Имя выдающегося русского археолога и историка Валентина Васильевича Седова (1924-2004) хорошо известно не только специалистам, но и всем интересующимся историей древних славян и Руси: на его трудах выросло не одно поколение как профессиональных историков, так и любителей науки о прошлом. Труды учёного, без преувеличения, составили целую эпоху в отечественном славяноведении. В своих исследованиях В.В. Седов реконструировал целостную картину этнического, социального, культурного и политического развития славянского мира с древнейших времён до монгольского нашествия на широком фоне общеевропейской истории. Фактически он дал науке полноценный материальный «скелет» славянской истории, на который ещё многим историкам, археологам, лингвистам, антропологам и представителям других дисциплин предстоит нанизывать конкретные факты, но едва ли в обозримом будущем наука о древних славянах сможет отойти от принципиальных схем исторического развития славянства, выработанных В.В. Седовым. Учёный сполна осуществил своё призвание в науке: быть исследователем истории (во всей её полноте) славян в древности и в раннем средневековье.

В наши непростые времена, когда славянский мир разобщён, когда многие славянские народы разделены разными взаимными обидами, В.В. Седов веско и аргументированно показывал единство всех славян, общие истоки их истории, культуры, языка, этнографических особенностей, менталитета. Причём единство в многообразии: учёный показывал, как постоянно происходили разнообразные схождения и расхождения различных славянских группировок, как они перемешивались и каким сложным был процесс становления современных славянских народов, каждый из которых сформировался на основе разных по происхождению славянских групп. В.В. Седов почти не занимался публицистикой[1], но его спокойные, без полемического задора и резкости, научные работы, в которых не была и намёка на какую-либо политику, всегда ставили прочный заслон на пути любых псевдонаучных спекуляций, авторы которых пытались разорвать единство славянского мира или выставить славян дикарями, чуждыми европейской цивилизации и культуре. В.В. Седов, как когда-то П.И. Шафарик, споривший с немецкими учёными-националистами, которые славянам на карте Европы практически не оставляли места и либо «приводили» их вместе с гуннами из Азии, либо «помещали» в Припятских болотах[2], убедительно показывал исконность проживания славян в Центральной Европе, где они, наряду с кельтами, германцами, италиками, иллирийцами и другими европейскими этносами сложились на основе древнеевропейской языковой общности, археологически представленной кругом культур полей погребальных урн. К моменту сложения своих первых государств, славяне имели за плечами полуторатысячелетний опыт этнополитического и социокультурного развития, сложную историю и опыт взаимодействия с соседними этносами.

Впрочем, иногда В.В. Седов всё-таки брался за публицистическое перо. В первую очередь тогда, когда опасность грозила историческим и археологическим памятникам, культурному наследию России. Тогда его голос звучал столь же громко,  как и в научных спорах[3].

Жизнь, общественная и административная работа, многогранное научное творчество В.В. Седова постепенно становятся объектом внимательного изучения[4], но осмысление места учёного и его работ в контексте мировой и российской исторической науки ХХ столетия, значения его исследований для её будущего, пока лишь только начинается. Немаловажным в этой связи является повышение доступности работ В.В. Седова для специалистов и широкого круга любителей истории. Данная задача может решаться двумя взаимодополняющими путями: 1) переизданием основных работ учёного, а в идеале изданием полного собрания его сочинений; 2) оцифровкой работ исследователя. В рамках пункта (2) мной было начато составление собрания работ В.В. Седова в электронном виде. На данный момент (20.10.2012) оно насчитывает более 130 единиц, в числе которых книги В.В. Седова, написанные им главы в коллективных изданиях, его статьи, рецензии, отчёты о научных мероприятиях и т.д.[5] Собрание это непрерывно пополняется, так как конечная его цель заключается в создании полной подборки работ В.В. Седова в электронном виде, что, разумеется, никоим образом не отменяет необходимости создания аналогичного собрания работ учёного в печатном виде.

