К 150-летию со дня рождения Д.С. Мережковского

 «Он ощущал себя предтечей грядущего
Царства Духа и его главным идеологом».

Ю. Терапиано

Я решил написать эту статью, поскольку о творчестве Д.С. Мережковского в эмиграции у нас в России почти ничего неизвестно. Говорят о дружеском кружке в их парижской квартире, о «Зелёной лампе», но никто не говорит о том, что именно в кругу Мережковских сложилась та культура русской эмиграции, которая важна нам до сих пор.

Именно в эмиграции: а особенно со второй половины 20-х годов и до своей смерти в 1941 году Д.С Мережковский по-настоящему понял и смог  выразить суть своего призвания: поиск и по возможности обретение Третьего Завета, то есть Завета Святого Духа, который, по его представлениям,  должен был дополнить и завершить то Откровение, которое было дано в Св. Писании.

Эта статья  – путеводитель  по творчеству Мережковского  зарубежного периода,  но не так, как бы его понимали биографы: а в смысле истории проблематики.

1920-е – 30-е  годы – это смутное время, в воздухе которого уже виднелись приметы наступающей новой войны. Д.М. в то время считал, что нужно вернуть европейской цивилизации некоторые ценности, утраченные после атлантического потопа: «Прометей – на восток, Атлас – на Западе. Оба – "страдальцы": tlao – корень имени Atlas – значит "терплю", "страдаю", – может быть, и все мистерии корень: тайна страдания – уже не олимпийская, а титаническая тайна Атласа и Атлантиды – Атлантики» (гл. VI из книги «Тайна Запада. Атлантида – Европа»). Рассуждая о современной ему политической ситуации конца 1920-х – начала 30-х годов, Д.М. не мог не видеть, что она катастрофична. Раздумья о гибели Атлантиды здесь не случайны.

Общественно-политическая деятельность Д.С. и З.Н. Мережковских в конце 20-х, а тем более 30-х и начале 40-х годов – эта тема практически не изучена не только в России, но и за рубежом. Нам известно всего только несколько рецензий и отдельных статей Ю. Терапиано, Т. Пахмусc  и некоторых других авторов. Даже  в вышедшей недавно книге Ю. Зобнина о Д.М. в серии ЖЗЛ этой теме уделено незначительное место; к тому же сам автор далеко не силён в эзотерическом мышлении, свойственном культуре «Cеребряного века».

Революцию Мережковские настолько не приняли, что даже потом, через 10 – 20 лет удивлялись, как она могла произойти, хотя вроде бы сам Д.С. совершенно отчётливо и ясно предсказывал её в своей знаменитой статье «Грядущий хам». Вяч. Иванов, будучи, может быть, более тонким мыслителем, принял на себя  нравственную ответственность за происшедшие события: «Да, сей костёр мы поджигали…». Но Д.М. революция и всё последовавшее за ней казалось абсолютным провалом, какой-то космической «чёрной дырой». Он даже «не хотел смотреть в ту сторону».

Многие авторы, в том числе и белогвардейские эмигранты, обратились к публицистическим выступлениям, в которых обличали советский строй, Ленина, Сталина и других большевиков. Среди них  И. Бунин, П. Краснов, И. Шмелёв, Б. Зайцев…  Но среди них нет Мережковского. Мы помним  язвительное стихотворение З. Гиппиус-Мережковской, посвящённое Октябрьской революции:

«Как ясен знак проклятий / Над этими безумными,

Но только в час расплаты/ Не будем слишком шумными.

Не надо  к мести зовов / И криков ликования.

Верёвку уготовав, / Повесим их в молчании».

Не удалось. Мережковские сразу ушли в какую-то особую, не только внешнюю, но и внутреннюю эмиграцию. Им удалось в Париже создать своеобразный центр русской культуры, которая была как бы «не в изгнании, а в послании». О смысле этой фразы поговорим ниже.

Это странно, удивительно, даже труднопредставимо. Но первое, чем стал заниматься Д.М. заграницей, в отличие от всех своих единомышленников  – это историей исчезнувших цивилизаций – Древнего Египта и даже Атлантиды.  Парадокс? Нет, для него историческая  параллель была ясна: утонула в результате мирового катаклизма Атлантида , так же утонула в 1917 году Атлантида – Россия и так же утонет Атлантида – Европа. Этому посвящена главная книга Д.М. 20-х годов: «Тайна Запада: Атлантида – Европа» (1929 г.).

Книга открывается так называемым «бесполезным предисловием», в котором автор пишет: «После вчерашней войны и, может быть, накануне завтрашней, говорить в сегодняшней Европе о войне, всё равно, что о верёвке в доме повешенного: это "неприлично", а уж если быть неприличным, то  без предисловий.

Делаю же я это только потому, что мне терять уже нечего. Всё потерял писатель, нарушивший неумолимый закон:  будь похож на читателей или не будь совсем. Я готов не быть сейчас,  с надеждой быть потом».

Это «потом» настало.  Наивно думать, что Д.М. оказался пророком, предугадавшим дальнейшие судьбы России и Европы. Новую мировую войну предчувствовали многие. Об этом ясно говорили Э. Юнгер, О. Шпенглер и некоторые другие. Но дело в том, что в то время – и это делает их близкими к нам–  тоже существовали лукавые и двусмысленные термины, например, «стабилизация». Вот что пишет об этом Д.М.

« Все говорят о мире, потому что боятся и ждут войны» – сказал недавно человек , кажется, лучше всех знающий действительное положение Европы, Муссолини.

«"Хочешь мира, готовься к войне"»; хочешь войны, говори о мире» . (Цитаты из книги Мережковского «Тайны Запада…» мы приводим по главам. VIII – Г.М.)

***

  В исследовании проблемы Атлантиды, рухнувшей как бы в результате своей внутренней неполноценности и греховности, Д.М. видит предпосылки грядущей Второй мировой войны: «Тайна второй и, должно быть, последней всемирной войны и есть тайна Запада – Атлантиды- Европы» (гл. ХХVIII). Причём, эту мысль  Д.М. подтверждает и своим пониманием русской культуры и философии: «Вся русская литература, душа России, есть эсхатология – религия Конца» (гл. ХХХ) .

***

Понимание Мережковскими Октябрьского переворота как своего рода гибели Атлантиды (то есть прежней русской цивилизации и культуры) привело их к неотвратимой мысли  о том, что и вся европейская цивилизация, которая следует тем же путём, должна погибнуть.  Спасением может быть только возвращение к христианству. Свои прежние языческие увлечения  Д.М. полностью зачеркнул. Вот одно из свидетельств этого: «Если вторая всемирная война (напомним, что это написано в 1929 году – Г.М.),  будет самоистреблением человечества, то этого потребует он же, «бесконечный прогресс», самый кровавый из всех молохов» (гл. ХХХ).

Д.М. глубоко убеждён, что христианство – это центр мировых религиозных и философских учений. Мы бы сказали – то же самое говорил задолго до Д.М. Рудольф Штейнер. Хорошо известно, что сам Д.М. был хорошо знаком с Рудольфом Штейнером, но, может быть, усвоив некоторые моменты его вероучения, не решался в этом признаться. Он несколько раз в различных сочинениях упоминает о теософии Е.П. Блаватской, но неизменно с оттенком пренебрежения или даже неприязни, потому что он убеждён, что он сам лучше понимает эту проблему. Я склоняюсь к мысли, что Елена Петровна смотрела на эти вещи гораздо глубже, но оставим этот вопрос для обсуждения романтикам.

***

Могло ли быть христианство до Христа? Для Рудольфа Штейнера очевидно, что не только могло, но и должно было быть.  Об этом написана его книга « Христианство как мистический факт и мистерии древности».

Для Д.М. эта мысль также очевидна, хотя он очень и очень  соперничал с  ним и отчасти даже ему завидовал.

***

Через несколько лет после войны и смерти Мережковских были открыты Кумранские рукописи и свитки Мёртвого моря. Найденные рукописи и особенно их расшифровка как бы подтверждают мысли Штейнера  –  Мережковского о том, что Христос был всегда, потому что мысль о мессии – спасителе постоянно бытовала в еврейском народе, о чём ясно говорили древнееврейские пророки, особенно Исайя и Иезекеиль.

Для Д.М., также как и для Р. Штейнера, важно нечто другое: ЛИЧНОЕ присутствие  Христа в истории как человека, почти что телесно близкого нам. Этому и посвящена книга «Иисус неизвестный».

Теперь мы обратимся к теме, что важнее – миф или история. Как известно из документов,  о чём отчасти было сказано выше, на протяжении приблизительно двухсот лет образ Спасителя еврейского народа – Христа – Мессии мелькал в религиозном воображении еврейского народа. И вот он как бы воплотился.  Миф или история?

«Миф – полёт, диалектика – лестница; рушится лестница, крылья мифа возносят на высоты нерушимое. (…) Слушая спор, диалектику, споришь и сам; слушая миф, молчишь и вспоминаешь райские песни Ангела, петые всякой душе до рождения. (…) Что такое миф?  Небылица, ложь, сказка для взрослых? Нет, одежда мистерии» (гл. II–IV).

***

Вот в чём суть: из книги «Иисус неизвестный» ч. 1-ая, гл. ХVII.

«Иисус  – дохристианский,  ханоано-эфраимский бог солнца, Joschua (древс); он же Иисус Навин, или патриарх Иосиф, или Озирис, или Аттис, или Язон; Он же –   индийский бог Агни – Agnus Dei или, наконец, только "распятый призрак"».

Мережковский задаётся вопросом,  полностью ли вочеловечился бог в Христе:  «это значит, вопрос, был ли Иисус,–   при малейшем углублении, сводится к другому вопросу: мог ли не быть Иисус» (гл. ХVIII ).  Мережковский считает, что не может, а я считаю, что может. Иисус Христос – всего лишь реплика в языке мировой религиозной культуры.  В гл. ХХХV Д.М.  говорит, что миф об Иисусе Христе не совсем предсказан в Ветхом Завете. Это совершенно верно.

Обратим внимание на такой факт. «Второй, освобождённый от креста Иисуса, Варавва, Bar-abba,– "Cын Отца"  (так в древнейших подлиннейших рукописях)» (гл. ХIХ).

Мережковский пишет, что Христос был послан в мир, поскольку он «сошёл с ума»  Марк 3.21,  и это отчётливо согласуется с общим пониманием   миссии русской эмиграции: «Как Ты послал Меня в  мир, так и Я послал их в мир…» (гл. ХV).

