1. Почему мемуары бывшего гетмана Украины написаны с пророссийских позиций

Воспоминания генерал-лейтенанта российской армии Павла Петровича Скоропадского, который в 1918 году был гетманом Украинской державы вышли в конце 2016 года в киевском издательстве «Наш формат». Формат этого издания своеобразен. Мемуары напечатаны на русском языке, на котором они и написаны. Обложка и многочисленные комментарии на украинском.

Надо сказать, что такой формат полностью соответствует, как личности Скоропадского, так и сути его мемуаров. Ведь Павел Петрович, став во главе Украинской державы, полугосударственного образования под немецкой оккупацией, не умел говорить на украинском языке. Хотя в его государстве украинский язык насаждался. Может не так агрессивно, как при Украинской народной республике, которую на время упразднил гетман, но насаждался. А Скоропадский, судя по его же воспоминаниям впервые в жизни подписался на украинском языке только накануне переворота, сделавшего его главой тогдашней Украины.

То же касается и смысла мемуаров. Дело в том, что воспоминания свои Павел Петрович писал сразу же после отставки с поста гетмана 14 декабря 1918, в самом начале своей эмиграции. Начал он их 5 января 1919, а закончил в начале мая того же года. В это время казалось, что белые выигрывают гражданскую войну. Казалось, что падение советской власти неизбежно.  Деникин наступал с юга. Колчак с востока. А на севере готовилось наступление, которое вскоре возглавит Юденич. Поэтому Скоропадский хотел стать милым сердцу белого офицерства и его мемуары – попытка оправдаться в глазах сторонников единой и неделимой России за свой сепаратизм по отношению к ней. Хотелось и оправдаться за своё служение немцам, с которыми незадолго до этого он сражался в качестве командира корпуса царской армии. Тем более, что немцы незадолго до этого проиграли войну Антанте, которая покровительствовала белогвардейцам.

Но, главное, что Скоропадский был выходцем из офицерской касты Российской империи. И в эмиграции хотел примкнуть к своим бывшим товарищам, стать частью их среды, тем более, что в то время казалось неизбежным, что они возьмут власть в России.

Если заглянуть в будущее, то с изданием мемуаров в ближайшее время после их написания не сложилось. Белые были разбиты на всех фронтах и несомненно утратили в глазах такого явного приспособленца, как Скоропадский, часть былого блеска. И ему уже не очень хотелось с ними заигрывать. Но самое главное, к бывшему гетману большинство белых офицеров относились, как к изменнику идеи «единой и неделимой России», хотя он в конце своего гетманства заявлял о том, что он федералист и не мыслит Украину отдельной, что он за Российскую Федерацию, частью которой будет Украина. И грамоту даже издал соответствующую. Но всем было ясно, что грамота гетмана вынужденная, издана она после разгрома его покровителей немцев, с целью подольститься к Антанте и Деникину. И как назло, по техническим причинам, не вышли мемуары Скоропадского, где он оправдывается за своё заигрывание с украинскими националистами.

Поэтому остался бывший царский генерал П.П. Скоропадский в эмиграции в гордом одиночестве. Несомненно, его мемуары бы вышли позже, несомненно, что он мог бы найти подход к другим русским эмигрантским кругам, как это сделал генерал Краснов, коллега Скоропадского по служению немцам. Да и один из главных руководителей белой эмиграции председатель РОВС (Русского общевоинского союза) барон Врангель был бывшим подчинённым и хорошим знакомым Скоропадского. В общем, перспективы у него были.

Тем более, по окончании гражданской войны была повальная мода на мемуары бывших руководителей, да и простых участников белого движения. В эмиграции у них появилось свободное время, было желание оправдаться за поражение, свести счёты с соперниками, да и лишние деньги не помешают. В 1920-е мемуары белогвардейцев широко издавали не только на Западе, но и в Советском Союзе. Правда там добавляли соответствующее идеологически выверенное предисловие, но мемуары печатали практически без купюр. Так, что гетман мог бы в тех условиях напечататься без особого труда, прояви он определённую настойчивость.

Но Павел Петрович такой настойчивости не проявил и на это было отдельная причина.

