Оборона 1708 г. Осенью 1707 г. лучшая армия Европы и мира – армия короля-воителя Карла XII   вышла из Саксонии на восток для захвата Москвы, развала и расчленения Российского царства. В 1812 г. против Российской империи  двинулась почти вся Европа, во главе которой  был лучший полководец  тогдашнего мира и его целью  тоже была Москва.
     Почему  оборона России и Москвы в 1707-1708 г. разительно отличалась от состояния в 1812 г.? Почему в 1812 г. не укрепили старую столицу, как при нашествии Карла XII ?  
        Пётр Великий вплоть до 1709 г. старался не вступать в полевые баталии со шведами, но вести войну на изнурение.  За два года до шведского вторжения весь запад России по «генеральному плану обороны» стал превращаться в военный стан. 10 марта 1706 г. царь Пётр  приказал  военному инженеру В.Д.Корчмину  создать линию укреплений  против шведов. На 200 вёрст  от Смоленска до Брянска  «до тех мест, где великие поля и степи придут», делались засеки шириной  в 150 шагов, на дорогах равелины  с палисадами и другими укреплениями. «Мужики» для караулов и обороны должны были быть снабжены ружьями, рогатинами и насаженными  прямо косами[1]. 
          3 января 1707 г. царь Пётр указал оповестить все население в тысячекилометровой  полосе шириной в 200 вёрст от Пскова до Гетманщины («от границ на двесте вёрст поперёг, а в длину от Пскова чрез Смоленск до Черкасских городов»), чтобы с весны как можно дальше от дорог намечались «крепкие укрытия» для людей, скота и места для сена, а также ямы для хранения зерна. Жителям разъяснялось, что противник, не имея пропитания и подвергаясь ударам с разных сторон, будет побеждён[2].  Каждый комендант уезда должен был знать, куда будут укрываться люди и должен был собрать команды из дворян по 30 человек, знающих леса и дороги, чтобы их отыскивать. От Чудского озера через леса Смоленщины и Брянщины прокладывалась грандиозная  «линия Петра I» - рубились засеки, в полях отсыпались валы. На пересечении с малыми дорогами засеки тянулись на 300 шагов[3].  На перекрестьях больших дорог делали равелины, палисады, люнеты, шлагбаумы, рогатки. Позади «линии Петра» предполагалась рокадная дорога в 90 шагов ширины с мостами и гатями для переброски колонн вдоль фронта по четыре человека в ряд [4].
      На земле Великого княжества Литовского у Орши по обеим сторонам Днепра с 1706 г. делались мосты, «транжаменты», которые «замётывались» звеньями и рогатками.
        Крупные города - Смоленск, Великий Новгород, Псков, Великие Луки, Брянск,  Москва, обращались в твердыни, не подлежащие капитуляции. В отличие от войны 1812 г., когда судьба «первопрестольной» решалась за день до сдачи, Москву уже с 1707 г. готовили стоять на смерть. Для предупреждения паники указ об обороне столицы был издан «в запас» ещё 25 апреля 1707 г.[5].   Выезд из Москвы без разрешения запрещался. Москвичам предписывалось свозить хлеб для хранения в Кремль, чтобы не пришлось сжигать его во время осады. Жителям разъясняли, что и в прежние времена «от бездельных татар» воздвигали Земляной город и копали в Кремле колодцы. Формировалась «Московская регулярная армия». 13-тысячный пеший гарнизон столицы сбивался из московских ополченцев - семи тысяч рекрут, трех-четырех тысяч «бесконных боярских людей» и тысячи «молодых посадских». Из приказов и ратуши выскребался весь канцелярский люд. 15-20 тысяч конных ополченцев обязаны были собраться с лучшим оружием, предпочтительно огненного боя. Лошадей, сёдла, ружья и годовое денежное довольствие предписывалось взять с приказных, монастырских и посадских людей. Для выпаса этот конный корпус собирались расставить на такой дистанции, чтобы он за неделю мог собраться к столице. Все распоряжения подлежали беспрекословному выполнению «как в день судный».