Вот что пишет Д.М. о пришествии Христа: «Но медленно восходит  и для Него, как солнце из-за тучи, вселенская Церковь, Еcclesia, из-за иудейской церковной общины qahal ( по-русски кагал – Г.М. )» (гл.ХIII).

«Крайняя степень нечеловеческой единственности – невыносимости, невозможности для человеческого слуха  (Бетховен оглох, чтобы услышать, может быть, нечто подобное) достигается …  в молитве последней земной речи Господа Иоанн 17: "«Как Ты послал Меня в  мир, так и Я послал их в мир…» (гл. ХV).

***

«И новым светом, ещё  сильнейшим, озаряется главное прошение молитвы Господней –  о Царстве: первое царство – Отца, второе – Сына, третье  – Духа Матери» (гл.  V - ХIII). Рассуждения Д.М. о том, где и когда родился Иисус Христос, едва ли интересны сегодняшним исследователям Св. Писания. Но всё-таки нужно отметить некоторые важные черты.  Д.М. постоянно ссылается на ряд апокрифических текстов. Например, в то время уже известное «Евангелие от евреев». Там по дискуссионному до настоящего времени поводу непорочного зачатия Девы Марии написано так: «Иосиф же (Иосиф  Обручник – официальный муж Св. Девы Марии  – Г.М.), слыша слова Твои, изумился. И тотчас же пошли мы и, войдя в дом, нашли Духа, привязанного к ножке кровати  » (гл. ХХIV).

Раздел III  «Назаретские будни»

1.            «Иисус не был христианином; Он был Иудеем», – говорит великий историк, бывший христианин.  "Иисус был Иудеем и оставался Иудеем до последнего вздоха",– говорит маленький историк, настоящий иудей. Это, конечно, парадокс. Если нет связи между Христом и христианством, откуда же оно взялось и куда его девать во всемирной истории?»

3 глава. «Христос не христианин – неимоверная истина».

Глава ХХ

«Знал ли Отец, на что идёт  Сын?  Бог "всеведущ", – не значит ли, что Бог всё может, но не всё хочет  знать, чтобы не нарушить свободы человеческой, потому что только свобода есть мера любви божественной». Д.М. с точки зрения ортодоксального православия впадает в глубочайшую ересь: он полагает, что единство всемогущего Бога распадается на две части: будто бы Бог что-то «может» и что-то «хочет».

XXV «"Иисус есть Христос – Мессия",–  этого Иоанн не говорит нигде у синоптиков. "Идёт за мною Сильнейший меня",– вовсе ещё не значит, то идущий за ним Христос (напомню, что Христос означает мессия,  искупитель,– Г.М.) есть Иисус» (гл. 5 Иоанн Креститель).

Иоанн Креститель, двоюродный брат Иисуса Христа не узнал в своём брате не только Богочеловека, но  даже и посланца высших сил наподобие пророка Израильского. Неужели на него нашло какое-то ослепление, что он не увидел в брате своём Богочеловека?  И вынужден был его «крестить», то есть окунуться в воды Иордана. Мы знаем, что после этого на него снизошёл Св. Дух в виде голубя (или голубки colomba, поскольку слово Дух   ruah по-еврейски женского рода ,– Г.М.). Это – проблема пола – при понимании сущности Св. Троицы – для Мережковского одна из центральных в его переосмыслении  христианского вероучения.

3 (глава 6 Рыба-Голубь) III

«Имя самого Иордана занесено в Палестину с о. Крит, где племя Кидонов, как мы узнаём из Гомера, – "обитало у светлых порогов Ярдана". Об этом и написан его роман «Тутанкамон на Крите».

Это первый дар Крита Св. Земле…».

Мережковский неоднократно подчёркивает, что палестинская цивилизация не имела исконного еврейского происхождения, а была порождением некоего эзотерического симбиоза между Древним Египтом и Древним Кипром. Его романы исследования середины ХХ годов «Тутанкамон на Крите» и «Мессия» призваны популяризировать эту мысль. В художественном отношении это даже не романы, а публицистические выступления. После этого Д.М. никогда не  писал художественных произведений. Все его книги и журнальные публикации направлены к одной цели: понять, как  христианство должно быть осознано в настоящее время. Он полностью отбросил увлечения своей молодости (конец 1890-х годов), когда он считал, что Христа можно дополнить Антихристом. Мережковский конца 1920-х – 30-х гг. не сомневается, что христианство – это высшая истина. Он старается доказать это, как и Рудольф Штейнер, что христианство, также как и Христос, было всегда (догмат о Св. Троице, согласно которому Богородица, Приснодева Мария, мать Христова, была одновременно  дочерью Христа).

Том 2 (гл. 1 Кана Галилейская) V

«Смешивать Христа с Дионисом – грубое кощунство и невежество.  Но если, по глубокому слову Августина, "то, что мы называем христианством, было всегда, от начала мира, до явления Христа во плоти", то в Дионисовых таинствах достигнуто, может быть, высшае, и ко Христу ближайшая точка в дохристианском человечестве».

Мережковский, ссылаясь на бл. Августина, и не первый раз подчёркивает, что Христос является центром мировой истории. Он много раз ссылается на апокрифические тексты, в основном гностического, а отчасти еврейского происхождения, но крайне редко цитирует Талмуд.  Исследования найденных уже после Второй мировой войны   Кумранских свитков довольно ясно показали адекватность Рождества Христова с общей цепью мировых событий и с символикой еврейской нумерологии. Мережковскому в довоенное время точные даты едва ли были известны, но по апокрифическим текстам Христос должен был родиться в 5500 году от «сотворения мира», поскольку это половина цикла в 11000 лет. И последняя четверть священного иудейского  цикла в 22000 лет, что соответствует 22 двум букам еврейского алфавита, который воплощает в себе священные символы тайного Завета (Ныне издающийся в еврейской среде США журнал так и называется «22» –Г.М.). 

Глава 9 (Суд Пилата) V

«Нянчатся  римляне с иудеями  так, то этом трудно поверить: римских граждан казнят, по закону, за оскорбление той самой веры иудейской, которую читают просвещённые римляне «Иудейским суеверием», judaika supertitio. А иудеи, чем больше с ними нянчатся, тем хуже наглеют. Римских наместников доводят до такого отчаяния,  что те сослепа бьют по ком и по чём попало. Кажется, нечто подобное произошло и с Пилатом. (…) С каждым днём всё яснее предчувствовал он, что не сносить ему головы, не уцелеть между двумя огнями – римским баловством и "жидовскою наглостью". (…) Править ими всё равно, что гнездом ехидн.  То же, что впоследствии будут чувствовать такие просвещённые и милосердные люди Рима, как Тит Веспасиан и Траян, – желание истребить всё иудейское племя, разорить дотла гнездо ехидн, разрушить Иерусалим так, чтобы не осталось в нём камня на камне,  плугом пройти по тому месту и солью посыпать ту землю, где он стоял, чтобы на ней ничего не росло, –   это, може быть, уже чувствовал Пилат».

Мережковский, когда пропагандирует свою веру Третьего завета, даже сам не замечает, какие необычайные истины он открывает для нас, людей совершенно иных поколений.

 С его точки зрения, по крайней мере, в 1930-х годах, важно было обновить христианство, придать ему статус Нового религиозного сознания, но он никогда не сомневался в том, что христианство – центр всемирной истории. А мы в этом усомнимся.

Глава ХIХ

«В нашем каноническом чтении  Βαραββάς, – имя, а в древнейших и лучших кодексах Матфея и, может быть, Марка,– только прозвище, что означает по-арамейски: "Сын Отца" – "Сын Божий",–  одно из прозвищ Мессии; полное же имя: Иисус Варавва, Ιετους  Βαραββάς. Так в  кодексах Матфея, читал Ориген и глазам своим не верил (…), что это страшное и отвратительное созвучие имён,  как бы дьявольская игра слов: "Иисус Варавва – Сын Отца" (…). Иисус и Варавва.  Страшный тёзка Сына Божия – сын дьявола. Выбор между ними сделает весь Израиль – всё человечество,– мы знаем, какой».

Мне кажется, что Д.М.  что-то не уловил и в истолковании Св. Писания, и в некоторых своих прогнозах относительно дальнейшей судьбы России. Я не принадлежу к числу тех исследователей, которые говорят о том, что как бы было. Я хочу судить прямо по существу вопроса. Начнём с простого. Если Варавва и есть Сын Божий, то, может быть, отпустив Варавву и казнив Иисуса Христа, Понтий Пилат и еврейский синедрион как раз и помиловали Сына Божия, а лжеучителя Иисуса Христа казнили? Поставим вопросительный знак.

«Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нём.

Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник». (Иоан. 18:38 – 40)

Мережковский «Тайна Запада: Атлантида –Европа» (М. Эксмо, 2007)

Мне кажется, что слова Юрия Терапиано о Мережковском – эпиграф к этому тексту – наиболее точно отражают суть и смысл его деятельности: «Он ощущал себя предтечей грядущего Царства Духа и его главным идеологом».  Постоянной мыслью на протяжении всего творчества Д.М. была мысль о том, что после царства Бога Отца и Бога Сына должно наступить царство Святого Духа. Сама по себе эта мысль не новая, она (и это сам Д.М. не скрывал) восходит к учению св. Иоахима Флорского.  Но для Д.М. это учение преобразилось в некое апокалиптическое представление об общем смысле жизни, особенно в тяжелейший период между началом Первой Мировой войны и началом Второй. Он всегда предупреждал, что между Первой и Второй мировой войнами существовало только условное различие: «После вчерашней войны и может быть, накануне завтрашней,   говорить в сегодняшней Европе о войне, всё равно, что говорить о верёвке в доме повешенного:  это "неприлично", а уж если быть неприличным, то без предисловий.

Делаю же я это только потому, что мне терять уже нечего. Всё потерял писатель, нарушивший неумолимый закон: будь похож на читателей или не будь совсем. Я готов не быть сейчас, надеждой быть потом» (с. 15-16, II ).

Это «потом» настало сегодня. И сейчас так же  «неприлично»  – теперь принято «неполиткорректно» – говорить о конечных судьбах истории, о царстве Духа и о многом другом.