Можно сказать, что без работ В.В. Седова представить нашу историческую науку просто невозможно, это настоящая энциклопедия славянской и древнерусской истории и культуры. Простое перечисление тем, в решение которых учёный внёс свой весомый вклад рискует сильно затянуться: тут и славянский этногенез, и пути славянского расселения, и взаимодействие славян с окружающим миром, и история соседей славян: балтов и финно-угров, и эволюция материальной культуры славян, и славянское язычество, и становление первых славянских городов, и формирование первых славянских государств и народностей, и история древнерусской деревни, и славянская антропология, гидронимика и ещё много чего. Тем не менее, можно выделить три ключевые темы, пронизывающие всё творчество В.В. Седова, изучение которых учёным будет мной ниже подробно рассмотрено:

1. Расселение славян по Восточной Европе и формирование древнерусской народности;
2. Происхождение и начальные этапы истории славян. Много лет В.В. Седов создавал свою фундаментальную концепцию славянского этногенеза, которая по праву стала одной из основных в науке и ныне является опорной точкой в дальнейших исследованиях этой проблемы;
3. Образование славянских городов.

***

Валентин Васильевич Седов родился 21 ноября 1924 г. в городе Богородске (с 1930 г. – Ногинск) в семье рабочих Истомкинской текстильной фабрики (отец – Василий Васильевич, мать – Анна Фоминична)[6]. Будущий историк закончил школу в 1941 г. и поступил в Московский авиационный институт, но начавшаяся Великая Отечественная война прервала его учёбу: летом 1942 г. В.В. Седов стал курсантом Гомельского военно-пехотного училища, а в ноябре попал на фронт. Его боевой путь начался под Сталинградом. Сергей Григорьевич Кляшторный мне как-то рассказывал о том, как в рамках культурной программы одной конференции, посвящённой Великому Волжскому пути, они вместе с Валентином Васильевичем Седовым плыли на корабле по Волге. И когда они подплывали к Астрахани, В.В. Седов вспоминал, как здесь в 1942 году формировалась их часть и как пешком по степи они шли к Сталинграду... За годы войны В.В. Седов побывал командиром стрелкового и пулеметного отделений на Сталинградском, Южном, Степном, 1-м Украинском, 1-м Белорусском и Прибалтийском фронтах. Закончил войну он на Дальнем Востоке, где принимал участие в разгроме Японии. Боевые заслуги В.В. Седова были отмечены такими высокими наградами как орден Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги».

После войны В.В. Седов увлёкся историей. «Может быть, время такое было – такое бурное, победа в Великой Отечественной войне, хотелось знать, как это началось и глубже» – вспоминал он впоследствии[7]. Так фронтовик оказался в стенах исторического факультета МГУ, где уже на первых курсах увлёкся археологией, начав свой путь полевого исследователя в 1951 г. в Новгородской экспедиции, руководимой блестящим археологом Артемием Владимировичем Арциховским (1902-1978).

И первые же его полевые сезоны ознаменовались сенсационным открытием – обнаружением языческого святилища Перуна под Новгородом, того самого в котором дядя Владимира Добрыня установил в 980 г. идол Перуна[8]. Как совершенно справедливо констатирует А.В. Чернецов, «обращаясь к списку научных трудов В.В. Седова, не удается выделить среди них те, которые можно было бы назвать ученическими. В своих ранних публикациях Валентин Васильевич появляется на научном небосклоне, подобно Афине из головы Зевса, в полном вооружении»[9]. В дальнейшем В.В. Седов провёл множество полевых сезонов, раскапывая разнообразные славянские и древнерусские памятники: в 1955-1961 гг. он изучал поселения древнерусской Смоленской земли; в 1955-1968 гг. раскапывал древнерусские города: Владимир, Гороховец, Суздаль, Ярополч-Залесский;  в 1961-1965 гг. руководил разведками и раскопками курганов в Западной Беларуси; в 1966-1969 гг. вёл разведки и раскопки длинных курганов и городищ Новгородчины и Псковщины; с 1970 по 1992 г. руководил археологическим изучением древнего Изборска. В ходе этих исследований В.В. Седовым были добыты ценнейшие материалы, существенно обогатившие научные знания о славянской и древнерусской истории и культуре.