      6 мая 1707 г. Пётр приказал московскому коменданту М.П.Гагарину укреплять Кремль и Китай-город. С 10 июня Корчминым под формальным надзором 17-летнего царевича Алексея около 30 тысяч человек начали укреплять «улицы и урочища», отсыпать земляные валы и бастионы в Москве и особенно вокруг Кремля и Китай-города[6].  Подновлялся Земляной вал  с его 57 башнями, 11 воротами   и заострёнными  брёвнами, построенный в 1638-1641 гг. (Он был срыт в 1816-1830 гг., на его месте ныне Садовое кольцо).
      По плану Корчмина, чтобы освободить поле стрельбы вокруг Кремля, предполагалось снести Гостиный ряд и даже пожертвовать Храмом Василия Блаженного.  К 7 августа французский изобретатель и полковник Леметр де Со устроил 30 батарей с 804 пушками[7].      23 декабря 1707 г. было приказано проложить прямую дорогу от Москвы к Петербургу  и собрать  рабочую команду для прорубки лесов[8].     
       Перед открытием кампании  1708 г. царь приказал  боярству, сановникам, богатым горожанам и  сестре Наталье  эвакуироваться  в Петербург. 21 марта  Москву покинул весь двор[9].     «Укрепления вокруг Москвы возводятся с прежним усердием, но так как они возводятся в морозы, сам строящий их инженер, опасается, как бы большая часть не обрушилась  при оттепели, обыкновенно наступающей здесь в начале апреля.  Когда работа окончится, верки снабжены будут  сильной артиллерией  разного калибра;  на валы и бастионы предположено  поставить около двух тысяч орудий, но валы эти возведены без контр-эскарпов и гласисов и во многих местах над ними господствуют высоты. Несколько сот чугунных орудий  и мортир недавно  привезено ещё из Сибири.   Самый металл превосходен,  но пушки, говорят, отлиты  довольно небрежно»[10].
       Пять бастионов были сооружены вдоль стены Кремля, выходящей к р. Неглинной, пять — у стены вдоль Москвы-реки. По Красной площади был насыпан вал и вырыт ров, вода в который поступала из р. Неглинной. У Спасских и Никольских ворот Кремля были сооружены дополнительные укрепления, Китайгородская стена  укреплена 10 бастионами и рвом, который обводнялся подпочвенными водами из района Лубянской площади.
    С начала октября 1708 г.  в Москве  стояли постоянные морозы  и валил снег. Тогда на валах и бастионах Москвы уже стояло несколько десятков батарей с  964 пушками, 114 мортирами и 67 другими орудиями[11]. Серебряные вещи Казенного приказа, патриаршие и монастырские ценности готовили к переливке в монеты, кроме «старых диковинок». На «крайний случай» князь П.И. Прозоровский «с лутчею святынею с церковными и казенными богатствами и нужными посольскими письмами» должен был выехать по Ярославской дороге до Белоозера и дальше. Чтобы предупредить измену, иностранцев обязывали круговой порукой. Тех, на кого не было поруки, предписывалось выслать в Архангельск за море, а иностранных мастеров эвакуировать в Казань.      
       На всём западе России, начиная от границы по Новгородской, Смоленской, Калужской и Серпуховской дорогам и вплоть до Москвы мосты исправлялись, а радиальные пути к столице засекались через каждые 5 вёрст по версте. С железоделательных заводов ядра, бомбы, гранаты, пушки переправлялись на восток. Население обязывали свозить «провиант и пожитки» в Смоленск, Великие Луки, Псков, Новгород и Нарву, «понеже под нужной час будут все палить». Провианта в городах должно быть на 5 месяцев, «дабы по всем дорогам нашему войску было пристанище». Дорогобуж, Вязьму, Можайск и Тверь крепили пушками, палисадами и дополнительными людьми из уездов. Тех, кто не имел ружей, в города не пускали. В Петербурге царь приказал укрепить палисадом и брустверами кронверк Петропавловской крепости.
      Смоленск с гарнизоном в 6 631 чел. превратился в крупнейшую военную базу со складами муки, круп, сухарей и фуражного зерна. На 7 января 1708 г. в Смоленске хранилось четвертей ржи 5 717, муки 64 364, сухарей 30 004, круп 2 739, ячменя 2 301 овса 71 693. Всего 176 818 четвертей. Сена собрали миллион и 15 000 пудов[12]. 12 июля 1708 г. царь распорядился, чтобы каждый не служащий смолянин имел четырехмесячный запас хлеба на случай осады. В укрепленных местах на Днепре - Орше и «в земляной крепости» Копоси собрали склады продовольствия на всю армию.