Касаясь послевоенной (Первой мировой войны)  ситуации,  Д.М. говорит:  «Может быть, укрепляя внешний порядок и не думая о внутреннем, мы укрепляем стенки снаряда,  начинённого порохом: чем крепче стенки, тем сильнее будет взрыв» (VII  с. 18).

Мне кажется, что эта мысль необычайно отвечает  сегодняшнему времени. Обратим внимание ещё на одно размышление Д.М. «"Все говорят о мире, потому что боятся и ждут войны", –  сказал недавно человек, кажется, лучше всех знающий действительное положение Европы, Муссолини. "Хочешь мира, готовься к войне"; "Хочешь войны, говори о мире"» (VIII, с. 18 ).

Одно из ключевых понятий в своеобразной  историософии Мережековского – это понятие о личности. Оно необычайно актуально и в наше время. «Личность бесконечна только в нездешней, трансцедентной возможности, а в здешней, эмпирической действительности – ограничена, замкнута: лицо духовное, так же, как плотское, определяемой чертами, концами, пределами, есть тоже человечески-божественное явление Конца;  быть бесконечным здесь, на земле,  значит быть безличным» (ХХХV, с. 29).

Д.М. считает, что безличность в земной жизни – это путь к бесчеловечности. Так оно и есть. Массовые понятия безличности: демократия, коммунизм, капитализм – везде выигрыш то ли денежный навар, то ли коммунальный строй. А где же личность? Мережковский задаёт этот вопрос, но отвечает на него туманно: «Если вторая всемирная война будет самоистреблением человечества, то этого потребует он же "бесконечный прогресс", самый кровавый из всех Молохов» (ХХХVI, с. 29).

«Бесконечный прогресс»  –  это и есть творческая мысль сегодняшней глобо-центристской идеологии. Тогда ещё не поняли, к чему это всё ведёт, а сегодня это совершенно ясно: чем больше прогресса,  тем больше глобализма, чем больше глобализма, тем ближе конец света.

Кто дал нам, земным людям, право на жизнь, на цивилизацию? Откуда у нас появилось право не только управлять Интернетом, а вообще пользоваться огнём или колесом. Дарвин говорит: вы потомки обезьян, и ползайте рядом с ними. А есть и другие мнения.

«Я смертным дал, и вот за что наказан, –  говорит Прометей, и мог бы сказать Атлас; тот создатель второго человечества, этот первого; оба – человеколюбцы: страдают за то, что любят людей больше богов.  Тайна страдания – тайна любви: вот огонь титанов, которым сожжён будет мир богов.

Первым человечеством страдает Атлас в Атлантиде – предыстории, со вторым Прометей – в истории» (гл. 2 , VII, с. 59).

Мережковский размышляет об Атлантиде одновременно в концепциях праистории человечества  (Мы должны обязательно вспомнить книгу Валерия Брюсова "Учители учителей"; она была написана примерно в это же время, но по другую сторону границы  – Г.М.) и как бы текущей судьбы современной ему истории Европы. Атлантида – это и есть современная Европа, которая должна рухнуть  и быть погребённой в каком-то наступающем мировом кризисе. Ещё до революции в знаменитой статье «Грядущий хам» он предсказывал, сам содрогающийся от ужаса, что грядёт нечто страшное. И вот пришло.

Как же погибла Атлантида?  Как погибнет Европа? «Корень зла не на земле, а на небе; с небес оно сошло на землю: плоть человека растлили ангелы. Странен и страшен ответ» (В кн. Еноха) (гл 4, с. 91).

Для понимания сущности происходящих событий Д.М. всегда пользуется авторитетами Св. Писания или богословов разных времён. Поэтому его мысль всегда несколько двоится.  Особенно это относится к его пониманию вопроса о христианстве, каким он ему представлялся в30-х годах. Именно этот период в творчестве Д.М. Почти никем не изучен и даже не освещён. Более того, некоторые книги о религиозных реформаторах, написанные на русском языке, были опубликованы в Германии  в немецких переводах в 30-х годах. В России они были частично опубликованы только в 90-е годы, а отчасти даже в постсоветский период.

***

В конце 1920-х и на всём протяжении 30-х годов Д.М. мучительно думал о том, состоялось ли христианство как центр мировой веры. Действительно ли Иисус (как личный человек, еврей) был ХРИСТОМ, то есть спасителем, мессией, благословением всего человечества?  Кто такой Иисус, откуда он появился, до какой степени достоверны все Евангелия и писания апостолов? Вот основные темы размышлений Д.М. в это время.

***

Теперь более подробно.

Одна из последних книг Д.М. « Лица святых от Иисуса к нам» вообще появилась в целостном виде только в 2000 году. До этого она была напечатана отдельными статьями в конце 30-х – начале 40-х годов, когда уже разгорелась вторая мировая война. Важно подчеркнуть, что впервые отдельные материалы оказались опубликованными только в переводе на немецкий язык. Мережковский, будучи верен одной из своих программных статей («Христианство и антисемитизм» , 1934 г.), считает, что христианство невозможно без еврейской религии и – парадокс! – что это высшая религии мира. «Первый святой – Павел; в нём первая точка пути от Иисуса к нам» (I).

«Цену себе он  (т.е. Павел – Г.М.) знает:   "Нет у меня ни в чём недостатка против высших Апостолов"(II Кор. 11,5).– "Слуги Христовы – они? В безумьи говорю: я больше, я гораздо больше" (II Кор. 11,23)» (I).

Личность и деяния апостола Павла всегда казались странными для многих христиан. Это единственный «апостол», который никогда в жизни не видел Христа, и, напротив, был назначен еврейскими властями для искоренения христианских сект. Вот что говорит он сам: «Я преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моём, будучи ревнителем отеческих моих преданий» (Галатам, 2,11-15).

И вот такой-то довольно спорный христианин вдруг явился основателем христианства как всемирной религии.

Очень интересно эту мысль развивает Д.М. чуть дальше: « А между тем никто иной, как Павел, и превратил именно здесь, в Антиохии, столице на арамейском языке самого Иисуса), в Церковь Вселенскую и "еретиков Назарьян"– в "христиан"» (ХХХ).

Иными словами – основываясь на опыте Д.М. – Иисус Христос превратил кагал в христианскую общину, то есть в церковь (напомним, кто не знает, что слово «церковь» происходит от слова циркус, то есть круг), а может, наоборот христианская община по мере вступления в вероучение апостола Павла превращалась в рамки своеобразного кагала.

Мережковский говорит об этом прямо: «Если Павлово учение о свободе не понято людьми и доныне, то, может быть, потому, что учение самого Иисуса сделалось новым Законом, более тяжёлым и рабским, чем Ветхий Завет – Закон» (ХХХIХ).

***

Вторым святым Мережковский считает Августина («Павел. Августин», 1936 г.). Августин близок Д.М. тем, что он родился и жил на переломе эпох, «между тем, что ещё не умерло, и тем, что ещё не родилось» (II).

«"Ересями Церковь возвышается",– учит Августин. – Сколько великих учителей в Церкви осталось бы неизвестными, сколько вопросов – неразрешёнными, если бы не Ереси! (…)»  За такие слова  через тысячу лет будут людей жечь на кострах» (VIII).

Мережковский видит удивительную близость Августина к нашей современности в его поразительном признании: «Жизнью века сего я уже начинал тяготиться;  уже не так, как, прежде, томился жаждой богатства и почестей… Но похоть к женщине всё ещё крепко держала меня.»–  "Даруй мне, Господи, целомудрие,–  только не сейчас!"– молился я, боясь быть услышанным слишком скоро» (ХХХIХ).

Бл. Августин для Д.М. был внутренне очень близким человеком, но он считал его всего лишь первоисточником Реформации, которая расцвела в последующие века.

***

Д.С. Мережковский. «Франциск Асизский».

Самое главное для Д.М. при анализе жизни, творчества Франциска (если так можно выразиться по отношению к святому) состоит в том, насколько он приблизился к жизни и страданиям Христа лично. Сам св. Франциск был сыном  крупного купца, и в молодости любил покутить и поразвлекаться с женщинами. Но неожиданно на него снизошло Откровение, и на его ногах и руках появились стигматы, то есть кровавые раны,  знаменующие места распятия Христа.

 Д.М. «Есть ли христианство всё, чем жило, живёт и будет жить человечество? Нет ли чего-то  до христианства и за христианством;  нет ли по сю и по ту сторону его какого-то древнего, забытого, и нового, неизвестного, религиозного опыта? Вот вопрос, поставленный за семь веков до нас Иоакимом и встающий перед нами сейчас грознее, чем когда-либо.

  "Многое ещё имею возвестить вам, но вы теперь не можете вместить. Когда же придёт Дух… то откроет вам всю истину… и будущее возвестит вам" Ио. 16,12,13».

***

Св. Франциск, неожиданно отринув свою прежнюю жизнь и став публичным юродивым, возлюбил «Прекрасную Даму» –  «Бедность». Он говорил: «Хочет от меня Господь одного, – чтобы я был величайшим в мире безумцем, и нет мне иного пути, кроме этого» ( LXVI).

 Мы понимаем, что это символ русского «юродства», которое дошло от древнейших времён до наших дней. Представим себе юродивого на троне в виде Борис Ельцина.  А ведь у него были предшественники – Карл VI  или Эрик XIV шведский король.

С нашей точки зрения кажется, что такое юродство – это подлинное безумие. Однако в своё время считали, что Христос якобы воплотился во второй раз в св. Франциске (CIII).

***

Однако это лишь предварительные мечтания. Центр историко-философских размышлений Д.М. – это Жанна д’Арк.

Для Д.М. она символ религиозно-освободительного движения, которое должно уничтожить все препоны на пути к возрождению подлинной духовности. Ещё раз напомним, что в своей знаменитой речи по радио Д.М. сказал, что Гитлер – это своего рода  Жанна д’Арк, очиститель народа от нашествия чуждых сил.

  Про эту речь  известная легенда. Приводит её в своих воспоминаниях Ю. Терапиано, и в каноническом варианте, Д. С. , якобы, выступил по радио в июне 1941 г. Однако по свидетельству Н. Тэффи, речь, где упоминались и Гитлер и Жанна д'Арк Мережковский произнёс 14 августа 1940 г. на собственном юбилее. Дословно он сказал так: "кончится кошмар, погибнут антихристы, терзающие Россиию, и антихристы, душащие сейчас Францию, и Россия Достоевского, подаст руку Франции Паскаля и Жанны д'Арк". Одоевцева о той же речи вспоминала, что Мережковский был очень высокопарен, и сравнил Германию с Атлантидой. Никто ничего не понял. Речь, однако, была очень фрондёрская (для посвящённых), и эмигранты боялись, что нагрянет военная полиция.

