Лицо молодой демократии

Во Львов я не заглядывал лет десять. Собираясь на днях в город моей молодости и зрелых лет, придал себе, как мне казалось неузнаваемый вид: сбрил бороду, обзавёлся очками в пол-лица с тонированными стёклами, отрепетировал перед зеркалом «придурковатый вид», чем в бытность мою отличался средний неистребимо-сельский житель этого некогда польского и австрийского города. А мовой я владею.  Предосторожности были не излишни: хлопци из Товарыства Стуса обещали мне «горячую встречу», только сунься я в «Украинский Пьемонт». Причина тому - некоторые особенности моей публицистики. Вначале уловка сработала: я проехал неузнаваемым на  единичке трамвая до центра, там посетил  нужную мне «явочную квартиру». Город производил впечатление глубокого, надёжного тыла того фронта, что развернулся  на Днепре: лица озабочены, но уверены в своей безопасности – Европа рядом, поможет. Потом пешим ходом  добрался через знаменитое Лычаковское кладбище до Холма Славы, где у меня была назначена встреча. По её окончании, сел на  трамвайную же двойку, намереваясь выйти на ул. Энгельса (не знаю, чьего имени она теперь, может быть, фюрера, который принёс полякам и евреям Львува долгожданную волю летом 41-го года на эсесовских штыках).

Трамвайный вагон был переполнен, но на первой остановке возле меня, стоячего, освободилось место. Я с облегчением плюхнулся на сидение. И сразу над моим ухом: «Кого я бачу! Панэ Сэргию!». Смотрю, рядом со мной мой давний знакомец, имя которого я запамятовал (буду здесь звать паном Романом). Он-то знал меня безбородым и тогда, в самом начале 90-х (вспомнилось), я носил именно такие очки, которые сейчас были на мне для конспирации. Да, годы меня изменили, но, как видите, я остался узнаваем. Правда, мне повезло: пан Роман (тогда просто Ромцю) не был свидомым в той опасной стадии идиотизма, в который массово впали австроукраинцы (т.е. галичане), когда после благословения Москвы Львив (теперь только Львив) переживал медовый месяц с незалежностью.  Мой невольный разоблачитель был из тех, кого можно назвать просвещённым националистом.    Я поторопился увести в сторону разговор от моей особы – стал расспрашивать о делах Товарыства украйинськойи мовы, где он, помнится, подвизался оратором. Он ответил коротко и ёмко: «Набрыдло». Понятно,  надоело. И тоже поинтересовался: «Що тэпэр пышэтэ?». - «Исторические рассказы», - ответил я полуправдой. Наконец, что было неизбежно, разговор коснулся майдана, который уже не просто площадь и прилегающие улицы, а многосложное явление, свойственное только современной Украине.  Я спросил попутчика, что он думает – чем обернётся эта «революция на майдане биля Рады» (по строке известного стихотворения  украинского поэта-классика Сталинской эпохи).

“Peesdets” , - ответил он то ли на мове, то ли на language. Значения этого слова я не знал (и не обнаружил его потом ни в одном словаре), но по лицу собеседника понял, что это очень плохое слово, обозначающее небытие в его самой мрачной стадии. «Что, никакой надежды? - обеспокоился я. -  Ведь у Януковича внутренние войска, и  Юго-восток за ним. Говорят, в Новороссии началось формироваться народное ополчение. И ещё я слышал, будто ваш президент приказал арестовать лидеров оппозиции на последней с ними встрече. И что в Киеве объявлено военное положение, а западные области в экономической блокаде» - «Якый такый Януковыч, чоловиче! - вдруг возбудился пан Роман. – Та вже нэма твого Януковыча! Його новый кандыдат на посаду прэзыдэнта вже на  пэршому раунди…нокаут!».

Я не знал, верить или не верить. Дело в том, что последнюю неделю увлечённо работал над статьёй о вечной дружбе двух братских народов и многое, что вытворяют сейчас братья по ту сторону Днепра, пропускал мимо глаз и ушей. Так, в неведении и выехал во Львов, а в дороге читал на верхней полке, к купейным разговорам не прислушивался.  Сейчас, в трамвае, мой собеседник уже почти кричал, привлекая к себе внимание.  Речь его становилась всё более сбивчивой. Чтобы читателю было понятно, я вынужден здесь передать её своими словами.

Итак, по словам пана Романа выходило, что правительство Азарова дальновидно сбежало в Харьков. Что Симферополь объявил о выходе Крыма из состава Украины и начал переговоры с Москвой о конфедеративных отношениях, а Бахчисарай с округой стал анклавом Большого Стамбула. Севастополь же, ссылаясь на свой особый статус при советской власти, ограничился напоминанием Кремлю о своей безоговорочной  принадлежности правопреемнице СССР.  Будто бы Владимир Путин отозвался на отчаянный призыв соотечественников спасти их от галичанской орды. С кораблей Черноморского флота РФ высажены десанты в Измаиле, Одессе, Очакове, Николаеве, Херсоне, др. портах Чёрного и Азовского морей. Пан Роман, по его словам,  обладал верной информацией об овладении Ровно и Луцка танками Лукашенко. Не секрет, что батька заручился нейтралитетом Польши в обмен за возвращение ей Львува. «Укрпьемонт»  остался беззащитным, так как «свободовцы» и «трызубовцы Стэпана Бандеры»  заняты установками суперрогаток на ближних подступах к Киеву, окружённому механизированными бригадами Армии РФ под командованием самого Шойгу. Штурм столицы-без-страны начнётся сразу, как только закончится Олимпиада в Сочи.  Америка удовлетворилась уступчивостью России в ближневосточном вопросе. Франция занята любовницами Франсуа Олланда.  Германия боится лишиться в зимние месяцы поставок русского газа. На угрозу применения силы (со стороны Литвы, Латвии и Эстонии) Россия ответила приведением в полную боевую готовностью стратегического ядерного оружия в количестве одной учебной ракеты и объявила ограниченную мобилизацию в деревнях на границе с объединённой Чухонией.

К сожалению, мне не пришлось дослушать до конца своего давнего знакомца. Мешал поднявшийся в трамвае шум, так как каждый пассажир спешил высказать своё мнение. Кто-то сзади стал настойчиво дёргать меня за рукав.  Я   обернулся. Незнакомец представился другом семьи пана Романа.  Шепнул мне, дескать, не возбуждайте его вопросами – вин хворый.  Везёт-де львивянина в Кульпарков, в известную дур-клинику, на обследование, ибо Роман последнее время стал заговариваться, проявлять буйство.  Даже при любовных утехах с женой по имени Слава (Ярослава) кричит «Слава Украйини!».

Я подчинился просьбе  - пересел подальше от греха. И скоро сошёл.  Пана Романа везли до конечной остановки, а оттуда рукой подать до места успокоения.  Сложные чувства овладели мной. С одной стороны, я стал свидетелем бесспорного нарушение психики. С другой…  На Святой Руси когда-то умалишённые, которых называли  блаженными, нередко оказывались мудрее признанных мудрецов. Помните, как один юродивый предсказал гибель Годуновых и многолетнюю Смуту?  Так что, на всякий случай,   лучше прислушиваться к словам собеседников,  чем затыкать уши.