     Из округи в Смоленск свозили пушки, порох и свинец. Полосу земли в десяток саженей от смоленских стен расчистили от построек. Для развертывания госпиталей в городе готовили лес, железо, стекла и печные изразцы. Смоленскому воеводе П.С. Салтыкову предписали держать весь гарнизон в кулаке, мобилизовать всю имеющую оружие уездную шляхту и наказать ей «под смертной казнью» свозить хлеб в Смоленск. 
         В Смоленском и Рославльском  уездах было создано 212 мелких укреплённых пунктов с выделением  для них  людских ресурсов, боеприпасов,  провианта, фуража и артиллерии[13].
        Под стенами г. Юрьева (Дерпта) в марте 1708 г. были сделаны подкопы для их подрыва. Там же в июле 1708 г. подрубили и сожгли палисады, а Боур взорвал и «заровнял все башни и больверки до подошвы», причем «всё палатное строение развалилось от огня». Нарвские жители были высланы в Вологду. Новгородских дворян готовили к переброске к Петербургу, а псковских - к Пскову.  Из Воронежа в Азов для сдерживания турок переправили два полка и корабли «Божие Предвидение» и «Черепаху».
     Важное значение придавалось обороне Киева, Чернигова, Стародуба, Харькова, Нежина, Полтавы.  Всем гарнизонам на Украине предписывалось ни в коем случае не капитулировать перед шведами. Новая, снабженная большим количеством артиллерийских стволов, пороха и ядер Печерская крепость должна была защищать Киев. На случай эвакуации «матери городов русских» навели мосты на левый берег Днепра, гетману Мазепе предписывалось крепить всё малороссийское пограничье, а в случае «неприятельского приходу... уступить за Днепр, а старой Киев оставить пуст».
       В Архангельске по всей дельте Северной Двины ставились артиллерийские батареи, чистились орудия, готовились брандеры и прамы с пушками, рекруты двинских полков учились обращению с оружием, товары перевозились подальше от моря[14].
       Задержку марша Карла XII к Днепру хотя бы на три недели до весеннего распутья царь приравнивал к ликвидации 10 тыс. противника[15].
       Такой мощной заблаговременной подготовки к отражению вражеского нашествия (в относительном измерении) наша страна не знала ни перед вторжением Наполеона, ни Гитлера.
        Рубежи государства и столица были так усилены, что считалось - шведам «будет  очень трудно, пожалуй, невозможно, проникнуть в Россию  на пространстве от Великих Лук до Гомеля»[16]. Так и случилось -  шведская армия не пересекла государственную границу России 1686 г. и, не дойдя до Смоленска, 14 сентября свернула на Украину. Напряжённость спала и  в декабре 5 тысяч человек, работавших на укреплениях Москвы,  отправили  в Севск и на Украину[17]. 
        Во время Турецко-русской войны 1710-1713 гг. укрепления Москвы снова подновляли  для отпора предполагаемому вторжению турок.  Хотя янычары в Бендерах в то время и «поносили» имя царя и «собирались быть» в Москве, но тогда вряд ли кто думал, что турки доберутся до столицы. Тем не менее, против крымцев (ведь сжёг же хан Девлет-Гирей I в 1571 г. посады вокруг Кремля) и против расплодившихся разбойных шаек было решено принять меры.  27 сентября 1711г.  Сенат  по указу царя  приговорил: «Новопостроенную  фартецию около Кремля  и Китая-города осмотреть и описать, вся ль  та фартеция  зделана  и чего где недоделано, и из дела какого - где и на скольких саженях  и как попортилось. И к той починке и  строению  и наличным припасам  что надлежит  каких припасов же,  и насколько ценою,  и сколько работных людей  на которой болварок или бастион  надобно, и что ныне  на котором болверке  или бастионе -  пушек, мартиров и иной какой артиллерии и артиллерийских и иных  каких припасов  и амуниции,  и каких чинов люди  на тех болварках  караулили  и ныне караулят - подать немедленно в Канцелярию Сената»[18].
        27 сентября 1712 г. Сенат распорядился рассчитать количество необходимых материалов и работных людей для ремонта земляных бастионов и больверков Москвы, устроенных в 1707-1708 гг. Сенат же указал подать ведомость об установленных на них пушках, мортирах и караулах.
