Перед вами беседа с Председателем Центрального Совета Древлеправославной Поморской Церкви, отцом Алексием Жилко. Отец Алексий является одним из наиболее авторитетных представителей современного Староверия. Тема беседы - жизнь и актуальные проблемы латвийской староверской общины, ее повседневная жизнь и социальные проблемы, вопросы веры, культуры, родного языка и надежды на будущее.
- Расскажите, пожалуйста, об истоках староверской общины на территории нынешней Латвии. Как староверы впервые появились на этих землях, как их приняли тогдашние здешние власти и местное население?
-В 2011 году Древлеправославная Поморская Церковь Лвтвии (ДПЦЛ) отметила 350 лет своего существования. Надо понимать правильно: речь не идёт о том, что какое-то новое, неизвестное до сих пор духовное объединение верующих христиан начало свою деятельность. Русские люди православного вероисповедания на территории нынешней Латвии, в том числе и в Риге, в т. н. «русской деревне» жили, трудились и молились с незапамятных времён, уже в XII веке. Как свидетельствуют летописные материалы, в той же Риге имелась церковь во имя святителя Николы, и с русской православной верой местное население было знакомо. Об этом более чем подробно можно узнать, например, листая страницы журнала «Родная старина», который выходил в 30-х годах прошлого столетия (под редакцией И.Н. Заволоко), где размешены материалы известного исследователя Староверия Прибалтики А.И. Воловича.
Речь идёт о том историческом периоде, когда в России, во второй половине XVII века, в Русской Церкви насильственным образом проводились реформы. Реформаторы стремились подогнать всю Русскую Церковь под иные, иноземные, в данном случае, греческие стандарты. Против тех людей, которые реформы по своим внутренним убеждениям не приняли, применили репрессии и гонения. Сюда были включены меры по поражению в юридических правах, физические наказания, нанесение увечий, длительные сроки тюремных заключений, смертная казнь.
Гонения оказались настолько жестокими, что русские люди бросали родные места, всё нажитое имущество и, в массовом порядке, прихватив с собой нехитрый скарб, но обязательно – родовые иконы и книги – бежали. Спасались из центральных областей России - московской, новгородской, псковской и других - бежали на её окраины, сохраняя себя в Старой Вере.
И здесь очень важно отметить одну вещь. Уходили люди не в абстрактную какую-то в пустоту, но бежали в конкретном направлении, точно зная, что там, куда они перемещаются, репрессий против них за религиозные убеждения применяться не будет. В числе таких адресных регионов оказалась Прибалтика в целом и, в частности, Латгалия, находившаяся тогда в составе земель Речи Посполитой.
- С каким временем связан, по-вашему, наибольшего расцвета староверской общины на территории нынешней Латвии, почему именно этот период?
-Ну, я бы уточнил - не отдельной общины, а всей Древлеправославной Церкви. К такому времени, скорее всего, можно отнести вторую половину XVIII века и всё XIX столетие. То был период образования новых общин, строительства новых храмов, время проведения Соборов и съездов, время открытия староверских школ. Хотя уже тогда Прибалтика входила в состав Российской Империи, и староверы столкнулись с тем же поражением в правах, репрессиями, но всё же это происходило с гораздо меньшей степенью неистовства. Кульминацию же расцвета Староверия можно, пожалуй, отнести к периоду между концом XIX века и 1914 годом – началом I-ой Мировой войной.
- Как староверы пережили период Первой Латвийской Республики и Советской власти, какие процессы происходили в общине за эти годы?
-В период Первой Республики правительство помогало Древлеправославной Церкви. Как свидетельствуют печатные издания, в частности, журнал «Старообрядческий мир» (под редакцией С. Р. Кириллова) в правительство подавался план бюджета содержания Центрального Совета Древлеправославной Церкви, и власти этот бюджет исполняли. Свободно проводились соборы и съезды. Семьи староверов были большие, многодетные, особенно в сельских местностях. Уделялось внимание воспитанию молодёжи в духе веры и христианской морали. Посещение храмов являлось массовым, среди населения имелось достаточно большое количество грамотно обученных причетников, преимущественно молодого возраста.
Происходил расцвет различных Старообрядческих обществ, устраивались вечера отдыха. Любительские хоры староверов выступали на Праздниках песни. Вообще, наблюдался заметный подъём расцвета культуры Староверия. До 1934 года, когда произошёл политический переворот Карлиса Ульманиса, здесь все свободно общались по-русски. А в Государственном Сейме говорили и выступали на трех языках: латышском, русском и немецком.
В период Советской власти Древлеправославная Церковь, как и другие конфессии, оказались лишены права юридического лица, и это отражалось на её деятельности. Нельзя было заниматься благотворительностью. Служители культа (в нашем случае – батюшки и штатные певчие) подверглись бремени прогрессивного налогообложения по т.н. 19 статье: чем больше зарабатываешь, тем больше и платишь налогов. Про батюшек писали фельетоны и публиковали другие дискриминирующие материалы. На предприятиях с подозрительностью относились к верующим людям, посещающим храм. Имели место случаи охоты за молодёжью, которая посещала храм, отдельные личности «разбирались» на комсомольских собраниях. Закрывались церкви. Причём всё делалось руками самих верующих, а власти всегда оказывались как бы в стороне. Дела обставлялись и представлялись так, что верующие как бы сами свои храмы или закрывали, или разбирали на брёвна.
