Фаворский В.А. Ex libris Вильгельма­ Юльевича Вольф

В XIX века на смену пышным, часто замысловатым, но обычно красивым геральдическим знакам приходят вензелевые, сюжетные и шрифтовые экслибрисы, композиция знаков упростилась, они стали менее торжественными и пышными, более свободными и легкими. Вензелевые (польское слово «Wezel» значит «узел») книжные знаки представляют собой переплетенные первоначальные буквы имени и фамилии владельца. Изящно выгравированные инициалы обычно окружались пышными рамками, перекликающимися с книжными и архитектурными украшениями середины  XVIII века. Таков в частности первый российский вензелевый экслибрис, появившийся в 50-х годах XVIII века на книгах библиотеки Медицинской Канцелярии (позднее Медицинской Коллегии), исполненный  в офорте гравером из Лейдена Иоганном Ван дер Спайком ¹. Эта библиотека была основана по инициативе военного врача, почетного члена Петербургской Академии наук, главного директора Медицинской канцелярии П.З.Кондоиди. Он голландец по национальности с 1735 года жил в России  и стал одним из организаторов военно-медицинской службы и реформатором российского медицинского образования. На книжном знаке библиотеки Медицинской Канцелярии показаны лекарственные растения вокруг вензеля «С.М.» («Colleqiae Medicinae»). Герб и вензель родственны в композиционном и смысловом смысле, они четко ориентированы на символически краткое воплощение идеи принадлежности книжного знака знаковладельцу. К тому же и герб, и вензель в экслибрисной композиции придают ей симметрию, устойчивость, прочность, это и смысловой, и, как правило, композиционный центр знака, сообщающий ему импозантность и весомость. Поэтому вензель подобно гербу сделался излюбленным мотивом привилегированных особ. Герб по рисунку гораздо сложнее вензеля, но при уменьшении он заметно теряет, как произведение символической графики. Поэтому при отметке миниатюрных книг чаще всего использовался вензелевый книжный знак.

К вензелевым книжным знакам относится экслибрис князя В.Н.Гагарина, сделанный в технике литографии во второй половине XIX века. Интересен офортный книжный знак для писателя И.С.Тургенева, это очень красивый, небольшой  и скромный книжный знак с вензелем в центре и надписью вокруг «Ex libris Iwan Tourqeneff». В гравюре на меди были выполнены вензелевые книжные знаки для библиотек императора Александра II и его родного брата, великого князя, генерал-адмирала, председателя Государственного совета, второго сына Николая I, Константина Николаевича. На книжных знаках изображена императорская корона с сиянием и вензелем «А.Н.» в императорском знаке и вензелем «К.Н.» в великокняжеском экслибрисе². В.Я.Адарюков³ отмечал, что вензелевые знаки особенно были распространены у членов царской семьи, причем сам вензель окружен был сиянием, за весьма малым исключением их нельзя признать изящными. В начале XX века вензелевый экслибрис для библиотеки экономиста, члена Московского общества любителей книжных знаков В.Н.Витова, выполнил художник В.А.Белкин. Этот цветной  экслибрис художник нарисовал тушью с последующим цинкографированием. Вензелевый экслибрис имел профессор Московского университета, основатель первой в России термохимической лаборатории В.Ф.Лугинин. Его экслибрис украшал  дворянский девиз рода Лугининых «Plus etre que paraitre». 

Самая обширная группа русских книжных знаков - сюжетная. В XVIII веке она встречалась редко, в первой половине XIX века появляется чаще, успешно конкурируя с гербовыми экслибрисами, со второй половины XIX века постепенно вытесняет гербовые знаки, а в начале XX века начинается их стремительное  развитие. Для работы над сюжетными книжными знаками привлекаются лучшие  художники и граверы, широко применяется гравюра на меди и дереве, а с демократизацией библиотек все больше и больше экслибрисов выполняется типографским способом. На книжных знаках стали изображаться пейзажи, архитектурные сооружения, внутренний вид библиотек и отдельные книги. Весьма характерны для этого периода взаимоотношения владельца знака и его автора. Титул, деньги положение вкусы хозяина безраздельно довлели над творческими замыслами художника.

Первый сюжетный книжный  знак второй половины XVIII века принадлежал канцлеру, светлейшему князю А.А.Безбородко. На нем изображено дерево, перевитое гирляндами цветов, и указано имя владельца. Этот редчайший офортный  книжный знак, которого нет ни в одном современном собрании, известный только по литературе. В.А.Верещагин предполагал, что тонкость штриха и манера исполнения его характерны для одного из лучших граверов того времени Г.И.Скородумова, хотя у Д.А.Ровинского⁴ этот знак в списке работ Скородумова не упоминается. Интересен экслибрис, выполненный гравером Шенбергом для императрицы Екатерины II, в композицию знака включены книжные полки, заключенные в круглую рамку. К числу наиболее удачных сюжетных экслибрисов конца XVIII века можно отнести книжный знак князя А.М.Белосельского-Белозерского - сенатора, посланника в Дрездене и Турине, писателя, автора оперы «Оленька», поставленной в крепостном театре А.Ф.Столыпина, владельца крепостной труппы. Князь владел ценным собранием гравюр, лубочных картин, и портретов. Особенно ценна была полно представленная в коллекции древняя русская гравюра. Его экслибрис выполнен в гравюре на меди и представляет собой строгую декоративную композицию, оттиснутую в оригинале цветом сепии,  венчает знак девиз «Одно сердце - одна жизнь».

В первой половине XIX века появляются более сложные книжные знаки, включающие в композицию человеческие фигуры и целые сцены. Таков, например  строгий и изящный экслибрис архитектора Жана Тома де Томона, автора  здания Биржи и Ростральных колонн в Петербурге и «Мавзолея» в Павловске. На его экслибрисе изображена женщина в античном костюме, рисующая голову Афины. Привлекает сюжетный экслибрис с монограммой владельца, выполненного рисунком тушью для героя войны 1812 года соратника А.В.Суворова и М.И.Кутузова генерала А.П.Ермолова. Его обширная библиотека в 7798 томов была приобретена в 1855 году Московским университетом, в ней есть ряд автографов, в том числе дарственные надписи Дениса Давыдова, М.Ф.Орлова и В.А.Жуковского. В это же время был выполнен экслибрис для писателя, издателя журнала «Русский вестник» С.Н.Глинки, на нем изображена раскрытая книга и палитра с кистями, а на книге сделана надпись «Изящные искусства, музыка».

 Образцом сюжетно орнаментальных книжных знаков могут служить три почти одинаковых экслибриса книгопродавцов А.С.Ширяева, А.Ф.Смирдина и П.И.Крашенинникова с изображением лиры и глобуса, украшенных узором из цветов и листьев. Этим подчеркивалась преемственность «Библиотеки для чтения книгопродавцов  Ширяева, которому наследовал Смирдин, а ему последнему в свою очередь Крашенинников. Отличие этих книжных знаков только в имени владельца. Литографский сюжетный экслибрис имел литератор В.К.Шульц. Им была издана «Русская морская библиотека» - первая русская морская библиография, составленная историком русского флота А.П.Соколовым. Скромным сюжетным экслибрисом располагал издатель, книгопродавец и типограф М.О.Вольф, который первым в России издал собрания сочинений В.И.Даля, А.Ф.Писемского, П.И.Мельникова-Печерского, И.И.Лажечникова,   М.Н.Загоскина, Вальтера Скотта, Фенимора Купера, Жюля Верна и др. Интересен сюжетный офортный книжный знак для библиотеки Севастопольской офицерской библиотеки. О судьбе  этой библиотеки писал О.Г.Ласунский⁵. Так сложились трагические военные обстоятельства, что во время Великой Отечественной войны некоторые библиотечные книги разошлись по рукам. Благодаря экслибрису, помещенному на книгах, удалось частично восстановить Севастопольскую офицерскую библиотеку, рассеянную во время войны. Книги приходили с разных концов страны и на каждой из них, как пароль был наклеен книжный знак, который был описан у Верещагина, еще в 1902 году. На экслибрисе изображен якорь в овале, венок из дубовых и лавровых листьев и двух Андреевских флагов, корма фрегата и надпись «Севастопольская офицерская библиотека». На книжном знаке для библиотеки Белогорского мужского монастыря в Пермской губернии изображена раскрытая книга, крест, череп, две свечи, венчает знак надпись славянским шрифтом «Свет Христов просвещает всех. Словеса книжные суть реки напоящие Вселенную».

Книга когда-то предмет редкий и дорогой, к середине XIX  века вследствие технизации ее производства и замены дорогостоящих материалов, стала доступной практически большинству. Библиофильство сделалось любимым увлечением образованного человека. С ростом частных книжных собраний резко возросло количество книжных знаков. Во второй половине XIX века изменился социальный состав владельцев библиотек. Экслибрисами стали украшать книги ученые и писатели, библиофилы и богатое купечество. Все больше появляется сюжетных книжных знаков, которые к началу XX века почти совсем вытеснили гербовые экслибрисы. Несомненно, этому способствовало развитие отечественного графического искусства. Работы художников Н.И.Уткина, А.А.Агина, Г.Г.Гагарина, появление художественных журналов, все это воспитывало вкус и культуру владельцев библиотек. Заказчики становятся более требовательными, а исполнители более искусными. Книжные знаки получают распространение среди русской интеллигенции. Сюжетные экслибрисы украшали книги из библиотеки драматурга А.Н.Островского, потомков поэта Ф.И.Тютчева, московского букиниста - антиквара П.В.Шибанова, на котором нарисована нога, пронзенная жезлом, как напоминание о случае происшедшим с его однофамильцем Василием Шибановым - посланцем князя Курбского к царю Ивану Грозному. Изображение библиотеки показано в центре композиции  книжного знака библиографа,  собравшего уникальную библиотеку и коллекцию гравированных и литографированных портретов русских деятелей книги, Д.В.Ульянинского.  В кабинетной обстановке изображен историк, археограф, основатель русской сфрагистики, создатель уникального музея палеографии, автор трудов по истории русского иконописания, академик АН СССР Н.П.Лихачев. Этот сюжетный экслибрис выполнил  искусствовед Н.Е.Макаренко. Искусствовед и художественный критик П.Д.Эттингер изображен на экслибрисе, выполненным Л.О.Пастернаком, внимательно рассматривающим графические листы удобно расположившись на диване⁶. Потрет журналиста, театрального критика и «короля фельетонистов» В.М.Дорошевича приведен в цинкографском экслибрисе художником А.Н.Лео.

