События последних недель в Киеве, получившие название «Майдан-2», однозначно свидетельствуют, что искусственно, на скорую руку созданный державний органiзм з назвою УкраÏна, как и виделось сразу, нежизнеспособен. И чтобы избежать долгой агонии, мучений, не по-людски ли прибегнуть к эвтаназии, помочь обречённому телу отойти в воспоминание, как в очередной раз неудачному эксперименту? Могло ли быть иначе?
Если проследить судьбу крупных стран, возникших в новое время, по меркам истории, то бросается в глаза общее: сначала борьба за независимость населения, осознавшего своё природное единство, созревшего для самостоятельной государственной жизни. Такая борьба происходила или вооружённым путём (образование США, объединённой Италии), или, как в Индии, долгим, мощным всенародным неповиновением колониальной власти, или дипломатическими ходами сторон, желающих объединения, и подтверждением этих ходов военными действиями против озабоченных соседей (образование Германской империи). Ни в одной из названных стран в первые десятилетия их существования не происходило внутренних войн, ни «горячих», ни «холодных». Шло созидательное сплавление в народный слиток наций, которые нуждались в отдыхе после перенесённых тягот объединения и противостояния враждебным силам. От внутренних трений избавлялись через согласие.
В случае с Украиной видим обратное. Сначала неожиданная (в виде «кирпича на голову») независимость из Москвы, транзитом через Беловежье, с той особостью нереального, что обозначается словом «незалежнiсть». Принятая несколько ранее на днепровских кручах декларация о суверенитете республики ни авторами её, ни народом не воспринималась серьёзным документом. Для лидеров украинства она была лишь фишкой перестроечной игры, безопасным повторением Ельцинского хода, который ослеп, оглох, потерял память и чувство гражданской ответственности в неодолимой жажде «царствовать на Москве» хотя бы ценой потери половины страны. А великороссы, впервые после смерти Сталина, увидели перед собой настоящего мужицкого царя – медведеподобного, громогласного, режущего правду-матку прямо в харю утомившего всех первого коммуниста-президента. «Уральский самородок» настолько выгодно отличался от кремлёвских старцев предшествовавшей поры, что предложенный народам СНГ просто не мог не быть лучше СССР.
Таким неестественным образом появилось перед взором изумлённой Европы (чит. Маркса) внушительное по размерам, самостоятельное геополитическое образование, со странным, но обнадёживающим названием Украина. Никакие сигналы не предвещали её явления. Лучшие умы планеты были бессильны в предсказаниях. Всяк поддался впечатлению «чёртика из табакерки»: вздрогнул и расплылся в приятной улыбке. Мудрая Европа с ещё более мудрой подсказки США, сразу смекнула, что отколовшуюся от общерусского материка о(у)крану можно приспособить в том же качестве для своих нужд – в хозяйственном и военном смыслах. И с присущим ей умением принялась за дело.
Только эта неестественность процесса образования новой страны отозвалась на ней самым печальным образом. Население бывшей УССР, которое, в массе, не только не виборювало незалежнiсть , но и не грезило ни о какой борьбе в этом направлении, вдруг оказалось (ему стали насильственно внушать) героями визвольних змагань, переможцями над найбiльшими ворогами УкраÏни (разумеется, клятими москалями). Включённая на полную мощность пропаганда стала делать своё дело: мышцы героÏв напряглись, пассионарный дух взыграл. Нерастраченная в виртуальной боротьбi энергия требовала выхода. «Добивать» якобы побеждённую ими Москву (понимали самые безумные героÏ) было нереально. Но объект подавления надо было найти во что бы то ни стало, чтобы кровь чистоÏ украÏнськоÏ нацiÏ не превратилась в сплошной адреналин и не испарилась впустую. ГероÏ огляделись окрест и обнаружили, что желанных врагов-то пруд пруди. А если без иронии, то новая страна, не прошедшая стадии активного образования собственными силами народа, но полученная им в виде дара извне - «блюдечка с золотой каёмочкой», оказалась обречённой на внутренние конфликты. Ибо надо куда-то выпускать из героических отверстий, по подсказке известного поэта, дух, що тiло рве до бою. А одна из коренных особенностей Украины 1991-2013 годов способствует, как нигде в Европе, «внутривидовой» войне не жизнь, а на смерть.