Некоторые эмигрантские круги украинских националистов во главе с историком, бывшим послом гетманской Украины в Австрии В.К. Липинским, решили использовать бывшего гетмана, как своё знамя. Они разработали концепцию украинского консерватизма и противопоставили её петлюровской эмиграции, как правое направление, левому. Всё-таки петлюровщина идейно зародилась в украинской Центральной Раде, которая была наполнена левыми украинскими националистами – социал-демократами и эсерами. Сам Скоропадский считал такое течение близким к большевизму и ненавидел его. Он разогнал Центральную Раду и проводил курс помещиков и капиталистов, при определённых корректировках с учётом текущего момента. Так как левое, если так можно выразится, крыло украинских националистов эмигрантов возглавлял свергнувший Скоропадского Петлюра, то Липинский со товарищи, не нашли ничего лучшего, чем обратиться к Скоропадскому с просьбой возглавить, правое, если так можно выразится, крыло украинской националистической эмиграции. После недолгих колебаний, Павел Петрович согласился. То есть совершил ещё один крутой мировоззренческий поворот. Его биографы пишут, что только здесь, в эмиграции, в начале 1920-х годов, бывший гетман Украинской державы наконец-то выучил украинский язык и перековался из русского офицера, в украинского националиста.

2. Путь долгого превращения

Проследим дрейф Скоропадского после февральской революции 1917 года. В начале 1917 он русский монархист, крупный помещик, флигель-адъютант императора Николая II, генерал-лейтенант русской армии, командир корпуса. Вот происходит февральская революция и русский помещик не имеющий никакого отношения к украинскому национальному движению начинает украинизировать свой корпус. То есть увольняет оттуда русских военнослужащих и заменяет их украинцами. Сам Павел Петрович в мемуарах пишет, что он был категорически против украинизации своего корпуса, но его заставил главнокомандующий Лавр Георгиевич Корнилов. Не пытается ли мемуарист свалить вину на покойного к тому времени Корнилова? Вряд ли. Дело в том, что русская армия после февральской революции теряла дисциплину и стремительно разваливалась. А полки состоящие из представителей национальных меньшинств бывшей Российской империи не были так напрямую затронуты общероссийскими делами, не были подвержены волне разливающихся по России бунтарских и революционных настроений. Хоть это разные вещи, но они часто идут рядом.

Можно сказать, что в связи с языковой и культурной изоляцией от общероссийских масс, солдаты национальных полков оказались более устойчивы к бунтарским настроениям. Поэтому сохранили дореволюционную дисциплину и боеспособность. Этим пользовались белые, когда опирались на штыки Туземной дивизии, сформированной из горцев, опирались на белочехов, готовили вторжение в Россию польских войск. Но этим пользовались и красные, когда опирались на формирования латышских стрелков. Как видим, не затронутые бунтарскими настроениями части служили, как Русской революции, так и  Русской контрреволюции. Здесь одна из граней отличающих революцию от бунта. Хоть они часто идут параллельно, но это разные вещи. Однако, это не тема данной работы.

В связи с вышесказанным станет понятным желание главнокомандующего Л.Г. Корнилова, украинизировать корпус Скоропадского. При помощи украинизации Лавр Георгиевич, хотел сохранить боеспособность корпуса. Ведь Центральная Рада тогда претендовала лишь на автономную, состоящую из немногих губерний Украину в составе России. Свои сепаратистские настроения, члены Центральной Рады тогда ещё скрывали, а в большинстве даже и не имели таковых. Ошибка Корнилова была не только в том, что при возможном выходе Украины из состава России, украинизированный корпус будет служить Киеву, а не Петрограду или Москве. Ошибка его была ещё и в том, что украинцы не являются в языковом и культурном отношении столь изолированными от россиян, как жители Закавказья или Прибалтики. Поэтому украинизация корпуса Скоропадского не спасла его от потери дисциплины, что происходило и в соседних, не затронутых украинизацией корпусах.

А тут ещё подоспело восстание главнокомандующего Корнилова против Временного правительства. Сам Скоропадский в мемуарах очень негативно отнёсся к поступку главковерха. В своих воспоминаниях он вполне сочувствует идеям восстания, но пишет, что оно случилось не вовремя, мол благодаря мерам самого Корнилова обстановка в войсках только-только начала оздоровливатся, а восстание свело всё на нет. И главное, оно было совершенно неподготовленным. Исходя из того с какой быстротой было подавлено выступление Корнилова, можно согласиться с Павлом Петровичем.

Но так или иначе, ещё при наличии Временного правительства в Петрограде Скоропадский всё больше и больше переориентировался на службу украинской Центральной Раде. А после падения Временного правительства он перешёл на её сторону.