К началу XX  века экслибрис все больше становится  достоянием буржуазного потребителя. Бурно развивается живопись, которая оттеснила графику на вторые роли, ксилография используется не как оригинальная, а как репродукционная техника. Все это отразилось и на книжном знаке, он становится вял, бесстилен, эклектичен. Некоторые русские библиофилы особенно не утруждали себя композиционными идеями личных книжных знаков, они просто копировали рисунки иностранных экслибрисов с их аллегорическими фигурами и другими «роскошными» мотивами. Таков книжный знак члена Московской судебной палаты Н.Н.Бирукова. Обладатель уникального книжного собрания, приобретенного Румянцевским музеем, в которое входили инкунабулы, палеотипы, эльзевиры, славянские старопечатные книги, издания петровского времени, россика, книги по истории, археологии, юридическим наукам имел сюжетный экслибрис, заимствованный с книжного знака «Miss Ethel Selina Clulow» работы Eduard Slocombe»⁷. На нем изображено фруктовое дерево, лампа и книги, на корешке одной из них показан дворянский герб Бируковых. Экслибрис присяжного поверенного А.К.Розена заимствован с книжного знака «Syqurd Tryer» работы Hans Tegner ⁸.

Рисунок  книжного знака инженера Г.И.Белзецкого заимствован  от экслибриса немецкого драматурга Германа Зудермана работы немецкого графика Эмиля Деплера – младшего⁹. Экслибрис Ф.Парланда, изображающий обнаженную женщину, стоящую на черепе - точная копия экслибриса Friedrich Kleinwachter. Книжный знак М.Помяловского с повешенным Пьеро - копия с экслибриса Georqs Coury. На экслибрисе судебного следователя Московского уезда П.П.Семеновского, подарившего в 1916 году свою библиотеку Историческому музею в Москве, изображен мужчина, разрубающий мечом канат с узлами. Рисунок представляет собой издательскую марку фирмы Е.Б.Фохта в Берлине, дополняет композицию знака акростих Сергея Городецкого:

Книга - ярь людского века,

Нищих солнце. Все что есть -

И в простор - земная весть!

Гордость Богу человека,

А предвечной Теми - месть.

  Оба книжных  знака помощника присяжного поверенного С.З.Рохлина, заимствованы с иностранных работ, первый из работ Обри Винсента Бердслея, а второй из немецкого журнала «Die Woche»¹⁰. Экслибрис В.Я.Адарюкова является также воспроизведением уменьшенной в четыре раза литографии русского живописца рисовальщика, гравера и литографа А.О.Орловского для титульного листа альбома «Fantaisties dessinees lithoqraphiquement par Alexandre Orlowsky», с заменой этой надписи словами «Из книг В.Я.Адарюкова». Ранее он использовал эту литографию для обложки своей книги «Очерк по истории литографии в России» (СПб., 1912). На экслибрисе казанского историка Ф.Т.Васильева изображены Иисус Христос, апостолы Андрей, Петр и  Иаков в лодке, рисунок знака заимствован из греческой рукописи¹¹. Известный архитектор, представитель  стиля «модерн», автор проекта здания Московского художественного театра Ф.О.Шехтель в собственном экслибрисе изобразил часть главного здания Русского отдела на международной выставке в Глазго, построенного по его проекту. Два других своих знака Шехтель нарисовал для  библиотеки Московского художественного театра и пайщика МХАТ, одного из основателей театра «Летучая мышь» Н.Л.Тарасова, в сюжете которых использовал эмблему театра. Оригинален книжный знак семьи Павлиновых, выполненный художником П.Я.Павлиновым, на ней показаны контуры фигур обнаженных  молодых людей, сидящих перед раскрытой книгой. Художник Франц Даневич выполнил сюжетный экслибрис для прозаика, драматурга, переводчика и историка искусства П.П.Гнедича, на нем дан вид финляндского имения владельца - озеро, вдали два острова, покрытых лесом, а на переднем плане пять сосен.

Удачен экслибрис для академика АН СССР И.Ю.Крачковского, сделанный в 1910 году его женой В.А.Крачковской. Древняя мечеть и фигуры двух мусульман в чалмах, читающих рукописную книгу, как нельзя лучше отражают в экслибрисе профессию владельца - крупного ученого арабиста. Три сюжетных книжных знака было выполнено для издателя В.И.Клочкова. Первый знак в древнерусском стиле выполнил художник С.С.Соломко, на нем изображены две женские и мужские фигуры, деревья и павлин. На втором знаке, работы художницы церковной живописи О.М.Макаровой, изображены книги на полке, затянутые паутиной, а на знаке художника Я.Я.Бельзена изображен подьячий за столом на фоне книжных полок, пишущего в толстой книге. На всех трех книжных знаках сделана надпись «Антикварная книжная торговля В.И.Клочкова. СПб., Литейный пр. 55». Московский коллекционер и библиофил А.П.Бахрушин собрал уникальную библиотеку в 25000 томов, включавшую в себя книги по истории, археологии, искусству, нумизматике, генеалогии, географии, этнографии и культуре России. Он имел несколько книжных знаков, один из них выполнил  живописец Ф.К.Бурхардт, на нем художник нарисовал книги, свиток, складень, старинную бутылку с гербом и братину, не забыв изобразить вид Московского Кремля¹². 

 Художник Ф.И.Захаров в экслибрисе для предпринимателя С.В.Челнокова¹³  выразил в символических образах мысль о книге как источнике познания и просвещения. В лучах солнца изображена книга, венчает знак девиз «Да здравствует солнце! Да скроется тьма». Ф.И.Захаров в 1913 году впервые в отечественном экслибрисе изобразил портрет А.С. Пушкина, воспроизведя знаменитый портрет работы Ореста Кипренского, заключив его в стилизованную рамку начала XIX века. Экслибрис предназначался для крупнейшего пушкинского собрания профессора - биолога Г.В.Эпштейна. В качестве изобразительной основы выбрана книга и в экслибрисе биолога, профессора Московского университета Г.Г.Щеголева, выполненным художником П.В.Сивковым. Сотрудник  популярного журнала «Зритель» художник Николаевский после революции 1905 года выполнил проект знака, на котором изображен уродливый черт, который олицетворял положение печати при царской цензуре¹⁴.

Русские сюжетные экслибрисы на рубеже XIX-XX веков по облику напоминали репродукции случайных рисунков, уменьшенных до размеров книжного знака. Таков литографский книжный знак основателя общества любителей  живописи, редактора журнала «Старина и новизна» графа С.Д.Шереметева, выполненный художницей, иллюстратором детских журналов Е.М.Бем. На знаке изображен читающий мальчик со свитком в руках, в старинной боярской одежде на фоне книжных полок. Рядом развернутый свиток с элементами герба рода Шереметевых.  Соответствует требованиям времени и экслибрис коллекционера старинных китайских монет, японской бронзы и изделий из слоновой кости, московского купца  Я.Г.Долбышева с изображением Фауста. Сюжетный экслибрис имел старообрядческий епископ Рязанский и Егорьевский Александр (А.П.Богатенко), на нём изображены руки покоящиеся на книге с инициалами «Е.А» (епископ Александр)  и надписью «Се мое»¹⁵, а также автор статей о сектантах Е.В.Молоствова. На ее знаке, работы художника А.Н.Тришевского, изображена звезда, змея и вензель «Е.М» с надписью «Знание - единение»¹⁶.

Особенно безвкусен и банален, по мнению В.Я.Адарюкова,¹⁷ экслибрис певца и председателя Общества вокальной музыки А.П.Сандуленко, выполненный художником А.К.Стребковым. В нем использованы элементы несложной декорации, заимствованные из Германии, где в композиции экслибрисов фантастическое изображение смерти играет большую роль. На книге, изображенной на этом книжном знаке, сделана надпись «К истине через знания». Совы, черепа и книги также  доминируют в экслибрисе математика и педагога А.Б.Сахарова, оттиснутого в 1915 году с цинкографского клише по рисунку Б.М.Арцыбашева. Венчают знак слова из «Фауста» Гете:

 В пергаментах найдешь ли утешенье,

Когда душа томится и горит?

Ищи в себе источник исцеленья-

Водой живой тебя он напоит. 