     Можно предположить, что если бы шведы прорвались к Москве, то Русская армия продолжала бы вести, как и прежде,  малую войну против них в окрестностях.
      Земляные укрепления вокруг Кремля и Китай-города были ликвидированы в 1819-1823 гг.                                              

        Оборона 1812 г.   Тактика французского императора отличалась таким же стремительным маневрированием, как и Карла XII. В 1812 г. основным  способом принуждения России к миру Наполеон считал захват Москвы. Как и Карл XII, он полагал, что всё решит удар в центр державной силы: «Атакованный в сердце, неприятель не будет более защищаться на оконечностях».
       Замедлить вторжение  Великой армии могла бы оборона русских городов, крепостей и малая война с изнурением противника путём нападений на его фланги и обозы, как  в 1708-1709 гг. В конце февраля 1810 г.  военный министр  М.Б.Барклай де Толли  составил записку «О защите  западных пределов России». Предполагалось вести военные действия  на границе и потом, опустошив местность, отойти к оборонительным линиям по Западной Двине и Днепру. Не исключались контрудары по флангам наступающего противника и даже удары из Литвы и с Волыни в направлении Варшавы![19]
      С 1810 г. укреплялись  Киев,  Бобруйск, Борисов,  Рига, Динабург, а для 1-й армии сооружался большой лагерь у Дриссы в 300 верстах от Немана.  Москва же не крепилась вообще - никто представить не мог, что враг прорвётся за  старую русскую границу 1686/1772 г. Не усиливались и крупные города Вильно, Минск,  Могилёв, Орша, Полоцк, Витебск.
      20 июня 1810 г. Александр I утвердил план Бобруйской крепости первого класса с 8 бастионами. В том же месяце её начали строить  и закончили к концу 1811 г.  Крепость окружили валами высотой  8-10 м, рвами и «волчьими ямами». Гарнизон в 4-5 тыс. человек и 334 орудия  снабдили  боеприпасами на 1 год и продовольствием на 6 месяцев.  Крепость была настолько мощной, что французы не помышляли её штурмовать. Поначалу эта твердыня отвлекла на себя кавалерийский корпус генерала В.Н.Латур-Мобура, а потом дивизию генерала Я.Г. Домбровского, 12 эскадронов конницы, французский маршевый полк и несколько саперных рот -  всего около 12 тысяч человек. За 4 месяца с 10 июля по 10 ноября 1812 г., дивизия Домбровского потеряла от голода и болезней почти половину состава и потом отступила к Борисову. Бобруйск обеспечил  действия русских отрядов, нападавших на коммуникации французов.  «Ни одна крепость России никогда не была такой полезной, как Бобруйск в 1812 году» - писал А.И.Михайловский-Данилевский.
        Предмостные укрепления  на Березине у Борисова (на столбовой дороге Минск-Орша-Смоленск), могли бы задержать на некоторое время противника, но не были закончены. За 3 месяца построили всего два редута, флеши и ретраншемент.  Количество боеприпасов, орудий, провизии и фуража было достаточным, строились пороховые погреба, магазины и казармы для солдат,  насыпи для защиты от бомб и палисады.  Но Борисов  был  покинут без боя 30 июня 1812 г. Князь П.И. Багратион, отступая к  Бобруйску,  приказал сжечь мост на Березине, магазины с овсом, сеном и продовольствием, заклепать орудия и затопить порох.   
      Крепость в Динабурге была нужна для прикрытия переправы через  Двину в сторону  Петербурга. Она тоже не была достроена, гарнизон насчитывал до 2 500 человек, менее 80 пушек и мортир.  С 1 июля  крепость сдерживала  противника, 15 июля была оставлена. 20 июля туда вошёл корпус маршала Э.Ж.Макдональда. Земляные укрепления были срыты,  орудия утоплены, склады сожжены, однако каменные бастионы, стены и форты уцелели.
     19-тысячный гарнизон Риги готовился к осаде с 1810 г.  В июле 1812 г. сожгли западное и южное предместье города, на Двине поставили 3 плавучих батареи  с мортирами и десяток канонерских лодок, которые препятствовали переправе через реку. 19 июля подошло 67 русских канонерских лодок[20].  Штурмов и осады Риги не было. 