Некоторые, и в стране-новоделе, и за её за границами, полагают, что Украину населяет собственно украинское большинство, яке балакаЄ на мовi, затем значительное (какая досада!) по численности меншина – мiгранти з РосiÏ, що понаÏхали сюди аж з 1654 року, потiм усяка дрiбнота – жиди, поляки, нiмцi, татари, угорцi, румуни, 1(один) бур’ят (бывш.мин.обороны), тощо. При этом, перечисляя совсем малые народы в счастливой украинской семье под унитарной (sic!) крышей, тiтульнi хозяÏ стараются не вспоминать, что большая часть «не тiтульних» русскоязычна.
Напомню этим «некоторым» следующее (2003 г., опрос КМИС). Запад страны (7 областей), по мове, безусловно «украинский» (кавычки объясню ниже). Здесь на русском языке общается лишь 3% населения. Да речь ещё 2,5% названа статистикой «суржиком». Видимо, так на «классический украинский слух» воспринимается говор тех аборигенов Буковины и Пудкарпатской Руси (Закарпатская обл.), которые, вопреки 68-летнему насилию украинской школы и СМИ, не окончательно забыли речь дедов и бабушек. Остальные «западенцы» розмовляють на мовi после нещадной, говорят, 70-летней русификации.
Двинемся в сторону центра страны. Здесь, в 6-и областях, после 2-х веков петербурзько-моськовского панування, загарбникам удалось навязать свой коров’ячий язик (определение из львовской прессы) уже четверти населения (включая «понаехавших»), да ещё почти 15% пользуются пресловутым «суржиком», видимо, простонародные потомки мигрантов и местных. Но язык жителей крупных городов наполовину русский, а в Киеве – много больше. Далее, к северо-востоку, на просторах Черниговщины, Сумщины, даже Полтавщины, этого цветника прекрасной малороссийской речи, украиноязычное население составляет, по данным КМИС, всего треть от общего. Русскоязычных почти половина, в основном, за счёт урбанизированых территорий. Но обнаруженных здесь пользователей «суржика» (их вроде бы ок. 22%) я целиком отношу к украиноязычным. Ибо это природная, чудесная речь коренных полтавчан, закреплённая в «Энеиде» блистательным Котляревским. Помнится, «суржиком» её впервые назвал московский украинец А. Окара. Но я жил среди этого речевого цветника и абсолютно не согласен с выводом Окары, владеющим «украинской» мовой по книжкам, изданным во Львове. Так что эта территория более чем наполовину украиномовная, а точнее, малороссийская. Южнее полтавской земли, в направлении Днепропетровска, процент пользователей русским языком заметно возрастает.
И вот мысленно мы на огромной территории исторических Дикого поля и Таврии. После Екатерининских войн здесь возникла Новороссия, заселяемая большей частью переселенцами из великорусских губерний, меньше – из Поднепровья и Подолии, заметно – выходцами с Балкан (оттуда первое название края в имперский период – Новая Сербия). Позднее здесь образовалось как бы три центра: торговый порт Одесса, стратегически важный Крым и промышленный Восток Криворожья, Харковщины и Донбасса. При становлении Советской власти они стали центрами трёх республик – КДСР, ОСР, АРК. На начало нового тысячелетия на этих почти 40% площади Украины (от Днепропетровска до Севастополя, от Измаила и Одессы до Харькова) всегда панувала русская речь, в её постоянно развивающихся диалектах под мощным воздействием малороссийских наречий и лексикона инородцев-иммигрантов (сейчас 82-87% пользователей).