Поражает своими гигантскими размерами (250х140мм) и своим содержанием  книжный знак Г.В.Шварца. Автор этого «шедевра», судя по надписи на знаке Forster. Этот экслибрис  не описан у Иваска, на нем наглядно показано в рисунке, как надо держать книгу в руках, переворачивая страницы, и как не надо, о чем сделаны подписи и даже на двух языках, на русском и немецком. Кроме того, на этом знаке изображена обнаженная женщина с серпом и горящим факелом в руках, а также кавалер мальтийского ордена, бюсты Шекспира и Шиллера, портрет Ибсена, стихи Пушкина и Шиллера, герб и кроме всего этого следующее стихотворение:

Я Вам любовницу охотно одолжу,

Когда обзаведусь я подходящей,

Но книгою я больше дорожу,

Чем женскою любовью преходящей,

И потому боюсь Вас рассердить-

Я книгою Вам не могу служить.

Велик по размеру был книжный знак, выполненный живописцем, графиком и театральным художником М.А.Врубелем для коллеги по художественному цеху - живописца и собирателя древнерусской живописи И.С.Остроухова по сюжету, который был заказан владельцем знака. На нем показана символическая сцена с Аполлоном, побеждающим Пифона (победа Света над Мраком). Оригинал был переведен в ксилографию в 1921 году И.Н.Павловым. Этот экслибрис выдержан в стиле откровенного даже грубоватого модерна, что сообщает ему характер вычурности и громоздкости¹⁸. Об этом книжном знаке А.А.Сидоров писал, что «он никуда не годится именно как книжный знак»¹⁹. В ином ключе выполнил для Остроухова книжный знак живописец В.М.Васнецов. Его рисованный знак перевел в гравюру по дереву гравер В.В.Матэ. В верхней части знака изображен монах-летописец за старинным кодексом, в который он при свете лампады вписывает «правду нелицеприятную». В графической миниатюре органично объединены шрифт и изображение, он точно характеризует владельца библиотеки его вкусы и характер. Этот книжный знак выглядит счастливым исключением из общего числа экслибрисов благодаря тому, что решен в духе древнерусского инициала, придавшего композиции книжный облик.

Общее число сюжетных экслибрисов в трех выпусках труда Иваска невелико  и достигает всего 281 книжного знака²⁰. Но в российском экслибрисе наблюдалась устойчивая тенденция постепенного вытеснения геральдических экслибрисов, штемпелей и ярлыков сюжетными знаками. Но пока они  не блещут в основной своей массе содержательностью и исполнительским совершенством, к тому же создаются эти знаки безвестными и довольно посредственными рисовальщиками. Рука и гений мастера еще не облагородили их форм. Но ждать осталось недолго, грядет время зарождения художественного экслибриса в России, им станет рубеж XIX-XX столетий. На этом рубеже книжный знак испытывает на себе влияние, обусловленное  общей политической и культурной обстановкой в стране. В русском искусстве того времени борются буржуазные тенденции с традициями критического реализма.

Значительные изменения претерпят облик и специфика российского сюжетного книжного знака с момента вступления на арену культурной жизни журнала «Мир искусства» и одноименного художественного объединения. Совершенно иным - подвижным, живым,  передающим мысли и стиль своих владельцев, графическим по форме станет экслибрис у мастеров «Мира искусства». Культ развитой утонченной формы, создание нового художественного стиля, увлечение историей и культурой прошлого были характерны для художников этого объединения. С их именами, безусловно, связан расцвет искусства книжного знака в России. Лучшие представители этого направления поднимут экслибрис, как особый вид графики, графики малой формы, на уровень высоких достижений искусства того времени. Деятельность «Мира искусства» подтвердит мысль У.Г.Иваска, высказанную в начале XX века, о том, что история художественного книжного знака есть история смены графических стилей.

Во второй половине XIX века широкое распространение получили шрифтовые экслибрисы. Это наиболее простая форма экслибриса. Здесь, естественно, сам шрифт служит единственным эмоциональным и изобразительным средством. Правда шрифтовой экслибрис не всегда способствует глубине характеристики своего владельца, но зато дает возможность автору проявить талант тонкого графического стилизатора. Русский шрифтовой экслибрис появившийся в виде ярлыка библиотеки князя Д.М.Голицына в начале XVIII века не получил сразу распространения. Только через столетие с развитием типографского дела, благодаря дешевизне изготовления, внешней простоте, а иногда художественному оформлению, они начинают использоваться все шире и шире. Шрифтовой экслибрис в России имеет  свою историю и эстетику. Шрифт - тоже искусство. Из шрифтовых книжных знаков первой половины XIX века следует отметить экслибрис публициста А.И.Тургенева.  Он был членом литературного кружка «Арзамас» и многих русских и иностранных ученых обществ, другом Н.М.Карамзина, П.А.Вяземского и А.С.Пушкина. Его библиотека включала в себя  книги по истории, экономике, литературе XVIII - начала  XIX века, словари, инкунабулы и палеотипы. Наборный шрифтовой ярлык имел издатель и книгопродавец В.А.Плавильщиков, поэт Г.Р.Державин в виде вензеля «Г.Д.» а также баснописец И.А.Крылов с девизом на знаке «В гостях хорошо, а дома лучше».

Имел шрифтовой наборный экслибрис наряду с гербовым книжным знаком министр внутренних дел граф А.А.Закревский, а литографский шрифтовой книжный знак украшал книги домашней библиотеки министра народного просвещения графа А.В.Головнина. Декоративный шрифтовой наборный экслибрис имел археолог, историк церкви, писатель, граф М.В.Толстой. Шрифтовой штемпель отмечал книги  историка, ректора Московского университета, академика С.М.Соловьева. Его библиотека, включающая в себя книги по русской истории, истории славян, всеобщей истории, правоведению, истории литературы и искусства, книги на древнегреческом, латинском, немецком, французском и славянских языках отличалась большим числом автографов. Шрифтовой наборный экслибрис имел библиограф, издатель и редактор «Библиографических записок» М.П.Полуденский. Министр иностранных дел, почетный член Академии наук нумизмат и генеалог князь А.Б.Лобанов-Ростовский имел декоративный шрифтовой экслибрис. Его библиотека, насчитывающая 8429 томов, состояла из книг по истории России, Франции и французской революции, геральдике и генеалогии, археологии и нумизматике, международному праву, политике и дипломатии, философии, медицине и народному хозяйству, богословию и истории церкви. После смерти владельца его библиотека была приобретена Николаем II и являлась двенадцатой из числа его библиотек. На некоторых книгах библиотеки князя Лобанова-Ростовского имелся и экслибрис императора Николая II.

Шрифтовой экслибрис имела императрица Елизавета Алексеевна, жена Александра I, на нем выполнена надпись под императорской короной «Из библиотеки императрицы Елизаветы Алексеевны», окруженная венком из лавровых ветвей. Также шрифтовыми экслибрисами украшали книги своих личных библиотек военный министр, генерал-фельдмаршал Д.А.Милютин; министр внутренних дел, председатель Государственного совета и Комитета министров, граф В.П.Кочубей; новороссийский генерал-губернатор и наместник Бесарабии, главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом и наместник Кавказа, генерал-фельдмаршал, светлейший князь М.С.Воронцов и декабрист, член «Союза спасения», «Союза благоденствия» и Южного общества, осужденный на 20 лет каторги М.А.Муравьев-Апостол.

Шрифтовые книжные знаки имели художник Егор (Георг-Иоганн) Гейтман - автор первого опубликованного портрета Пушкина, (приложен к «Кавказскому пленнику», изданного в 1822 году); директор императорских московских театров и Оружейной палаты, писатель, и драматург М.Н.Загоскин; литератор, этнограф, археолог, член Общества любителей наук и художеств Д.М.Княжевич; дипломат, литератор, знаток римских классиков, князь П.Б.Козловский и писатель, сотрудник «Московского вестника» А.А.Краевский.  Книжный ярлык имели литератор  Ю.Н.Бартенев; директор Департамента народного просвещения, эллинист и латинист, переводчик и издатель журнала «Северный вестник» И.И.Мартынов; историк, писатель и издатель «Московского вестника», видный деятель правого крыла славянофилов М.П.Погодин. Фаворитка Александра I, дочь придворного банкира И.Велио,  С.И.Ребиндер на  книгах личной библиотеки имела шрифтовой экслибрис, как и историк, путешественник, писатель и издатель «Отечественных записок» П.П.Свиньин и устроитель различных увеселений в Петровском парке Москвы (летний театр, эстрада танцевальный зал, оркестр полковой музыки, хор цыган) сенатор А.А.Башилов.

Издатель исторического журнала «Русская старина», общественный деятель и писатель М.И.Семевский наклеивал на книги своей библиотеки шрифтовой наборный экслибрис. В его библиотеке хранились книги преимущественно исторического содержания, в том числе редкие издания на русском, французском, немецком языках, а также большие коллекции рукописей и старинных актов из семейных архивов. Экслибрис Семевского содержит многочисленные сведения о библиотеке и книгах. Также шрифтовой наборный экслибрис имел на книгах своей библиотеки литературный критик, библиограф и библиофил П.А.Ефремов. Он переиздал сатирические журналы Н.И.Новикова «Трутень» и  «Живописец», под его редакцией вышли сочинения многих русских писателей. Его библиотека насчитывала около 24 тысяч томов - полные собрания сочинений русских писателей, журналы XVIII-XIX веков, а также литературные альманахи. Книжная коллекция библиофила Ефремова была собранием необыкновенных книг, переплетая их, он включал самые разнообразные прибавления - листы, не вошедшие в данное издание, но входившие в другие издания этого произведения, дополнительные иллюстрации, страницы, которые были в этом издании изъяты. Любая книга с ефремовским экслибрисом всегда неожиданна и представляет безусловный интерес. Часть библиотеки  после смерти владельца была продана Академии наук, а часть куплена петербургскими антикварами²¹.

