На пути из Рязани в Москву сойди - пусть уже не с дрожек, как замечательный бытописатель сельской жизни XIX века Василий Васильевич Селиванов, но с автобуса, вдохни своего родного свежего и чистого воздуха. Пусть холодный утренник с лёгкими запахами дымка, картофельной ботвы, свежераспиленных дров пробудит память из твоего детства и обратит взор твой к временам  прадедов, людей правильной, православной, крестьянской жизни. Трудной подчас, но праведной – трудами на земле.

Вот мы где-нибудь в Кошелёве либо в Мухино. Двор крестьянский, с навесами да катухами, обнесённый плетёным сараем, а в сарае том хозяин собирает сани, починяет кадушки, здесь и телега; после Покрова дня с неё будут сняты колёса и пристроены на полу до весны. Ворота тесовые на толстых дубовых вереях, над ними медный образок. С другой стороны двора ворота в сад-огород, а далее гумно и рига – там значительная часть урожая овсов да ржи, вот и всё усадебное владение крестьянина, может быть, вашего или моего прапрадеда. К Покрову Пресвятой Богородицы стремится прилично подготовиться хозяйка; не у ней ли научилась  печь пироги моя бабушка, а от неё уже  мама, слывшая весьма удачливой пирожницей, что отмечалось всегда любителями пирога – с грибами, с  черникой, с рисом и яйцом и другой начинкою. Дня за два пекли пироги с капустой, с творогом, да из заранее припасённой пшеничной муки, иногда большие – до трёх четвертей аршина. Варится брага, густая, липкая, сладкая да хмельная. Теплится лампада перед образом. Хозяйка выскоблила уже стол. В печи котёл чугунный со щами из капусты со своего огорода, заправленными постной свининой кабанчика из своего хлевушка. 

Подобно пилоту космического корабля будущего, приближающемуся к неизвестной планете, пилоту, что видит с орбиты контуры материков, горных хребтов, полярных шапок, океанов-морей, мы в статистических материалах просматриваем контуры уездного хозяйства 2-й половины XIX -  начала XX  вв.1  Нам открывается страна, отдалённо схожая с тою,  которой присущ был памятный нам пейзаж середины ХХ в., и всё же весьма от неё отличающаяся. Чего не было 130-120 лет назад из того, что видано нами, людьми, которым уже от 60 до 70 лет, людьми ХХ века? Статистические данные говорят, что было практически всё, потребное для жизни (иное дело – полезные технические усовершенствования не получили до 1920-х гг. широкого распространения) – от высокопроизводительных цементных заводов, ткацких фабрик, больших животноводческих ферм с оборудованием для сбора и первичной очистки молока до разнообразных сельхозмашин, ускорявших сев и уборку зерновых, заготовку сена. Было  необходимое человеку для житья-бытья и решения проблем на земле-кормилице. Земля  -не просто твердь под ногами, она была святыней. Люди чтили и миром берегли дарующую блага жизни природу: лес, реку, озеро, пашню, луг; засорение считалось за оскорбление земли, засорение, с лёгкостью совершаемое множеством людей в начале XXI в., было у наших предков невозможно, ибо в сознании их  выметать сор из избы, оставляя затем где и как попало,  означало поступок, присущей  пьянице или полоумному, но не труженику.

Природа помогала тому, кто был к ней бережлив и не покладая рук трудился для пропитания семейства. Сила ветров и вод приводила в движение жернова мельниц; многие десятки “крылатых” мельниц придавали Зарайской земле вид благословенного изобилия. Однако земля не была столь плодородна, чтобы сидевшие на ней земледельцы всякий год выращивали и собирали достаточно для всех уездных жителей зерна; далеко не все крестьяне были хлебопашцы, потому что пашенных земель и не было, например, на Окской пойме, где труды крестьян направлены были на  обеспечение достатка корма домашнему скоту, многочисленного ( не менее 10 тысяч в 1890 гг.) поголовья своих лошадей, также  тысяч лошадей, что следовали прогоном встарь через нашу родину от донских мест на с е в е р – в города, в коих XIX век с его конками, извозчичьими пролётками, ломовыми упряжками и т.д. создавал и удовлетворял   гужевую транспортную потребность.  

