот учебник в средство пропаганды собственных взглядов.

Рассмотрим это на одном примере из подготовленного «Проекта нового учебно-методического комплекса по отечественной истории», который, собственно и представляет собой очередную попытку воплощения в жизнь идеи «единого учебника». Причём на примере не из истории ХХ века, которая служит полем не только научных исследований, но и непрекращающихся политических баталий, а из истории Киевской Руси.

Речь идёт о трактовке в Проекте проблемы соотношения власти народной, вечевой и княжеской в домонгольский период русской истории. Вопрос этот является одним из ключевых в изучении истории Древней Руси и всей последующей истории России. Уже в дореволюционной историографии обозначилось две тенденции в понимании российской истории: идущая от Н.М. Карамзина традиция понимания российской истории как «истории государства» (и его правителей) и идущая от Н.А. Полевого традиция понимания российской истории как «истории народа». В историографии XIX века сложились «государственная» (И.Ф.Г. Эверс, С.М. Соловьёв, А.Б. Лакиев, Б.Н. Чичерин и т.д.) и «общинно-вечевая» (И.Д. Беляев, В.И. Сергеевич, М.Ф. Владимирский-Буданов, М.А. Дьяконов и т.д., к ней же с некоторыми оговорками можно причислить В.О. Ключевского и А.Е. Преснякова) трактовки общественного строя Древней Руси, ставившие на первое место соответственно, либо государственное начало в лице княжеской власти, либо начало народное, общинное, вечевое. В конце XIX – начале ХХ вв. преобладающей была именно «общинно-вечевая» трактовка социального строя Киевской Руси, отводившая решающую роль в древнерусской политической истории вечевому народовластию.

В советской историографии в период становления марксистской концепции истории Киевской Руси в 20-30-е гг. взгляды сторонников «общинно-вечевой» теории были решительно отвергнуты, во-многом, по вненаучным причинам. С.В. Юшков, Б.Д. Греков, М.Н. Тихомиров, Л.В. Черепнин, В.Т. Пашуто и другие творцы концепции, представлявшей Киевскую Русь в качестве феодального общества, оформленного в виде феодального государства, фактически вернулись к позиции «государственной» школы XIX в., заключив её в марксистскую оболочку. По мнению названных историков, принятому большинством советских учёных, решающую роль в политической истории Руси уже с самых ранних её этапов играли князь и знать, подмявшие всё под себя. Вече трактовалось в советской историографии или как совет исключительно знатных людей, а не всеобщее народное собрание (С.В. Юшков, В.Л. Янин, П.П. Толочко), либо как некий затухающий пережиток, проявляющий себя лишь в чрезвычайных ситуациях (М.Б. Свердлов), либо как некий аналог борьбы западноевропейских горожан за независимость от феодалов (М.Н. Тихомиров).

Но многие сообщения источников резко расходятся с такими трактовками и указывают именно на всенародный характер вечевых собраний в древнерусских городах XI-XIII вв., равно как и на то, что они отнюдь не имели тенденции к угасанию, напротив, постепенно совершенствовались, институциолизировались и брали в свои руки всё большую и большую власть, отнимая её у князя. Поэтому со временем, по мере ослабления в советской исторической науке идеологических пут, возрождение традиций «общинно-вечевой теории» было неизбежно. Произошло оно в 70-80-е гг. в трудах таких выдающихся историков как Л.В. Данилова, В.П. Данилов, Ю.Г. Алексеев и И.Я. Фроянов, который внёс наибольший вклад в развитие современного варианта «общинно-вечевой» теории (с некоторыми оговорками к этим же учёным может быть отнесён и А.Г. Кузьмин). Ныне концепцию вечевого строя домонгольской Руси разрабатывает целая плеяда известных специалистов (условно «санкт-петербургская историческая школа», единственный известный специалист по социальной истории Древней Руси, работающий в Санкт-Петербурге и оппонирующий этому направлению – М.Б. Свердлов): И.Я. Фроянов, А.Ю. Дворниченко, Ю.В. Кривошеев, А.В. Майоров, А.В. Петров, И.Б. Михайлова, В.В. Пузанов, В.В. Долгов, Н.А. Халявин и т.д. Естественно, данное направление не является в современной историографии единственным, продолжают свои исследования и учёные, представляющие условно «московскую» и «киевскую» исторические школы, придерживающиеся тех же взглядов, которые они исповедовали в советское время о решающей роли князей и знати в общественном устройстве Древней Руси в слегка модернизированном виде (П.П. Толочко, М.Б. Свердлов, В.Л. Янин, В.А. Кучкин, А.А. Горский и т.д.). Более молодое поколение «москвичей» и «киевлян», свободное от «советского наследия» находится в творческом поиске, пытаясь найти какие-то свои пути, но ориентируясь, так или иначе, на работы своих учителей и старших коллег (П.В. Лукин, П.С. Стефанович, Т.Л. Вилкул и т.д.).