На шрифтовых ярлыках обычно указывалось лишь имя, отчество и фамилия владельца, нередко даже без упоминания «Из книг». Одним из таких ярлыков пользовался А.П.Чехов, на нем было набрано «Антон Павлович Чехов», впрочем, у писателя было несколько шрифтовых экслибрисов, разнились они лишь шрифтами. Иногда на ярлыках указывались шкаф, полка, № отдела, место. Но удивлял экслибрис, принадлежавший Императорской публичной библиотеке, на нем было всего три слова «зал, шкаф, полка» и № (книги), без указания знаковладельца²². Некоторые ярлыки были снабжены различными изречениями, типа: «Знание-сила», «Человек умирает, но книга живет», «Книга-друг, который никогда не меняется». Появилось много и таких надписей «Михаил Семенович Рябинин книги свои никому не продает и не дарит, а сия книга у него украдена» или «Кто эту книгу утаит, тот будет назван вором» (экслибрис В.Н.Глухарева) ²³. 

Безнадежной покорностью  неизбежному и неотвратимому, сквозит в признании А.П.Кондырева в своем экслибрисе «Вот судьба одолженной книги: часто ее теряют, всегда портят». Другой владелец книги П.И.Мильковский верит в неотвратимую силу денег, надеясь на то, что в случае потери книги, ее вернут. На своем штемпеле он написал  «Собственность П.И.Мильковского. Не продается. Доставивший   потерянную книгу получит рубль». Хитрую уловку в борьбе с книжными ворами изобрел священник С.К.Верховский. На книги домашней библиотеки он наклеил ярлык похожий на долговую расписку с текстом: «…Я, нижеподписавшийся, взял для прочтения и научного пользования книгу……, лично принадлежащую священнику Сергею Константиновичу Верховскому и обязуюсь возвратить ее к …… в целостности и сохранности, в противном случае повинен уплатить о. Сергею стоимость ее. Подпись ….. ». Грубоватый афоризм украшал ярлык А.Н.Оборина из Рыбинска «Если дружбы истинной ты напрасно ждешь - только в книге верного друга ты найдешь…»²⁴.     

На книжном знаке Н.М.Бакунина  написано «Прошу не зачитывать!», а на экслибрисе Д.И.Кабановой начертано «Желающий  может эту книгу взять себе, тот, кому она не нужна, пусть ее не рвет, а передаст другому». На некоторых шрифтовых знаках можно найти правила обращения с книгами. «Прошу читающих мои книги, заметок в ней не писать, углов не загибать и книгу не выворачивать» (экслибрис Н.Блохина) или «Прошу любезных читателей держать книги в чистоте и порядке»  (экслибрис В.Ф.Прорубникова)²⁵. На шрифтовом экслибрисе археолога и нумизмата, хранителя московской Оружейной палаты Владимира Константиновича Трутовского изящно написано по-латыни: «Я, эта книга, принадлежу библиотеке Владимира Трутовского. Да не тронет меня никто без разрешения моего владельца. Москва». После такого тактичного и спокойного обращения владельца книги, трудно представить человека, который бы мог остаться глухим к гласу книги. Но не только надписи охранительного свойства украшали шрифтовые экслибрисы, так на книжном знаке для историка русского и византийского искусства Никодима Павловича Кондакова была сделана надпись из Хадиса на арабском языке «Взвешивают чернила ученых и кровь мучеников в День воскрешения мертвых, и ни одно из них не превосходит другое»²⁶.  

Изречения афоризмы, девизы на экслибрисах довольно часто применялись в российских книжных знаках. Надпись на книжном знаке излагала, как правило, библиофильское кредо владельца. Их прообразом, с известной оговоркой, можно считать вкладные записи на древнерусских рукописных книгах. Надписи на знаках были пропущены сквозь призму владельческого мировоззрения, за каждым изречением и афоризмом за каждой надписью на экслибрисе встает совершенно четкое обличье книголюба его нравственная позиция. В экслибрисных надписях видно косвенное отражение общественных и этических взглядов знаковладельцев. Но в целом «риторическая болезнь» российского экслибриса являлась наследием геральдики, уделом прошлого и отдельные ее рецидивы давали о себе знать время от времени.

Нотариуса А.А.Подпалова, вероятно сильно мучила проблема сохранности книг собственной библиотеки, и он определил свое владельческое мировоззрение в экслибрисе, украсив его собственными  назидательными перлами:

Угодно так всегда судьбе:

Когда дашь для прочтенья книгу,

Иль изорвут ее тебе,

Или взамен получишь фигу.

Свой взгляд на книгу отразил в книжном знаке Г.И.Малышев, он явно питал слабость к поэзии, поэтому о книге предпочел говорить стихами:

Мудрец ученый и простак,

Здоровый и недужный -

Находит в ней отраду всяк,

Но для невежд – она пустяк

И только хлам ненужный.

Шрифтовой ярлык, исполненный в типографии издателя А.А.Краевского, имел писатель Н.А.Некрасов, собравший библиотеку в 1500 томов, а также Л.Н.Толстой, который помечал свои книги скромным штемпелем - кольцо с надписью «Библиотека Ясной Поляны». Наборные шрифтовые знаки были на книгах композитора, пианиста, дирижера и главы «Могучей кучки» М.А.Балакирева, живописца-передвижника В.Д.Поленова, писателя В.Г.Короленко, создателя Русского хорового общества К.К.Альбрехта, пианиста и дирижера, основателя Московской консерватории Н.Г.Рубинштейна. Шрифтовые экслибрисы украшали книги композитора, пианиста и дирижера С.В.Рахманинова, певца, народного артиста Республики Ф.И.Шаляпина, писателя  Ф.К.Сологуба, певца, народного артиста Республики Л.В.Собинова, композитора и пианиста С.И.Танеева.   Привлекает экслибрис И.В.Цветаева, филолога и искусствоведа, директора Румянцевского  музея в Москве, основателя и первого директора Московского Музея изящных искусств имени А.С.Пушкина, отца поэтессы М.И.Цветаевой. Очень красив декоративный шрифтовой  экслибрис, выполненный гравером В.В.Матэ в технике офорта, для книг государственного секретаря, обер-прокурора, председателя Русского исторического общества А.А.Половцова. Его библиотека состояла преимущественно из книг исторического содержания, в нее вошла библиотека графа Н.А.Кушелева-Безбородко. Частично собрание после смерти владельца перешло в библиотеку Рисовального училища барона Штиглица, оставшиеся книги, по-видимому, были распроданы. Изыскан шрифтовой экслибрис  вице-президента Академии художеств министра народного просвещения, графа И.И.Толстого, выполненный художницей М.Я.Чемберс-Билибиной. Текст книжного знака «Из книг гр. И.Толстого» заключен в богато декорированную и изящную раму. Сдержан и торжественен шрифтовой книжный знак начальника Придворной певческой капеллы, организатора симфонических концертов графа А.Д.Шереметева. Скромен книжный штемпель, выполненный в Италии по заказу Томазо Сальвини, для директора императорских театров В.А.Теляковского.

Штемпели имели  музыкальный критик и издатель журналов «Музыкальный листок» и «Музыкальное обозрение» В.В.Бессель; историк, положивший начало научному изучению первых театров на Руси, один из организаторов Исторического музея, историограф Москвы И.Г.Забелин; основатель и владелец крупнейшей в России театральной библиотеки С.Ф.Рассохин и издатель, владелец театра и драматург А.С.Суворин. Экслибрис теоретика литературы и драматурга О.М.Брика украшают слова Данте «И в этот день мы больше не читали», автор знака художник К.А.Липскеров, а на графической миниатюре для  музыковеда и историка театра Н.Ф.Финдейзена начертаны слова «Вечный свет, да светит им». Основатель частной драматической студии, объединившейся со студией Е.Б.Вахтангова, художник и актер А.О.Гунст имел наборный ярлык, как и автор мемуаров «Мои театральные воспоминания» князь В.М.Голицын.  Образцом художественного шрифта служит экслибрис московского купца и коллекционера Н.П.Сырейщикова, работы М.А.Врубеля. Это один из двух экслибрисов, созданных им, о первом сюжетном знаке для И.С.Остроухова, речь шла выше. Графическая миниатюра  оригинальна по стилю, лаконична по форме и компактна в размещении шрифта, в ней сам шрифт  служит изобразительно-декоративным средством и несет на себе эмоциональную нагрузку. Знак выполнен в рисунке тушью и воспроизведен с помощью цинкографии. Скромная надпись «Библиотека князя Г.Г.Гагарина» на шрифтовом ярлыке, набранном в типографии, украшал книги художника, вице-президента Академии художеств, основавшего при ней Древнехристианский музей, князя Г.Г.Гагарина, знак прост до наивности, без украшений, в простой рамке. Часть книг из библиотеки князя поступили в Эрмитаж.

Шрифтовые ярлыки часто выполнялись для общественных организаций и государственных учреждений. Один из таких ярлыков имела библиотека Эрмитажа, он был выполнен в гравюре на меди в середине XIX  века. Шрифтовой ярлык в виде типографского набора украшал книги библиотеки Московского купеческого собрания, а также Общества русских драматических писателей, созданного в 1870 году по инициативе А.Н.Островского. Старейшие наборные книжные знаки принадлежали библиотеке Московского дворянского клуба, основанного в 1783 году и библиотеке Санкт-Петербургского театрального училища, открытого в 1779 году. Имело шрифтовой книжный знак Общество истории и древностей российских - первое научное историческое общество в России, открытое в 1804 году при Московском  университете. Оно издавало «Записки и труды», «Русский исторический сборник», «Чтения», в которых было опубликовано огромное количество разнообразных источников, а также исследований по русской истории. Наборный ярлык имела библиотека Благородного собрания (Дворянского), существовавшего  в Петербурге с 20-х годов XIX века; Русское театральное общество, созданное в 1882 году; Московский Немецкий клуб, открытый во второй половине XIX века; Невское общество устройства народных развлечений, основанное в Петербурге в 1885 году; библиотека Русского охотничьего клуба, на сцене которого с 1890 года шли спектакли любительского кружка К.С.Алексеева (Станиславского), ставшего основой МХАТ, а также театральная библиотека Санкт-петербургского городского попечительства о народной трезвости, возникшего в конце XIX века.