Надо сказать, что сам Скоропадский чувствовал, что изменяет присяге. Как бы там ни говорили о том, что высшее командование не признало нового большевистского главковерха, но во первых, не все генералы не признали его, многие признали. И не у всех кто не признал – это произошло безболезненно. Вот, как  Скоропадский описывает свои колебания перед тем, как он не выполнил приказ Верховного главнокомандующего Н.В. Крыленко об отправке его корпуса на германский фронт. Скоропадский после долгих колебаний решил не вести свой корпус на фронт, а идти в Киев в распоряжение украинской Центральной Рады. Цитата.

«Решение это мне далось нелегко. Мы с начальником штаба, генералом Сафоновым, гуляли по платформе. Поезд уже был подан, ждали лишь его отправки. Я заявил Сафонову, что я корпус не веду на фронт… Сафонов, очень дисциплинированный генерал, мне говорит: «Но как же, ваше превосходительство, мы же получили определенное приказание от главноверха?»

— Да Вы, Яков Васильевич, бросьте, подумайте, кто теперь главноверх!

— Да, верно-то верно, но все-таки…

Несмотря на всю нелогичность заявления Сафонова, мне и самому трудно было ослушаться данного мне приказания, хотя бы такого господина, как Крыленко, но все же главноверха, настолько у нас, военных, привито чувство необходимости исполнения приказаний начальства».

Но недолго Скоропадский подчинялся своим новым начальникам. При первом же представившемся моменте он, при помощи немцев, сверг Центральную Раду и её правительство и стал гетманом Украины. Примечательно, что в мемуарах Павел Петрович всячески принижает значение немцев, пишет что действовал самостоятельно, а немцы лишь немного помогли ему. Из других источников мы знаем, что это не так. Немецкие оккупационные войска приглашённые Центральной Радой были подлинными хозяевами Украины и беззастенчиво грабили её. Без их поддержки Скоропадский бы никогда не захватил власть.

Другое дело, что кроме Скоропадского существовали и другие претенденты на власть. И было несколько причин, почему именно Скоропадский стал гетманом. Во-первых, он был популярным командиром украинизированного корпуса, прославленным и опытным военачальником. Во-вторых, он принадлежал к старинному украинскому роду, который уже дал одного гетмана, Ивана Скоропадского, возглавившего Украину после бегства предателя Мазепы. Причём, первый и второй пункт пересекаются. Ведь корпус генерал-лейтенанту Скоропадскому поручили украинизировать, в том числе и потому, что он был носителем старинной гетманской фамилии, многие считали его прямым потомком Ивана Скоропадского. В третьих, Скоропадский был крупным помещиком и флигель-адъютантом царя, поэтому Германская империя, русские помещики и капиталисты проживающие на территории Украины, делали ставку на Скоропадского в надежде, что он остановит распространение Русской революции. Ведь, как говорилось выше, Центральная Рада была довольно-таки левым органом. Вплоть до того, что под влиянием большевистского правительства России, приняла решение о национализации земли. От Скоропадского ждали, что он будет бороться с революционными идеями и он ревностно работал в этом направлении.

На посту гетмана Павел Петрович, понемногу начинал разделять идеи крайнего украинского национализма, вплоть до того, что принимая у себя за завтраком состав съезда учителей (нехило гетман завтракал!), он повторил любимый тезис украинских националистов об угнетении Россией Украины. Правда сейчас националисты говорят о 300 годах «московської окупації», тогда о 250. Показательно, что в мемуарах автор жалеет об этом высказывании. Но ведь мемуары он писал для оправдания перед белогвардейцами. Ещё он фактически оправдывается за то, что в одном из выступлений, будучи гетманом упомянул изменника Мазепу в положительном ключе. Скоропадский говорит что упомянул его только из-за того, что Мазепа был покровителем искусства.

Очередная корректировка позиций гетмана произошла после разгрома Германии. Бывший сторонник независимой Украины хотел перейти на сторону Антанты и белогвардейцев, которых эта Антанта спонсировала. Поэтому гетман 14 ноября 1918 подписал грамоту-манифест к украинскому народу, где объявил себя сторонником единой неделимой России, а Украинской державе, отвёл роль автономного образования в составе Российской Федерации.