А легенда, вероятно, произошла из-за того, что летом 1941 г. Мережковских выбросили на улицу из их квартиры  за неуплату, и помогли им немецкие поклонники-оккупанты, что немедленно вызвало взрыв негодования в эмигрантской общине. И сконтаминировали речь 1940 г. и мнимое предательство осени 41-го.. .

Физической возможности попасть на радио летом 1941 г. у Мережковского не было: жить ему оставалось не более 3-х месяцев, и он был очень дряхл.

***

Обращаясь к образу Жанны д’Арк,  Д.М. сразу говорит о том, что она является святой подвижницей не той или иной веры – католической или православной, – а самой своей личностью воплощает мистическое царство Св. Духа.  Книга Мережковского «Жанна д’Арк», включённая в общий цикл «Лица святых от Иисуса к нам», направлена именно к выяснению мистической сущности Св. Жанны. Об этом сразу же говорит подзаголовок первой части книги: «Св. Жанна и Третье Царство Духа». Дальше эта мысль поясняется в первых же словах: «Если Жанна действительно святая не одной из двух Церквей, Западной, а единой Церкви Вселенской, то она принадлежит всему христианскому миру (…)

Если Жанна действительно спасла Францию, то спасла и Европу, так как в ХХ веке ещё несомненнее, чем в ХV, что Европы нет без Франции и что спастись или погибнуть этой части Европейского тела – значит и всему телу погибнуть или спастись» (гл. I).

***

Нам интересно, что история Св. Жанны привлекала внимание не только Д.М.;  её пытался опорочить Вольтер, но и  – что самое интересное – маркиз де Сад в книге «Тайная история Изабеллы Баварской». Это полуисторическое – «полуроманное» произведение, основанное на малоизвестных документах охватывает ту часть пресловутой Столетней войны между Англией и Францией, которая меньше всего известна нашему читателю. Изабелла Баварская была супругой того короля Франции Карла VI Безумного, который довёл свою страну до грандиозной катастрофы. Но она участвовала во всевозможных политических и сексуальных интригах, расколола правящие классы на несколько враждебных лагерей. Когда же страна погрузилась в полный хаос, одна за другой (маркиз де Сад упоминает обеих) появляются девственницы–спасительницы Франции. И каждая из них увлекает за собой толпы воинов. И вот, наконец, третьей девой появляется Жанна д’Арк, которой удаётся спасти Францию. О труде своего предшественника – маркиза де Сада Д.М., по-видимому, не знал, иначе он о нём где-нибудь бы упомянул.  Но мы, глядя из современности, должны отметить этот факт.  Главный подвиг Жанны  д’Арк состоит в том,  что она смогла короновать Карла VII, сына Карла VI Безумного, на французский престол. Тогда Франция оформилась как национальное государство. Но война ещё продолжалась.

*** 

 Отметим, кстати, что в одном из своих  публичных выступлений Д.М. сравнил Жанну д’Арк  с Гитлером. Столь высокая оценка личности   Жанны  и её духовного и физического подвига, казалось бы, не очень-то согласуется с нашим пониманием личности Гитлера. Однако присмотримся к этому вопросу более внимательно: «Жанна предана была огню за "ересь"; главная же ересь её – в том, что она "непослушна" Римской Церкви, земной, Воинствующей:  "Я пришла от Бога, от  св. Марии Девы и от всех Святых – от Церкви Торжествующей". Только ей одной я была и буду послушна во всём, что делала и делаю» (гл.Х ).

Мережковский цитирует протоколы допроса Жанны д’Арк и как бы сам себя спрашивает, до какой степени человек имеет право на своеволие, а величайшие исторические деятели имеют право спросить себя: вправе  ли мы управлять судьбами народов или пытаться воздействовать на движение исторического процесса.

Вот что ещё сказала Жанна на допросе: «"Церкви я подчиняюсь, но Богу послуживши первому". Больше, чем Преобразование Церкви, Реформация в этих трёх словах:  " Богу послуживши первому"– в них Переворот, Революция» (гл. Х).

Вот что такое для Мережковского Жанна д’Арк и Гитлер, которого он сравнивает с ней. Едва ли кто-нибудь в ХV веке мог говорить о социализме и революции, и слов таких в обиходе не было, а в ХХ веке стало ясно: социализм достоин воплощения в реальность, но как национальный социализм, а интернациональный социализм, осуществившийся с 1917 года в России, не заслуживает никаких положительных оценок.

Личность и деятельность Жанны д’Арк привлекают Д.М. ещё и потому, что по его глубокому внутреннему убеждению она является воплощением Св. Духа, особенно потому, что слово «дух» на арамейском языке (rucha) является словом женского рода: «Если Дух есть Мать, то путь второго человечества, нашего, обратен пути первого:  уже не от Матери к Сыну, а от Сына к Матери – Духу.

Вся религия Жанны – религия Духа Матери» (ч.II, гл. II).

Особенно удивляют некоторые предсказания древних волхвов, которые далее приводит Мережковский. Например, вот что писал Бэда Достопочтенный: «Вот запылает война, и Дева подымет знамена». Или писание Мерлина Волхва: «Выйдет некая Дева из древнего леса дремучего, чтоб исцелить Францию от многих ран!» (гл. ХХI).

Мистическая задача Жанны д’Арк состояла в том, чтобы освободить Францию, а вместе с ней и всю Европу от нашествия англичан. Во Франции их тогда называли «годонами» (это слово происходит от английского выражения god damn, что в переводе означало «будь проклят»).

Когда Жанна попала в плен к англичанам, они посадили её «как хищного зверя, в железную клетку, такую низкую, что в ней нельзя было стоять, и ещё приковали к ней цепями за шею, за руки и за ноги. И потом, когда уже выпустили из клетки,– днём надевали ей на пояс, а ночью на ноги двойную, прикреплённую к стене тюрьмы железную цепь» (гл. LI).

Особенно изуверским был сам процесс её казни: «Тут же, на третьем помосте, был столб  с прибитой к нему доской, а на доске –  надпись: "Жанна, рекомая Дева, лгунья, злоковарная, пагубная, обманщица, колдунья, кощунница, в Иисуса Христа не верующая, идолопоклонница, служительница дьяволов, отступница, еретица и раскольница"» (гл. LXVI).

Нас удивляет не только обилие обвинений, но особенно их лицемерная сущность, проявляющаяся даже в мелочах. Перед вынесением приговора Жанну д’Арк обследовала целая комиссия, которая подтвердила, что она девственница, и ,тем не менее, в судебном постановлении этот факт был не признан.

 Не будем особенно углубляться в детали злодейского убийства Жанны’Арк. Обратим внимание только на тот вывод, который делает Д.М.:  «Русским коммунистам нужен мир с Европой для войны с Россией. Потому что слишком хорошо знают, что если ещё не вся России, то уже огромная и с каждым днём всё большая часть её хочет войны не с внешним врагом, а с внутренним, ждёт её как знака не для всемирной, а для русской революции, что всякий внешний враг будет для России желанным союзником-освободителем и что нет такой цены, которой она не заплатила бы за свободу» (гл LXXII).

Именно эти мысли и привели Д.М. к рассуждениям о том, что Гитлер несёт освобождение России. К сожалению, утопичность этих планов быстро обнаружилась, но сам Д.М. этого же не увидел, поскольку умер в 1941 году.

***

Теперь перейдём к анализу книги  Д.С. Мережковского «Испанские Мистики. Св. Тереза Авильская. Св. Иоанн Креста. Приложение. Маленькая Тереза » Томск, изд. «Водолей», издание А. Сотникова, 1997.

Это последние книги Мережковского, он писал их до самой смерти в 1941 году. Впервые они были опубликованы в полном виде только в 1988 году  в издании Т. Пахмусс. В предисловии Т. Пахмусс пишет: « Намерением Дмитрия Сергеевича Мережковского  в книге Испанские Мистики (…) было не только изучение прошлого интересующих его людей, Св. Терезы Испанской и Св. Иоанна Креста в данном случае, но и предсказание духовной культуры будущего человечества. Сам Д.М., работая над  этими книгами всё время думал о возможности коммунистической революции во Франции,  в которой , в конце 30-х годов после убийства президента Поля Думера , чрезвычайно возросло влияние так называемого «народного фронта», возглавляемого коммунистами. Д.М. и З.Г. опасались повторения красного октября. Д.М. писал: «Следовало бы приготовить  "новый приют", может быть, в Испании, ибо я пишу генералу Франко, который, надеюсь, судя по тому, что мне о нём рассказали, мог бы пригласить меня в Испанию для чтения антикоммунистических лекций и работой над книгой о Св. Терезе» (Из письма Д.М. Грете Герелль, шведской художнице и интимному другу 19.10.1939 г.).

Для правильного понимания смысла обращения Д.М. к испанским мистикам ХVI века нужно вспомнить ещё и письмо З.Гиппиус Д.В. Философову ещё  от 2 мая 1905 года: «Но скажу и я тебе: а ты знаешь, ты наблюдал когда-нибудь чувственность сознательной веры? Идущую от Высшего (не к Нему, как у св. Терезы), всю под Его взорами? Может ли в такой  чувственности быть ни в похоти, хотя бы самое тонкое?» . Оба эти письма Т. Пахмусс приводит в своём предисловии  для ясного понимания того, почему Д.М. обратился к исследованию испанских мистиков ХVI века. А причина была ясна: это не просто стремление избежать ужасов возможной новой французской революции, а углубление в исследование религиозно-эротического экстаза,  понимание религиозной веры как особо утончённой формы эротики.

«Главным признаком Старо-Кастильского рыцарства была "чистота", "ясность", "светлость крови", la limpia sangre, не смешиваемость с кровью евреев и мавров. Чистая вера только у тех, у кого чистая кровь – вот почему Старо-Кастильские рыцари (…) были доблестными защитниками святой католической веры против всякого нечестия и ереси,– больше всего Иллюминатства, и новой "гнусной ереси" Лютера и Кальвина.

Скоро начнёт рыцарские подвиги свои "вдохновенный гидальго ", дон Кихот Ламанческий (…), и главным из них будет защита веры» ( с. 26).

