Два дипломата российской школы: С. Лавров и М. Зурабов. 2 апреля 2015, Фото: Сергей Жуков/ТАСС
Продолжаем цикл бесед с доктором политических наук Вадимом Тиксиным, работавшем в аппарате многолетнего министра иностранных дел Советского Союза Андрея Громыко.
– На что направлена российская внешняя политика? На восстановление международных позиций, утраченных в результате распада Союза, этой крупнейшей, по словам В. Путина, геополитической катастрофе века?
– Мягко говоря, странное «восстановление» – к катастрофе № 1, то есть развалу СССР, добавили геополитическую катастрофу № 2 – создание враждебной России Украины! Разрушительное воздействие этого деяния на безопасность нашей страны, да и вообще на всю систему международную безопасности, не менее очевидно.
И если за №1 полную ответственность несут Горбачев с Ельциным, то за №2 – нынешнее российское руководство. Одно это перечеркивает все так расхваливаемые достижения в области внешней политики, скорее показушные, чем реальные. Украину можно было удержать в качестве если не лояльного, то, по крайней мере, вполне терпимо относящегося к России соседнего государства.
Но этим российские руководители не занимались, хотя возможностей здесь было превеликое множество. Основное внимание уделялось коммерческим аспектам, то есть, доходам от проходящей по украинской территории газовой трубы. А на все предостережения звучало привычное: «Украина от нас все равно никуда не уйдет». Американцы же активно продвигали к государственному рулю в Киеве националистически настроенных политиков. Российский послы на Украине – Зурабов, отправленный в отставку с поста министра здравоохранения и еще более высокопоставленный отставник Черномырдин занимались не столько политикой, сколько «пробиванием» интересов близких им олигархических группировок.
Зурабов, замешанный в махинациях с фармацевтическим бизнесом, продолжал их Украине в партнерстве с ярым русоф-м Порошенко, ставшим затем украинским Президентом. Черномырдин же на приемах в российском посольстве лихо отплясывал гопака, естественно, после изрядной чарки горилки «за дружбу».
Но на эти приемы почему-то приглашались не те, кто симпатизировал России, а пробандеровски настроенные политики и депутаты. Как говорится, доплясались…
Спрашивается, кого же винить в том, что произошло в «Незалежной»? Вашингтонский обком, или тех, кто в российских политических верхах пассивно взирал на то, как американцы активно формировали там правящую элиту?
–А как же Крым?
– Присоединение Крыма было единственно правильным в тех условиях шагом. Но он принимался чисто ситуативно, под давлением стихийно возникших обстоятельств, при отсутствии долгосрочной внешнеполитической стратегии, которой, кстати, и до сих пор нет.
Присоединили маленький Крым, получили, причем надолго, враждебную большую Украину, которая стала фактическим форпостом НАТО в самом центре единого русского мира. Резко обострились взаимоотношения с США и их западными союзникам, секционный нажим с их стороны все время ужесточается. Тактический выигрыш обернулся куда более опасным для страны стратегическим проигрышем.
А тут еще в возрастающие расходы на обустройство Крыма, которые тяжелым бременем ложатся на российскую экономику. А ведь их можно было бы в разы уменьшить, если бы вовремя позаботились о охранении систем жизнеобеспечения полуострова, связанных с близлежащими украинскими областями. Для их сохранения, прежде всего, налаженного водоснабжения сельского хозяйства Крыма, можно было ввести небольшие российские воинские контингенты в эти области, тем более, что украинская армия в тот период была фактически парализована. А после заключения соответствующих международно-правовых обязательств, гарантирующих нормальное жизнеобеспечение крымского населения, вывести оттуда российских военнослужащих. Вопрос касался обеспечения элементарных потребностей двухмиллионного населения полуострова, то есть, чисто гуманитарных аспектов, тут даже Запад не стал бы поднимать большого шума по поводу «российской агрессии». Но и этого сделано не было.
– Но можно ли было присоединить Крым, добившись при этом укрепления стратегических позиций России, а не их резкого ослабления, как на деле произошло?
– Конечно, и сначала казалось, что так и будет. Президент, напомню, публично озвучил вариант создания Новороссии и официально заявил, что Россия защитит своих соотечественников от тер-а, который всячески поощряли киевские власти после майданного государственного переворота.
Настроения населения восьми русскоязычных областей Юго-Востока Украины мало чем отличались от крымских. Проведение там референдумов, естественно, при поддержке, как и в Крыму, российских силовиков, привело бы к такому же результату. Реального военного сопротивления со стороны украинской армии и спецслужб не было бы, как его не было в Крыму, где подавляющее большинство военных перешло на российскую сторону.
И точно также удалось бы, как и на Крымском полуострове, предотвратить кровавую гражданскую войну, идущую уже много лет на Донбассе. Распоясавшихся националистов, подмявших под себя киевскую власть, быстро уняли бы сами украинцы, подавляющее большинство которых отвергает чуждые ему и насильно навязываемые сверху порядки.
На Украине есть талантливые и опытные хозяйственники, способные в кратчайшие сроки поднять потенциально богатейшую страну, прекратив ее разграбление и разворовывание ставленниками Запада, Ну а возобновление тесного экономического взаимодействия с Юго-Востоком Украины, где сосредоточено более 80% экономического потенциала страны, придало бы мощные импульсы и развитию российской экономике.
Однако от создания Новороссии отказались, ограничившись лишь громкими словами с высоких трибун. Хотя, ее образование почти наверняка привело бы к краху киевского режима и превращению Украины в дружественную нам страну.
Все это можно и нужно было сделать. Не хватило решимости и воли, да и ответственности перед единым русским народом у тех, кто определяет внешнюю политику России.
– Но при таком варианте можно было столкнуться с ответной силовой реакцией объединенного Запада, военный и экономический потенциал которого не сопоставим с российским.
– России и сейчас противостоит объединенный Запад. Чуть меньше, чуть больше шума, истерик и санкций, с его стороны, роли не играет. Главное в том, что воевать за открыто презираемых украинских марионеток он тогда, как, впрочем, и сегодня, не стал бы.
Более того, если бы русофобский режим рухнул, США и их союзники сразу же утратили бы интерес к Украине, которая и нужна им лишь для ослабления и подрыва России. А заодно ослабили или вообще сняли бы санкции, которые привязаны к мнимой «российской агрессии».
«Прагматичные» западные политики считаются лишь с силой и со сложившейся реальностью. Примирились бы и с тем, и с другим, никуда бы ни делись. Однако нынешняя российская внешняя политика находится под сильным влиянием близких к властям олигархических группировок, интересы которых отнюдь не всегда совпадают с подлинно национальными интересами страны. Но об этом можно поговорить отдельно.
Беседу вёл Степан Панкратов