Но попытка остаться у власти не удалась и П.П, Скоропадский 14 декабря 1918 отрёкся от поста гетмана и подло сбежал в Германию, оставив защищавших его бойцов на растерзание петлюровцам, как это прекрасно показал очевидец событий М.А. Булгаков в романе «Белая гвардия» и пьесе «Дни Турбиных». Причём бывший гетман не предупредил о своём бегстве даже ближайших своих сотрудников, включая личного адъютанта.

Мемуары созданные сразу после бегства Павел Петрович писал с позиций сторонника России, но в виде федерации, составной частью которой была бы Украина. Но так, как украинские националисты правой ориентации успели перехватить Скоропадского ещё до выхода его мемуаров, Павел Петрович снова перековался, на этот раз окончательно, в «щирого» украинского националиста.

Надо сказать, что украинские националисты всё же пытались издавать воспоминания бывшего гетмана, переведя их на украинский язык. Но мемуары Скоропадского показались им настолько пророссийскими, что они при жизни Павла Петровича выпустили лишь 35 % текста, выкинув из него всё, что не соответствовало националистической идеологии. Причём, в свет вышла только первая часть мемуаров, напечатанная с большими текстовыми и смысловыми купюрами в двух номерах журнала украинских националистов-эмигрантов «Хліборобська Україна» в 1922-1923 и 1924-1925 годах.

Что касается полного текста, то впервые он был почти полностью напечатан в 1994 году в российском альманахе «Минувшее». В 1995 году в Филадельфии впервые вышел полный текст мемуаров. Причём текст был на русском, комментарии и приложения на украинском. В 2016 мемуары вышли повторно, но с другими украиноязычными приложениями.

3. Хорошие генералы редко становятся хорошими политиками

Таким образом, на примере Скоропадского можно увидеть как шло превращение русского офицера в украинского националиста. Хотя некоторые историки националисты не верят, что он стал настоящим украинским националистом в глубине души. Считают, что он притворялся. Надо сказать, что превращение Скоропадского шло постепенно, а не было актом одномоментного предательства. Как шутили уже при Советском Союзе в таких случаях – он «плавно колебался вместе с линией партии».

Надо сказать, что зеркальной копей Скоропадского является генерал-лейтенант царской армии, финский фельдмаршал Карл Маннергейм.

Неоднозначную реакцию вызвало в обществе открытие в Санкт-Петербурге памятной доски этому деятелю 17 июня 2016. Понятно, что открывали доску для того, чтобы сделать приятное финнам накануне визита в Финляндию президента Российской Федерации. Поэтому открывали тихо, без помпезностей. Правда для своих, для внутреннего пользования, заявили, что чествуют Маннергейма, исключительно как российского генерала.

Так-то оно так, но ведь этот генерал один из организаторов блокады именно того города, где ему открыли доску! Причём провалились все попытки доказать, что Маннергейм под Ленинградом воевал «понарошку», мол он щадил город своей молодости. Неправда это. Воевал он изо всех сил, помогая своим союзникам немецким фашистам. И обстреливал Ленинград с той стороны где стояли его войска. Другое дело, что благодаря умелой обороне защитников города обстрелы эти не были катастрофичными. Что благодаря умелой обороне Красной Армии ни финнам, ни немцам не удалось взять Ленинград. Но при чём здесь «доброта» Маннергейма? Не было там ни какой доброты.

А то, что Маннергейма не наказали как военного преступника, так и венгерского регента Хорти не наказали. Сталин думал о жизнях советских солдат и всеми силами старался сделать так, чтобы союзники Гитлера уходили от него, даже ценой прощения прошлых прегрешений. Жизнь солдат дороже мести. Румынского короля Михая даже Орденом «Победа» наградили за то, что вовремя перешёл на сторону СССР. Более того, маршал Антонеску мог бы повторить судьбу Маннергейма, он мог бы перейти на сторону СССР и остаться фактическим правителем Румынии. Именно такое предложение ему было сделано во время переворота. Антонеску не захотел и был казнён. Поэтому то, что Маннергейма не судили как военного преступника вовсе не доказывает, что он не воевал с нашей страной и не был одним из организаторов блокады Ленинграда. Другое дело, что Маннергейм играл подчинённую роль по отношению к немцам. Так у Гитлера все союзники играли подчинённую роль.

