Китайское изображение монгольского конного лучника.
Школьные учебники истории внушили нам, что на европейском военном искусстве рано или поздно ломалась любая азиатская сила, будь то «бессмертные»(*1) персидского царя или скифские всадники, позже парфянские лучники, во взаимодействии с панцирной кавалерией, или конная лавина Аттилы. Действительно, в разные времена на полях сражений «суровый бог войны» подсоблял спартанской и македонской фалангам, плотным, маневренным легионам римлян, клиньям закованных в латы рыцарей-франков. Выходцам из Азии – ордам конных лучников хазар, печенегов и половцев успешно противостояли немногочисленные, мобильные дружины русов, организованные по норманнскому и византийскому образцам. Не больше, чем привычными степняками, озаботились князья и воеводы раздробленной на уделы Руси, когда на востоке появились новые ордынцы – неведомые татаро-монголы(*2), которым сопутствовала весть о покорении ими многих стран Востока. Поражение в единичном сражении с ними на реке Калке 31 мая в 1223 году владетельные сородичи В.к. Киевского перенесли как досадную неудачу. И вдруг, 14 лет спустя, победители хлынули на их владения из-за Волги «тьма» за «тьмой»(*3), смертоносной стихией, сметающей селения и города, оставляющей за собой трупы и пепелища. Разразилась катастрофа, что превзошла по разрушительным последствиям нашествие аваров(*4) на южные земли восточных славян за 7 веков до того.
Как же случилось такое? – Орда оказалась неодолимой, не позволяющей покорённым даже мечтать о реванше(*5). Причина тому, в первую очередь, - абсолютное оружие того времени, которым обзавелись монголы к началу XIII века. Тактика степняков не изменилась со времени появления скифов на северных границах греческого мира. Они начинали сражение устрашающей кавалерийской атакой лучников на строй противника. На расстоянии убойного полёта стрелы производился резкий поворот конной лавины вправо или влево, и начиналась стрельба из луков, на скаку вдоль строя. Такие наскоки следовали один за другим, часами, часто весь солнечный день. Если осыпаемое смертоносным дождём войско, несмотря на ужасающие потери, начинало встречное движение, конные лучники бросались наутёк, отстреливаясь через плечо и заманивая наступающих в ловушку. Когда те не поддавались на хитрый манёвр, поле битвы оставалось за ними, как случилось в битве Владимира Мономаха с половцами 27 марта 1111 года на р. Сальнице. А 112 лет спустя такая уловка командиров монгольского корпуса(*6) на Калке сработала. Но не классический приём решил исход той битвы и всех последующих сражений начавшегося в 1237 году нашествия Батыя, внука Чингисхана, на Залесскую Русь. А то абсолютное оружие Великого хана, изобретение которого назвал фундаментальным д.и.н. С.А. Нефёдов(*7).
Обращаю внимание читателей на то, что я придерживаюсь взглядов С.А. Нефёдова на роль фундаментальных открытий в истории человечества и оперирую данными его научных работ. Итак, присмотримся внимательно к абсолютному оружию основателя Монгольской империи. Современники того Аваддона (*8) и его наследников оставили описание главного орудия смерти непобедимой в XIII-XIV веках орды. Рекомендую записки папского посланника Плано Карпини в ставке хана. Археология подтвердила наблюдательность и правдивость учёного монаха. Здесь я вынужден быть предельно кратким.
