В отличие от Платона Киплинг стоит скорее на позициях Сократа с его функцией «овода», который подгонял обленившееся государство «викторианской эпохи».
В этом отношении позиция Киплинга отличается от тоталитарной системы государства в «Законах» Платона. Однако у Киплинга, как и у более раннего Платона, есть свой мир идей, который придаёт императиву активного действия смысл для дальнейшего человеческого существования.
Такой «идеей» у Киплинга стала идея высшего нравственного Закона, то есть господствующей над человеком и нацией системы запретов и разрешений, «правил игры», нарушение которых строго карается. Согласно представлениям Киплинга, эти законы выстраиваются в иерархию, пронизывающую снизу вверх весь миропорядок – от закона семьи или клана до закона культуры и универсума. А средоточием санкционирующей истины Киплинг увидел Британскую Империю. В ней он обнаружил законодателя и вождя, ведущего «избранные народы» к эсхатологическому спасению. Так, в стихотворении «The Return» («Возвращение») из сборника «Пять народов» (1903) Киплинг ведёт свою проповедь имперского мессианизма, восклицая устами одного из своих Томми Аткинсов:
If England was what England seems, Когда бы Англия была
An’ not the England of our dreams, Действительность, а не мечта:
But only putty, brass, an’ paint, Белила, краски, медь – пошла
‘Ow quick we’d drop ‘er! But she ain’t! 1 Она к чертям.…Но – ни черта! [i]
Пер.А. Шараповой
Смысл киплинговской проповеди здесь предельно ясен: чтобы оправдать действие, необходимо уверовать в коллективную миссию англичан, уверовать в то, что «Англия снов» важнее и реальнее самой эмпирической реальности – «шпаклёвки, меди и краски». Однако Киплинг видел явные несоответствия между идеальной Британией, чертежом разумного миропорядка, и несовершенной реальностью. Поэтому он, встав на позиции Сократа – критика, стал не только проповедовать, но и обличать «строителей империи», требуя от них соблюдения высшего нравственного Закона. Но постоянная критика, как в случае с Сократом, сыграла свою трагическую роль и в отношении Киплинга. Если Сократ был осуждён на физическую смерть, а его ученик Платон сам себя обрёк на философское самоубийство после «Законов», то Киплинга осудили на литературную смерть, предав его забвению и наклеив на него ярлык «бард империализма».
Интересен тот факт, что в России ещё одну попытку преодолеть разрыв между идеалом и действительностью предпринял Велимир Хлебников (1885-1922), также обратившийся к опыту Платона. В переходный период (1914-1917) в творчестве Хлебникова зазвучали с особой силой социальные мотивы. Для поэта характерным становится «сочетание острого ощущения трагической обреченности человека с утопическим идеалом «Государства времени». [ii]
В своём своеобразном манифесте он пишет: «Мы знаем твёрдо, что мы не повторимся на земном шаре. Чтобы оставить по себе памятник и чтобы люди не сказали: они сгинули как обры, мы <основали> государство времени (новая каменная баба степей времени; она грубо высечена, но она крепка), предоставив государствам пространств или помириться с его существованием, оставив в покое, или вступить с ним в яростную борьбу. Люди боролись до тех пор телами, туловищами, и только мы нашли, что туловища – это скучные и второстепенные рычаги, а весёлые – в коробке черепа. Поэтому мы сделались пахарями мозгов – мозгопашцами. Ваши мозги для нас – это только залежи песков, суглинков, слоистых горючих сланцев. Мы уже относимся к вам и вашим обычаям как к мёртвой природе, так неестественно всё, что вы делаете и творите на бедной земле. Мы – ещё только начало»[iii] («Ляля на тигре». Конец 1916 года).
Однако Хлебников не отрицал полностью опыт прошлых поколений и необходимость «воскрешения отцов» видел в именах «великих советчиков» человечества – от Платона до Пугачёва:
Люди! Над нашим окном
В завтрашний день
Повесим ковёр кумачовый,
Где были бы имена Платона и Пугачёва.
Пророки, певцы и провидцы!
Глазами великих озёр
Будем смотреть на ковёр,
Чтоб большинству не ошибиться![iv] (1921)
Поляков писал, что «Двадцатые годы – высший взлёт поэтической мысли Хлебникова. В Октябрьской революции он увидел оправдание всей своей жизни, осуществление своего учения о законах времени и государстве времени. Сознанию людей 20-х годов было присуще преимущественно умозрительное восприятие Будущего нового общества. Что же касается Хлебникова, то для него это умозрительное будущее было настолько реально, что он практически не отделял своих утопических построений от рождающегося в муках нового общества»[v]:
Здесь площади из горниц, в один слой,
Стеклянною страницею повисли,
Здесь камню сказано «долой»,
Когда пришли за властью мысли.
Прямоугольники, чурбаны из стекла,
Шары, углов, полей полёт,
Прозрачные курганы, где легла
Толпа прозрачно-чистых сот,
Раскаты улиц странного чурбана
И лбы стены из белого бревна –
Мы входим в город Солнцестана,
Где только мера и длина.[vi]
(«Город Будущего». 1920 год)
И если для Киплинга была характерна мифологема «Империя – семья народов», то у Хлебникова на первый план «выдвигается мифологема «Человечество – семья народов» – центральная в хлебниковской художественной картине мира»[vii].
Помимо этого стоит обратить внимание на решение проблемы связи человечества с животным миром. «По Киплингу, звери и люди связаны, но не примитивно, как трактует дарвиновская теория, а глубинно, сложно, многозначно. Он вполне мог сказать вместе с Велимиром Хлебниковым: «… что веры – затихающие струи волн, разбег которых – виды. И что на свете потому так много зверей, что они умеют по-разному видеть Бога»[viii], подставив только на место слова «Бог» слово «мир». Ведь все мы и всё вокруг нас – есть части Единого Целого»[ix] (Перемышлев Е.В. Люди и звери).
Дальнейшее сравнение мифопоэтик и концепций Хлебникова и Киплинга – это предмет отдельного исследования. Проповедь имперского мессианизма связана с ведущим образом Империи в творчестве Киплинга.
Примечания.
- Киплинг Р. Избранное. Пер. с англ. М., 1983. С. 129.
- Киплинг Р. Утренняя песнь в джунглях: Стихотворения. Пер. с англ. М., 2000. С. 275.
- Поляков М. Я. Велимир Хлебников. Мировоззрение и поэтика // Хлебников В. Творения. М., 1986. С. 29.
- Хлебников В. Творения. М., 1986. С. 606.
- Хлебников В. Указ. соч. С. 132.
- Поляков М. Я. Указ. соч. С. 31.
- Хлебников В. Указ. соч. С. 118-119.
- Исаев Г.Г. «Мечеть и храм несёт низина…». Волго-Каспий и его народы в творчестве Велимира Хлебникова: Монография. Астрахань, 1999. С. 5.
- Хлебников В. Указ. соч. С. 186.
- Перемышлев Е. В. Люди и звери // Киплинг Р. Книга Джунглей. Стихотворения и баллады. Пер. с англ. М., 2001. С. 18.