И то, что Маннергейм был царским генералом, как и герой нынешней публикации Скоропадский, ничего не доказывает. И Краснов, служивший фашистам тоже был царским генералом. А предатель Власов был советским генералом, при чём при обороне Киева и Москвы он воевал не хуже других, его трижды принимал Сталин, дал высокий пост. Но все заслуги Власова, перечёркивает факт его предательства. Точно так же, как и все заслуги Маннергейма, перечёркивает, на мой взгляд то, что он был союзником фашистов.

Разумеется поведение и Маннергейма, и Краснова, и Скоропадского было обусловлено тем, что либералы разрушили страну которой они служили, разрушили Российскую империю.

Но не в том ли, что либералы разрушили СССР трагедия советского генерала Джохара Дудаева, ставшего злейшим врагом России? В Киеве мне пришлось работать вместе с полковником советских ВВС Виктором Леонидовичем Буряком. Он служил вместе с Джохаром Дудаевым. Тот был командиром В.Л. Буряка. Правда тогда называли его не Джохар, а по-русски – Захар Дудаев. В.Л. Буряк рассказывал, как жёстко советский генерал Дудаев подавлял сепаратистские антисоветские выступления в Прибалтике. Он действовал там именно, как советский генерал, несмотря на то, что прибалты позже начали обожествлять Дудаева.

Пока советская власть была более-менее прочной Джохар Дудаев вовсе не был сторонником прибалтийских сепаратистов. На их сторону он стал склоняться после того, как его в 1990 году позвали в Чечню, чтобы он возглавил мятежный исполнительный комитет, так называемого, Чеченского национального съезда. Но ведь в это время даже руководство РФ в главе с Б.И. Ельциным выступало против центральной – союзной власти. Поэтому неудивительно, что генерал, выходец из национальных меньшинств, оказался не таким стойким советским офицером, как выглядел вначале.

Потом Дудаева сделали президентом Чечни и он начал воевать против своих бывших сослуживцев, против российской армии. Тут он повторил судьбу Маннергейма, Краснова и, по большому счёту, Скоропадского.

Вообще, редко хорошие генералы становятся хорошими политиками. Видать, сказывается разная специфика работы. Генералам нужен хороший руководитель. Тогда они эффективны.

4. Как Скоропадский настойчиво противопоставлял галичан украинцам

Спецификой мемуаров П.П. Скоропадского является то, что он упорно не хочет отождествлять галичан, которые при нём были подданными Австро-Венгрии с украинцами.

Вот несколько цитат.

«Верно, эта обстановка, счастливо сложившаяся для украинского  движения, вскружила всем этим украинским деятелям голову, и они  закусили удила, но я думаю, что не надолго. Галичане  интеллигентнее, но, к сожалению, их культура из-за исторических причин слишком разнится от нашей. Затем, среди них много узких фанатиков, в особенности в смысле  исповедования идеи ненависти к России. Вот такого рода галичане и были лучшими агитаторами, посылаемыми нам австрийцами. Для них  неважно, что Украина без Великороссии задохнется, что ее промышленность никогда не разовьется, что она будет всецело в руках иностранцев, что роль их Украины — быть населенной каким-то  прозябающим селянством. Тут, кстати сказать, эта ненависть разжигается униатскими священниками… из-за этой ненависти к Великороссии мне приходилось много с ними бороться…

И вот почему только бездомная голытьба участвовала в восстаниях  Петлюры и Шинкаря. У первого главную роль сыграли возвращающиеся после краха Австрии пленные, а села мало реагировали на его отчаянные призывы. Не народ, с началом немецкой дезорганизации,  поднял мятеж, народ хотел одного лишь спокойствия. Это было дело украинских социалистических партий, — для которых рисовалась заманчивая картина захватить власть перед предполагающимся приходом  Антанты. К этому их также подбивали галичане, которым важно было  представить Антанте не настоящую картину той Украины, которая действительно существует, т. е. имеющую резкую грань между  галицийскою Украиной и нашей. На самом деле это две различных страны. Вся культура, религия, мировоззрение жителей совершенно у них иные. Галичане же хотели представить Антанте картину якобы единой Украины, которая вся крайне враждебна к идее России, причем в этой Украине главнейшую роль играли бы сами галичане. Наш народ  этого не захочет никогда… С падением Гетманщины будут или Петлюра с Винниченко, с его галицийской ориентацией, совершенно нам, русским украинцам, не  свойственной, с униатством…