Итак, фундаментальным открытием, совершённым девять веков тому назад в центре Азии, в верхнем течении р. Онон, стал боевой лук монгольского типа. Фронтальная костяная накладка увеличивала упругость деревянной основы, изготовляемой по тайным технологиям мастеров. Секрет производства самого мощного в мире лука за всю его историю нигде, никто не мог раскрыть добрых два века(*9). Сила его натяжения достигала 75 кг, в то время как луков тюркских народов – 30 кг, а британских (самых мощных в Европе) – 35 кг. Новый лук не мог довольствоваться обычными стрелами, какими номады Аттилы осыпали уже умирающий Рим и его молодых, задунайских наследников-варваров и совсем юных славян, вооружённых только дротиками. Монгольские мастера утяжелили до 300 граммов часть гуннских стрел бронебойными наконечниками длиной в полтора пальца. Бесполезным стали рыцарский доспех и двойные латы, кольчуга вспарывалась, как полотно с расстояния в 300-400 метров. В то же время стрела, пущенная из английского или венгерского луков, была на излёте, пролетев половину этой дистанции. К удвоенной убойной силе утяжелённой стрелы добавьте удивительную скорострельность монгольского конного лучника. На полном скаку стрелок мог делать 10 выстрелов в минуту из удобного, сравнительно небольшого лука. Даже когда на Западе появились для метания тяжёлых стрел и свинцовых пуль арбалеты (со стволом – аркебузы), равные по мощности восточному чудо-луку (на Руси их называли самострелами), скорострельность их оказалась много ниже. И с наступлением эры огневого оружия, что стало очередным фундаментальным открытием (и вновь в Азии), монгольский лук ещё долго составлял им конкуренцию. Владеть им в конце концов научились и русские вои, что отметил в XV веке посланник германского императора в Москве Герберштейн. Но и они, и другие «ученики» никогда не поднялись и близко к уровню «учителей» (да луки были уже не те - новоделы, завозимые с Востока, копии подлинников, давно своё отстрелявших). Для этого надо было родиться монголом в юрте посреди степей, с 3-летнего возраста уверенно держаться в седле и укреплять мышцы рук натягиванием тетивы отцовского лука. Свидетели «монгольского восхождения» в один голос высказывают изумление силой рук монгольского воина-лучника. Ему достаточно было стать метким, быстрым стрелком, чьи движения доведены до автоматизма. Рубка на саблях, притом, не очень умелая, фактически – добивание раненых и убегающих, предоставлялась тем, кто владел этим дорогим и редким оружием. Задолго до того, как «пушки решили всё»(*9), монгольский лук «решил» задачу покорения обитаемого полумира, поставленную Великим ханом на курултае в Год Барса (1206).
Не только превосходным луком эти «варвары из варваров, тёмная азиатская орда», по мнению просвещённой Европы, обеспечили себе победы буквально над всеми, кто попадался на их пути. Они брали верх также организацией войска, другими особенностями внутреннего устройства объединённых племён. У монголов армию составляли все мужчины, способные участвовать в сражениях. Она делилась на десятки, сотни и тысячи. 10-тысячное соединение именовалось, как я отметил выше, туменом, которым командовал темник. Крупными военачальниками становились не за родовитость, а за воинскую доблесть. Была установлена дисциплина, в полном смысле, жестокая. За уклонение от боя, за побег одного бойца казнили весь десяток, вся сотня расплачивалась жизнью, если бежал от врага, без команды отступать, какой-либо десяток. Не щадили и тысячу, в которой та или иная сотня отличалась в сражении трусостью. Подобное, вспомним, практиковалось в римских легионах (децимация). При обороне Петрограда в 1919 году расстрел каждого десятого из покинувших позицию утвердил нарком обороны Троцкий. В туменах Чингисхана казнили кинувших под ноги противника бунчук (род знамени), стражу, уснувшую на посту; потерявшие оружие, нерадивые подвергались штрафам и телесным наказаниям. И в то же время Яса (Свод законов) вводил в обязанность взаимопомощь и взаимовыручку. Уклонисты наказывались.
Покорив ближайших соседей, монгольские полководцы решились испробовать свою новую военную машину на китайской империи Цзинь, которая переживала время всестороннего подъёма. Осенью 1211 года армии сошлись у крепости Хуйхэпху. Профессиональные цзиньские воины славились таранными атаками латников. На этот раз китайский бронированный кулак оказался бессильным против бронебойных стрел нового монгольского лука. Не сразу пала могущественная империя, но дни её оказались сочтены. Монголы дальновидно решили строить свою империю не на прахе китайской, а на совмещении, по словам уральского историка, монгольского оружия и китайских управленческих, также культурных традиций. Позже, громя государства Средней Азии, вырезая всё, что в них «двигалось и дышало», монголы выборочно щадили и уводили с собой к «последнему морю» строителей и ремесленников, искусников оружейного дела. Но на пути к последней цели оказалась Русь, которая ослабила силу степной волны на пороге Западной Европы.