      Не связал силы французов и большой Дрисский лагерь перед Полоцком в излучине Западной Двины, которая поначалу считалась крайним рубежом отступления. По плану  генерала К.Л.Пфуля 1-я Западная армия должна была  там задержать основные силы французов и дать возможность  2-й  армии действовать  во фланг и тыл  врага. План не был нелепым и мог бы  удастся, если бы военная махина  Наполеона  не была бы такой громадной.    Французский император, игнорируя  Дрисский лагерь, рвался к Москве.
      Смоленск тоже не подготовили должным образом к обороне. Старые  земляные укрепления бастионного типа не имели надлежащей  фортификации.  9 июля  Александр I  велел собирать  у Смоленска ополчение,  лесничих, господских егерей, псарей, конюших,   но не укреплять Смоленск. За 2 недели пребывания наших войск в Смоленске не подправили земляные укрепления  и не сделали новые. Генерал-майор И.Ф.Паскевич  предлагал  биться в самом Смоленске, но большую часть войск выставили в предместье. Кирпичные стены двухсотлетней давности высотой 13-19 м и толщиной 5-6 м, земляная крепость  («Королевский бастион», построенный поляками в 1626-1632), орудия, шанцы и героический отпор Русской армии  остановили Великую армию только на сутки.  В битве под Смоленском Наполеон   не имел успеха, несмотря на то, что ввёл в дело более половины своей армии. В  пожаре не все  постройки  сгорели и часть войск можно было бы там оставить, как и в Бобруйске.
       Известно, что в ожесточённом сражении у Малоярославца  12 октября 1812 г. прочные стены Свято-Никольского Черноостровского монастыря помогли французским гренадёрам удержать этот город[21]. Но ни один монастырь не использовался Русской армией для нанесения вреда противнику. Не укреплялись ни Лужецкий, ни Колоцкий монастыри, ни Можайск, куда стягивалось  московское ополчение. Оставлены были без боя Свято-Пафнутьев монастырь и Боровск, монастыри у Дорогобужа, Вязьмы, Рославля, Звенигорода, Нового Иерусалима, не говоря уже о монастырях по дорогам Белоруссии и Смоленщины.  Отступление Русской армии при Петре I было искуснее, чем в 1812 г. – считал  российский профессор военной истории  генерал Г.А.Леер (1829-1904).
          Давать второе сражение перед Москвой не было возможности. Потери в битве при  Бородине были так страшны, что М.И.Кутузов решил сдать Москву, не пытаясь задержать Наполеона, «имя которого заключало  безотчётное понятие  о силе безо всяких границ» (А.И.Михайловский-Данилевский).   «Точнее сказать, что он увидел, что  теперь ему позволят сдать Москву без новой битвы»[22].
         В 1814 г. Наполеон напротив, при превосходстве сил союзников  решил не сдавать, а спасать  свою столицу.  12 января 1814  г. н.ст. он распорядился не оставлять Париж, как центр его могущества и символа Франции, но при необходимости «погибнуть под его руинами»[23] . Париж  укрепляли, в городе было  100 тыс. ружей и миллион патронов[24].  Правда, министр полиции Жан-Мари Савари сообщал, что не может поручиться за лояльность парижан при появлении союзников и военный министр А.Ж.Г.Кларк запретил раздавать жителям оружие. (В отличие от москвичей, парижане не имели охоты сражаться на улицах города). 30-40 тысяч войск  располагались перед Парижем, на высотах Монмартра и Бельвиля  против 100 тысяч русских, прусских и австрийских войск. Расстояние от передовой линии обороны до центра Парижа составляло 5—10 км. В некоторых местах были возведены палисады против конницы союзников.
       10 (22) марта 1814 г. Наполеон  решил  вывести Париж  из-под нападения  и осады путём марша  к Марне, чтобы выйти к северо-восточным крепостям на границе Франции,  деблокировать французские гарнизоны и ударить по тылу и линиям снабжения союзников, ведущим  к Рейну[25]. Он рассчитывал, что  коалиция  отступит от Парижа ради защиты  своих баз.  Ответный «шахматный ход» союзников увенчался успехом. Ф.Ф.Винценгероде с 8-10 тысячным отрядом конницы и 40 пушками для видимости стал преследовать  Наполеона, а 13(25) марта союзники начали наступление на столицу Франции.  В полдень (19)31 марта 1814 года союзная армия во главе с императором Александром I триумфально вступила в Париж.