Это узкое украинство исключительно продукт, привезенный нам из  Галиции, культуру каковой целиком пересаживать нам не имеет  никакого смысла: никаких данных на успех нет и является просто  преступлением, так как там, собственно, и культуры нет, Ведь  галичане живут объедками от немецкого и польского стола. Уже один  язык их ясно это отражает, где на пять слов четыре польского и немецкого происхождения… галичане сумеют сохранить свою народность…

Великороссы и наши украинцы создали общими усилиями русскую науку,  русскую литературу, музыку и художество, и отказываться от этого  своего высокого и хорошего для того, чтобы взять то убожество,  которое нам, украинцам, так наивно любезно предлагают галичане,  просто смешно и немыслимо… У наших украинских деятелей социалистических партий примешивается еще национальный шовинизм. Это ужасное явление, признающее самое дерзкое насилие над личностью. Для них неважно, что… наш украинец будет всегда украинцем «русским» в отличие от «галицийских» украинцев, это им безразлично. Они всех в один день перекрещивают в украинцев, нисколько. не заботясь о духовной стороне индивидуумов, над которыми производят опыты. Например, с воцарением Директории, кажется, через три дня, вышел приказ об уничтожении в Киеве всех русских вывесок и замены их украинскими. Ведь это вздор, но это типично как насилие над городом, где украинцев настоящих, если найдется 20 %, то это будет максимум. В результате, вместо привлечения к Украине неукраинских масс, они воспитывают в них ненависть даже среди людей, которые были дотоле скорее приверженцами этой идеи…

Великороссы совершенно не признают украинского языка, они говорят:  «Вот язык, на котором говорят в деревнях крестьяне, мы понимаем, а  литературного украинского языка нет. Это — галицийское наречие,  которое нам не нужно, оно безобразно, это набор немецких, французских и польских слов, приноровленных к украинскому языку». Бесспорно, что некоторые галичане говорят и пишут на своем языке; безусловно верно, что в некоторых министерствах было много этих галичан, которые досаждали публике своим наречием… Для меня понятно отношение великорусских кругов к моим начинаниям: они не хотели Украины и думали, что можно целиком вернуться к старому, а я хотел Украину, не враждебную Великороссии, а братскую, где все украинские стремления находили бы себе выход. Тогда фактически эта искусственно разжигаемая галичанами ненависть к России не имела бы почвы и в конце концов исчезла бы вовсе…

Кроме того, мне было ясно, что главным препятствием для работы  более культурных кругов являлось то шовинистическое галицийское  украинское направление, которое нашей «народной массе далеко не так  правилось, как об этом думали теперешние вожди украинства».

5. Проект аграрной реформы Скоропадского

В воспоминаниях бывшего гетмана есть много интересных моментов. Прежде всего это касается аграрной реформы. Дело в том, что помещик Скоропадский сумел понять невозможность сохранения помещичьего землевладения. Он готовил законопроект о передаче помещичьей земли крестьянам. Правда за выкуп. Но выкуп должен быть принудительным. В отличие от большевиков он планировал наделять помещичьей землёю только крепкие крестьянские хозяйства, давать до 25 десятин на двор, прибавкой к уже имеющейся земле. И в этом был определённый резон с точки зрения экономики. Ведь сильное хозяйство благодаря оснащению инвентарём, возможности покупки нового инвентаря, привлечению наёмных работников, способно работать с большей экономической отдачей. Производить больше продукции, использовать то же количество земли с большей эффективностью, чем несколько мелких хозяйств.

С другой стороны, гетман планировал наделение землёй крестьян исключительно с точки зрения пользы для экономики государства, но не с точки зрения социальной справедливости, как это сделали большевики. Но нельзя забывать, что через десять лет и сами большевики вынуждены были пойти на укрупнение единиц сельскохозяйственного производства. Правда они не стали опираться на кулачество, как планировал гетман. А создали колхозы, то есть объединили множество мелких хозяйств в одно крупное в рамках большинства населённых пунктов сельской местности. Подробнее об этом в моей работе «Была ли альтернатива коллективизации?».