В конце XVIII века в России появились оттиснутые штемпелем на книге знаки. Первоначально это были оттиски гербовых печатей, закопченных сажей на титульных листах книги. Позже с середины XIX века стали применяться каучуковые штемпели, которые не украшали, а портили книгу. Такими штемпелями пользовались ряд  писателей и поэтов, в том числе А.К.Толстой и В.Я.Брюсов, историки С.М.Соловьев и М.П.Погодин. Голубой штемпель-печатка писателя Н.С.Лескова свидетельствует, что проживал он одно время в Петербурге на Сергиевской улице, дом 56, квартира 14. По этому адресу писатель с 1880 по 1885 годы устраивал известные литературные субботники. Лесков был завзятый библиофил, некоторые его книги снабжались надписью «Величайшая редкость» и штемпелем «Редкость». Исследователь русского книжного знака В.А.Верещагин справедливо возмущался варварским использованием штемпелей и говорил часто  об отсутствии должного уважения к книге. Он писал: «Этого рода знаки (штемпели) принесшие русской любительской книге, быть может, не меньше вреда, чем черви, пыль, сырость и все остальные ее враги вместе взятые, отпечатываются, к сожалению, несмываемой краской и сургучом, и даже копотью от свечи (!) везде, где только можно начиная от заглавных листов, кончая полями находящихся в книге гравюр. Варварская изобретательность русских собирателей в этом отношении просто поразительна» ²⁷.

В.Я. Адарюков²⁸ с возмущением писал о том, что «омерзительными» штемпелями пользовались даже люди богатые, для которых, казалось бы, расход на составление художественного книжного знака не мог быть обременительным, упоминая при этом штемпели «Библиотека графа К.П.Кутайсова», «Библиотека графа И.А.Апраксина», «Князя Анатолия  Ивановича Барятинского», «Князя Михаила Дмитриевича Волконского» и весьма многих и многих других. Большинство оттисков с каучуковых штемпелей чернилами прямо на книге были настолько антихудожественны, что зачастую были губительны для внешнего вида книг. Художник в изготовлении таких  чрезвычайно дешевых и немудреных знаков участвовал редко. Но основной потребитель этих знаков, как, впрочем, и ярлыков, отпечатанных с типографского набора, вполне довольствовался этой далекой от подлинного искусства экслибрисной продукцией.

Борьбу за уничтожение штемпелей и замену их экслибрисами пытались вести с начала XX века. В 1905 году книжное издательство М.О.Вольфа объявило конкурс на экслибрис народных библиотек. В жюри конкурса вошли вице-президент Императорской Академии художеств, граф И.И.Толстой, профессор И.Е.Репин, академик М.Я.Виллие, А.Н.Бенуа и Л.М.Вольф. За лучшие рисунки экслибриса были установлены три премии в 100, 50 и 25 рублей. Конкурс нашел широкий отклик среди художников. Было представлено 133 проекта, которые были выставлены для обозрения в библиотеке Академии художеств. Первую премию получил художник А.Н.Депальдо, вторую - Я.Я.Бельзен, а третью премию получил Н.Н.Герардов. Все эти художники были известными в свое время графиками, получившими образование в Академии художеств, их учителями были В.В.Матэ и И.Е.Репин. Ими было иллюстрировано множество книг, они сотрудничали в различных журналах, были участниками художественных выставок. Жюри признало также возможным поощрить рисунки еще пяти художников. К сожалению практического применения премированные экслибрисы не получили. В крупнейших коллекциях экслибрисов и на книгах по утверждению старых букинистов Н.П.Мартынова, П.Ф.Пашнова, Н.И.Чернявской они не встречались²⁹. Лишь крупные государственные книгохранилища, такие как библиотеки Румянцевского музея, Государственного совета, Генерального штаба, Азиатского департамента и другие обзавелись своими книжными  знаками. Позже книжное издательство М.О.Вольфа вновь объявило о проведении нового конкурса для не художников (подчеркнуто в тексте). Всем желающим, и художникам также, предлагалось прислать на конкурс набросок, рисунок или тему для экслибриса. Цель конкурса была помочь владельцам библиотек, желающим заказать экслибрис, в осмысленном выборе темы или рисунка экслибриса.

В трех выпусках труда У.Г. Иваска,³⁰ книжных знаков в виде штемпелей, принадлежавших частным лицам (не считая разновидностей), описано 1028 знаков, а со штемпелями общественных и государственных организаций, включая книжные знаки антикварных и книжных магазинов, описано 1379 знаков. Это достаточно внушительная цифра, учитывая, что Иваск описал в своем фундаментальном труде  всего  1979 книжных знаков, а с учетом их разновидностей дал описание 2593 экслибрисов. Это говорит о том, какое значительное  место в российском дореволюционном книжном знаке занимали ярлыки и штемпели. На этот счет В.Я.Адарюков имел свое мнение, отмечая, что «Преобладание столь примитивного книжного знака (ярлыков и штемпелей. – Э.Г.) объясняется той скромной ролью, которую в прошлые годы играла у нас книга, с другой - отсутствием вкуса и потребностей к изящному у наших собирателей и тем, можно сказать, пренебрежительным отношением к искусству компоновки книжных знаков, которое существовало у наших живописцев и граверов. В то время как в Германии и Франции такие художники как Альбрехт Дюрер, Лука Кранах, Ганс Гольбейн-младший, Буше, Кошен, Гравело, Эйзен, Шоффар и многие другие не считали для себя унизительным заниматься компоновкой книжных знаков у нас художники, очевидно, считали это искусство ниже своего достоинства и если встречаются более или громкие имена наших художников, рисовавших книжные знаки, то, как исключение, из приязни к владельцу библиотеки» ³¹.

 Еще в 1902 году журнал «Печатное искусство» отмечал: «Перечнем современных граверов посвящающих свои таланты, между прочим, воспроизведению Ex libris’а возможно было бы занять не одну страницу³².  По приблизительным подсчетам В.А.Верещагина к моменту выхода в свет его монографии в 1902 году число русских экслибрисов вместе с типографскими ярлыками составило немногим более одной тысячи³³.  Но количество работающих в экслибрисе российских художников никак не отражалось на качественной стороне их творчества и общем состоянии российского книжного знака. Русские художественные экслибрисы на рубеже XIX-XX веков по своему облику напоминали репродукции случайных рисунков, И если бы не высокая культура экслибриса художников «Мира искусства» то о художественном книжном знаке России тех лет было бы почти нечего сказать, ибо, разорвав оковы геральдики, он еще не научился говорить на собственном языке.

Художественный экслибрис делал неловкие первые шаги на пути самостоятельного развития, он был пока еще слишком повествовательным, громоздким, старался в ряде случаев за счет величины и «шикарности» мотива перещеголять геральдический экслибрис. Экслибрис конца XIX века, как правило, декларировал, а не выражал, разглагольствовал, а не информировал, пересказывал, а не обобщал. Медленно и словно нехотя нащупывал он пути и способы передачи внутреннего облика человека без…«мебельного» декорационного хлама³⁴. П.И.Нерадовский, говоря об этом времени, отмечал, что российские художники «не могли оказать влияния на развитие у нас художественных книжных знаков уже по одному тому, что область книжного искусства была чужда их дарованию» ³⁵.

Значительное влияние на русский экслибрис оказало творческое объединение художников «Мир искусства». «Мир искусства» возник как романтическая реакция на проявление натурализма и салонно-академических тенденций в живописи. Он привлек к себе многих лучших художников своего времени часто не схожих по творческим принципам призывом к свободе выражения художнической индивидуальности заключающейся в разнообразии формальных поисков и решений. Несомненное единство стремлений лежало в основе творчества группы молодых петербуржцев возглавивших объединение. Художники А.Н.Бенуа, А.П.Остроумова-Лебедева, Л.С.Бакст, К.А.Сомов, Г.И.Нарбут  И.Я. Билибин, М.В.Добужинский, Б.М.Кустодиев, Е.Е.Лансере, Д.Д.Бушен, Д.И.Митрохин, С.В.Чехонин, и  Е.С.Кругликова создали целую эпоху в русской книжной графике и оказали большое влияние на ее дальнейшее развитие. Они с увлечением работали также в области искусства графики малых форм, в том числе и в создании экслибриса, в котором проявились индивидуальные особенности каждого мастера и общее направление творчества «Мира искусства». Художники творческого объединения «Мир искусства», разрабатывая новые формы книжного знака, композиционно решали экслибрис как виньетку, заставку, иллюстрацию. Каждому из их знаков присущи были качество высокой графической культуры: стройность композиции, гибкость и изящество рисунка, филигранная ажурность деталей, книжность облика. В любом мирискусническом экслибрисе есть аромат индивидуального графического почерка их автора, «кусочек души» их творца³⁶.