После окончания университета (1951 г.) В.В. Седов поступает в аспирантуру Института истории материальной культуры АН СССР (ныне Институт археологии РАН), с которым оказалась связана вся его дальнейшая судьба. В 1954 г. В.В. Седов защищает кандидатскую диссертацию «Кривичи и словене», а в 1967 г. становится доктором исторических наук (диссертация «Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья»). Долгая продуктивная работа В.В. Седова была достойно отмечена как в нашей стране, так и за рубежом: в 1994 г. его избирают почетным академиком Латвийской академии наук, в 1997 г. – членом-корреспондентом РАН, а в 2003 г. – академиком. В 1984 г. за книгу «Восточные славяне в VI-XIII вв.» В.В. Седов получает Государственную премию СССР, а в 1998 г. за труды по славянскому этногенезу – Государственной премии РФ. Помимо этого, он является лауреатом Забелинской (1994 г.) и Демидовской (1998 г.) премий.

Будучи незаурядным учёным, В.В. Седов был и талантливым организатором науки. С 1974 г. он возглавлял сектор археологических сводов, где, как указывает А.В. Чернецов, «заложил основу гигантской картотеки и собрания паспортов на археологические памятники России»[10], а с 1983 г. – Отдел археологической службы, объединивший сектор сводов и Отдел новостроечных работ. В 1988 г. В.В. Седов возглавил ключевое подразделение Института археологии – Отдел полевых исследований, структуру, контролирующую все археологические работы на территории России. В 1980-1993 гг. В.В. Седов работал в Международном совете по вопросам памятников и достопримечательных мест (ИКОМОС), а в 1992-1993 гг. был президентом Российского национального комитета совета. С 1980 г. В.В. Седов являлся членом Исполнительного совета и Постоянного совета Международной Унии славянской археологии (МУСА), а в 1985 г. стал членом Бюро Унии. В 1997 г. учёный возглавил экспертный совет Российского гуманитарного научного фонда по историческим наукам. По словам А.В. Чернецова «в порой непростых коллизиях академической жизни, в отстаивании своих взглядов в научной полемике Валентин Васильевич всегда являлся примером исключительной прямоты и принципиальности»[11]. C 1989 г. В.В. Седов был членом редколлегии журнала «Советская археология» (с 1992 г. – «Российская археология»), а с 1996 г. – членом редсовета ведущего археологического издания России. В 1990-е гг. В.В. Седов инициировал возобновление издания ключевых археологических изданий, выпуск которых прервался в трудное для страны и науки время начала 90-х гг.: «Археологические открытия» (выпуск возобновлён в 1993 г.) и «Краткие сообщения Института археологии» (выпуск возобновлён в 2001 г.). В.В. Седов стал ответственным редактором обоих изданий, также под его редакцией было издано большое количество разных книг и сборников.

В.В. Седов участвовал во множестве научных мероприятий: съездах, конференциях, симпозиумах, круглых столах и т.д., многие из которых он сам и организовывал. Нередко учёный выступал с отчётами о них на страницах периодических изданий. В 1980 г. он основал семинар «Археология и история Пскова и Псковской земли», носящий ныне имя своего основателя и ставший крупнейшей площадкой для обсуждения разнообразных проблем истории Псковщины. В 1996 г. в Новгороде, усилиями в значительной мере В.В. Седова, был проведен VI Международный конгресс славянской археологии. Учитывая, какое это было трудное время в жизни России, можно представить, какие усилия пришлось приложить организаторам для того, чтобы провести его на достойном уровне. В работе конгресса приняли участие учёные из многих стран, его труды, обобщившие итоги археологического изучения славянства на середину 1990-х гг., вышли в пяти томах под редакцией В.В. Седова^[12]. Этот научный форум сыграл важную роль в деле актуализации славистических исследований на постсоветском пространстве, показал важность славянской археологии как особого направления археологической науки.