Таким образом, современная историографическая ситуация в изучении общественно-политического устройства Киевской Руси является достаточно сложной и неоднозначной. Одни исследователи отводят в политической жизни Древней Руси решающую роль народу, вечевой демократии, которая занимала по отношению к князьям как минимум равное положение, а то и оттесняла их на второй план (при этом знать ещё не оторвалась от народа настолько, чтобы выделиться в полностью замкнутую и противостоящую ему социальную группу). Другие считают, иначе, полагая, что князь и знать оттеснили в Киевской Руси народную вечевую стихию на второй план, третьи ищут какие-то компромиссные или принципиально новые подходы.

В такой ситуации едва ли возможно дать какую-то «единую, истинную и окончательную» трактовку древнерусского социально-политического уклада в школьном учебнике. Учащиеся имеют право ознакомиться с разными трактовками и лежащей в их основе аргументацией. Соответственно, имеют полное право на существование учебники, в которых социально-политический строй Древней Руси описан как с позиций «санкт-петербургской», так и «московской» исторических школ. Если же государство в лице министерства образования и науки непременно настаивает на «едином учебнике» или хотя бы «единой концепции» преподавания истории в школе, то в таком учебнике/концепции должны быть обязательно освещены обе концепции, описана и сопоставлена их аргументация, приведены цитаты из источников, дабы учащиеся могли сделать какие-то самостоятельные выводы, а те, кто интересуется историей более углублённо – обратиться к соответствующим работам историков обоих направлений, список которых также должен быть представлен.

Это тем более важно, что вопрос о соотношении в домонгольской Руси княжеской и вечевой властей важен не только как сугубо академический спор, но и как вопрос об истоках взаимоотношений народа и власти в России, имеющий огромное общественное значение и весьма актуальный ныне. Что было у истоков нашей истории: «начальное и безначальное» государство, с самого начала отстранившее народ от власти и стоявшее над ним или свободный и деятельный народ, активно боровшийся за свои права и свободы, развивавший и совершенствовавший демократические институты? Однозначного ответа на этот вопрос в современной исторической науке нет.

К сожалению, ничего подобного в Проекте нет. Произошло именно то, о чём было сказано в самом начале – Проект и учебник, который он предваряет, превратились в средство проведения взглядов лишь одной группы историков – той, которой поручили его составить. Раздел по Киевской Руси, на сколько известно, писали специалисты ИРИ РАН, представители условной «московской школы», сторонники преобладания княжеской власти над вечевой, князя и знати над народом, сделавшие в Проекте крен в сторону собственных взглядов. К примеру, мы там читаем: «Ведущую роль в общественных отношениях в стране [в Киевской Руси – М.Ж.] играли князья и окружавшая их военно-служилая знать (дружина)». Как выше уже было сказано, это позиция лишь одной группы историков Древней Руси.

Никоим образом не подвергая сомнению профессионализм учёных из ИРИ РАН, необходимо отметить, что их точка зрения не является единственной или хотя бы преобладающей в современной историографии. Если мы говорим о «проекте единого учебника» не смотря на сомнительность этой инициативы, то противостоящая ей концепция санкт-петербургских историков также должна быть отражена на его страницах. Концепции московских и петербургских историков должны быть корректно сопоставлены, приведены аргументы и источниковедческие основания в пользу каждой из них. Вероятно, для этого было бы целесообразно подключить к работе над предполагаемым учебником не только московских специалистов из ИРИ НРАН и исторического факультета МГУ, но и специалистов исторического факультета СПбГУ. Если этого не произойдёт, то мы получим искусственную монополизацию в школьном образовании лишь одной исторической концепции общественно-политического устройства Древней Руси, выбранной произвольным образом.