Здесь нужно обратить внимание на очень важные исторические факты. Слово иллюминаты, употреблённое в данном тексте Д.М., как легко догадаться, вовсе не означает последователей околомасонской секты А. Вейсгаупта, созданной во второй половине ХVIII века. Иллюминатами в  ХVI веке называли всех явных и тайных  поклонников лютеранства и кальвинизма. Иллюминатом прослыл даже знаменитый скульптор А.Бернини, несмотря на то, что он автор скульптуры «Экстаз Св. Терезы». Нужно подчеркнуть, что Св. Тереза происходила из древнейшего рыцарского рода, и её предки отличались непримиримой борьбой с маврами и морисками.

По мысли Д.М.  Св. Тереза, будучи по роду истинно арийского происхождения, была как бы влюблена в Иисуса Христа: «Может  быть, глядя на Христа влюблёнными глазами, всё повторяла маленькая Терезина неутолимою жаждою: "Дай мне, дай мне этой воды!" и умирала, и не могла умереть от блаженства. Что это была за жажда, поймёт она уже много лет спустя, когда, читая в молитвеннике слова из Песни песней: "Да лобзает Он меня лобзанием уст твоих, ибо ласки Его лучше вина!"– вся задрожит и с лицом, зардевшимся, как от первого поцелуя любви, подумает: "О, какая блаженная смерть в объятиях Возлюбленного!.. О, приди, приди, – я Тебя желаю, умираю и не могу умереть! " и ещё яснее поймёт, когда Христос в Видении скажет ей: "С этого дня, ты будешь супругой Моей… Я отныне не только Творец твой, Бог, но и Супруг". Этим последним великим знамением, в детстве её, предсказан ей главный религиозный опыт всей жизни её – Богосупружество» (с. 28).

Д.М., как и его друзья конца 20-х – 30-х годов– Жан Кокто, Жорж Батай, Андре Жид ,– почувствовал острую религиозно-мистическую связь между эротикой и истинной верой. Мы помним, что ещё до революции Валерий Брюсов написал свой замечательный роман на эту тему «Огненный ангел», воплощённый позже А. Прокофьевым в гениальную оперу. В 30-е годы эта мысль стала выглядеть практически очевидной. «Между дон –Кихотством и дон-Жуанством существует не только в Испании ХVI века, но и везде всегда, нерасторжимая связь. Что в войне Дон-Кихот, то в любви Дон-Жуан. Меч свой подымает Рыцарь Печального Образа  на исполина –  ветряную мельницу –  с такой же святой и безумной отвагой,  с какой Дон-Жуан протягивает руку свою Каменному Гостю, и гибель обоих одинаково страшна и блаженна (…)

Дон-Кихотство и Дон-Жуанство – две створы той двери, через которую и св. Тереза входит в жизнь» (с.32).

Здесь невольно приходит на ум высказанная В. Молотовым в начале 40-х годов мысль о том, что Гитлер и есть некий Дон Кихот, решивший потягаться со всем «прогрессивным человечеством». Однако продолжим.

Вот что писала Св. Тереза: «Жизнь для меня сновидение, в котором движутся призраки. Я знаю, что сплю, и что когда проснусь, всё будет ничто, serra todo nada» (с. 41). Обратим внимание на удивительную близость этого признания к творчеству её современника знаменитого драматурга Кальдерона и особенно  к его пьесе «Жизнь есть сон».

Между тем важно отметить, что убеждённость в монашеском призвании пришла к Св. Терезе только в 40 лет. Д.М. поясняет это так: «Сорок лет – та роковая точка для женщины, когда солнце пола начинает склоняться к западу, лучи его становятся знойнее, и в них рождаются великие бури. (…)

Чем как бы была больна Тереза? Фрейдовский психоанализ решил бы: "заглушенным и извращённым полом", "истерической эротоманией", "половым безумием", psychjpathia sexsualis . Так решила бы "мудрость мира сего – безумие перед Богом",  потому что можно отвергнуть всякую религию, как безумие, но, приняв её, надо принять и мудрость её – Экстаз» (с. 44).

Здесь мы переходим к одной из самых важных для Д.М. тем – неразрывной связи  между религией и сексуальностью. «"Богоодержимость", katoche, – одно из имён Экстаза в древних Дионисовых таинствах. Исступлённая Сибилла Вергилия "силится сбросить одержащее её божество, как бешеный конь сбрасывает всадника, но, укрощаемая ударами и толчками бога, принуждена вещать, с пеною у рта". Другое имя Экстаза в тех же таинствах – "безумие", mania, от mainesthai , откуда и слово "Мэнады", "Безумные",– жрицы бога Диониса. С "жалом овода", oistros, сравнивается Экстаз в тайном учении Орфиков.  Имя Диониса – oistrees, oistromanes, значит: "оводом жалящий", "исступляющий, как овод". Лисса, богиня бешенства, исступляет мэнад у Эсхила: "судорога подходит и распространяется вверх до темени, как пронзающий укус скорпиона"» (с. 48). 

Д.М. приводит такие удивительные откровения Св. Терезы: «Часто Он  (Христос) мне говорит: "Отныне Я – твой, и ты Моя!"… Эти ласки Бога моего погружают меня в несказанное смущение".   В ласках этих – "боль и наслаждение вместе". "Эта рана сладчайшая".

"Человекотерзатель", anthroporrhaiste,– имя Бога в древних мистериях, страшное для всех, кроме самих терзаемых: знают древние служительницы бога Диониса, Мэнады, "исступлённые" …, хотя ещё и смутным знанием,–  яснее узнаёт Св. Тереза, – что слаще всех нег эти ласки – раны, лобзания – терзания небесной любви; лучше с Ним страдать и умереть, чем без Него блаженствовать. "Господи, или страдать (с Тобой) , или умереть (за Тебя)!" молится Тереза и падает в изнеможении, под этими ласками, закатывает глаза, дышит всё чаще, и по всему телу её пробегает содрогание. Если бы нечестивая, но опытная в любви женщина увидела её в эту минуту, то поняла бы, или ей казалось бы, что она понимает, что всё это значит, и только удивилась бы, что с Терезой нет мужчины; а если бы и в колдовстве была эта женщина опытна, то подумала бы, что  с Терезою вместо мужчины,  тот нечистый дух, которого колдуны и ведьмы называют "Инкубом"» (с, 53-54).

В примечаниях к цитируемому нами изданию, которые принадлежат  иерею Антонию Ильцу, сообщается: «Нечто подобное говорит и св. Симеон Новый Богослов» (с. 281).

Д.М. убеждён в том, что «человеческая половая жажда есть влечение к трансцендентному» (с.56).  Эта мысль особенно ярко проясняется  в описании эротического экстаза Св. Терезы в том, что «не сама она, а Римская Церковь назовёт Пронзением , transverberatio." И проходил Я мимо тебя (дочери Израйля) – и вот, это было время твоё – время любви… И простёр Я воскрылия рук Моих на тебя, и покрыл наготу твою… и ты стала Моею" (Тайна трёх, 184). Это могла прочесть Тереза в Св. Писании, когда перевод его на старо-кастильский язык ещё не был запрещён Инквизицией. "Стала Моею", прочла и, может быть, вспомнила:  "Отныне Я твой, и ты – Моя!". Что прочла в Писании о дочери Израиля,  то и над нею самою исполнилось в самом чудном и страшном из всех её видений, соединяющих, как в древних мистериях, высшую точку Экстаза с огненнейшею точкой Пола – в Пронзении.

"Справа от себя увидела я маленького Ангела… и узнала по пламенеющему лицу его Херувима… Длинное, золотое копьё с железным наконечником и небольшим на нём пламенем (…), и он вонзал его иногда в сердце моё и во внутренности, а, когда вынимал из них, то мне казалось, что копьём он вырывает и внутренности мои. Боль от этой раны была так сильна, что я стонала, но и наслаждение было так сильно, что я не могла желать, чтобы кончилась боль. (…) Чем глубже входило копьё во внутренности мои, тем больше росла эта мука, тем была она сладостнее "(…)

Надо быть ребёнком, не знающим, как девушка становится женщиной, чтоб в "Пронзении" не видеть того, что происходит между женихом и невестой в первую брачную ночь» (с. 55) .

Т. Пахмусс и некоторые другие комментаторы творчества Д.М. 30-х годов убеждены в том, что он, следуя полуеретическому учению Иоахима Флорского, ставил в центре своих исканий учение о Царстве Святого Духа,  которое должно наступить после того, как  окончательно  отомрёт существующая христианская религия.  Формально это  может быть и так. Но мне кажется, что глубинным подсознательным стремлением Д.М. было связать эротику и религию в одно нерасторжимое целое, освятить половой акт, как высшую религиозную ценность, это была, пусть и прикрытая христианской терминологией, религиозно-эротическая  философия (тантризма), которой были близки самые видные современники, отчасти друзья Д.М. – Ж. Батай, Ю. Эвола, Дж.  Джентиле,  М. Элиаде и некоторые другие.

***

МАЛЕНЬКАЯ ТЕРЕЗА

Обратим внимание на очень интересный и неразрешённый Церковью – ни нашей истинной православной церковью под руководством патриарха Кирилла, ни западной под руководством Папы римского Франциска – вопрос о том, что такое сошествие Св. Духа на Богородицу и вторичное сошествие Св. Духа на Христа во время его крещения в присутствии Иоанна Предтечи – значит ли это, что состоялся духовный брак Христа (Эдипа) со своей матерью. Если Св. Дух, как мы уже писали, по-еврейски   ruchа, слово женского рода, то нет ничего странного, что Иисус Христос как зачинатель нового вероучениия был зачат отцом богом Иеговой и как бы матерью – Св. Духом (по-русски лучше сказать Духиней ). Может быть, так оно и было. Но учение христианской веры предлагает нам другой вариант.Ещё небольшое примечание : Христос – отец своей матери. Богородица – Дева Мария,  непорочная мать Иисуса Христа является одновременно его дочерью, поскольку сотворена Св. Троицей, поскольку сотворена одновременно Богом Отцом, Богом Сыном и Св. Духа, причём Св. Дух – это якобы женщина.