Романтический пессимизм - основа теории и практики «Мира искусства». Передвижничество было уже истощено, эпигонствовало и сходило на нет, не умея смотреть вперед. Художественные оппозиционеры глядели назад, там было великое искусство русского прошлого. Там было великое искусство европейского прошлого. Оно становилось мерилом, образцом, оно было художниками забыто или оставалось в тени и «Мир искусства» возрождал его³⁷. В среде интеллигенции начинает процветать культ книги, всех ее элементов, в том числе и экслибриса. Книжный знак уже не может существовать в былом своем качестве, он должен был подняться до общего уровня книжного искусства. Рождается массовый художественный экслибрис – изобразительно-сюжетный. К созданию книжных знаков привлекаются профессиональные мастера графики. Художественная ценность экслибриса приобретает самодовлеющее значение.

Одним из основателей общества «Мир искусства» был прекраснейший художник и декоратор, историк искусства, критик, знаток и ценитель книги А.Н.Бенуа. Он был реформатором русского искусства книги и театрально-декорационной живописи в начале XX века. Бенуа создал всего три книжных знака, один из них выполнен для художника  К.А.Сомова в 1901 году, остальные два знака  для Р.Г.Дрампова и Я.К.Кунина появились позже. На сомовском книжном знаке изображен бюст маркизы, мужчина во фраке с лавровым веком на челе и амур на фоне парка с павильоном и обелиском. Надпись на экслибрисе гласит: «Этот рисунок А.Бенуа посвятил своему любимому другу Сомову и глубокоуважаемому учителю Э.Хольфману». На книжном знаке для Я.К.Кунина изображена маркиза, читающая на скамейке книгу и Пьеро, выглядывающий из-за деревьев, а на экслибрисе для Р.Г.Дрампова показана сцена из театра марионеток. Художник И.Я.Билибин являлся ярким представителем «модерна» в русской графике, он создал самобытный орнаментально-декоративный, графически выразительный «билибинский» стиль книжной иллюстрации, основанный на стилизации мотивов народного лубка, вышивок, резьбы по дереву, древнерусской миниатюры. Он создал непревзойденные по декоративной раскраске иллюстрации к русским сказкам и балетам. Некоторые его экслибрисы  выполнены в манере  несколько жестковатого журнального рисунка, таковы знаки  для искусствоведа и руководителя издательства «Аквилон» Ф.Ф.Нотгафта, в орнаменте  которого отчетливо проявилось увлечение художника «русским стилем», похож по стилю и его экслибрис для  семьи искусствоведа и коллекционера старины П.М. и А.Д. Романовых.

М.Ф.Добужинский работал главным образом в области станковой и книжной графики, писал также исторические картины и оформлял спектакли. Книжная графика Добужинского сильно повлияла на развитие этого вида искусства в России. Экслибрисы Добужинского отличают тонкость графического исполнения, соединение изысканной декоративности и лаконичности. Им создано несколько книжных знаков, в том числе и для художника-карикатуриста, основателя петербургского книгоиздательства «Шиповник» и редактора журнала «Жупел» З.И.Гржебина, этот экслибрис повторяет марку книгоиздательства «Шиповник», на которой изображен силуэт всадника в развевающейся мантии с соколом. Изящен и выразителен другой экслибрис Добужинского, выполненный в  1910 году для артистки МХАТ, впоследствии народной артистки РСФСР Л.М.Кореневой, на нем показана ваза с розами, над которой между драпировками, висит  горящий светильник. Разнообразны по технике книжные знаки Е.С.Кругликовой, одной из сотрудниц журнала «Мир искусства», особенно выразительны ее экслибрисы-силуэты. В 1910 году она выполнила экслибрис для инженера, члена правления общества Китайско-восточной железной дороги Н.С.Кругликова, нарисовав на знаке книги, льва и единорога, а на горизонте железную дорогу с поездом, из-за которого видно восходящее солнце. 

Б.М.Кустодиев - мастер русской национальной живописи, театральный декоратор и превосходный книжный график. Его экслибрисное творчество развивалось параллельно с эволюцией всего искусства художника. Первые его экслибрисы выглядели не более как технично выполненные заставки или иллюстрации, позже его экслибрисные опусы  станут более самостоятельными и повествовательными.  Все его экслибрисы выполнены в присущем только ему кустодииевском  острохарактерном стиле, они оригинальны и самобытны. Около 10 книжных знаков, большей частью гербовых исполнил Г.И.Нарбут. В 1910 году он выполнил цветной гербовый экслибрис для управляющего гербовым отделением Департамента герольдии Сената В.К.Лукомского, миниатюра поражает своим спокойствием, строгостью, знак как бы говорит о том, что  он не просто экслибрис, а гордый герб  библиотеки, столько в нем достоинства и величия. Интересен его сюжетный экслибрис для искусствоведа и переводчика средневековых фарсов барона Н.Н.Врангеля, на нем изображен стилизованный герб на фоне руин, венчает знак девиз «Ломаюсь, но не сгибаюсь». Красив и изящен экслибрис Нарбута для гербового отделения Департамента герольдии правительствующего Сената, на нем на фоне двуглавого орла показано множество книг геральдического содержания.

Лукомский Г.К. EL В.К.Лукомского­ 1908

К.А.Сомов был одним из основателей журнала «Мир искусства» и членом одноименного объединения. Он во многом определил формирование характерного для «Мира искусства» жанра неоромантической ретроспекции, создавал в своих произведениях вымышленный «мир прошлого», населенный  кукольными персонажами, ироничная условность которых нередко подчеркивалась стихийно-жизненным, пронизанным солнцем, пейзажным окружением. Для творчества Сомова  характерны украшения  - кружевные узоры в стиле рококо и миниатюрный орнамент, выполненный чеканным тонким штрихом. Интересен сомовский экслибрис для коллекционера Н.М.Миронова, выполненный им в 1912 году, на нем изображен сидящий за столом и читающий книгу  мужчина, на фоне книжной полки виден женский силуэт, а из окна протягивается рука с розой³⁸. С.В.Чехонин  работал преимущественно в области книжной и журнальной графики и росписи по фарфору и эмали. Он выработал каллиграфически изощренный рисунок кистью, основанный на стилизации декоративных мотивов русского ампира. В экслибрисе ему была свойственна пышность, торжественность, декоративность и сложность при наличии высокой техники. В 1913году он выполнил книжный знак для писателя-юмориста А.Т.Аверченко. Экслибрисные работы Чехонина отличала высокая художественная культура - виртуозность и тонкость штриха, гибкость и изящество рисунка, филигранная ажурность деталей.

Л.С.Бакст (Розенберг) был одним из ведущих декораторов антрепризы С.П.Дягилева. Сильное влияние стиля «модерн» сказалось в его книжной графике, и особенно в области театрально-декорационного искусства. Он исполнил всего один экслибрис в технике рисунка для пианиста и дирижера А.И.Зилоти. Рисунок экслибриса, на котором он изобразил профессию владельца, характерен для всей графики художника, в которой декоративность блестяще сочеталась с графичностью и плавностью линий.  Членом «Мира искусства» был живописец и график И.Э.Браз. Работал он в основном в литографии и офорте. Известен его книжный знак нарисованный в 1901 году для А.И.Аничкова, на нем изображен дом с колоннами в усадьбе знаковладельца на фоне живописного пейзажа. В начале XX века Е.Е.Лансере, будучи членом «Мира искусства», испытывал влияние А.Н.Бенуа и К.А.Сомова и выступал главным образом как иллюстратор и оформитель журналов и книг. В первых экслибрисах Лансере  ощущалось воздействие английских мастеров графики. Оригинален  его экслибрис для антикварной книжной торговли В.И.Клочкова, на одном из которых изображена баядерка, на коленях рассматривающая книгу. При всей своей сложности и пышности композиции знаки Лансере отличались ясностью и четкостью формы. Таков его цветной экслибрис в стиле рококо для издателя журнала «Золотое руно», промышленника и банкира В.П.Рябушинского, награвированный А.П.Остроумовой-Лебедевой.

Был членом «Мира искусства» художник О.А.Шарлемань, график, книжный иллюстратор и театральный художник. Он активно сотрудничал в журналах «Аполлон», «Сатирикон» и «Лукоморье» Известен его экслибрис, выполненный в 1910-е годы для петербургской драматической актрисы А.Я.Левант-Садовской. Его отличает легкость и ювелирная тонкость исполнения. Архитектор И.А.Фомин также примыкал к «Миру искусства». Создатель стиля неоклассицизма в русской архитектуре, он в 1915 году выполнил сюжетный экслибрис для отца поэта В.Ф.Ходасевича, юриста и коллекционера М.Ф.Ходасевича, изобразив на нем льва и змею. В.Я.Чемберс из круга «Мира искусства» в 1909 году выполнил оригинальный экслибрис для своего коллеги по художественному цеху Г.И.Нарбута, где изобразил мужчину в шутовском колпаке и герб, на котором  изображены подкова, стрела и кинжал. Интересен экслибрис Чемберса для морского офицера Виноградского, пожертвовавшего свою библиотеку гвардейскому экипажу. А.П.Остроумова-Лебедева была членом «Мира искусства», пожалуй, единственным среди художников этого объединения, которая была убежденным ксилографом. Она положила начало возрождения русской оригинальной ксилографии, изображая в основном виды Петербурга и его окрестностей, выявляя органичную слитность архитектуры с природой, добиваясь четкости композиции, естественности колорита, поэтичной цельности образа. Свои книжные знаки она  делала в цветной гравюре на дереве, в технике в которой она достигла изумительной силы и выразительности. Один из ее ранних экслибрисов выполнен по рисунку А.Н.Бенуа для С.Н.Кознакова, на нем изображена Екатерина II с одним из своих приближенных звездной ночью на террасе в Царском Селе ³⁹.

