Введение в тему

Украинские западники потому так неукротимо, подставляя головы под дубинки «беркутов», стремятся обзавестись шенгенской визой, что понимают:  Европу в незалежных  границах им не построить. Никогда, ни при каких условиях,  и за 160 млрд долярiв, тем более, за обещанный Брюсселем 1(увы, один!), от западнопартнёрских щедрот.  Не то место на евразийском материке. И потенциальные строители не те. И ждать, в лучшем случае, придётся не один десяток лет, пока Европа с географией разберётся, поймёт, что Украина не в Африке. Виза же превращает в реальность долгожданную мрiю свидомого украинства – жити хоча б як нiмцi. Чи бiля нiмця. Действительно, зачем  натирать мозоли у станка, на производстве ракет, на строительстве морских судов у себя дома по заказу России, вообще, гнуть спину на отечественном производстве, на «ланах широкополых» (по Тарасу Шевченко), когда легче почти за те же деньги чистить унитаз  какого-нибудь герра. И во сто крат приятней: тож гiвно расово чисте! Панське!

Примерно на таком уровне мышления протестует («за», не «против») разночинная массовка в Киеве, в городах австроукраинского «Пьемонта». Что касается её лидеров, являющихся по совместительству лидерами оппозиции, то мотивы их поступков на виду, хотя у каждого индивидуально окрашены. Один думает о прибутках, в политическом ли, в экономическом ли дельце, особенно перед выборами или в ожидании инвестиций. Другой не столь приземлён.  Он с юных лет в плену одной, но пламенной страсти – отвести неньку Укра Ïну как можно дальше от Орды-России и нашкодить последней, сколько лютеранский и иудейский боги позволят. Понимает, что Украину, как часть земной суши, с места не сдвинешь, однако умело оглуплённый народ можно водить долго, как Моисей, пока не найдётся какая-нибудь «земелька обетованная», а в ней, к сроку, дешёвая распродажа модной ветоши. Третий… Помнится штатовский фильм об одном успешном боксёре.  Всё у него хорошо, только на голову жалуется. Объясняет: за свою спортивную карьеру миллион ударов в голову получил. Следовательно, столько же сотрясений мозга перенёс. А толпа боготворит национального героя, каждый в рот ему смотрит,  перенимая мудрость из травмированной головы.

Украинский публицист С. Ветров,  анализируя  нынешнюю  ситуацию на Украине, усматривает общее для власть предержащих, вожаков оппозиции и бунтующего простонародья: «Объединяет и тех, и других одно – как бы повыгоднее продать себя». Эта фраза и побудила меня вернуться к теме, которую я использовал в опубликованной ранее работе «Зрада заради зради» («Измена ради измены» или «На Сечи как на Сечи»). Только в настоящей статье я  намерен более глубоко копнуть в корни такой  южно-русской особенности, как доведенное до высокого искусства свойство продажности. Искусство в том, что классический малоросс, в отличие от других россов (которым, к слову, продажность отнюдь не чужда),  всегда умел продаться с наибольшей выгодой лично для себя. Это врождённое умение или набуте (приобретённое) в каких-то условиях бытия?

Об особенностях власти  демоса

Поиски ответа на этот вопрос привели меня к Н.Ульянову, который, в свою очередь, ссылается на очевидцев или исследователей названного явления. С их свидетельств  открывается  его казацкое происхождение (козацьке походження). Погодите, погодите, читатель! Не перебивайте возражением, мол,  Козацька республiка XVI-XVII столiть i демократична УкраÏна сьогодення це двi великi рiзницi.  Рассмотрим сначала, какая демократия присуща этому геополитическому новоделу. Вообще, согласитесь, прогулявшись мысленно и наяву по странам, называющим себя демократическими, что везде лукавая власть якобы демоса имеет свои особенности, часто разительно отличные от соседних. В России сейчас в ходу старый термин «суверенная демократия», по-моему удачный. Во всяком случае, он позволяет нам дистанцироваться от тех евроатлантических демократий,  многие положения которых для нас  неприемлемы по той или иной причине, чужды русской православной цивилизации, отдельные - опасны для  человечества как биологического вида. Но это особая тема. Вернёмся у Украине с 22-летней державной историей, с пёстрой 1000-летней предысторией   крупной, особенной части русской земли, региона Единой Руси, входившей в разные государственные образования.   Какую точку (пространственную или временную) не выбирай для выявления формы её нынешнего общественно-политического устройства,  взору открывается не что иное как козацька демократiя. Другого термина я не нахожу.

