Давно прошло то время, когда марксистская идеология покоряла страны и континенты. Замечательно те времена описал Арнольд Тойнби в книге «Мир и Запад», объяснив подъем России при большевиках и резкое расширения сфер ее влияния в мире тем, что наша страна ответила на вызовы Запада. А она именно так ответила – созданием форпостов своего влияния через марксистские партии. Ныне же марксизм скукожился и – без денежных вливаний из международного отдела ЦК КПСС он ужался до отдельных групп, способных побеждать разве что в масштабах провинциального муниципалитета. Несмотря на столь кардинальные перемены роли и места марксовой доктрины, автор предлагаемого материала сделал попытку «развить и углубить» марксистский взгляд на всемирную историю и сказать при этом новое слово в толковании насилия как «повивальной бабки». Насколько замысел состоялся – судить читателю. Скажем только, что в статье проявились все классические недостатки этой доктрины, уже проявившиеся ранее. Причины того или иного «тектонического» сдвига не получается объяснить без привлечения идей из-за пределов марксистской методологии. Вот пример: «Древний Рим, переняв опыт Древней Греции, превзошел ее в… использовании… рабского труда. Однако со временем этот ресурс был исчерпан». Невольно на ум приходит сентенция о том, что каменный век закончился вовсе не потому, что у человечества кончились камни…
На телевизионных ток-шоу либералы-западники все чаще жалуются на то, что Кремль тратит слишком много бюджетных средств на оборону. Из-за этого, мол, урезаются статьи на образование и медицину, лишаются поддержки низкооплачиваемые слои населения. Увы, безопасность в мире паразитического капитализма, где все покупается и продается, самый дорогой товар!
Оставляя в стороне вопрос о том, насколько бюджетная политика Кремля является вынужденной, поинтересуемся, каким образом проводили такую политику сами западные страны, доминирующие в мировой экономике. Сегодня, как известно, наиболее могущественным государством или империей, если угодно, являются США. До них были британская и французская колониальные империи – одна несколько могущественнее другой. Им предшествовала испанская империя, выступившая на мировую арену вслед за Османской империей, Арабским халифатом, Византией, Римской империей, Древней Грецией, персидской державой Ахеменидов, Древним Египтом.
Важно подчеркнуть, что чередование наиболее развитых империй - вех – происходило как под влиянием природных факторов, экономических и технических достижений, так и под влиянием насилия, материальным обеспечением которого является производство средств насилия, военной техники, а, по современным представлениям, ВПК. Что здесь первично? При всем внешнем впечатлении всемогущества силы насилие остается всего лишь средством. Целью является экономическое обогащение и процветание. К. Маркс, который, естественно, мог оценивать события лишь до 80-х годов ХIХ века, говорит, что насилие является «повивальной бабкой истории», а также «экономической потенцией». Иначе говоря, насилие приходится повивальной бабкой экономическому развитию докоммунистического мира.
В своем «Капитале» Маркс пользуется всеобщей формулой обращения капитала: Д – Т – Д’, то есть, деньги – товар – деньги с приростом. Откуда прирост? Владелец капитала покупает на рынке особый товар в виде рабочей силы и наживается на ее эксплуатации. Таким способом обращается капитал как самовозрастающая стоимость. Похожей формулой можно выразить и историческое развитие в целом. Возьмем, к примеру, формулу: У – Н – У’. Здесь У – текущий уровень развития, Н – насилие, У’ – качественно новый уровень, новый виток (ступень) развития.
Откуда берется новое качество развития? Его рождает диалектика экономики и насилия. Очевидно, экономическое и военное могущество взаимосвязаны. В древности завоевательные походы с целью захвата рабов и грабежа служили едва ли не основными средствами экономического процветания. Но ведь сила государства, направленная вовне, требует внутреннего материального обеспечения. И чем больше углубляешься в древность, тем становится яснее, что в становлении первых государств главную роль играли природные факторы и внутренние ресурсы.
Возвышение древнеегипетской цивилизации, в большой степени, было результатом её способности адаптироваться к условиям речной долины и дельты Нила. Регулярные ежегодные разливы, удобряющие почву плодородным илом и организация ирригационной системы земледелия, позволяли производить зерновые культуры в избыточном количестве, обеспечивавшем социальное и культурное развитие. Присовокупим к этому военное развитие.
Природные факторы определяли значение такой важной производительной силы Египта как рабский труд. Земельный вопрос здесь не стоял так остро, как, скажем, в Древней Греции. В целом рабовладельческий строй оставался патриархальным, поскольку отсутствовали такие важнейшие предпосылки классического рабовладения, как частная собственность на землю, превращение значительной части земель в товар, отрыв большинства непосредственных производителей от земли как главного средства производства. Военнопленных здесь не превращали в рабов античного типа, а ставили в условия, аналогичные условиям жизни самих непосредственных производителей древневосточных стран.