Д.И.Митрохин,  будучи членом «Мира искусства», работал в области книжной графики. Экслибрисы Митрохина просты, изящны, интересны по композиции и технике исполнения. Интересна судьба книжного знака известного мецената искусств, коллекционера живописи, театральных декораций и костюмов, редких и запрещенных царской цензурой книг Л.И.Жевержеева. В 1912 году проводился конкурс на лучший рисунок экслибриса для книг домашней библиотеки Жевержеева. Среди победителей оказался молодой и талантливый график Митрохин. Экслибрис владельцу пришелся по душе, но царская цензура запретила публикацию этого книжного знака, так как он был подготовлен к разделу запрещенных политических книг. На нем был изображен двуглавый орел, рвущий когтями и клювом книги и рукописи. Тогда художник сделал второй вариант знака, где изобразил книги, закованные в цепи⁴⁰. Впервые в книжный знак был включен мотив, который резко обличал самодержавие, безжалостную царскую цензуру. Этот экслибрис Митрохина говорит о том, что книжный знак, как и сама книга, есть политический, гражданский и публицистический инструмент.

По причине того, что к концу XIX века ксилография, да и гравюра углубленной печати пришли в упадок и, работающих художников в этих техниках осталось мало, их творчество лишь подчеркивало картину повсеместного спада и прозябания гравюры, основная масса графиков ограничивалась созданием рисунков для клиширования. Техника клише быстро прогрессировала, качество оттисков стало отличным, и художники все реже тратили усилия на перевод своих рисунков в печатные формы. Только благодаря отличной в те годы техники репродуцирования с фотомеханического клише, экслибрисы мирискусников сохраняли значительную часть обаяния оригинала. Это позволило книжным знакам художников  «Мира искусства» распространяться среди библиофилов и коллекционеров книжного знака, а не только клеиться на книги, выполняя основную свою функцию. Возможность  типографского тиражирования экслибриса привлекли в искусство книжного знака  не только графиков, но и видных живописцев тех лет М.А.Врубеля, В.М.Васнецова, Л.О. Пастернака О.Э.Браза и театрального художника А.В.Головина.

Список экслибрисов мирискусников и художников близких им по творчеству можно было бы, и продолжить, но и из, приведенного видно, как они смело раздвинули прежде условные рамки изобразительных  средств и символов, сдерживающих экслибрис в его движении вперед. По месту, которое занимал «Мир искусства», по калибру и по количеству мастеров им объединенных, он доминировал в середине 1910-х годов в русском искусстве. «Мир искусства» был тогда на авансцене. «Миру искусства» принадлежало настоящее. Он был общественным гегемоном в искусстве 1910-х годов⁴¹. Мирискусники впервые после долгих лет прозябания книжного знака на уровне ремесла, внесли его в область высокого  графического искусства. Выдающиеся художники «Мира искусства» украсили книжными знаками не только библиотеки многих библиофилов, писателей и художников, но и государственных книгохранилищ. Внесли мирискусники свой вклад и в универсальный экслибрис - книжный знак нарисованный с пробелом для вписания в него фамилии лица наклеивающего его на книги своей домашней библиотеки. Из художественных универсальных экслибрисов приобрели известность работы 1910 года художников из «Мира искусства» Г.И.Нарбута и С.В.Чехонина. Нарбут выполнил универсальный экслибрис по заказу издательства «Образование», а Чехонин для издательского общества Ф.А.Брокгауза - И.А.Ефрона нарисовал универсальный экслибрис на книгу Ф.Успенского «История Византийской империи». 

Экслибрисы мирискусников поставили отчетливую веху в истории развития всего российского  книжного знака, отныне была окончательно найдена новая форма экслибриса. В противовес геральдическому и театрально-помпезному  сюжетному книжному знаку художников второй половины XIX века, новая форма стала свободной. На смену российскому геральдическому и сюжетному знаку, избитому подражанием «модному» западному экслибрису 1880-1890-х годов, трудами большинства мирискусников приходит графическое «красноречие», умение метко охарактеризовать личность владельца средствами искусства. Влияние мирискусников на российскую графику и экслибрис в начале XX века трудно переоценить. Это была пора расцвета художественного книжного знака. Тематическое разнообразие мирискуснического книжного знака позволило отразить судьбы и настроения определенных групп общества, отразить быт эпохи, где личное и общественное было тесно переплетено между собой и одно выражало себя через другое. Экслибрисы мастеров «Мира искусства» и многих их последователей находились на уровне  лучших достижений графики века. В известной степени их усилия подготовили расцвет этого  жанра в новую, советскую эпоху.

Кроме мирискусников в 1910-е годы над экслибрисом работали многие художники, в том числе - У.Г.Иваск, А.Е.Фелькерзам, Р.В.Фрейман, Ф.Г.Бернштам, А.М.Бонштедт, Н.С.Самокиш, О.В.Энгельс, В.В.Матэ, Л.А.Бруни, Л.В.Зак, В.В.Воинов, М.А.Добров, И.И.Нивинский, Ю.Ю.Клевер, В.Н.Масютин, Е.А.Зернова,  Р.Г.Зарринь, Д.И.Мельников, Г.К.Лукомский, Н.П.Феофилактов, С.Н.Грузенберг и другие художники. Несмотря на явное увлечение многих художников, работавших в предреволюционные годы в книжном знаке, декоративным моментом, в них чувствуется голый рационализм, переходящий  в схематизм, из которых «чувство» изгнано, а взамен его царствует холод рассудочности. Глядя на эти экслибрисные опусы, поражаешься тому, как они разняться с книжными знаками «мирискуссников», где был культ декоративности и утонченного аскетизма. Археолог и архивист, библиограф и исследователь книжного знака, библиофил и коллекционер У.Г.Иваск создал десятки экслибрисов все в технике рисунка. Так несколько экслибрисов выполнил Иваск для  библиотеки артиста Московского Малого театра И.Г.Вишневского. Директор библиотеки Академии художеств Ф.Г.Бернштам выполнил детский книжный знак для Оки Визеля, на нем ребенок увлеченно читает книгу,  а оловянный солдатик охраняет полки детской библиотеки. Еще один знак художник выполнил для библиотеки императорской Академии художеств, изобразив на нем государственный герб, бюст, палитру и две лавровые ветви. Н.С.Самокиш в цветном экслибрисе для В.В.Квадри  нарисовал амфору на стопке толстых фолиантов книг на фоне свитков с сургучными печатями. В 1910 году художник выполнил экслибрис для офицерской библиотеки Винницкой 19 артиллерийской бригады, где на фоне государственного герба показал две пушки⁴². Г.К.Лукомский для своего брата, управляющего гербовым отделением Департамента герольдии Сената В.К.Лукомского выполнил гербовый экслибрис, украсив его богато декорированным сюжетом.

Автор многочисленных офортов и гравюр на дереве, с 1899 года академик гравирования В.В.Матэ выполнил декоративный офортный экслибрис для председателя Русского исторического общества А.А.Половцова. Ряд книжных знаков нарисовал сенатор Р.В.Фрейман, один из них выполнен для Канцелярии его императорского величества по принятию прошений, на нем изображен двуглавый орел со щитом с Георгием Победоносцем, увитый лавровым венком и цифрой 1810 на ленте (датой организации Канцелярии). На автоэкслибрисе Фрейман изобразил обнаженного юношу, который распределяет книги на обе чаши весов, на одной из которых написано «Labor» (труд), а на другой  «Otium» (отдых) выражая мысль о соблюдении должного равновесия между трудом и отдыхом. Много работал в книжном знаке хранитель Эрмитажа барон А.Е.Фелькерзам, его гербовые экслибрисные опусы отличались в свободном использовании в композиции знака различных декоративных украшений.  Один из них он выполнил для библиотеки императора Николая II в Зимнем дворце, на нем изображен двуглавый орел на фоне Андреевского креста, раскрытая книга с текстом о принадлежности книги императору и монограмма «Н.II».У императора было несколько библиотек, так библиотека Зимнего дворца в 15720 томов вошла после революции в состав библиотеки Эрмитажа, библиотека Могилевской ставки в 1920 году была передана в Главархив, а библиотека из Царского Села поступила в Государственную библиотеку СССР имени В.И.Ленина. Часть книг императорских библиотек была продана за границу⁴³. Второй экслибрис предназначался для книг библиотеки наследника Алексея Николаевича, на этой графической  миниатюре показан архангел, излучающий свет, с царским гербом в руках и монограммой «Н.II.», красивая надпись в древнерусском стиле гласит, что знак принадлежит наследнику  цесаревичу, великому князю Алексею Николаевичу.

Художник экспедиции заготовления государственных бумаг Р.Г.Зарринь специально посвятил себя рисованию экслибрисов, выполнив  около 40 книжных знаков до революции. В экслибрисе для рижского книгопродавца Миссина изображен герб города Риги, часть башенной стены из-за которой выступает  фигура дровосека. Щепки от топора дровосека летят вниз, где они превращаются в книги и становятся на книжную полку. Основанием к этой аллегории послужила латышская пословица «В Риге рубят дрова, а щепки летят в Лифляндию», с намеком на молву, которая распространяется путем печатного слова. На  автоэкслибрисе художник изобразил нагого старца с книгой, сидящего на открытом сундуке, полностью наполненным книгами, а на знаке для Карла Петерсона показал девушку латышку в национальной одежде с раскрытой коробкой, в которой лежат свернутые в клубки тесемки⁴⁴. Художник Н.П. Феофилактов в 1910 году выполнил экслибрис для издателя А.М.Кожебаткина, на котором нарисовал два лавровых дерева, сидящего перед одним из них на фолиантах Пьеро, и стоящего перед другим деревом фавна⁴⁵. А.М.Бонштедт нарисовал экслибрис для библиотеки Г.П.Блока, изобразив фамильный герб знаковладельца, внеся заметные декоративные дополнения в изображение щита и нашлемника герба. Художник-декоратор О.В.Энгельс активно работал в малой графике, причем в различной графической технике – цинкографии, ксилографии и литографии. Интересна серия его автоэкслибрисов, а также книжный знак, выполненный в 1915 году для артиста МХАТ, народного артиста СССР Л.М.Леонидова (Вольфензона), на котором изображен греческий храм, книги, маски и две лавровые ветви.