Но это не значит, что по доминирующему языку общения процветают под солнцем всего три Украины (западная, центральная и юго-восточная). На самом деле, их, «украин» больше: 1)Малороссия (Поднепровье), с Сумской частью Слободской Украйны и Подолией (ист. Понизье), 2)Волынь, 3)Буковина, 4)Карпатская Русь, 5)Новороссия с Бессарабией, Харьковым и Донбассом, 6)Крым (как особая территория), наконец 7)Галичина (Галиция). По меньшему счёту, семь регионов, искусственно, местами насильственно и противозаконно втиснутых в административные границы УССР к 1991 г. Между этими регионами существуют не только исторические, этнические, культурно-мировоззренческие, конфессиональные и местами даже цивилизационные границы. С таковыми можно мириться, если есть искреннее желание жить в согласии для общей пользы. Если общежитие экономически и политически выгодно, усиливает безопасность от внешних угроз. Если легко, в добром обмене мнениями, снимаются религиозные, традиционно-бытовые, языковые противоречия. Когда историческая память одной общности способна принять национальные ценности и народных героев другой. И когда узаконено, неукоснительно исполняется языковое равноправие крупных, соизмеримых между собой разноговорящих групп страны при известных правах иных языков.
Украина же, обретя незалежнiсть (напоминаю, уникальную сугубо украинскую форму суверенитета, «выборочную» в отношении покровителя), сразу пошла на преступное нарушение принципов согласного общежития в области языкового равноправия. Оно задевает основные права доброй половины граждан, опасно для единства страны. Геополитический младенец предстал унитарным, объявив единственным государственным языком украÏнську мову. Это при том, что на сегодняшний день литературная у. м., которой учит школа, ещё находится в стадии разработки. Она ещё не норма, а лишь противоречивые варианты, котрi змагаються мiж собою, как профессионально утверждает переводчица Е.Мариничева, страстно влюблённая в письменницькi мови рiзних участников этих змагань. В таком состоянии неразработанной литературной и деловой речи и при умаления роли достигнутого в культурной и научной сферах при помощи своего второго естественного(!) языка, русского, Украина тормозит своё движение в семью развитых стран. Отупляется население, растёт безграмотность, сужаются взгляды на мир. Носители русского языка ощущают себя униженными и оскорблёнными. Ведь изгоем стал не великорусский литературный язык (такового попросту не существует), а русский, в смысле общерусского, созданный и постоянно обновляемый творцами многих национальностей, среди которых малороссы всегда занимали заметное место, а полтавчанин Гоголь признан творцом современной русской прозы. Забвению русского языка способствует и сокращение средних школ с этим языком обучения. Вот первая пропасть, что, благодаря свидомым русофобам, появилась между регионами 5, 6 и остальными (см.выше). А трещины меньших размеров пошли и вдоль по Днепру, и в середине иных регионов.
При всём том, силы единства пока ещё довлеют между Новороссией в целом и Малороссией с прилегающими к ней родственными областями. Эти силы, в первую очередь, - в единой Русской Православной цивилизации, которая определила ментальность населения там и там. Имеет значение и длительность пребывания двух крупнейших регионов в составе одного государства длительное время, исчисляющееся веками. Исторические воспоминания совпадают. В пантеоне героев гораздо больше тех фигур, которые одинаково близки всем. Как общая слава, воспринимаются победы над шведами, когда лишь горстка малороссов пошла за клятвопреступником Мазепой, над Наполеоном (80 000 малороссов влились в 300-тысячную армию империи), над Гитлером (здесь примеры излишни). Сегодня генетическое единство двух крупнейших частей Южной Руси (Малой и Новой), с прилегающим к последней русским Крымом, проверяется не внешними вызовами, не проверкой на верность традициям, а лживыми соблазнами, исходящими изнутри, от особой территории Украины, которая не имеет ни малейших прав называться этим именем.