Возможно, Древний Египет и достиг бы постепенно стадии классического рабовладения, но его природные средства защиты, ресурсы, а также военный потенциал были ограничены. Во всяком случае, он уступал в этом отношении Персидской державе. Во время правления Дария I она достигла наивысшего могущества. При помощи своей личной гвардии – «десяти тысяч бессмертных» - ему удалось подавить волнения скифских племен Средней Азии, а также восстания в Вавилонии, Мидии, Эламе, Египте, Парфии и завоевать часть Индии.
Тем не менее, поход Дария против Греции закончился его поражением. В правление Дария III началось завоевание державы Ахеменидов, ослабленной внутренними распрями и разложением элиты, Александром Македонским. В итоге она прекратила свое существование. Слагаемыми побед греков над персами стали островное и полуостровное положение их страны, благоприятное для обороны и нападения, более высокая организация хозяйства и военного дела, передовая культура, объединение под властью талантливого царя и полководца Александра Македонского.
В чем заключалась более высокая организация хозяйства? В первую очередь в использовании рабов в качестве основной производительной силы общества. По словам Энгельса, «только рабство сделало возможным разделение труда в более или менее крупном масштабе между земледелием и промышленностью и таким путём сделало возможным расцвет древнего мира, греческую культуру.
Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и науки; без рабства не было бы и римской империи, а без фундамента греческой культуры и римской империи не было бы и современной Европы. Мы никогда не должны забывать, что все наше экономическое, политическое и интеллектуальное развитие имело своим предварительным условием такой строй, в котором рабство было столь же необходимым, сколько общепризнанным элементом».
Как видим, марксистский взгляд на историю основывается на принципе историзма. Здесь нет места подгонке истории под религиозные, моральные и идеологические представления современности. История рассматривается как естественный процесс. Нет и тени от попыток противопоставить первобытнообщинный строй рабству как «золотой век» прошлого аморальному настоящему. Ибо в этом прошлом человек находился в животном, стадном состоянии. Но неприглядное настоящее, по крайней мере, содержало ростки более цивилизованного будущего.
Под этим углом зрения следует рассматривать распространенные на Западе сюжеты о борьбе свободолюбивых греков с варварами-персами. Рабство способствовало развитию и совершенствованию военного дела. При этом греки, издавна служившие наемниками в армии и флоте персов, лучше знали сильные и слабые стороны своего противника. И потому победили.
Здесь качество взяло верх над количеством. Но качество постепенно снижалось в результате количественного роста завоеваний. Еще в 330 году до н.э. полководец Александра Македонского Зопирион потерпел сокрушительное поражение от скифов. После смерти македонского царя его империя постепенно распалась на отдельные государственные образования, а затем и вовсе прекратила существование.
Древний Рим, переняв опыт Древней Греции, превзошел ее в завоеваниях и использовании основного производительного ресурса – рабского труда. Однако со временем этот ресурс был исчерпан, а его исчерпание породило новые правила и принципы социально-экономической и политической жизни государств. Ряд ученых связывают введение крепостного права в поздней Римской империи с острым демографическим кризисом и нехваткой рабочих рук, особенно на западе империи, достигшими к этому времени критических размеров.
Опять же количественный рост завоеваний достиг предела, и вместе с этим потребовалось новое качество экономики. В течение IV века указами римских императоров значительная часть населения Римской империи была превращена в крепостных. Соответственно, именно в данном значении («крепостной») это слово («serf», «servo») и вошло во все западноевропейские языки: английский, французский, итальянский, испанский, — сформировавшиеся после краха Западной Римской империи. А для рабов был позднее введен новый термин — slave, sklav. Это также может служить подтверждением выводов историков об исчезновении рабства как массового явления во II—III вв. н. э.
В 395 году н. э. после смерти древнеримского императора Феодосия I произошел распад Римской империи. Она разделилась на Западную и Восточную части, в каждой из которых у власти стоял свой император. В Западной части, рухнувшей вскоре под натиском германских и галльских племен, происходило под оболочкой католицизма становление западноевропейского феодализма. Восточная часть, превратившаяся в Византию, стала под оболочкой православия колыбелью феодального евразийства.
В обеих частях рабский труд сохранялся лишь в виде рудиментов. Основной производительной силой стал крепостной труд, обогащавший его владельцев. Эта производительная сила отнюдь не утратила способность к количественному росту за счет внешних завоеваний. Только теперь она возрастала одновременно с территориальными приобретениями и закрепощением соплеменников и соотечественников. Феодальные империи складывались в горниле ожесточенной межплеменной и междоусобной борьбы, а также грабительских походов и колониальных экспедиций.
Однако в Западной Европе в отличие от Византии возможности количественного (экстенсивного) роста основной производительной силы были ограничены. От нее требовалось иное качество – способность совершить прорыв в производительности труда. В ходе становления феодальных государств всевластие владельцев феодов подрывали города, бывшие центрами развития ремесленной промышленности, торговли и культуры. Здесь вызревала новая производительная сила в виде наемного труда, эксплуатируемого владельцами капиталов.