Конь, соха и борона хлебопашца, сверкающие полотна кос в руках белоомутских косарей и деревянные грабли в руках нарядных молодиц, многоголосые базары  земляков-рязанцев, ведущих бойкий торг доморощенной продукцией, тяжёлый, торжественный медный звон, идущий от колоколен больших храмов пойменных сёл, - это тип и образ далёкого от нас времени, когда предки наши жили под сердцем древней столицы в центре великой империи.

Кожевники, хлеборобы, мельники, хлебопёки, молочники, сыровары, маслоделы, ткачи, портные, владельцы кирпичных заводиков и кузнецы – людей каждой из перечисленных профессий можно было насчитать до десятка, а часто и гораздо более. И продукт труда своего они часто сбывали не столь уж далеко от места жительства. Уезд был богат деревнями и сёлами; уместно здесь упомянуть следующий документ, который исправляющий должность волостного старшины Меркулов 18 августа 1872 года отправил в уездную управу - ведомость «Населённые пункты Луховической волости», в которой поименованы 12 деревень, 11 селец и 5 сёл названной Луховической (спустя два десятилетия название волости уже звучит как сегодня).  

В пореформенном местном административном аппарате действовали в продолжение 55 лет земские и городские органы самоуправления – всесословные представительные органы. Им государство передавало некоторые функции, административные и хозяйственные, не имеющие первостепенного значения, среди которых была организация местной статистики.

Живой образ работы земства передают журналы собраний, имеющие по форме сходство с привычными нам протоколами. Такие источники ценны содержанием в них подробностей реальных действий и прерогатив уездных земств. Журнал Зарайского уездного земского собрания чрезвычайного созыва 30 декабря 1905 года сохранился в фондах Зарайского краеведческого музея[1]. Собрались гласные, с разрешения Рязанского губернатора. Выслушали доклад о состоявшемся учреждении в уезде продовольственных попечительств. Постановили учредить Продовольственную комиссию в помощь управе для определения порядка и осуществления фактических действий по наделению продовольственной помощью остро нуждающихся в том году  крестьян. Нужда возникала по причине «смуты», забастовок на железных дорогах и на фабриках, из-за сокращения возможностей для местного и отхожего заработка, из-за “непомерного” увеличения цен на муку.  Определена была реальная сумма (примерно в 19 тыс. рублей),  которую предстояло получить через губернскую общеземскую организацию и  использовать для предотвращения жестокого голода с его страшными последствиями зимой и весной будущего года. В этом 22 гласных земского собрания единодушно и согласились на исходе того памятного россиянам года «смуты» и голода во многих  местностях Нечерноземья.  От казны они могли получить только 2 тыс. рублей. Остальные средства попечительствам предстояло найти среди населения. Дабы “не допустить, чтобы люди умирали с голоду”.  

Практическая потребность в земской статистике образовалась из необходимости определения размеров земских сборов с разного рода объектов недвижимости, с предприятий, промыслов, фабрик, заводов и т.п. В 1914 г. Зарайское уездное земское собрание имело Статистический отдел, во главе которого находился заведующий с приличным по тому времени месячным окладом в 100 руб. Благодаря сохранившимся документам, которые отлагались в процессе многолетнего сбора и  фиксации статистических данных,  мы сегодня можем увидеть общие контуры промышленной деятельности, сделать выводы о её источниках, особенностях и масштабах.

Материалы, опубликованные и неопубликованные (Государственный архив Рязанской области - ГАРО, - фонд Зарайской уездной земской управы) знакомят с характерными хозяйственными особенностями Зарайского уезда, в т.ч. конечно восточной его части, более остальной территории нас интересующей. «Ведомости о благосостоянии» сообщают о существеннейшем в роде занятий жителей уезда, ныне составляющего территорию Луховицкого района Московской области. К примеру, в «Ведомости о благосостоянии населённых местностей Зарайского уезда», датированной июлем 1867 года, можно найти указания на преимущественное направление занятий населения, о том, трудятся ли только на земле, или имеет место отхожий промысел, о географии сбыта производящейся продукции. Обращаясь к частностям информации разбираемой ведомости, напомним, что по «Положению о  крестьянах» 1861 г. помещиков обязывали предоставлять крестьянам земельный надел не в собственность, но в “постоянное пользование”. Отходившая к крестьянину земля юридически продолжала оставаться в собственности помещика; за пользование землёй крестьяне должны были нести повинности, пока между ними и помещиком не состоится выкупная сделка. До этого же они  считались “временно обязанными”. Вот такими временно обязанными названы в июльской 1867 года земской «ведомости о благосостоянии» крестьяне Дединовской волости.