Казак козаку - рознь

В собственно России казацкая вольница (например, донская, яицкая), не имела заметного влияния на мироощущения остальных сословий огромной страны. После неудачных попыток создать казацкие государства (Разин,  Пугачёв),  казачество Дона, Урала, Терека, др. подобных областей, было преобразовано центральной властью в иррегулярное военное сословие, с чёткой регламентацией государственной службы. В Малороссии же,  вплоть до правления Екатерины Великой, козаки (произносится «козакы»), по меньшему счёту, 2,5 века были властителями дум простонародья, также мещан, творческих личностей, вообще образованного класса. Никаких иных, более светлых ориентиров для малороссов тогда не существовало. О славе древнего Киева, записанной в былинах,  помнили только к северу от Оки. В самом захиревшем Киеве, с Литовским замком, руськым Хрэщатыком и жыдивськым Подолом, по всему Поднепровью    слагались песни,  «думы» о степных «лыцарях». Бродячие певцы-кобзари зажигали ими крепостных хлопов, которым только и дали вкусить воли, когда подчистую вырезали панiв, ксёндзов и пейсатых шинкарей в годы Хмельниччины. Всякий, бунтарь по натуре, кому было душно в обыденной жизни, смотрел в сторону Запорожья. Даже когда  бессердечного к украинскому «быдлу» польского и своего, ополяченного, пана сменили жёсткие крепостники из казацкой старшины (началось такое закрепощение задолго до Екатерины),  легендарное Запорожье в глазах народа не потеряло своей привлекательности,  как героический миф, как светоч надежды на лучшее будущее. А после ликвидации Сечи, после добровольного переселения почти всех куреней на сытую Кубань, этот «свет погасшего источника» стал вдохновлять малороссийских сепаратистов, их «кобзарей», призывавших «гострить сокиру». 

Запад (в первую очередь ущемлённые москалями поляки) быстро сообразил, как и чем питать это вдохновение, сулящее желанный развал, ослабление России. Появились теории о расовых различиях истинных славян, укров-малороссов,  и «туранов» Валдая, присвоивших себе силой и обманом святое имя Русь и справжню руську мову поднепрян, исковеркав её так званим русским литературным языком (Ф.Духнинский, др.).  Стали появляться iсторичнi свiдоцьтва извечной вражды вечной Украины и созданной татарами (вариант – финнами)  Московщиы, начиная от сожжения Владимирским князем Андреем Боголюбским, в образе Змия Горыныча, мирного, благостного Киева.

Занять особое положение в сознании жителей Южной Руси  запорожское казачество смогло не только в силу своей исключительности,  как живое воплощение  всем желанной воли. Гетману Хмельницкому удалось совершенно стихийно, в силу обстоятельств,  оказачить   всю Малороссию ещё до Переяславской Рады.  В дни всенародного восстания, возглавленного казаками, польская администрация была ликвидирована.  И паны   полковники, сотники, есаулы, другие казацкие начальники  заменили изгнанных чиновников Речи Посполитой. Над всеми в освобождённом крае стал гетман Войска Запорожского с Войсковой канцелярией, управляя на местах через старшину. Малороссия со всеми сословиями, городами и сёлами  превратилась в эдакое Большое Запорожье, разделённое наподобие комендатур. До учреждения «Малороссийской коллегии» в 1722 году, царская администрация допускалась сюда с большими трудностями, во времена смут и гетманских измен её вообще не было. Московское правительство довольствовалось номинальным пребыванием Левобережья в составе Российского Государства. Местные налоги шли в гетманскую казну, которую разворовывали высшие чины канцелярии. Особенно одарённым и ловким казнокрадом оказался гетман Мазепа (он же великорусский помещик, владелец недвижимости в Первопрестольной, до поры, до времени любимец Петра) – икона нынешней Украины. И её образ, к слову. Если Москва пыталась сдерживать казацкую верхушку от своеволия и воровства,  свободолюбивое панство истерически призывало на помощь татар или поляков.  Через 100 лет, когда не стало ни запорожцев, ни гетманов, в просвещённом малороссийском обществе, вновь сильно ополяченном через Правобережье и Царство Польское в составе Российской империи, появилась написанная прекрасным русским языком фальшивка «История Русов». Она всколыхнула ностальгию по золотым временам казацкой вольности.

С одной стороны, с другой…

Так в чём же  изъян казацкой демократии? – спросите вы.  В том, - отвечаю, - что не было в ней… демократии. Демократия определяется не по формальным признакам, а по её общественно-культурной и моральной ценности. Равенство членов сообщества, решение ими общих дел и выборность должностей не достаточны для демократического строя.  Эти начала  определяют демократию лишь при совершенной государственной организации,  твёрдой власти и многообразной хозяйственной деятельности.  Общество необузданных своевольных индивидуумов, почти ничего не производящее для  поддержания собственного существования, живущее разбоем, добычей через насилие,  отрицающее саму идею государства, порождает мятежную власть толпы. Оно вынуждено  принимать какие ни есть  законы для поддержания видимости внутреннего порядка, но настроение, «хотение», сабля оказываются  выше любого закона. Никакого почтения к выборным лицам: сегодня он  любимчик, завтра  - достоин смерти.  В  Сечи, за порогами, кошевых отаманов и старшину поднимали на копья и свергали по капризу, либо под пьяную руку, не предъявляя даже обвинений. Когда  схема «сечевого устройства» распространилась на всю Малороссию,  приёмы вольницы мало изменились.  Казаки  даже  гетманский престиж ни во что  не ставили; то одного, то другого носителя знаков власти, даже  булавы,  убивали с лёгким сердцем, как  Брюховецкого, к примеру. Сохранился обычай «разносить пожитки» изгнанных  или казнённых начальников. Верховный орган казачьего самоуправления, Рада,  представляла собой горластое, неорганизованное собрание всех наличных членов «братства». Разгульная вольница для достижения своих узкокорпоративных и личных целей одинаково хладнокровно и бессердечно лишала имущества и жизни как басурман и католиков, так и своих единоверцев, православных.   Вместе с крымскими татарами принимала участие в набегах на Галицию(!) и Волынь(!), во владения царя московского и господаря молдавского,  обрекала на невольничьи рынки Востока десятки тысяч единоверцев, которыми нередко расплачивалась с Бахчисараем за «союзническую помощь», как было после Конотопской битвы.