В составе Украины с осени 1939 года находятся волею Сталина историческая область Галиция (на мове – Галичина) – админ. области Львовская, Ивано-Франковская, Тернопольская. Население 5 млн. человек, на 94,4% паспортных(!) «украинцев». Это результат послевоенной паспартизации, проведённой здесь специалистами НКВД. Ибо в 1936 году, когда Galicja второй раз за свою историю была польской провинцией, перепись населения выявила здесь 1,2 млн «русских», как представлялись коренные жители, русины. 1,7 млн человек (т.е. почти 59%) назвали себя украинцами. Но за 100 лет до того в Галичине-Галиции не было ни одного украинца. Откуда же они появились?.. Из дальновидных «венских голов», которые после разделов Польши в последней четверти XVIII в. до 1918 г. владели созданным ими королевством Галиции и Лодомерии с центром Лембергом (переименованный на немецкий лад польский Львув, коим он был с 1349 г. , пока Екатерина Великая не приказала речи Посполитой долго жить). И жили бы себе русины (по немецки рутены) под властью австрийских Габсбургов со своим природным именем, задавленные убожеством (по словам П.Кулиша), да случилась для Вены катастрофа – восстали венгры. Спасать «августейшего брата» Франца-Иосифа пришлось русскому царю.
Русины, греко-католики по обстоятельствам, но ещё ностальгически православные, воочию видят русские полки, что мощно, победно двинулись на Будапешт через Карпаты дорогами Галиции. Речь солдат и офицеров понятна всякому селянину. Ведь «русский», «русин» - слова одного корня. После этого похода солдат восточного царя русинское самосознание становится иным. Возникает массовое течение, названное москвофильством (или русофильством). Его участников или пассивных сторонников позднее назовут старорусинами. А их противников, составлявших вначале меньшинство, которые связали своё будущее с судьбой империи Габсбургов, - младорусинами. Ещё одно название получили последние от презиравших их земляков: австроукраинцы. Вена, не на шутку обеспокоившись, разработала действенную пропаганду «западных ценностей», принялась энергично поддерживать младорусинов социальными преимуществами. Реализация идеи Духинского (единой, враждебной к «Московской орде» славянской нации, от Карпат до Кавказа) сулила Европе желанное ослабление России. В Венском генштабе задумались над именем проектируемой нации. Уж больно «пахло русским духом» от русин, опасно. Остановились на слове «украинцы». Ведь Украйне не обязательно быть российской. Она может вновь стать, как веками была, и польской, и австрийской. К чему хочешь можно пришить территорию с таким «окраинным названием».
Коренные жители «полукоролевства» Галиции были дальновидно определены Веной истинными, сознательными украинцами, а территория их расселения льстиво (с двусмысленной усмешкой) названа «Украинским Пьемонтом». А раз уж появился на историческом пространстве Руси свой «Пьемонт», то задача его – освободить всю Большую славянскую Украину из-под власти финно-татарской(!) России. Освобождённые же территории, населённые «зрусифiкованими» малороссами, с целью якобы перевоспитания последних в европейском духе, будут присоединены к «Украинскому Пьемонту» и таким образом попадут под протекторат Вены. Изящный план! Усиленный в своё время практическими действиями Германского генштаба. И как показала история, с решающей помощью большевиков выполнимый, когда хозяйский ряд завершился североатлантическими фигурами.
В советское время мизерная часть уроженцев Захiднiй УкраÏни, потомков русинов, уже поголовно переименованных в украинцев, продолжила виброювати незалежнiсть всей, не принадлежавшей им Украины в мордовских лагерях. Подавляющая же часть западенцiв верноподданно (венская школа!) устремилась делать карьеру в советских партийных и хозяйственных органах, оставаясь в душе свiдомими украÏнцями. В этом они давали форы схiднякам. Простонародье так же покорно возвратилось к православию, как когда-то путём Брестской унии изменяло ему. Об окремих национальных героях вслух не вспоминали. В годы Горбачёвских перемен стали осторожно, умело меняться, не отходя далеко от линии партии, ставшей зигзагообразной.
Но едва «переменилось царство», в областях Галичины начинается массовый возврат населения к ценностям Венского проекта, обновлённых временем. Возвращается мова, сохранённая дряхлыми вчителями в Торонто и Мюнхене, которая кажется поднепровцам иностранной, какой-то немецкой. Толпы верующих громят вчера ещё свои православные храмы, чтобы заслужить похвалу окремого униатского бога. Встают из гробов казалось бы отвергнутые, забытые герои, ничего общего не имеющие с героями украинского востока, малороссиян, часто их враги. Появляются символы, чуждые истинной Украине. Чёрно-красный флаг воякiв дивизии «СС-Галичина» реет рядом с сине-жёлтым, государственным. Открываются памятники Степану Бандере, становится модным кабачок его имени. С улиц стираются имена освободителей Украины в войне с фашистами. Становятся нормой надругательства над изображениями Пушкина. Львовяне пьют кофе в кавярнi «Цiсарьська кава», портрет Карла XII украшает туристические издания. Рушится кенотаф Первопечатника Фёдорова («неудобное» имя).