Активно работал в малой графике профессиональный художник-график, виртуозный мастер гравировальных иглы и резца В.Н.Масютин. В экслибрисе для профессора МГУ, обладателя уникального пушкинского собрания Г.В.Эпштейна автор изобразил некое существо, рожденное фантазией художника, очень доброжелательное, несущее свет - фонарь. Интересен масютинский офортный книжный знак, выполненный для московского архитектора В.Гинценберга, на нем показан владелец знака в цилиндре, с дымящейся трубкой во рту, который кладет последний кирпич построенного им  дома. Интересен автоэкслибрис Масютина, на нем изображено гигантское чудовище с книгой в лапах, а перед ним сам владелец, его жена и дочь с игрушечной лошадкой в руках и такса. Изображение знака заключено в декоративную рамку в виде двух драконов. Из экслибрисов предреволюционного десятилетия можно также  отметить экслибрис искусствоведа В.В.Воинова для книг личной домашней библиотеки; офорт на музыкальную тему И.И.Нивинского для Э.В.Нивинской; знак Е.А.Зерновой для Севастопольской биологической станции; графическую миниатюру в технике цинкографии художника Д.И.Мельникова для  Л.А.Слонимского; книжный знак М.А.Доброва для художника и библиофила А.В.Парусинова, на котором изображена обнаженная женщина среди цветущих роз и лилий. Привлекает внимание книжный знак Л.В.Зака для художника И.Ф.Рерберга, где изображена женская фигура перед вазой с цветами; экслибрисы Надежды Брауде и сестер Марии и Ольги Полиевктовых художника Л.А.Бруни; графическая миниатюра  для М.Брокельмана графика Ю.Ю.Клевера; автоэкслибрис    С.Н.Грузенберга, где изображены титан и амур, держащие на своих плечах Кельнский  собор.

Воинов В.В. Из книг В.Воинова 1910

До революции начинали свой путь в экслибрисе те художники, которые после 1917 года стояли у истоков советского книжного знака. Это В.А.Фаворский, А.И.Кравченко, И.Н.Павлов, П.Я.Павлинов, Н.И.Пискарев, Н.Н.Купреянов, А.М.Литвиненко, Г.И.Гидони, В.Д.Замирайло,  А.И.Усачев и другие художники. Новый расцвет русского экслибриса приходится уже на послереволюционную эпоху и связан с иными именами и новыми общественными условиями. Если творчество мирискусников   было в целом столичным, типично петербургским явлением, то послереволюционный расцвет русского ксилографического знака в основном будет связан с Москвой, к которой будут тянуться провинциальные экслибрисные центры страны. Советский экслибрис возникнет не на пустом месте, он органично будет связан с русским книжным знаком, всей его историей и практикой. Прорыв в советском книжном знаке в первую очередь был обусловлен достижениями дореволюционного книжного знака, всеми известными и неизвестными художниками-графиками, которые внесли свой вклад в развитие русского книжного знака. Многое из того, что было заложено и развито рядом поколений русских художников, было творчески перенесено в новые условия послереволюционной России. Книжный знак документ человековедческий, за ним всегда стоял конкретный человек, экслибрис всегда был документом эпохи, своеобразным барометром политической «погоды» общества, об этом говорит вся история русского книжного знака. Книга всегда была движущей силой экслибриса, а выраженная в книжном знаке идея о ней всегда, во все времена,  вдохновляла художников - экслибрисистов. Книжные знаки, созданные русскими графиками, это целый мир художественных образов, они раскрывают нам удивительные тайны, вводят нас в атмосферу времени.  Путь, пройденный русским книжным знаком до 1917 года, это свой особый, сугубо национальный путь, не имеющий аналогов в мировой истории экслибриса. 

Примечания

¹ Ильин Л.Ф. Книжные знаки библиотеки Военно-Медицинской Академии. Б.м., 1925.

² Щеглов В.В. Собственные его императорского величества библиотеки и арсеналы. Краткий исторический очерк 1715-1915. Пг., 1917. С. 88-89, 91-92; Труды Ленинградского общества экслибрисистов. Вып. II-III. Л., 1924. С.25.

³ Адарюков В.Я. Русский книжный знак. М., 1921. С.15.

 ⁴ Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. Т.1-2. СПб., 1889; Он же Подробный словарь русских граверов XVI-XIX вв. Т.1-2. СПб., 1895.

⁵ Ласунский О.Г.  Книжный знак. Некоторые проблемы изучения и использования. Воронеж, 1968. С.79.

⁶ Эттингер П.Д. Из переписки. // П.Д.Эттингер. Воспоминания современников. М., 1989. С.12-22.

⁷ Известия книжных магазинов товарищества М.О.Вольф по литературе наукам и библиофилии. СПб, М., 1897. №1. С.10.

⁸  Westen W. Ex libris  (Bucheiqnerzeihen).  Leipziq,  1901. S.96.

⁹ Ивенский С.Г. Книжный знак. История, теория, практика художественного развития. М., 1980. С.104.

¹⁰  Адарюков В.Я. Указ. соч. С.26.

¹¹ Труды Ленинградского общества экслибрисистов. Вып. XI-XII. Л., 1928. С.24.

¹² Бахрушин А.П. Из записной книжки А.П.Бахрушина. М., 1916. С.3-4.

¹³ Вся Москва. 1906. Адресная и справочная книга. М., 1906. С.432.

¹⁴  Охочинский В.К. 1905 год и экслибрис. // Труды Ленинградского общества эслибрисистов. Вып. VII-VIII. Л., 1926. С.12.  

¹⁵   Вестник литературы 1910. № 8. С.226. Старообрядчество: культура, современность. (Сборник). Вып. № 6.  М., 1998.  С.17-30.

¹⁶ Русские книжные знаки. Из собрания И.К.Антошевского. СПб., 1913. С.22.

¹⁷ Адарюков В.Я. Указ. соч. С.24.

¹⁸ Ивенский С.Г. Мастера русского экслибриса. Л., 1973. С.20.

¹⁹ Сидоров А.А. Рецензия на книгу В.Я.Адарюкова «Русский книжный знак». // Печать и революция. 1921. № 3. С.286.

²⁰ Адарюков В.Я. Указ. соч. С.24.

²¹ Кашутина Е.С., Сапрыкина Н.Г. Экслибрис в собрании Научной библиотеки Московского государственного университета. Альбом-каталог. М., 1985. С.51.

²² Иваск У.Г. О библиотечных знаках, так называемых Ex libris’ах, по поводу 200-летия их применения в России. 1702-1902. М., 1902. С.14.     

²³ Минаев Е.Н., Фортинский С.П. Экслибрис. М., 1970. С.12.

²⁴  Ласунский О.Г. Указ. соч. С. 46, 47, 56.

²⁵ Адарюков В.Я. Указ. соч.С.15-17.

²⁶  Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая четверть XX века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997. С.303-305.

²⁷  Верещагин В.А. Русский книжный знак. СПб., 1902, С.12.

 ²⁸  Адарюков В.Я. Указ. соч. С.18.

²⁹  Фридлянд Е.Е. Рассказы об экслибрисах. Л.,1990. С.15.

³⁰ Иваск У.Г. Описание русских книжных знаков (Ex libris). Вып. 1-3. М., 1905-1918.

³¹ Адарюков В.Я. Указ. соч. С.26-27.

³² Штейн В. Книжные знаки. // Печатное слово. 1902. март-апрель. С.205.

³³ Верещагин В.А.  Указ.  соч. С.73-74. 

³⁴ Ивенский С.Г. Указ. соч. С.15.

³⁵ Книжные знаки русских художников. Под ред. Д.И.Митрохина, П.И.Нерадовского, А.К.Соколовского. Пб., 1922. С.32.

³⁶ Ивенский С.Г. Указ. соч. С.18.

³⁷ Эфрос А.М. Мастера разных эпох. Избранные историко-художественные и критические статьи. М., 1979. С.205.

³⁸ Полунина Н.М., Фролов А.И. Коллекционеры старой Москвы. Иллюстративно - биографический словарь. М., 1997.

³⁹ Адарюков В.Я. Редкие русские книжные знаки. Материалы по истории книжного знака. М., 1923. С.36.

⁴⁰ Воинов В. Книжные знаки Д.И.Митрохина. Пг., 1921. С.11.

⁴¹ Эфрос А.М. Указ. соч. С.203.

⁴² Иваск У.Г. Описание русских книжных знаков (Ex libris). Вып.3. М., 1918. С.7.

⁴³ Государственные деятели России XIX - начала XX в. Биографический справочник М., 1995. С.129-131.

⁴⁴ Иваск У.Г. Описание русских книжных знаков (Ex libris). Вып.3. М. 1918. С.31; Столица и усадьба. 1917. № 77-78. С.25.

⁴⁵ Вестник литературы. 1916. №1. С.22.