Различные причины заставляли крестьянина оставлять обработку земли или сочетать её с промыслами, торговлей. Некие изначальные, стартовые, как мы сказали бы сегодня, денежные средства выделяют прослойку зажиточных крестьян. Чем зажиточнее крестьянство, тем больший  процент его продукции поступает на рынок, тем больше денежные доходы владельца. Для такого хозяина нет ничего невозможного в том, к примеру, чтобы поставить где-нибудь вблизи Нижнего Белоомута свой кирпичный заводик. Мельницы свои могли быть построены крестьянином, обществом крестьян, братией монастыря. Так, нижне-белоомутские крестьяне Кошелевы  ещё в 1791 г. основали кирпичный завод, который век спустя  был предприятием производительностью 200 тыс. пудов и приносил 2 тыс. руб. годового дохода. Такой ходовой стройматериал, каков кирпич, поставляли на внутренний рынок и представители православной церкви; кирпичный завод имел храм села Григорьевское. Мукомольное производство основал в 1871 г.  в с.Бильдино Григорьевской волости Ольгов монастырь. Известно о мельнице в Григорьевской волости, принадлежавшей крестьянскому обществу, о мельнице в Сенницкой волости, бывшей собственностью графини М.А. Келлер. Эти примеры взяты в фонде  Государственной публичной исторической библиотеки, в исследовании Н.Н. Мартынова «Статистический обзор фабрично-заводской промышленности Рязанской губернии за 1894 год». Рязань, 1895. Автор, Н.Н. Мартынов, использовал данные, полученные в губернском земстве. Но  обратимся всё-таки к крестьянству. Итак, после 1861 года крестьян-предпринимателей появляется всё больше, предпринимателей волей или неволей, в основном по объективным и иногда по субъективным причинам. Хозяйство крестьянина-бедняка  отличает недостаток рабочего скота, инвентаря. За пользование выгонами, лугом, сельскохозяйственными орудиями, он “сидящий” на отрезанном ему после реформы 1861 г. участке земли, обращается к помещику, и такая зависимость усиливает его бедственное положение. Он всё чаще задумывается и решается на продажу своей рабочей силы. Рынок буквально выталкивает массу крестьян на заработки, не связанные с традиционным трудом на земле. Белоомутская беднота цепляется за возможность прокормиться, предоставленную условиями и ходом развития лёгкой промышленности; масса портных уходит на заработок с утюгами и аршинами. Но очень скоро они уже работают, не уходя от дома, потому что рынок порождает такое звено машины эксплуатации,  как раздаточная контора. Предприимчивый крестьянин после  отмены крепостного права решается использовать некоторые, заветные, денежные средства  для становления своего предприятия, пусть даже такого невеликого, как ветряная мельница или просорушка при мельнице какого-то своего родственника…   

Была ещё одна причина, по которой крестьянин ориентировался на денежные доходы в любой доступной сфере. Это причина естественная, в научной ценности её нас призывали усомниться школьные наши учителя, но, Бог их прости, тут они лукавили.  Причина эта серьёзная; имя ей -  демографическое давление*.

«Ведомость о благосостоянии населённых местностей Зарайского уезда» 1867 г. называет кожевенное производство в обеих белоомутовских волостях; причём, некоторые из местных крестьян арендуют такие производства. О Григорьевской волости ведомость информирует, что она населена государственными крестьянами, - сообщается, что часть жителей уходит на заработки, сбыт же своей сельской продукции налажен по “окрестным городам”.   По Луховической волости сведения следующего спектра: историко-географические, демографические, о трудовых занятиях. Итак, жителей в волости всего считалось 2849 чел., в д. Луховичи 650 чел., в Подлесной Слободе 444; перечислены населённые пункты – деревни Луховичи, Кунаково, Аксёновская, Выкопанка, Тюнино, Тарасовка, Городище, Знаменки, Хабарова, сёла – Подлесная Слобода, Горетово, Городец, сельцо Грачёво, сельцо Волково. О занятиях населения записано: «земледелие; часть жителей занята заработками (на стороне.- Н.К.), разные мелкие промыслы, торговля».  Информация о наличии базара в Луховичах по средам, налаженном сбыте сельскохозяйственной продукции в Зарайск и Коломну.