Главное, что нам нужно подчеркнуть при анализе этой книги Д.М.: это проблему равенства и свободы. Цитируем Маленькую Терезу: «Господи, Ты знаешь, что я всегда хотела одной только истины». – "Рук я никогда не умывала, как Пилат, но всегда говорила: “Господи, скажи мне, что есть истина!”"» (с. 234)". Святая Тереза отлично понимала, и Д.М. тоже, что между Богом иудейским и истиной есть разница. Мне вспоминаются высказывания мыслителей разных времён на эту тему. Знаменитый английский поэт Кольридж , лидер озёрной школы, утверждал: если бы был выбор между Христом и истиной, он выбрал бы истину Ф.М. Достоевский  в ответ на этот вопрос сказал, что выбирает Христа. Но тут-то мы и можем «подловить» классика: если вы считаете, что истина и Христос – это разные вещи, то тут есть о чём задуматься. А особенно, если Христос, то есть ложь, выше, чем истина, то это ещё хуже.

Вот что писала Маленькая Тереза в своих экстатических признаниях: «Всё, что я говорю о моих искушениях, слишком слабо, по сравнению с тем, что я чувствую, но я не хочу больше говорить; я боюсь, что слишком много сказала; я боюсь кощунства» (с. 239- 240).

Этот поиск высшей истины и есть то, что сближает нас не только с несчастной Маленькой Терезой и творчеством Д.М. тех лет, но и с  сегодняшней эпохой.

                         ***

Эротика и святость – вот что мне кажется самым важным для понимания творчества Д.М. 30-х годов, а вовсе не пресловутое учение о заклинаниях Св. Иоахима Флорского: «Самое страшное и гнусное во второй Великой Войне  (эти слова написаны до начала этой войны – Г.М. ) – этом небывалом за память человечества жертвоприношении … Молоху без личности государственности – то, с каким восторгом люди сами кидаются  и кидают других в его раскалённое чрево, "летят на смерть, как мухи на мёд", по слову Тертуллиана и христианских мучеников» (с. 119).

Здесь Д.М. делает два замечания:

«Чтобы  всем обладать,
Не имей ничего;
Чтобы сделаться всем,
Будь ничто (с.118, стихи Св. Иоанна Креста).

"Страшное делает Бог с тем, кто любит Его, но жаловаться им нельзя, потому что Он сделал ещё страшнейшее с Единородным Сыном  своим", скажет св. Тереза Иисусу;  то же мог бы сказать и св. Иоанн Креста (…)» (с.150).

Любовь и отрицание любви. Это два принципа, которые Д.М. сравнивает с двумя учениями у Св. Терезы и у Кальвина: «Страшную меру воли его к одиночеству даёт и это учение о любви: "Должно любить всех одинаково", родных и чужих, и даже родных меньше, чтобы плоть и кровь  не возбуждали этой естественной любви, которая существует между родными и которую должно умерщвлять, чтобы достигнуть совершенства…, забывая всех одинаково, ты не ошибёшься, любя больше одного, чем другого. "Не думай же ни о ком ничего, ни злого, ни доброго, иди равно ото всех… чтобы достигнуть святого уединения"…

Грех для него  не только любить, но и быть любимым: "Быть другом его есть уже грех (…)". Перед смертью он сожжёт письма Терезы, чтобы от всего быть свободным» (с.158).

Иными словами, бога в человеке нет, поэтому и любить не надо. «Бог есть любовь», так написано в Писании, а святые Тереза Авильская и Иоанн Креста ненавидят и любовь, и человека одновременно. Одна из глав книги Д.М. названа « Между иллюминатством и церковью».

Мы уже говорили, что  иллюминатство – это одна из форм протестантства.

Одна из последних книг Д.С. Мережковского называется «Реформаторы. Лютер, Кальвин, Паскаль.» (опубл.  на русском языке Брюссель 1990; фр.  и нем. переводы  – 1941 и 1942 гг.). Эти интересные исследования, посвящённые эпохе реформации, Д.М. писал в самом конце своей творческой деятельности, размышляя о том, что такое христианство вообще и смогло ли оно состояться.

Много, кто сомневался в том, что христианство является  великой единосущной верой. Много ересей сопровождало и до сих пор сопровождает официальное христианское вероучение. Их искореняли по русской пословице «не крестом, так пестом». Это и ариане, и маркиониты, и манихеи, и многие другие. Однако суть самого глубокого вопроса о понимании веры во многом оставалась неизвестной. С чего началась борьба Мартина Лютера с официальной тогдашней католическо-православной церковью? Вопрос очень простой. Папа Лев Х в сентябре 1517 года  (обратим внимание на символическую дату) разрешил продавать индульгенции, то есть  отпускать любые грехи за определённую мзду, которую собирали специальные церковные служители. Мартин Лютер, человек простого происхождения, но серьёзно образованный в богословских вопросах, задался простым вопросом: «Я должен сам услышать, что говорит Бог» (с.32-33). И пояснил эту мысль следующим образом: «Мы (протестанты) также плохо жили, как римские католики. Но мы боремся не за (праведную) жизнь, а за (истинное) учение. Вот чего не поняли ни Виклефф, ни Гус, нападавшие только на дурную жизнь католиков… Потом я победил учением: оно ему сломало шею» (с.34).

Лютер имел ввиду, что он победил Римскую католическую церковь убеждённостью в том, что общение с богом может происходить только при личном контакте, а церковь не нужна.

Когда отец Лютера умирал, исповедующий его священник спросил: веруешь ли ты в учение сына своего Мартина: «Верую,–  ответил тот. – Надо быть негодяем, чтобы этому не верить» (с. 39).

Великий вольнодумец Вольтер писал так: «Истина светит сама собственным светом своим, её не надо освещать огнём костра» (с. 49). Эта мысль кажется очевидной. Но теперь мы приблизимся к изучению кальвинизма.

Фигура Лютера и его образ мыслей наиболее ярко проясняются таким интересным фактом: «С детства тяготел на нём страх Нечистой Силы» (с. 55). Уместно вспомнить знаменитую, более раннюю работу Д.М. «Гоголь и чёрт», в которой он развивал мысль о том, что основа мировоззрения и мирочувствования Гоголя –  это его борьба с мистическим образом нечистой силы, которая и привела его к преждевременной смерти. Лютер и Гоголь? Не парадоксальное ли это сопоставление. Я глубоко убеждён, что эта аналогия не просто находится в сознании Д.М., а, по сути, она глубоко правильна. Вспомним такие известный факт: когда во время работы Лютеру неожиданно явился чёрт, он бросил в него чернильницу. Это пятно на стене до сих пор показывают посетителям мемориального музея Лютера. И с другой стороны Гоголь, заморивший себя голодом в ужасе перед нечистой силой.  А ведь он тоже был убеждён в своём правильном понимании христианской веры («Выбранные места из переписки с друзьями»), и церковь ему не указ.

Но последователи Лютера, конечно, пошли гораздо дальше: «"Царство Божие приблизилось и должно быть установлено силою, ибо  по слову Господа только употребляющий силу входит в Царство Божие",–  учил Карлштадт."Вперёд, вперёд, вперёд! Раздувайте огонь, не давайте вашим мечам простыть от крови, не щадите никого!" – скажет ученик Карлштадта, Мюнцер» (с.124).

Это уже напоминает нам и Маркса, и Ленина. Д.М. пишет об этом так: «Тайное общество Мюнцера – то малое горчичное зерно, из которого некогда вырастет великое дерево – Третий Коммунизм, Третий Интернационал» (с. 131). А дальше приведём ещё интересные слова: «Я, Мартин Лютер, буду сражаться молитвами, а также, если нужно, кулаками». Д.М. продолжает: «Правило опасное: от Лютера к Гитлеру – от молитвы к кулаку» (с.168). 

Пройдут буквально 2 – 3 года,  и сам Д.М. будет относиться к Гитлеру совсем по-другому, но в основном  он останется верен  своему первичному идеологическому посылу: нельзя реформировать христианство, в сущности не отменив его. Сегодня это ясно как никогда. «Верно и глубоко понял Гёте: "Мы ещё не знаем всего, чем обязаны Лютеру и Реформации. С ними могли мы, вернувшись к истокам христианства, постигнуть его во всей чистоте. Снова мы обрели мужество твёрдо стоять на Божьей земле и человеческую природу свою чувствовать, как дар Божий» (с. 175).

Приводя эту цитату, Д.М. даже не чувствует, что, говоря о якобы «истинном» христианстве, Гёте в сущности его вообще отрицает, потому что Христос учил: «Царствие Моё не от мира сего». А и Гёте, и даже  сам  Д.М. смотрят на вещи по-другому: духовное и плотское должны быть объединены в общее целое. Религиозный экстаз и плотское совокупление – это одно и тоже. Плоть и Дух соединяются в святом соитии. Здесь и понятие вечной женственности, и святое понимание Духа (rucha) в его женской ипостаси.

***

Что такое Реформация? Религиозное сознание того времени вращалось внутри догматов христианской религии, но стремилось выйти за её пределы и всё-таки по существу не могло это сделать.

Для правильного понимания сущности Реформации нужно иметь в виду такие, внешне не схожие, но исторически очень близкие явления: перед тем, как Мартин Лютер начал свою реформаторскую деятельность (напомним сакральный год и сакральный день – 7 ноября 1517 года),  окончательно рухнула Византийская  империя (1453 г.), родились и проявили себя великие художники Возрождения – Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти, Микеланджело Буанаротти. Только что Христофор Колумб открыл Америку,  и это Лютер несомненно знал, поскольку невероятно раздвинулись горизонты мышления.

Ощущение того, что прежний христианско-католический мир распадается на части  было в ту эпоху столь же сильным, как и то, что мы чувствуем сегодня: рушилась и должна была рухнуть целая эпоха. Так и случилось. Для современников Лютера открылись новые горизонты в верованиях, географических открытиях, а чуть попозже – в космологии (Николай Коперник –  современник Лютера).

Но, как и во всяких революционных начинаниях, появляются две стороны, особенно в трактовках текста еврейского Писания. Лютер открыл национальную сторону: любая религия должна иметь национальный характер. Но к вопросу о религиозной Реформации можно подойти и с другой стороны,  вскрыв глубины еврейского происхождения христианской религии.

Книгу Д.С. Мережковского «Кальвин» Т. Пахмусс предуведомляет таким предисловием: «Он (Кальвин – Г.М.) настаивал на том, что одной из главных обязанностей Церкви  является благополучие государства и что государство должно обеспечивать благополучие Церкви. Оно также обязано поощрять набожность и благочестие, и богохульство должно караться как гражданское преступление» (с.108). Далее Т. Пахмусс поясняет эту мысль так: « Пресвитерианские Церкви примыкали в основном к учению Кальвина, и главное религиозное направление в американских колониях было кальвинистским» (с.108).