Из всего этого видно, сколько внимания В.В. Седов уделял организации научной работы. Он мечтал объединить исследователей славянской и древнерусской истории разных специальностей в едином творческом порыве. Многим археологам-славистам посчастливилось быть учениками В.В. Седова, войти в состав созданной им научной школы. Под его руководством было защищено тридцать кандидатских диссертаций, а шесть учеников В.В. Седова стали докторами наук[13].

В завершение этого краткого биографического очерка процитирую слова коллеги В.В. Седова по Институту археологии А.В. Чернецова: «во всех случаях он выступал как активный и чрезвычайно ответственный работник. Валентин Васильевич самым внимательным образом знакомился с каждым поступающим в ОПИ отчетом (а их туда приходит более 1000 каждый год), тщательнейшим образом редактировал многочисленные рукописи, которые проходили через его руки как ответственного редактора. Скромный и молчаливый, В.В. Седов совершенно преображался, когда речь заходила о волнующих его научных проблемах. Таким же, полным интереса к окружающему, Валентин Васильевич представал в родной для него обстановке полевого лагеря, знакомясь с раскопками и коллекциями, в зарубежных поездках, когда ему предоставлялась возможность осматривать достопримечательности незнакомых городов»[14].

Жизнь Валентина Васильевича Седова оборвалась в ночь с 4 на 5 октября 2004 года. Всего на десять дней пережил он свою верную подругу жизни Марию Владимировну Седову (1930-2004), замечательного специалиста по древнерусскому искусству. Они счастливо прожили долгие годы и умерли почти в один день, словно в красивой сказке[15]. Книга по истории древних балтов и многое другое, что мечтал написать В.В. Седов, осталось ненаписанным. Но и итого, что он успел сделать, хватит, чтобы ещё долго будить исследовательскую мысль. Кто знает, сколько ещё предстоит науке осмыслять наследие В.В. Седова? Здесь поневоле вспоминается строчка из песни Александра Розенбаума «’’был’’ – я ненавижу это слово…». Нет, Валентин Васильевич Седов не «был», он есть, он с нами. В своих трудах, научных открытиях, мыслях, чувствах, мечтах он остался с нами навеки.

Лично я не знал Валентина Васильевича Седова, не застал его. Но для меня он не часть историографии, а словно живой собеседник. Когда я писал статью, посвящённую проблеме, о которой в последние годы жизни много размышлял Валентин Васильевич – о реконструкции самоназвании славян, представленных именьковской археологической культурой[16], то, как это не покажется кому-то странным, я видел его в качестве своего главного читателя. Я очень хотел, чтобы он прочёл эту работу и не раз ловил себя на мысли, что мнение кого бы то ни было ещё о ней меня, в сущности, мало интересует. Но, увы, моему главному читателю этой статьи не прочесть и не поделиться со мной своим мнением… В.В. Седова нет, но удивительное ощущение диалога с учёным через его работы  есть. И надеюсь не только у меня.

***

В.В. Седов видел в археологии не просто науку об артефактах, извлекаемых из земли, но прежде всего науку историческую, археологические материалы рассматривались им как непосредственный источник исторических фактов. По мнению учёного, по археологическим данным вполне возможна реконструкция реальных исторических процессов, причём, в отличие, скажем, от лингвистической реконструкции, реконструкция их в конкретном пространственно-временном диапазоне. В.В. Седов считал, что каждый народ имеет свои устойчивые этнографические признаки, выявляемые археологически: погребальный обряд, домостроительство, украшения, керамика, изготавливаемая домашним способом и т.д. Весь комплекс этих признаков не мог радикально измениться мгновенно, он изменялся плавно и эти изменения археология вполне может проследить и отделить первостепенные этнические признаки от второстепенных, принесённых модой или влиянием соседей. Поэтому если археологическая культура выделяется по комплексу устойчивых признаков, то она обычно соответствует этнической общности, что не исключает существования полиэтничных культур, но их неоднородность в археологических материалах заметна, а потому возможно отделить «внешние» надэтнические признаки от «внутренних» этнических и дифференцировать полиэтническую культуру на этнические ареалы. Если же археологической преемственности при смене культур не фиксируется, а фиксируется резкая смена всех основах этнографических признаков, то это говорит о смене населения или о наслоении одного этноса на другой.