Ведомость показывает те занятия, которые в нашем крае теперь только достояние истории; в виду имеется выделка нанки (наличие фабрики по нанке и выделка её также надомниками), ткание миткаля (Полурядинская, Трасненская, Пронюхловская волости Зарайского уезда.  

К числу содержательных  источников принадлежат следующие документы: «Список промышленных заведений Зарайского уезда, вошедших в обложение земским сбором на 1914 г.» (данные на 01.01. 1914 г.) и «Дополнительный список промышленных заведений Зарайского уезда, привлечённых к обложению в течение 1914 года». По волостям уезда информация систематизирована и представлена в графах списков - «владельцы», «заведения», «местонахождение», «ценность на предмет взимания земского сбора»*.

Картина, которая открывалась дедам и прадедам нашим в пространстве вёрст на 10 к югу, тож и к северу, от излучины р. Оки была, уверен, потрясающе несхожа с тою, к которой мы привыкли к концу ХХ века. Обилие мельниц (кстати, о термине: например, в России XVII  века  обильем называли хлебные нивы) указывает на большое хлебное хозяйство, отличавшее нагорные угодья. Впору предположить, что в  начале ХХ века в земледелии по будущему Луховицкому району преобладало возделывание зерновых. Ещё через полвека для района уже становится характерной молочно-животноводческая специализация.

Ветряные мельницы крутили “крыльями”  преимущественно в открытых  ветрам полях западной части современного района, но были и исключения, когда ветряки ставили где-то между нагорными и пойменными землями. Нагорные составляли большую часть всех мельниц. Попробуем заняться подсчётами.

Ветряных мельниц (1914 г.) в с. Алпатьево – 4, д. Солчино – 3 (причём, именно в Солчино довольно крупные, ценностью более 2 тыс. руб. каждое из предприятий владельцев Г.А. Ананьева, И.Т. Титова, мельница  Н.П. Позднякова  была вдесятеро меньшей мощности), д. Фёдоровская – 1, д. Мухино – 1, д. Носово – 1, д. Лучконцы – 1, при ст. «Подлипки» - 1, д. Протасово – 2, с. Озерицы – 1, с. Полянки – 1, д. Аксёново – 4, с. Горетово – 1. Четыре ветряка М.Н. Гусарова, также довольно крупных,  вращали “крыльями” в д. Выкопанка, три из них совокупной стоимостью около  6 тыс. руб. В с. Подлесная Слобода – 5 ветряных мельниц, д. Двуглинково – 1, д. Кунаково – 1. Выходит, всего более сорока ветряных мельниц на  район. Мне, родившемуся в 1952 году, увы, не посчастливилось застать ни одной.

 Были также мельницы водяные, обыкновенно втрое большей производительности в сравнении с ветряками. Водяная мельница действовала в д. Носово. В десять раз мощнее была мельница. А.П. Вышеславцева                в    д. Ильясово Кругловской волости (земский       список обозначает её ценность в 23479 руб.). Наиболее крупной следует признать мельницу наследников Тупицына Константина Ермолаевича в д. Берхино ценностью в 77717 руб. В перечень водяных мельниц  Зарайские уездные земцы занесли также мельницы И.В. Цыцкова  в с. Долгомостье и другую – в с. Курово.

Ещё более редкими были механические или паровые мельницы, коих на начало 1914 года  разбираемые нами земские списки называют всего две: механическую Н.С. Яковлевой в с. Перевицкий Торжок и паровую В.П. Павлова в с. Бильдин-Клин.

Понятно, что там, где производился массовый помол зерна, должны были находиться и пекарни, число коих, учитывая медленность транспортирования гужевым способом при довольно большом объёме зерна, а также высокую плотность населения, было в восточной части уезда велико (19, судя по спискам 1914 г.). Не особенно велики, если учесть объём выпекаемых в их печах хлебов, примерно в 1 тыс. руб. каждая, оценены земцами пекарни: Н.Я. Шикина в с. Григорьевское, И.Н. Подзолова в с. Дединово, А.В. Лесина, А.И. Тиняева, располагавшиеся в с. Ловцы; за ними тянулся пекарь-хозяин А.Е. Лудин (пекарня в 738 руб.). Немного больше о географии хлебопечения:  в с. Григорьевское: ещё два  предприятия, вполовину мельче, чем у Н.Я. Шикина, 2 пекарни в с. Круглово,  пекарни И.Е. Калашникова в Нижнем Белоомуте, А.Ф. Голованова, М.А. Шлыгина, А.С. Курепина в Верхнем Белоомуте, 1 пекарня в с. Перевицкий Торжок, две в с. Алпатьево, по одной – в с. Дединово (кроме выше названной пекарни И.Н. Подзолова), в д. Кунаково, в с. Щурово, 2 пекарни имела Луховическая волость.