В чём же состоит учение кальвинизма? Д.М. пишет так: «Бог Кальвина хуже Сатаны» (с.184). Кальвин, подобно Ленину, строит своё мышление особым образом: «Новую политическую свободу он выкует из древнего железа – Ветхого Завета –  Закона» (с. 184).

Обратим внимание ещё на одну деталь: «Воля к народности  у Лютера, а у Кальвина – к всемирности» (с. 193).  Повторим ещё раз – вот где истоки учения о  международной всемирной революции, которая роднит кальвинизм с марксизмом- ленинизмом: «Кальвин – второй Моисей, осуществляющий Евангелие по скрижалям Синая» (с. 197).  Когда Кальвин обосновался в Женеве и создал там некое религиозное псевдо-государство,  он, основываясь на своём вероучении, поставил перед своим как бы народом, а на самом деле гигантской сектой, охватывающей сотни тысяч человек, такую задачу:  «После Ветхозаветной Теократии, здесь, в Женеве, снова является впервые   не святой человек, а Святой Народ;  цель государства и Церкви становится снова не личная, а общая святость; избранному народу снова говорит Бог Израиля: "Будете святы, потому что Я свят".

"Вы – род избранный, царственное священство, народ святой", –  говорит Женевским гражданам устами Кальвина тот же Бог» (с. 249).

Кальвин устроил в своём псевдо-государстве в Женеве удивительный режим, который, как две капли воды, похож на всюду осуждаемый сталинский тоталитаризм. Нас, людей ХХI века, удивляет только, почему англо-американские исследователи не обращают на это внимания. Вследствие малообразованности?  Или, попросту говоря, серости – наступлению «грядущего хама», о котором писал Мережковский?  Однако в вольнолюбивом городе Женеве при Кальвине обязательной была такая присяга: «Если я узнаю о чём-либо, заслуживающим доноса в Консисторию (Так назывался тогда государственный церковный орган правления – Г.М.) ,   то клянусь доносить, исполняя мой долг без гнева и милости» (с.250). И дальше ещё: «Судятся не только дела, но мысли и чувства» (с.251).

Всё это до такой жути похоже на советскую реальность прошлых времён, а отчасти и сегодняшних, что просто поражает воображение. 

Тогда Д.М. в 30-х годах это казалось удивительным, но для нас . особенно сегодня это выглядит почти банально: «Трудно людям наших дней  поверить в такие случаи, как эти: именитый купец, осуждённый за прелюбодеяние на смерть, уже взойдя на плаху, благодарил Бога за то, что будет казнён,  "по суровым, но нелицеприятным законам своего отечества". А в 1545 году, в дни страшной чумы, колдун и ведьма, муж и жена, приговорённые к сожжению за то, что "сеяли в народе чуму", радостно идут на костёр. Благодарят и эти двое Бога и Кальвина за то, что "будут, может быть, избавлены временной смертью от вечной "» (с. 252).

Вспомним процессы врачей-убийц.

Размышляя на ту тему, впоследствии уже упомянутый выше Вольтер сказал: «Павшего врага Кальвин оскорблял, как это делают все подлецы у власти» (с. 271).  Сталин?

А вот как закончилась жизнь Кальвина: «"Только что прошёл по городу слух о блаженной кончине мэтра Кальвина, как начался великий плач и рыдания". Радоваться бы надо было, что умер палач и кончилась пытка, но вот люди плакали так, как будто умер самый близкий и нужный для них, родной человек» (с.290).

Ей-богу,  если бы это писал не Мережковский в конце 30-х годов, и речь бы не шла о смерти Кальвина, а о смерти Сталина в 1953 году (роман Юрия Бондарева «Тишина»), я бы подумал, что это написано буквально сегодня. Так умирают псевдовеликие религиозные вожди, которые влекут за собой тысячи, десятки тысяч и миллионы трупов. Но это признак обновления великой грандиозной веры. Сейчас кальвинизм – это основополагающая великая религия, которая владеет всем миром и которая под флагом псевдодемократии и американизма диктует своё мировоззрение и вероисповедание как современную идеологию неоглобализма.

Чем же закончилась роль Христа-спасителя?

Глава ХXV

«"Иисус есть Христос – Мессия",– этого Иоанн не говорит нигде у синоптиков. "Идёт со мною Сильнейший меня",– вовсе ещё не значит, что идущий за ним Христос есть Иисус» (с.151).

Здесь мы сталкиваемся с удивительным вопросом, является ли богоявленный Иисус настоящим Христом Спасителем. Вопрос состоит вот в чём, был ли Иисус – Христом, то есть богом. Сейчас, в ХХI веке, вряд ли кто сомневается в том, что Иисус БЫЛ. Об этом свидетельствуют многочисленные заметки тогдашних и последующих историков.  Марксисты-ленинисты сомневались в существовании Иисуса, особенно Емельян Ярославский (Миней Израйлевич Губельман). Но Д.М. поставил очень важный вопрос, а кто такой был Иисус Христос? Неслучайно эта книга его называется «Иисус неизвестный»: «В явной жизни Сын – Отец; в тайной – Мать. Весь Иисус Известный – в Отце; весь Неизвестный – в Матери» (гл. ХХVIII).

Ну, и конечно, мы должны обратиться к вопросу о деятельности Иуды. Кем он был? «"Выбрал Он себе в Апостолы самых грешных людей, сверх всякой меры греха",– скажет Послание Варнаввы, от времён Мужей Апостольских. Судя по тому, что самим Иисусом Иуда назван будет "диаволом"» (ИО, 6,70). А Пётр "сатаною" (МК.8,33 ), так оно и есть» (гл. III, Х).

Апостол Пётр, который даже умел ходить по воде, был назначен Христом основателем истинной церкви: «Ты, Пётр (Petros), имя твоё означает камень, на тебе воздвигну я Церковь свою (edificabo ecclesiam meam )». 

Обратим внимание на то, что апостол Пётр, несмотря на своё римское имя, – чистокровный еврей. Но на это Д.М. как бы не обращает внимание, а мы обратим, потому что это факт говорит нам об обосновании Римско-католической Церкви, камнем веры которой является  апостол Пётр. Также обратим внимание на определённое свидетельство евангелиста  Иоанна.

Повторюсь:

1. «Спасение от иудеев» (4. 22) и

2. «Ваш отец – диавол» (8. 44) о тех же самых иудеях. Я не знаток каббалистической мистики Талмуда, но хочу подчеркнуть интереснейший факт:  прямо противоположные суждения образованы простым удвоением номеров глав и стихов: 4,22 – 8,44. Что это значит, пусть решают читатели моей статьи.                                                                                                                                                                                     Последние главы книги «Иисус неизестный» Д.М. посвящает вопросу о соотношении христианства и еврейства. Христос «Пришёл к своим» –  так называется глава 7: «Царство Божие для Иисуса начинается и кончается Израилем.

На путь к язычникам не ходите… а идите к погибшим овцам дома Израилева (МТ. 10, 5-6) (…) Я послан только к погибшим овцам дома Израилева (МТ. 15-24) ».

Ну и что же, что «пришёл к своим»? Д.М. пишет: «Крестная надпись: "Царь Иудейский", будет насмешкой Рима – мира над царём Израиля; но не спасётся мир, пока не узнает, что "спасение от иудеев" (Ио. 4,22 ) и от распятого Царя Иудейского, или, как тогда ругались и теперь ещё ругаются враги всех вообще иудеев и Христа-Иудея особенно,– спасение от "Жида распятого" (гл. V).

 И вот «пришёл к своим» –«И свои не приняли» (так называется глава 8). В чём тут вопрос?  Может, в том, что  всё-таки приняли, но приняли по-своему, отвергнув и  убив. Дело в том, что понятие Христа как спасителя, о чём мы писали выше, имело и другой смысл. В одной из сохранившихся римских надписей 9-го года до РХ, посвящённой дню рождения тогдашнего римского императора Августа, написано так: «Бог послал нам Спасителя,  σωτηρ… Море и суша радуются миру… Большего, чем Он не будет никогда… Ныне Евангелие, ευαγγελιον, о рождестве бога исполнилось» (гл.9 II).

Вот теперь и зададимся вопросом, кто был истинным Христом-Спасителем, маленький жидок Иисус, Иешуа или великий император Римской империи кесарь Август?  Надо обратить внимание, что вся символика и даже терминология этой древней римской надписи полностью предвосхищают все так называемые еврейские святые писания. Боюсь показаться кощунником, но: Карл у Клары украл кораллы, Клара у Карла украла кларнет…

Снова и снова Д.М. с упорством пишет, что суть христианства: «в трёх словах "Иисус есть Христос"» (ХIII).

А если мы спросим: а вдруг Иисус не есть Христос, а вдруг Христос -  это кесарь Август или кесарь Тиберий? А что значит «спасти мир»? И от чего его надо спасать? Куда он денется без Христа?

***

Последний вопрос, который мы обсуждаем в рамках настоящей статьи – это вопрос о роли Иуды в символической жизни Иисуса Христа. Бытовое мнение: Иуда – символ предательства, дескать, если бы его и не было, то Христос продолжил бы свою деятельность, как Богочеловек, Отец своей Матери – Богородицы Приснодевы  Марии… И до чего бы дошла эта деятельность? Может быть, весь мир был бы «спасён»?  Как-нибудь изменился бы ход мировой истории? Может быть, не было бы ни ужасного средневековья, ни фашизма, ни мировых войн, ни сталинских репрессий?

И вдруг появился Иуда. Слово Иуда – это не имя, это символ, который разрушил мировую цивилизацию. Первый факт: Иисус назвал Иуду «другом» (Мт. 26,50).  Почему?  А вот почему – Иуда был патриотом еврейского народа: « Вы ничего не знаете; и не рассудите, что лучше нам, чтобы один человек умер за народ, нежели чтоб весь народ погиб» (Ио. 11, 49-50).

Вот в этом и скрыто, что называлось впоследствии  Холокостом – Холокаустом, по-еврейски это называется «всесожжением» – лучше убить небольшую часть народа, но сохранить его в целом.