       Вернёмся к 1812 году. После 7 сентября «маршалы [Наполеона] особенно боялись  движения его [Кутузова] на Можайск, чем он отрезал бы…  Смоленскую дорогу»[26].      Но 1 сентября на совете в Филях военный министр М.Б.Барклай де Толли  предлагал отступать к Владимиру и Нижнему Новгороду, генерал-квартирмейстер К.Ф.Толь - к старой Калужской дороге. Генерал Н.Н.Раевский полагал, что «более всего должно беречь войска.. и оставить Москву без сражения»[27].   Казалось бы, если враг сам стремился в западню - в Москву, Русской армии можно было бы отступать  не через свою старую столицу, а сразу на Калужскую дорогу. Но русское командование, решение которого совпало с устремлением Наполеона, лучше знало суть экстраординарной ситуации, чем нынешние потомки. После Бородинской битвы  армия Наполеона  оставалась ещё Великой. Поставить Наполеона в "два огня" между армией и укреплённой Москвой было не по силам Русской армии. «Великий ум его [Кутузова]  обнял, постиг свойство войны» (А.И.Михайловский-Данилевский).  
        Приговор фельдмаршала известен: «Вы боитесь  отступления через Москву, а я смотрю на это как на провидение, ибо это спасёт армии.  Наполеон – как бурный поток,  который мы ещё не можем остановить. Москва будет губкой, которая его всосёт»[28].  Оторваться  от Наполеона было необходимо для восстановления  полной боеспособности армии. Кутузов решил «не просто продолжать отступление,  а отступать именно к Москве и через Москву, ибо лишь вступление сюда  Великой армии  вызвало бы задержку  её в наступательном порыве»[29].
       И никто не вспомнил об укреплении Москвы Петром Великим в 1708 г.
        Великая  армия разложилась и «сгорела» вместе с Москвой, ставшей для неё ловушкой. В Москве  наступил перелом кампании 1812 г. Конечно, заклание Москвы потрясло - боялись, что «произойдёт  падение России, торжество Антихриста, потом страшный суд и кончина света»[30].
        Избежать гибели сакрального центра  России было можно, если бы в июле-августе 1812 г. привели в надлежащее  состояние её ещё целые валы и бастионы.  Конечно,  таможенная насыпь длиной в 37 км вокруг Москвы со рвом и заставами, насыпанная в 1742 г., («Камер-коллежский вал»)  не могла служить линией обороны, но  Земляной вал и бастионы Петра Великого  вокруг Кремля и Китай-города  можно было бы использовать в июле-августе 1812 г.  для защиты.
     Можно согласиться, что выигрышной позиции для Русской армии под Москвой не было, а сбор для полевого сражения нескольких десятков тысяч ополченцев 31 августа на Трёх Горах (холмах к западу от Земляного вала, на левом берегу Москвы-реки) был авантюрой Ф.В.Ростопчина. Раздача  оружия из Арсенала 1 сентября была уже бессмысленной.  Но ведь не только бахвальством  были его слова, что «народ  Москвы и окрестностей будет драться отчаянно», что в Москве «ружей, пороху и свинцу пропасть,  пушек 145 готовых,  патронов 4 980 000. Ополчение готово и 6000 будут на бивуаке. Народ здешний решительно умрёт у стен московских»[31].
     «Московское ополчение не уступало в огне линейным войскам» и 156 пушек, более 80 000 ружей карабинов, штуцеров пистолетов, 60 000 холодного оружия, 20 000 пудов пороха, 27 тыс.  ядер, гранат, бомб, которые не вывезли из Москвы, можно было бы использовать  при её обороне[32].
      

                                                        *     *     *

      Ратоборство в Северной войне со шведами в 1700-1709 гг. велось на истощение с использованием засечных линий, «выжженной земли», партизанщины, капитальным укреплением городов и твердынь,  надёжной инженерной подготовкой полей сражений и набегами корволантов.
     В Отечественную войну 1812 г. Русская армия, превосходившая по материальной и духовной мощи петровскую, уже могла защищать страну в больших полевых сражениях,  как и все тогдашние армии Европы.  Однако богатый  военный опыт Петра I, оставшийся невостребованным, снизил бы людские потери.