Иногда заведения по помолу и выпечке соединялись в руках одного владетеля, а при мельницах находились крупо- и просорушки. Так, Н.С. Яковлева держала в Перевицком Торжке механическую мельницу и пекарню, просорушку и паровую мельницу - А.К. Ромадина (д. Хвостово Булыгинской волости). Крупорушки и просорушки, которых можно насчитать до десятка, позволяют убедиться, что крестьяне выращивали помимо пшеницы, ржи, ячменя и овса ещё просо.

Мы не можем утверждать, были ли в уезде крупные молочные фермы, но на документальной основе можно предполагать большую вероятность наличия таковых. А иначе что такое молочное производство Е.И. Ротина, отмеченное по Дединовской волости и, в той же местности -  молочно-продуктовый склад и маслодельня В.Е. Школова? Там, где предприниматели понимали выгоду развития молочного хозяйства, где никогда не создавался сезонный переизбыток крупного рогатого скота, вызванный прогонами гуртов, там владельцы искали такие пути, которые требовали лучшей организации содержания стада и первичной переработки молока. Судя по оценке, предприятие В.Е. Школова представляло в основе молочную ферму ценностью 13 тыс. руб.

Маслоделами известна была Ловецкая волость. Маслодельни в с. Ловцы держали И.Ф. Куров и А.В. Чичкин. Две другие принадлежали  дединовцу А.И. Шкаренкову и бильдинцу В.П. Павлову. То были довольно большие, если не сказать – крупные по уездным масштабам, заведения, ценность которых на предмет взимания земского сбора составляла от нескольких тысяч до десятков тысяч рублей. Предприятие А.И. Шкаренкова (если земцы-составители списка не ошиблись) оценено в 93131 руб. Сыроварня в с. Вакино, принадлежавшая также А.В. Чичкину, упомянута единственным заведением такой специализации. К началу 1914 г. действовало шесть кожевенных и овчинных заведений. Крупнейшее – завод М.И. Обухова в с. Дединово стоимостью около 9 тыс. руб. По уезду он конкурентов не имел; предприятие П.А. Жданова в г. Зарайске было в 3, 5 раза менее мощным. Заведения по выделке овчин  были недорогими, кустарными.           Доступную обувь крестьянин  мог приобрести в с. Дединово, где содержал   сапожную мастерскую А.С. Семёнов. Если возникала потребность в модной, изящной обуви, то такая поставлялась на местный рынок фабрикой Августа Редерса в г. Зарайске, предприятием, которое вместе с перопуховым заведением того же владельца «тянуло» более чем на 250 тыс. руб.

Шорная  мастерская показана всего одна единственная на весь большой уезд – у Н.С. Лебедева в  Луховицах. Видимо, в крестьянской среде каждый, кто держал лошадей, сам себе был на своём подворье шорник.

Ремонтные работы по металлу, изделия из древесины – этим занимались в столярно-слесарном заведении на хуторе у С.В. Чекалина близ с. Городны, в столярной мастерской П.Д. Герасимова в с. Дединово.

Лёгкая промышленность находила благодатную почву для распространения в уезде, для развития в разных формах, допускаемых рынком. Промысел, до 1880-х годов бывший в течение довольно длительного времени отхожим, ставится стараниями местных предпринимателей как “полупредпринимательский” (имеется в виду возникновение и распространение посреднических в основном фирм и только в небольшой части производственных заведений). Ткацкое производство укреплялось в Сенницкой волости, по которой на начало 1914 г. зафиксировано 5 ткацких фабричек. В заведениях М.А. Догадина и А.Е. Афанасьева ткачи работали вручную. Догадин, Басюбин и Гробов владели и производством и раздаточными конторами, где портные могли получать индивидуальные заказы. Другая  местность, издавна известная как портновская, - Верхне-Белоомутская волость, в которой одних лишь контор портновских находилось десять.  Собственно производственными мастерскими, насколько позволяют о том судить списки земской управы, владели трое хозяев: Н.К. Костин, Я.Е. Герасимов, И.А. Шлыгин; самая крупная мастерская Шлыгина оценивалась в 10 тыс. руб. По Ловецкой волости прослеживается дамская мастерская, что подчёркивает склонность к городскому образу жизни населения крупных пойменных сёл, о  чём упоминает в своих произведениях (верю, что мне предстоит не однажды к ним обратиться. – Н.К.) зарайский земец В.В. Селиванов.