«Тайна Иуды – тайна всего Иудейства: верность Ягве, Супругу,– измена Мессии Возлюбленному,– "Соблазнителю", "Обманщику", mesith, как назовёт Иисуса Талмуд, вечная книга Иуды-племени – "Вечного Жида" во всемирной истории. Всё ещё жив для Иудейства и разумен нелепый вопрос: "Кто кого предал, Иуда  – Христа или Христос – Иуду"?» (гл. ХIII).

Лично мне этот вопрос в отличие от Д.М. не кажется нелепым. Причина здесь, на мой взгляд, очевидна. Если Иисус не есть Христос, то есть Спаситель, то зачем он вообще существовал? А если он был Спасителем. То он должен был обязательно обречён к закланию, как агнец божий. Отчасти эта мысль близка и Д.М.

***

Ещё одна важная тема –  это война и сексуальность. Напомним, что она является центральной в известной книге З.Фрейда «Эрос и Танатос». Фрейд трактует этот вопрос на несколько сниженном уровне, а Д.М. глубоко убеждён, что: «Пол с войной пересекаются, но  точки пересечения, большею частью, слишком глубокие, невидимы.

Главный очаг войны, любовь к отечеству, связывает малые семьи в большие –   в роды, народы, племена, связью крови – темени. Это и значит: пол рождает войну; Эрос – Этнос рождает Эриса» (с. 228, 1 , IV).   

И уж совсем близкая к нашим теперешним дискуссиям: «половое соитие родственно убийству» (Вейнингер, с. 232, 1, IХ ).

Вот откуда рождается гомосексуализм: «Содом глубже, чем думает брак;  день брака заходит, восходит ночь Содома, святая или грешная, благородная или смертная, – это смотря по вкусу. Пал Сион, Содом восстал. Племя, "отверженное" некогда, теперь уже таким себя не чувствует: древнее проклятие снято с него, и огненный дождь ему не страшен. Третий пол смотрит прямо в глаза двум остальным и говорит: "Я, как вы"; я лучше вашего; я первенец создания, цвет мира, соль земли: вы – половины, я – целое"» (с. 231, 1, VII).

Исследования Д.М. в этой области нам интересны не только с точки зрения его учения об андрогинности, но с точки зрения претензий современных гомосексуалистов на некую, якобы высшую правду. Был ли Христос гомосексуалистом?  Если Бог воплотился в образе мужчины, то почему унижена женщина? Есть такое понятие: «люди лунного света». Этот образ возник у знаменитого философа Платона и  продолжен был в одноимённой книге В.В. Розанова. Вопрос о том, были ли дети у Христа и могли ли они быть от земной женщины, стоит во главе угла многих исследователей, но ответа на него не дано, а между тем, – это вопрос, определяющий сущность цивилизации.

«Весь христианский эон (эонами называются гигантские временные промежутки,  которыми определяются судьбы истории – Г.М.) протекает под знаком божеской личности – Христа, или демонической – Антихриста; весь эон дохристианский – под знаком божеского или демонического пола. Тайна Одного – Сына – открывается в христианском эоне; в дохристианском – тайна Двух – Отца и Матери» (с. 242, 2, I).

Может быть, Ева зачала Каина от Змия, ангела Люцифера, сошедшего с небес, его звали Бен-Элохим. Так пишет Сергей Нилус, но от Каина произошёл род каинитов, который еврейский бог запретил не только проклинать, но и осуждать. Обратим внимание на такую деталь: после нападения Гитлера на СССР Папа Римский охарактеризовал его наступление, как «благородную отвагу в защите основ христианской культуры» ( Дж. Толанд «Адольф Гитлер», кн. 2, М., 1993 г. с. 147).

Христианство, антисемитизм и фашизм? Насколько эти учения парадоксально  связаны между собой?

***

«Пол для нас  Явление, для древних – Явление и сущность, нечто земное и небесное. (…)

Вся языческая религия струится от пола. –  Вся древность непрерывно внимает полу» (2, III).

И вот в чём сущность христианства по Д.М.: «Вода купели –  ложесна Матери, а крещальная свеча – огненный фалл» (2, VIII). Христианство н следует рассматривать как еврейскую религию, и проблема борьбы между христианством и еврейством – проблема надуманная.  Д.М. идёт ещё дальше, когда утверждает, что христианство произошло от древней критской религии: «Критская богиня Европа – мать критского бога-царя Миноса. Имя нашего материка, матери нашей, «Европа» – от неё» (3, ХVIII).

Что такое критская –  христианская цивилизация? «Лабиринт – стойло бога Быка, Минотавра. Лютым пожирателем человеческих жертв он будет потом, а вначале сам – жертва, небесный Телец, закланный от создания мира – вечный божественный символ Крита»  (3,  ХХХVIII)."

Слова – Крит, Христос, Chrestos – очень похожи. А кто же была мать Христа, которая одновременно его дочь: тут мы вторгаемся в вопрос, «покруче» чем в романе Дэна Брауна: «Мать его  (Иисуса) была Мирьям, Misjam, женских волос уборщица, magdalla». «Хитростью однажды выманил у неё Рабби Акиба признание, что "сын её родился от любодеяния". –"Имя же любовника её – Pandera".–  сообщает Талмуд Вавилонский.

Гнусность эту жадно подхватил и "просвещённый" римлянин Цельз, александрийский врач-эпикуреец в своём "Слове истины": "сына родила она от какого-то воина Пантеры, Panthera, – (судя по имени, римского легионера),– и выгнанная мужем, бездомная, презренная, где-то в тёмном углу родила Иисуса, Skotion egenesse"» (5, VII).

Прежде чем перейти к дальнейшим вопросам, надо обратить внимание на то, что мать Иисуса – Дева Мария,– возможно, и есть Мария Магдалина, как это следует из текста, из прямых буквенных сочетаний.  И она же по учению Дэна Брауна и Д. Фрэнсис является женой Христа, которая родила ему нескольких детей, ставших основателями французской династии королей.

***

Между понятиями – распятие и оскопление, кастрация – есть определённая связь, «Aттис  – Вакх. Это значит: бог оскоплённый – тот же, что растерзанный или распятый. Между ними  ставится в мистериях знак равенства» (6, III).

Что же такое скопческая, распятая любовь? Любовь без пола, любовь без соития, любовь, которую можно условно назвать «любованием». Однако продолжим наши исследования: «Кажется, нет хулы, которой бы люди не хулили Сына Человеческого. Но никогда, никому, кроме несчастных офитов (так называли змеепоклонников – Г.М.), не приходило в голову, что Он – скопец. (…)

Что значит евангельское слово о скопцах, сделавших себя «скопцами ради царства небесного?» (7,  ХХIII). 

Секта скопцов в России существовала, по крайней мере, до середины ХIХ  века. Об этом ярко рассказал талантливый писатель П.И. Мельников-Печерский в своих знаменитых романах «В лесах» и «На горах». Он, рисуя обряды скопцов, которые кастрируют себя «во имя Божие», набрасывает наиболее уродливые и жуткие сцены кастрации: не только мужчинам отрезают яйца и половой член, но и женщинам отрезают груди, а удаление яичников и матки производят, вводя во влагалище особый штырь с крючком, который выдёргивают потом обратно. Наркоза тогда ещё не было. И это есть вера христова?!

Д.М. пишет, что распятие равно оскоплению.

«"Если хочешь принести Богу человеческую жертву, будь ею сам…  Плоть и кровь свою, а не чужую, отдай", – учит Квецалькоатль,  древне-мексиканский Дионис-Орфей» (12, ХХХII).

Что же такое Бог? Что же такое божественные обряды?

Поедание Бога – причастие – это и есть обожествление, а одновременно вкушение иудейской плоти и вбирание её в себя.

ТАНТАЛ

АТЛАНТ

Это взаимно обратное и взаимно искажающее сочетание зверя  с бездонно глубоким корнем tlao; "страдаю", "терплю", – если филологически случайно, то, может быть, "не случайно", "ни стерильно магически", потому что Тантал есть, в самом деле, "обратный", "превратный", как бы в дьявольском зеркале искажённый и опрокинутый Атлас-Атлант» (12, ХХХVIII).

Христос пришёл в мир, чтобы спасти его, но «тот ли Христос пришёл». Рассуждая о влиянии церкви на мировую историю, Д.М. приводит интересную цитату  из римского историка Лукиана об основателе христианской церкви апостоле Павле –  «маленький жид с крючковатым носом» (14, ХIII).

 И, пожалуй, следует закончить ещё одной цитатой из античного философа Прокла:   "Естьмного путей к истине; каждое богопочитание предлагает свой путь, и мудрый шествует по всем путям, чтобы тем легче дойти до истины", радуется последний». (14, ХIV).

Мы уже подчёркивали, что Мережковский в 30-е годы редко обращался к политическим вопросам, но всё-таки одну из его мыслей того времени нужно выделить особо (Из статьи в газете «Возрождение», лето 1935 г.): «так как власть русских коммунистов, действующая силой, действий своих ни изменить, ни прекратить не может, то мы считаем, что без действий на неё тоже силой, без её насильственного свержения нельзя положить начало воскрешению человека ни в России, ни в мире.

Каждый, кто бы ни начал войну с русскими коммунистами, будет воевать, хочет ли он этого или не хочет,  знает или не знает,  не с Россией, а за неё, и не только за неё, а за всё человечество, ибо торжество того мира, не человеческого, двухмерного, есть гибель нашего, трёхмерного, глубокого и высокого  человеческого мира»  (Цит. по кн. «Тайна русской революции. Опыт социальной демонологии», М., 1998 г. ).

Борьба с русским коммунизмом для Д.М. была столь же очевидной и естественной, как борьба Гоголя с чёртом, о чём мы писали выше. В этом одна из причин его одобрения гитлеровской агрессии. Исторический опыт показал, что коммунизм – явление довольно стойкое; и перерождаясь в сегодняшнюю форму псевдодемократии, он всё-таки продолжает сохранять, хотя и в ослабленном виде, некоторое  своё влияние.

 Но сегодня мы живём в другую эпоху – время торжества постмодернизма.  Последний же  рассматривает путь к мировоззрению как язык, охватывающий всё вселенную, посредством разных учений, религий и иных сверхкоммуникаций. Мне кажется,  начала этого мировоззрения были заложены в творчестве Д.С. Мережковского начала 20-х – 30-х годов.

Санкт-Петербург

Июнь 2015 года