Соответственно и распространение признаков одной культуры на другие территории, если речь идёт не об одном-двух типах артефактов, а об их комплексе, свидетельствует о миграциях носителей этой культуры.  Поэтому археология, на современном уровне её развития, вполне способна, по мнению В.В. Седова, восстановить сложные процессы древних миграций, ассимиляций одних этносов другими, разделения этнических групп и их сближения и т.д. И важнейшее значение в археологическом исследовании древних этапов истории того или иного народа принадлежит ретроспективному методу: продвижению от поздних надёжно этнически атрибутированных древностей к тем, от которых они происходят, а от них ещё дальше и так, ступенька за ступенькой спуститься к самым истокам, к моменту формирования этноязыковой группы (Происхождение и ранняя история славян. С. 38-43; Славяне в древности. С. 83-89; Славяне. С. 34-37). Все эти тезисы исследователя представляются совершенно справедливыми и, напротив, попытки вычеркнуть археологию из числа исторических наук, превратить её в замкнутую саму на себя науку о вещах представляются ошибочными, равно как и попытки уйти в этногенетических исследованиях от ретроспективного метода и подменить его простым анализом «сходства» разных культур, позволяющего делать разнообразные кульбиты сквозь пространство и время, не имеющие никаких оснований и отношения к реальным историческим событиям[17].

В тоже время В.В. Седов старался максимально полно использовать достижения всех других наук. Он постоянно привлекал лингвистические материалы, причём корректность и системность его работы с ними была отмечена О.Н. Трубачёвым[18]. Учёный старался все археологические реалии последовательно сопоставить с реалиями лингвистическими и найти корреляцию между ними. Что касается антропологии и гидронимии, то В.В. Седов самостоятельно работал в сфере указанных наук: ему принадлежит ряд работ по славянской антропологии[19] и первая сводная антропологическая карта славян эпохи средневековья[20], а также работы по славянской гидронимии в её корреляции с археологическими данными (характерно название одной из работ учёного – «Этногенез славян по данным археологии и гидронимии»)[21]. В.В. Седов, к примеру, существенно пополнил список балтских гидронимов лесной полосы Восточной Европы (Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. С. 10-11). Именно стремление к междисциплинарности, к максимально полному учёту всех возможных фактов, к тому, чтобы выводы, сделанные на материалах одной науки не входили в непримиримое противоречие с данными других наук, было своеобразной визитной карточкой В.В. Седова. К сожалению, такой подход в нашей науке большая редкость: обычно учёные или делают выводы сугубо на «своих» материалах, не задумываясь о том, как эти выводы будут выглядеть с точки зрения других наук, либо привлекают их материалы выборочно и сугубо иллюстративно. В.В. Седов же работал с данными всех наук комплексно и блестяще осуществил в своих исследованиях принципы комплексного источниковедения.

Нельзя не отметить и доскональное знание В.В. Седовым историографии тех вопросов, о которых он писал[22].  Ему принадлежат самые полные на сегодняшний день историографические очерки по проблеме происхождения славян (Происхождение и ранняя история славян. С. 7-16; Очерки по археологии славян. С. 3-48; Славяне в древности. С. 5-59), историографическими экскурсами исследователь сопровождал каждый свой шаг. Такое великолепное владение историографическим материалом позволяло учёному верно определять своё место в контексте развития науки и разграничивать перспективные и бесперспективные историографические линии.

Опубликовано в: Международный исторический журнал «Русин» [Кишинёв]. 2012. № 4 (30). С. 131-165.