«Сведения о хозяйственном положении и платёжных средствах д. Луховицы» на 1895 год позволяют делать сравнительные выводы и разглядеть такие подробности, которые в сводных земских ведомостях-списках не найти. Однако не всякая волость и не всякое село удостаивались такого внимания со стороны государственного статистического учреждения. Деревне Луховицы, расположенной вблизи железной дороги, такое внимание было уделено. Население её по ряду важных статданных находилось на уровне, о котором сообщали документы управы 1860-х годов. Информация конца XIX в. более конкретна: 1380 человек населения (1165 мужчин и 1215 женщин). Мужчин от 18 до 60 лет – 566, женщин от 16 до 55 лет  - пятьсот девяносто. 293 двора, из них 16 безземельных. Земли: 1876 десятин 920 саженей, из них усадебной 114, 5 дес., пашни 718 дес. 720 саж., покоса 134 дес., выгона 107, 15 дес., леса 445 дес., неудобий 154 дес. 23 саж. Земли на 1 двор:  4 дес. 401 саж. Без обработки не остаётся нисколько. Арендует землю – 22 дес. -  хозяин только одного двора. Система земледелия – трёхполье. Пашня удобряется. Возделывают рожь, овёс, просо, чечевицу, горох, с преобладанием ржи и овса, лён; посадка картофеля в объёме 1536 пуд. (24, 5 тонны). Лошадей 335. Рогатого скота 493 голов, причём, рабочий скот имелся только в 34 дворах. Обычная сфера заработков населения в летнее время: уборка лугов, погрузка сена в баржи в заречных сёлах (труд по найму или по договору); зимой – очистка полотна железной дороги от снежных заносов. “Побочными” занятиями – пчеловодством, садоводством – луховичане не занимались. В 1890-х годах в деревне по средам была базарная торговля.

Менее обзорный характер носит информация, которую можно почерпнуть из приложений к отчётам Рязанского губернатора. Здесь нет подробных данных о местностях уездов - не тот масштаб. Однако социально-экономическое и финансовое состояние уезда Зарайского в сравнении с другими доступно и ясно. Классическим примером насыщенного информацией источника являются приложения к отчёту губернатора за 1870-й и 1980 годы. Вот какие содержатся в этих документах сведения, показывающие наличие определённых занятий в определённой местности в пореформенное время. В сельском хозяйстве, сообщает приложение к отчёту Рязанского губернатора за 1870 год, принята почти повсеместно одна трёхпольная система. Улучшенные многопольные прививаются с большим трудом и встречаются как редкое исключение, разве в некоторых только хозяйствах помещиков, которые имеют большие средства; что же касается крестьян, то они далеки от всех подобных нововведений…Фабрики и заводы, находящиеся в городах, почти все принадлежат сословию купцов, находящиеся  в уездах составляют собственность помещиков.

Из приложения к губернаторскому отчёту за 1890 год можно проследить: численность работников, занятых отхожим промыслом, факты, свидетельствующие о развитии портняжного, ткацкого промыслов, географические и иные особенности их  укоренения, экономические отношения с соседними уездами. Приведём факты, приближаясь к тексту источника. Наибольшее число крестьян, занимающихся отхожим промыслом, уходит на плотнические работы (из Егорьевского, Касимовского уездов), затем на ткацкие (надо полагать, - второй по значимости и распространённости промысел в рамках губернии – Н.К.), - это около 14 тыс. человек; портняжным ремеслом занимаются в губернии  более  7,5 тыс. человек, и преимущественно  крестьяне Зарайского уезда, – около 1700 человек. Одна из московских фирм распродажи готового платья имеет контору в Белоомутах, где до пятисот человек заняты изготовлением платья для этой фирмы.