Не удивительно, что такая система управления «степного гультяйства», которую можно назвать демократией, лишь в паре с определением казацкая, воспитывала в своих участниках именно «казацких демократов».  И благодаря уникальному влиянию «добытчиков соседних народов» на всю Малороссию изначально, идеология Запорожья  легко распространилась на всё Поднепровье и шире – в души бунтарей по призванию. А когда Украина стала казацкой, придала ментальности насельников Южной Руси характерные черты, которые в определённых условиях общественной жизни проявляются до сих пор. С одной стороны, проявляет себя врождённое «чувство зрады» (назову так), описанное мной в названной выше статье; с другой – отмеченное С.Ветровым у современных украинских «разночинцев» объединяющее начало:  как бы повыгоднее продать себя.

Заразительный пример

Это начало, похоже, закреплённое генетически,  наиболее выразительно проявилось в самой героической фигуре Малороссии. Руководствуясь не идеей «незалежности», но идеей перехода из одного подданства в другое, гетман Богдан Хмельницкий до конца своих дней так и не стал приверженцем окончательного выбора.  Притом,  определяющим в выборе для вождя запорожцев (а с 1848 г. – всех малороссиян), для казацкой старшины, были реестровые привилегии,  надёжность «крыши» для панов полковников, есаулов, прочих «обер-командиров»,  гарантия будущего признания за ними «лыцарских прав», прибутка от отобранных у католиков маЄткiв (вместе с хлопами), отнюдь не православная вера отцов, воля черни, тем более,  не чуття ЄдиноÏ родини.

Гетман, присягая царю перед святым Евангелием в 1654 году, тайно для Москвы становился  двоеданником, ибо  четырьмя годами ранее принял от  Стамбула «штуку златоглавую» и кафтан с плеча наместника Пророка на земле. Признанный Защитник православных «возложил на себя» эти мусульманские регалии, как «верный данник» султана. Тот кафтан был на нём спустя 4 года, на исторической Раде, под московскими соболями… «Царь турский в золоте и аксамите нас водить будет», - мечтала старшина и пугала подчинённых перспективой переобувания в москальские лапти. Видимо, чтобы не выглядеть двоедушным, гетман одновременно проявил «троедушие» - до конца продолжал тайные переговоры с польским королём (католиком!) о возвращении под его испытанную, милостивую руку. И в этом направлении у  гетмана нашлись единомышленники, хотя  не было никакой надежды у «казачьей аристократии» добиться для себя  уравнения с гоноровой шляхтой. Заодно предводитель запорожцев заигрывал с королём Швеции, помогая его лютеранам(!) захватывать польские города, за которые кроваво билась  Россия, вступив в тяжёлую, не ко времени, войну с Польшей, дабы спасти Хмельницкого от неминуемого краха, что показали последние поражения повстанцев.

Путём Богдана, с оговоркой

Да, времена изменились. И ныне, кроме генетически инфицированных на выгодную самопродажу,  завсегдатаев майданов, в большевистских границах Украины завелись с 1939 года (точнее, с 1944) убеждённые, непреклонные враги единства русского исторического мира – австроукраинцы «Украинского Пьемонта».  Они активны, организованы, на совесть и «по зову сердца» отрабатывают западные гранты.  Они могут дать форы безразличному к своей судьбе, малоподвижному  Юго-востоку, населённому русскоязычными  «восточнославянскими метисами» (с примесью балканских, немецких, тюркских, семитских и пр. и пр. кровей), смутно помнящих о Новороссии, ничего не знающих о Новой Сербии. Они («пьемонтцы»), руководствуются лозунгом УНА-УНСО «борьба Киева против Москвы должна вестись до победного конца». Они  способны много выгоднее продать доставшуюся им, как по щучьему велению, Украину, чем их единомышленники, из малороссов.  В любые руки (как гетман Богдан), кроме одних. Здесь они останутся непреклонными.

Напоследок

Никакие демократические выверты власти не облегчат участь режима, ибо демократия по-украински – это казацкая демократия. Инакомыслящим остаётся одно – уповать, чтобы «Беркут» всегда придерживался инструкций.  Иначе это не подразделение «Беркут», а служба исполнения ювенальной юстиции.