В силу географического и геополитического положения Византия была ближе к природе, общинным и историческим традициям, нежели католический мир Западной Европы, где природные, демографические и геополитические условия диктовали более свирепую борьбу за существование при помощи оружия и грабежа. При императоре Юстиниане I (527—565) Византия вернула себе на несколько десятилетий значительную часть прибрежных территорий бывших западных провинций Рима и положение самой могущественной средиземноморской державы. Однако экономический и военный потенциал империи был слишком подорван распадом, чтобы она восстановилась надолго.
Да и вряд ли это было возможно. Западная Европа вступила на путь развития, при котором прогресс военного дела опережал экономический прогресс. Это обстоятельство выпестовало более воинственные народности и государства. В Византии военное дело и экономика развивались вровень. Византийцы были большей частью консерваторы. А для этого психологического типа характерно любование прошлым. Прошлое мыслится как домашний уют, «тихая гавань», где человеческий дух спасается от ломки привычек и традиций.
В итоге Византия стала жертвой своего консерватизма. Она не смогла противостоять воинственным арабам, объединившимся в халифат под исламским знаменем пророка Мухаммеда. Арабы отобрали у византийцев все прибрежные территории африканского берега Средиземного моря и значительные пространства на восточном берегу. Они захватили территорию современной Испании и стали совершать набеги через Пиринеи. Глубокую рану нанесли Византии крестоносцы. Беспрерывная борьба с внешними врагами в лице европейских, славянских и азиатских племен ослабляла империю до тех пор, пока она не была завоевана турками-османами. Византия погибла, передав эстафету православия «третьему Риму» – Московскому государству.
Османы сокрушили не только Византию, но и арабский халифат. При султане Сулеймане Великолепном (1495-1566) империя достигла зенита своего могущества. Султан завоевал почти все Средиземноморье и Балканы, но он понимал, что на одной пассионарности и воинственности далеко не уедешь. Сулейман явился родоначальником политики «открытых дверей», под которой подразумевается свободная торговля и свободное проникновение капиталов. Могущественный султан, перед которым трепетали западные монархи, мог позволить себе такую политику. Тогда военная мощь Османской империи являлась серьезным препятствием для попыток Запада злоупотребить своим экономическим влиянием.
В Испании Реконкиста завершилась в 1492 году падением Гранадского эмирата. В том же году Христофор Колумб совершил свою первую морскую экспедицию в направлении американского континента в поисках торгового пути в Индию, который конкурировал бы с маршрутом португальских «героев моря». Эта и последующие экспедиции через Атлантический океан привели к открытию огромного континента, обогатившего Испанию несметными количествами драгоценных металлов.
В конечном счёте, импорт драгоценных металлов превысил объёмы производства и привёл к инфляции в Испании. Состоятельные граждане предпочитали инвестировать свой капитал в государственные обязательства, которые погашались за счёт импорта серебра и золота, вместо того, чтобы инвестировать развитие производства и сельского хозяйства.
В правление короля Карла V Габсбурга (1516—1556), который одновременно был избран императором Священной Римской империи, Испания стала самым могущественным государством Европы, опорой католической церкви в борьбе с начавшейся Реформацией. В этот период Испанию стали называть «государством, над которым никогда не заходит солнце». Однако поражение испанского флота («Непобедимой армады») в 1588 году, компромиссный мир с Англией в 1604 году, потеря нидерландских провинций в 1609 году и Португалии в 1640 году ознаменовали конец влияния Испании в Европе.
Гибель Испанской империи как оплота феодализма и католицизма вывела исторический процесс на качественно новый, капиталистический уровень развития. На первых порах первоначальному накоплению капитала способствовало испанское золото, распространявшееся по Западной Европе как через ростовщичество и банки, так и посредством морского разбоя британских и французских пиратов. Важную роль сыграли использование вооруженной силы и буржуазная революция в Нидерландах. Основой же нового строя стала замена крепостного труда наемным.
Мощь капитализма росла посредством колониальных захватов. Колониальное насилие, опиравшееся на военное превосходство западной цивилизации, стало эффективным инструментом капиталистической индустриализации. Причем в ней доминировали отрасли, обеспечивающие армию и флот. Они, как и сегодня, оказывали мультипликативный эффект на развитие экономики. И приоритет тяжелой промышленности над легкой индустрией не был изобретением большевиков. Это было необходимое условие выживания в капиталистической конкуренции, которая нередко перерастала в вооруженные конфликты и войны.
Правда, и тогда ссылались на цивилизаторскую роль метрополий, которая, дескать, освобождает колонии и зависимые государства от необходимости переживать ужасы индустриализации. Развитие в таком режиме и привело, в конечном счете, к доминированию империи США на мировой арене, которым они обязаны двум мировым войнам. И такое развитие вполне укладывается в приведенную выше формулу, являющуюся алгебраическим выражением диалектической триады, которая представляет собой взаимодействие законов единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания и перехода количества в качество.
Переход количества в качество прерывает «дурную бесконечность» развития. Так была прервана бесконечность развития первобытно-общинного и рабовладельческого строя, феодализма. Надо думать, что и капитализм не вечен. Будущее покажет, прервет ли «дурную бесконечность» паразитического капитализма какой-нибудь мирный фактор, вроде всеобщего избирательного права, или революция, как было в прошлом.