Жители северной части Зарайского уезда, как сообщает выбранный для рассмотрения источник, кроме портняжничества занимаются тканием нанки, миткаля, получая для того материал с коломенских фабрик.

Зарайский уезд с 141 фабриками и заводами с оборотом до 1 млн. руб. при 2768 рабочих, имеет известковый завод, мукомольные мельницы, пуховые и щетинные фабрики с производительностью до 900 тыс. руб.

Купеческая торговля из уездных городов наиболее развита в Касимове, Зарайске, Егорьевске; гильдейских   свидетельств выдано из них более всего в Зарайске, а именно 138. Торговцами г. Зарайска отправлено с Зарайской станции железной дороги 2084802 пуд. хлеба на сумму до 1 млн. руб., а принято с той же станции для местной торговли около 500 тыс. пуд. разных товаров. Конечно, речь тут о хлебе, выращенном в нагорной части уезда.

Лес обыкновенно не включался в крестьянский надел. Крестьяне пользовались лесом так же, как (и если) они им пользовались до реформы. Некоторые статсведения о лесных “дачах” крестьянских обществ также можно отыскать в приложениях к отчётам губернатора.

Средства массовой информации знакомят нас всё чаще с фактами возвращения цивилизованных стран к опыту предков, с движением навстречу природе, навстречу использованию стихии во благо человеку. Возвращением лучшего из прошлого закладывается основа для движения вперёд. И не должно быть уже весело нам, русским людям, от того, что, руководствуясь той или иной идеей, якобы долженствующей сделать людей счастливыми, крушим и напрочь сносим построенное дедами. Вернутся времена поощрения сельского труженика. И будет опять, как прадеды его, обрабатывать землю выращивать урожаи на благо Родине и себе в достаток. А строить счастливое общество и организовывать его труды поможет нам картина прошлого, воссоздание которой было бы невозможно без земской статистики. Её надо собирать и прочитывать - в библиотеках, музейных коллекциях и архивохранилищах, не жалея сил и помня: всё остаётся людям.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

Список промышленных заведений Зарайского уезда, вошедших в обложение земским сбором на  1 января 1914 г. – Государственный архив Рязанской области (ГАРО), ф. 31 Зарайская уездная земская управа, оп. 1, д.92, лл. 66-75.

 Дополнительный список промышленных заведений Зарайского уезда, привлечённых к обложению в течение 1914 года. – ГАРО, ф. 31, оп. 1, д. 92, лл. 66-75.

 Ведомость о благосостоянии населённых местностей Зарайского уезда. – ГАРО, ф. 31, оп. 1, д. 9, лл. 4 - 21.

  Сведения о хозяйственном положении и платёжных средствах общества крестьян д. Луховиц. - ГАРО, ф. 7, оп. 1, д. 892, лл. 18-20

 Приложение к всеподданнейшему отчёту Рязанского губернатора за 1870 год. Рязань, 1871, с. 3 – 23.

 То же, за 1890 год. Рязань, 1891, с. 8 – 26.

 Журнал Зарайского уездного земского собрания чрезвычайного созыва 30 декабря 1905 года.  Зарайск, 1906, с. 3 – 9.

 Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А.   Энциклопедический словарь. Т. XII, СПб., 1894, с. 296, 297.

 Ковальченко И.Д.   К вопросу об уровне сельскохозяйственного производства в Рязанской и Тамбовской губерниях в конце XVIII – первой половине XIX века. – Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сб.III. М., 1959, с. 247, 249, 250, 255.

 Мартынов Н.Н.   Статистический обзор фабрично-заводской промышленности Рязанской губернии за 1894 год. Рязань, 1895, с. 5, 16, 19, 23, 28, 30, 32, 36, 49, 53, 66, 84, 93, 95, 109.

 Материалы для оценки выгонов Рязанской губернии. Рязань, 1907, с. 5, 9, 10.

 Рязанская жизнь, № 9 (335), 11 января 1913 г.

 То же, № 15 (341), 18 января 1913 г.

 То же, № 35 (361), 12 февраля 1913 г.

 То же, № 60 (386), 14 марта 1913 г.

 То же, № 137 (463), 16 июня 1913 г.

 То же, № 145 (471), 26 июня 1913 г.

 То же, № 146 (472), 27 июня 1913 г.

 Рязанский вестник, № 76, 23 марта 1911 г.