Души, по происхождению русские, но униженные своей собственной 600-летней массовой покорностью чужiнцям, ищут объект возмездия, чтобы он был доступен и не грозил ответным действием. Таковым оказывается комплекс русского культурного наследия, оставленный в Галиции представителями имперского народа при их странном бегстве в пределы метрополии. Это школы, культурные учреждения, где звучала русская речь, книжные хранилища. Всё подвергается погрому. Из 400 школ с русским языком обучения остаётся 16, закрываются театры; русские книги жгут на задах библиотек, сама русская речь становится объектом оскорбительных замечаний и рукоприкладства.
От одного только не отказываются австрийские выученики – от украинского имени. Это им не выгодно. Это для них смертельно (солитёр живёт, пока он в питательной среде желудка). Они понимают: впервые за столетия у них, у малой, во всех отношениях ничтожной народности появился, будто из сказки, благодаря москальским недоумкам, единственный шанс возглавить и подчинить себе государство многочисленного народа-героя, сильного завидным пространством, своеобразной культурой, гордостью за свои деяния, приобретшего бесценный опыт в строительстве всем русскiмъ мiромъ великой империи. Подобно дурнушке, которая нуждается для личного успеха в подруге-красавице, Галиция держится за Украину. Ещё немного, ещё 2-3 майдана - и драчливая галичанка, глядишь, исковеркает душу слабовольной спутницы по своему образу и подобию. Не дают расслабиться пассионариям «Украинского Пьемонта» и беспокойные мысли о непредсказуемой России. А вдруг, как всегда бывало, вновь поднимется без предупреждения и заявит о своих правах, протянет свои «долгие руки» к наследию предков северный колосс. Избежать такой опасности, мнит австроукраинец, можно лишь решительным утаскиванием, как можно дальше в Эуропу, под крылышко мэрыканчив, своей крупной добычи. Добытчика не беспокоит, что, в полном подчинении чужой цивилизации, изъятая из природного для себя культурного пространства Украина потеряет свою душу, по сути, перестанет быть сама собой, превратиться в свою противоположность. Но противоположность живой душе – это мёртвое тело. Только такой конец ждёт украинца-малоросса, потерявшего связь с родным русским (руським) домом. Ибо европейская цивилизация, практически отказавшись от христианских традиций и морали в пользу неоязыческого либерализма, предлагает человеку не совершенствование его натуры, включая внутренний мир, а, в обмен на сытость и комфортность, отказ от счастья «мыслить и страдать», что сохраняет в человеке человеческое.
Написанное выше позволяет сделать вывод: спасение Украины, как геополитического образования в решительном и скором избавлени от раковой опухоли под названием Галиция. То, что это образование злокачественно, свидетельствуют и болезненные реакции всего государственного организма, и метастазы галицийского происхождения, проникающие в самые отдалённые части страны. И речь-то идёт всего об отсечении 50 тыс. км кв. (8,3% всей территории). Не печальтесь, что население страны уменьшится на 5 млн. человек. За годы незалежности отмечена равновеликая недостача – чай, не привыкать. Притом, «потеря» оправдана: за р. Збруч останутся дармоеды, нахлебники украинского промышленного востока, мясо для майданов, безмозглые добровольцы побузить сколько надо и как надо западным заказчикам, специалисты по строительству баррикад и глухие, незрячие барабанщики. Их опекает Запад. Так пусть опекает в «Украинском Пьемонте», в тесноте родных пенат, или в европейском рассеянии – на чёрных работах, в пунктах раздачи пособий, в борделях. Все под рукой.