Хотя в перспективе реформу Скоропадского было невозможно произвести, по крайней мере, без установления сильной авторитарной власти, которой гетман не обладал во всей её полноте. Дело в том, что недовольны были и помещики, которые хотели сохранить землю за собой, и крестьяне, которые хотели получить землю без выкупа. Значит у гетмана не было в таких условиях класса на который он опирался бы в полной мере. А власть Скоропадского была сильной только там, где стояли немецкие войска. А они не могли контролировать каждое село. Причём, даже в Киеве гетману приходилось лавировать между разными социальными группами. Не трудно спрогнозировать, что при такой реформе он потерял бы контроль над большей частью сельской местности, там бы начались крестьянские восстания. А в масштабе Украины он бы потерял поддержку помещиков, своей главной опоры. Ведь помещики, активно поддержали переворот Скоропадского, так как он сам был помещиком и они видели в нём выразителя своих интересов. Неслучайно, что переворот совпал по времени с попыткой Центральной Рады провести конфискацию крупных поместий. И уже 29 апреля 1918 гетман отменил соответствующие распоряжения Центральной Рады.

Примечательно, что через пару лет, подобную реформу только в Крыму готовил другой помещик, бывший подчинённый Скоропадского, барон Врангель. Врангель издал приказ с таким словами: «все земли, подлежащие передаче трудящимся на земле хозяевам, укрепляются за ними в полную собственность». О земельной реформе Врангеля см. подробнее мою работу «Будут ли «олигархи» отдавать жизнь за собственность?».

Понятно, что конфискация помещичьей земли настолько назрела в то время, что ей пришлось заниматься даже самим выразителям интересов помещичьего класса. Но ни Скоропадский, ни Врангель запланированных реформ не смогли провести, так как потеряли власть над территориями, которыми управляли.

6. Параллели с современностью

Примечательно отношение П.П. Скоропадского к большевикам и к их руководителю В.И. Ленину. Большевиков он считает своими главными врагами. Он пишет, что немцы, несмотря на Брестский мир, активно боролись с большевизмом. Спонсировали Скоропадского и Краснова для этой борьбы, а те, в свою очередь, спонсировали белогвардейцев, которым покровительствовали противники Центральных держав, страны Антанты. Скоропадский готовил армию для похода на Москву, причём совместно с другими белогвардейскими армиями.

Но о большевиках бывший гетман пишет уважительно, считая их самыми серьёзными своими противниками. Он называет их идеалистами. О вожде большевиков В.И. Ленине упомянуто один раз. В контексте того, что гетман не мог найти достойных сотрудников для того, чтобы назначить их на ту или иную высокую должность, он пишет, что таких практически нет. Нет достойных людей обладающих не только специальными знаниями, но и широким государственным мышлением. А теперь цитата. «Уж почему это так, я не знаю, это требует особого исследования, но факт тот, что людей нет не только у нас, но и за границей, как в странах Согласия, так, и в Центральных державах. Самый крупный человек, которого выдвинула наша эпоха, это, к нашему ужасу, — Ленин».

И вообще руководителей Украины того времени волновали фактически те же вопросы, что и сейчас. Кроме отсутствия достойных кадров с широким кругозором можно назвать церковный вопрос и вопрос о Крыме.

Руководители Центральной Рады считали, что Крым не должен входить в состав Украины, как сиё не прискорбно будет узнать их современным поклонникам из числа украинских националистов. Вместо Крыма Центральная Рада претендовала на Кубань. А Скоропадский, наоборот претендовал на Крым, вместо Кубани. Причём тогда, как и сейчас, устраивали блокаду Крыма со стороны материковой Украины.

Остро стоял и церковный вопрос. Украинские националисты тогда, как и сейчас хотели создать свою церковь, отдельную от РПЦ, причём хотели перейти под прямое подчинение Константинополя, вместо Москвы.

Так же стоял и вопрос о языке – быть ли украинскому одним государственным или наряду с русским. Причём киевляне тогда, как и сейчас почти не говорили на украинском.

Гетман критикует склонность украинских националистов к шароварщине и стремление к внешнему блеску в ущерб внутренней сущности. Тогда как и сейчас украинские националисты не были самостоятельны в своей политике и могли действовать только по указке извне. И ещё много подобных параллелей Так что тем, кто интересуется украинской историей начала ХХ века будет интересно почитать мемуары Скоропадского. Правда те, что есть в интернете сделаны с филадельфийского издания 1995 года, поэтому попали в Сеть ужасно плохо отсканированными. Там столько опечаток, что порой они искажают смысл.

Смешно, что на Украине сейчас, согласно законам о декоммунизации нельзя критиковать ни Скоропадского, ни его врага Петлюру. Они теперь не подлежат никакому историческому разбору, а оба возведены в ранг героев.