Те, кого встречали на берегах Волги и Оки, Днепра и Днестра княжеские дружины, организованные по старинке, по варяжским и царьградским традициям, уже не были скопищами лучников степной дикой Азии. Воинские подразделения Батыя, Чингисова внука, вели успешные действия в лесной местности конницей и в пешем строю. После крепости Хуйхэпху они научились искусно брать города. Защитники Рязани, Владимира, Москвы, Козельска, Киева с ужасом наблюдали с деревянных, как правило, стен, как неумолимая «татарва» подтягивала к городским воротам невиданных размеров и конструкции тараны, которыми распоряжались китайские военные специалисты. Наёмники бывшей империи Цзинь суетились возле гигантских баллист, расставленных вне досягаемости русской стрелы. Камнемётных машин русы насмотрелись в Царьграде, но эти метали пороховые китайские гранаты «хо пао», которые разрывались с пугающим грохотом, калеча и убивая десятки людей, вызывая пожары в кварталах бревенчатых строений. Изобретатели «хо яо» - взрывной смеси толчёного угля, серы и селитры – нашли спрос у покорителей мира. Русские назвали её «огненным зельем». Китайские лица инженеров, мастеров по изготовлению гранат (позднее и ручных), военных консультантов, чиновников, ведавших тыловыми службами и распоряжавшихся в захваченных городах, мелькали повсюду. Тысячелетняя цивилизация Поднебесной страны наложила на них печать интеллигентности, что не наблюдалась ещё в грубой массе повелителей лука и стрелы.
Вот такая, отнюдь не «каноническая» Азия, известная Европе по описаниям гуннов в древних кодексах, предстала очам руссов к концу 1237 года. Она по-хозяйски расположилась по всей длине южных границ русского православного мира, приняв имя Золотая Орда. И продолжила изумлять своими цивилизаторскими признаками всякого, кто не довольствовался стереотипами, но внимательно приглядывался к приметам народной и государственной жизни сообщества, зачатого малым числом монголов и тюркским большинством, также инородцами практически всех стран Старого Света. И мы приглядимся. Но в следующем разделе.
Примечания:
(*1). Название царской гвардии династии Ахеменидов.
(*2). Так в исторической традиции именуются собственно монголы и побеждённые ими соседи – тюркское племя татар (на др.китайском «та-та»), включённые в орду Чингисхана, также другие тюркские племена, вплоть до половцев, присоединявшихся к монголам по мере их продвижения на запад. Монгольский и тюркские языки относятся К??? алтайской языковой макросемье.
(*3). В монгольском войске подразделение в 10 тыс. воинов называлось «тумен», для русских – «тьма», неисчислимое количество (от 10 тыс. до 1 млн.).
(*4). На древнерусском - обры, тюркские племена. Позднее киевский летописец описывал, как авары впрягали женщин славянского племени дулебов в свои колесницы, также отметил: «Бяху бо обры телом велице, а умом горды».
(*5). Устояли на пепелищах поляки, чехи, венгры оттого, что иссяк наступательный потенциал татаро-монгольской волны – до Западной Европы докатились лишь отдельные тумены степняков; Север и Запад Руси также избежали нашествия агорян, стали откупаться данью.
(*6). По всем признакам в 1223 году тумены лучших полководцев Чингисхана, Джебе и Субэдэя, вышли в половецкую степь, к границам Руси, на «разведку боем» .
(*7). С.А. Нефёдов. История России. Факторный анализ. Том I. УрО РАН. И-т истории и археологии.
(*8). Библ. «губитель».
(*9). С.А. Нефёдов: «Изготовление сложносоставных луков требовало большого мастерства. Слои дерева, костяные накладки и сухожилия склеивали под сильным прессом, после чего лук подвергался длительной просушке, иногда в течение нескольких лет. Окончание изготовления лука сопровождалось специальными церемониями. Мастера по изготовлению луков пользовались большим уважением, и даже великий хан оказывал им почести». Рашид-ад-дин свидетельствует, что в Персии оружие для армии ильханов изготовлялось в организованных монголами больших государственных мастерских «кархана».
Далее читайте:
Раздел I. Два мира, один выбор.
Раздел II. Пришествие двуликой Азии.
Раздел III. Две стороны одной медали.
Раздел IV. Особенности Русского возрождения.
Раздел V. Итоги по разделам «Ига».