Но жить всё же было можно, особенно в последние десятилетия. Надо отметить, что в Прибалтике в целом, а Латвии в частности, действовал вариант щадящего режима воинствующего атеизма. Кто веровал, тот и посещал храм регулярно. За примером далеко ходить не надо – я сам являлся таким верующим. Церковную грамоту освоил и стал причетником в 1963 году, до перемены направления политического ветра тогда было ещё далёко.
- Насколько известно, в истории староверов Латвии были свои известные вероучители, историки, общественные деятели. Кого из них вы могли бы назвать?
- Целую плеяду. Вот они, духовные возделыватели Божией Нивы XX и XXI века по Латвии: о. Михаил Александрович Власов, о. Иоанн Ульянович Ваконья, о. Лев Сергеевич Мурников, о. Авдий Иосифович Екимов, о. Аггей Григорьевич Волков, о. Даниил Давыдович Михайлов, о. Порфирий Фёдорович Фаддеев, о. Игнатий Владимирович Дорофеев, о. Лаврентий Силович Михайлов, о. Прокопий Титович Стрелков. А также: Иоанн Никифорович Заволоко, Мелетий Архипович Каллистратов, Григорий Савельевич Елисеев, Стефан Родионович Кириллов, Василий Григорьевич Кудрячёв, Арсений Иванович Формаков, Фёдор Семёнович Павлов, Антоний Георгиевич Мидунецкий, Авраамий Силович Михайлов, Аверкий Михайлович Быстров, Василий Михайлович Храпунов. Они жили прежде нас, делали всё, что могли во славу Божию, во славу Христовой Церкви, постоянно работали, каждый в своей сфере, каждый по мере своего таланта, сил и способностей - на пользу христиан-староверов. Они ушли в вечность, а мы пока остались. Наш долг – тихо и достойно продолжать их работу.
- Что происходит в настоящее время со староверами Латвии? Уменьшается ли численность общины, ведь, говорят, сейчас много жителей страны уезжают за рубеж?
-Потенциально, по нашей внутренней статистике, староверов проживающих в Латвии, существует не менее 70 тысяч. В последние годы уезжают за границу уже менее активно, многие возвращаются. В городах духовная жизнь держится на достаточно высоком уровне, но есть проблемы в сельских местностях. Впрочем, ведь и активного населения-то практически теперь там и нет. Остаются или престарелые, или инвалиды.
- Насколько активно общаются латвийские староверы со своими единоверцами за рубежом? Проходят ли какие-то совместные мероприятия, осуществляются ли какие-либо совместные дела?
-Практически общения нет. Есть выезды отдельных духовных наставников за рубеж для совершения таинства крещения родившихся там младенцев. К сожалению, уехавшие за рубеж староверы мало уделяют внимания своей духовной жизни. Они там повержены потогонной системой работы, свободного времени у них практически нет.
- Представители староверской общины активно участвуют в политической жизни Латвии, имеют своих депутатов в Сейме. Вообще, должен ли верующий, по-вашему, заниматься политикой?
-А почему нет? Если только работать без обмана своих избирателей. Это, конечно, трудно. Но дело в том, что в Латвии уже несколько созывов подряд русских депутатов во власть не пускают, не дают им показать свои способности, раскрыть таланты. И это, несомненно, очень плохо. На словах все говорят о толерантности, о всеобщем согласии, а на деле всё обстоит с точностью до наоборот.
- Вы лично выступали за то, чтобы дать гражданство латвийским негражданам и предоставить какой-либо официальный статус русскому языку здесь. Чем обусловлена эта ваша позиция?
-Да, в защиту неграждан я выступал. Результатов пока не видно. Что касается русского языка, то надо сказать: для нас, староверов Латвии, унизительно, что русский язык здесь, в нашем государстве, является иностранным. В Латвии 30% русского населения, а нормы Рамочной конверсии не действуют. Власть имущие не желают эти нормы ратифицировать. На своём сайте staroverec.lv мы постоянно разъясняем свою позицию по этому важному вопросу, каждый желающий может с ней ознакомиться.
-А каким образом латвийские староверы воспринимают Россию? Ощущают ли они какую-то связь с нею, или для них это полностью чужая страна?
-Для староверов Латвии Россия – это прародина, где когда-то жили их предки. Теперь у многих староверов Латвии в России живут их близкие родственники, дети, внуки, с которыми они периодически общаются. Но не только по признаку наличия родственников, а исторически староверы Латвии к России относятся с любовью, желают ей успешно развиваться. Мы все хотим, чтобы и в России и в Латвии была хорошая, нормальная, развивающаяся в благостном направлении жизнь.
Беседовал Владимир Веретенников